Даша Пар
Черный человек
Глава 6
Чёрный цвет быстро сменяется мушками белого. Вдох и выдох. Падаю вперёд, больно приложившись лбом о кафельную плитку. Глаза закрыты, после череды резко сменяющихся вспышек, ничего не видно, нужно привыкнуть. Ко всему. К вернувшимся запахам, объёмным звукам, по-настоящему ярким краскам, к вкусу воздуха, к тому, насколько многогранен реальный мир.
– Я уже вызвал их.
Открываю глаза. Надо мной, как памятник укоризны и еле сдерживаемой злости, возвышается Харон. Внешность изменилась, хоть и осталась прежней. Как и всегда. Страж – олицетворение его сущности, переменчивой, текучей, как вода. Он одет в ту же одежду, но тональность изменилась на холодные оттенки, черты лица заострились, в них появилась отчуждённость и суровость, сделавшие его старше. Этот человек или не человек, всегда поражал меня. То, насколько он разносторонен. Необычен. То, насколько он чужд всему реальному и нереальному.
– Я предупреждала её, – говорю устало, поднимаясь с колен. – Где она?
– На кушетке. Её тело вернулось раньше, – говорит невыразительно, скрестив руки на груди. – Что ты теперь будешь делать?
– Ты ведь мне не поможешь?
– Не в этот раз. Сама знаешь, существуют законы, которые не изменить. Я не могу забрать её с Изнанки. А в сложившихся обстоятельствах, не думаю, что у меня это вышло бы, даже если бы захотел.
– Всё настолько плохо? Почему ты об этом не говорил? – нахмурилась, следуя за ним в каморку сторожа.
– Потому что ничего нельзя изменить, – он качает головой, останавливаясь возле захламлённого стола, наблюдая, как я опускаюсь на корточки возле спящей Марго.
Девушка выглядит совсем безмятежной. Ничто в этом мир не потревожит её сон. Теперь она во власти Изнанки и, если ничего не делать, скоро окончательно перейдёт на ту сторону. Она умрёт.
– Но ты можешь, – продолжает он. – Ведь ты вернулась, а значит не так потеряна, как я думал.
– А ты считал, что я искала предлог, чтобы вернуться к нему? – поворачиваю голову, смотрю с упрёком, а он и бровью не повёл. – Я не настолько безрассудна.
– Они приехали, – он уставился в стену, чуть сощурившись. – Мне пора. Надеюсь, у тебя получится всё исправить.
– А куда я денусь, – говорю растворяющемуся в воздухе Харону.
Почти в ту же секунду на пороге появилось несколько человек с носилками. Всё, как в тот раз. Разница лишь в том, что я вернулась, а Марго нет.
***
Выбравшись на свежий воздух, с облегчением вздохнула, забирая пронзительную свежесть в лёгкие. Ранний рассвет. Ночь отступила, но день ещё не наполнил красками воздух. Тени светлеют, от былой мрачности не осталось и следа. Небо будет ясным, солнечным, безветренным. От этого мороз крепче, но не так тоскливо, как в ветреные дни, с серыми безбрежными облаками, голыми деревьями и тусклым светом.
Достала сигарету из сумки, наблюдая, как носилки со спящей девушкой грузят в частную машину скорой помощи с эмблемой института. Закурив, подождала, пока молодой мужчина, вылезшей из второй машины, подойдёт ко мне.
Он всё такой же, как и прежде, вихрастый, серьёзный, но вот искры лукавства, обитавшие на дне его зелёных глаз, исчезли, как дым. Теперь он просто копия своего отца. Подтянутый, сердитый, в чёрном зимнем пальто классического кроя с клетчатым шарфом. Руки в перчатках то сжимает, то разжимает, как будто что-то давит изнутри, наверное, та сила, что всегда просыпалась на заданиях. Он всегда был таким. Неугомонным, упрямым, честным. Взял лучшее от своих родителей, привнеся порывистость, резкость в суждениях, но странную наивность, открывавшуюся лишь перед близкими. Такой букет невозможно забыть. Как и невозможно быть рядом с ним.
– Андрей, какая встреча, давно не виделись! – восклицаю тоскливо-жизнерадостным голосом. – И что подняло тебя в такую рань?
– Я мог бы догадаться, что ты будешь здесь, – он хмурится. – Всё, что связано с Хароном, связано и с тобой. Он здесь?
– Разумеется нет, – отвечаю, негромко хмыкнув. – Он вас не жалует.
– Однако, когда что-то случается, требуется наша помощь. Ситуация весьма напоминает то, что случилось с тобой, не правда ли?
– Ну тут целая история, за две минуты не расскажешь.
***
– Молодец, Элли, ты как всегда, лучше всех знаешь, что делаешь.
Даже не видя его взгляда, могла себе представить всю степень его негодования. За рулём он всегда был полностью поглощён дорогой, но поджатые губы и напряжённые руки явно на это указывали. Я закончила рассказ, когда мы въезжали на парковку института, следуя за амбулаторной машиной. Сейчас, в тепле, день казался невероятно привлекательным, от солнца щурилась, однако мрачность никуда не уходит. Как и осознание того, что натворила.
– Это был единственный выход. Я бы не смогла убедить Марго в том, что её брата больше нет. Что став учеником Чёрного человека, он перестал быть её братом, – огрызаюсь, доставая сигареты. – Или ты думаешь, что я бы смогла бросить её, зная, на что они способны?
Заглушив машину, он развернулся ко мне и покачал головой.
– Ты могла обратиться за помощью к нам. В прошлый раз это сработало.
– В прошлый раз это обернулось трагедией. И да, могла. Но не стала.
– А ко мне? Ко мне ты могла обратиться? После всего, через что мы прошли?
– И как бы ты помог? Перешёл бы с нами на Изнанку? Ты ведь даже не знаешь, что это такое! – моментально взъярилась. – Не осуждай того, чего не понимаешь, Андрей. Я сделала всё, что могла!
– А что теперь? Девушка в коме и, судя по всему, вряд ли из неё выйдет самостоятельно.
– Я придумаю, что сделать.
– Господи, ты ничуть не изменилась, – с тоской протянул он, прикрывая глаза. – Как и раньше, никого к себе не подпускаешь…
– Люди, которые оказываются рядом со мной – гибнут. Вспомни родителей Насти. Вспомни моих родителей. Они все мертвы.
– Элли…
– Хватит об этом. Твой отец здесь? Мне нужно поговорить с ним.
– Он в командировке. Анатолий Павлович за главного пока его нет.
– Отлично.
Это и правда была хорошая новость. В отличии от отца Андрея, Анатолий Павлович был более лояльным человеком. Он может помочь.
В голове уже витали обрывки вызревающего плана. Мне нужно немного передохнуть, поспать, поесть, собраться с мыслями, чтобы приступить к его выполнению.
– Если ты не возражаешь, я остановлюсь у вас ненадолго. Боюсь, дорога до дома сейчас слишком длинная. Переход не даётся легко.
– Как пожелаешь. Твоя комната пустует, можешь вернуться в неё, – он проницательно посмотрел на меня. – А ведь ты уже морально готовишься вновь перейти, не так ли? Думаешь, Харон позволит тебе это сделать после того, что случилось?
– А я не буду спрашивать.
***
Резко подскакиваю над кроватью, хватая обожжёнными холодом лёгкими воздух. Сначала прижала онемевшие пальцы к вискам, следом запустила их в волосы, остужая голову. Открыв глаза, осмотрелась. Институт. Значит всё случилось.
Выбравшись из постели, поёжилась и подошла к окну, закрывая створки. Сумерки, я проспала часов восемь–девять. И этот сон мог стать последним. То, что скрывается в мире грёз, становится сильнее. Оно затягивает меня на дно и дальше. Как долго мне будет удаваться выкарабкиваться наружу? И что будет, когда удача перестанет улыбаться, обнажив двуликое нутро?
Проведя рукой по лбу, стряхнула с себя сонные мысли, а затем проследовала в небольшую ванную. Обжигающе горячие струи воды, кусок хорошего мыла, новая зубная щётка и паста, и вот уже чувствую себя живой. Протерев запотевшее стекло, уставилась в мутное отражение, отмечая и лопнувшие капилляры в глазах, и синяки под ними, и бледные, почти бескровные губы. Как будто бы и не спала. Как будто бы то, что происходит со мной во снах, ими не является. Верь я в проклятия, считала бы себя проклятой. Но ведь это всего лишь последствия слишком долгого пребывания на Изнанке. Разве нет?..
***
– Элли! Я рад снова встретится с тобой! Жаль, что при столь печальных обстоятельствах.
Рыжий пухлый мужчина поднялся из-за стола, приветствуя и жестом предлагая присесть. Анатолий Павлович всегда был излишне жизнерадостным, учитывая, где он работал.
Официально институт назывался «Научно-исследовательский институт психосоматики и психотерапии» и являлся частной организацией весьма скрытого толка. Неофициально спонсировался правительством. В годы СССР являлся закрытым отделением «Институт психиатрии АМН СССР». При царской власти также существовал подобный институт, а раньше этим заведовали церковники. Словом, в том или ином виде, Институт существовал всегда. Его отделения располагались по всей территории России и некоторым странам ближнего зарубежья. В Европе долгие годы существовали разрозненные организации, как светского, так и церковного толка. Отдельным особняком стоят Ватикан и Азия.
– И не говорите. Рада вас видеть, Анатолий Павлович. Вы, как всегда, прекрасно выглядите!
И ничуть не покривила против истины. Анатолий Павлович всегда выглядел хорошо. Чисто выбрит, в хорошем костюме-тройке, с дорогими часами, в прямоугольных очках, за которыми прятались умные зелёные глаза. Он располагал к себе улыбкой и вежливым отношением как к коллегам, так и к подчинённым.
– О, милая, не стоит комплиментов! – широко улыбнувшись, сказал он, жестом предлагая присесть напротив в кресло.
Этот кабинет принадлежал отцу Андрея, Виктору Сергеевичу Серебрякову, главе института, однако в дни его отсутствия, здесь обитал его заместитель. Светлое помещение, выполненное в тёплых жёлто-коричневых тонах с зелёной холодной обивкой стен и мебели, настраивало на длительные беседы, чаепития и хорошее времяпрепровождение. А солнечная сторона дома по утрам заливала комнату яркими лучами, пробивавшимся сквозь полупрозрачные салатовые шторы, усиливая атмосферу уюта и комфорта, как и пасторальные картины, висящие над несколькими шкафами, до верху заставленными книгами по психологии и парапсихологии.
– Элли, знаю, Андрей говорил, что тебе что-то нужно и я всегда рад помочь. Но прежде, меня интересует та девушка, к которой нас привёл Харон. Насколько понял из слов Андрея, она не вернётся самостоятельно? Мы, разумеется, постараемся сделать всё, что в наших силах, однако не думаю, что это приведёт к успехам. Люди так просто не возвращаются с Изнанки, тебе ли этого не знать. Поэтому меня интересует её семья. Думаю, стоит сообщить им о том, что с ней случилось.
– Да, она не вернётся без нашей помощи, – кивнула согласно. – Однако я не представляю, что мы должны сказать её родным. Более того, считаю, что, в ближайшее время, это не первостепенная задача. Марго говорила, что они проживают в Питере, только её брат живёт в Москве, но и он находится на Изнанке. У неё весьма непростая ситуация с родными…
– Не удивлён, учитывая, кто её дед, – негромко кашлянул Анатолий Павлович.
– Что простите?
– Её дед, Захар Чернышевский. Думаю, ты слышала о нём.
– О! – вот и всё, что смогла вымолвить.
– Поэтому возвращаюсь к твоей просьбе. Что ты хочешь, Элли? Если у тебя есть идеи как вернуть Марго, а ещё лучше и Максима, говори. Сейчас нас ничего не связывает с внуками этого человека, но если он узнает, что они пропали… Даже представить себе не могу, что случится, – мужчина развёл руки, демонстрируя свою растерянность.
– Хорошо, – сказала, а затем умолкла, собираясь с мыслями.
– Мне нужен Кузнечик.
– А он то тут при чём? – от удивления стёкла очков Анатолия Павловича приподнялись вместе с бровями.
– Пока не могу сказать. Я знаю, что вы пристально следите за ним, ну так вот, он мне нужен.
– И не скажешь зачем тебе Ловец?
– Боюсь вы не одобрите, что я затеяла, но, пожалуй, это единственный способ вернуть Марго.
– Я так понимаю, Харон не станет помогать?
– Не в этом случае. Марго обернулась и теперь он скован правилами, – отрицательно покачала головой. – Так вы найдёте для меня Кузнечика?
Анатолию Павловичу потребовалось всего тридцать секунд, чтобы принять положительное решение.
***
На крыльце родного дома меня уже ждали.
Длинные зелёные волосы, скрывающиеся под вязаной шапкой, шарф в крупную рыжую полоску, туго обмотавший горло, перчатки ему под тон, виднеющиеся под потёртым серым пуховиком да высокие военные ботинки. Девочка простояла достаточно долго и, не будь она уже мертва, замёрзла бы до смерти на таком холоде будучи совершенно неподвижной.
– Я уж было подумала, что ты не придёшь, – голос натужено захрипел и она поморщилась, как от боли.
– Куда же денусь от собственного порога? – фыркнула негромко, оглядывая её с головы до ног. – Я передумала. Сначала ты поможешь мне, а потом я тебе.
– Что ты хочешь? – новость она восприняла спокойно, что не удивительно – редкий случай встретить того, кто может помочь призраку.
И ещё более редкий шанс, если он и правда готов тебе помочь.
– Отправишься на Изнанку и найдёшь ту девушку, что видела со мной. Она должна быть в Чёрной башне. Передай, что я скоро приду за ней и постарайся никому не попасться на глаза.
– Это сложно, – призрак нахмурилась, чуть поджав губы.
– Так и плата более чем достойна.
– Хорошо, я сделаю это, – было видно, что она прямо сейчас собралась уйти, поэтому остановила её.
– Стой! Сними шарф.
Девушка послушно стянула его с себя, обнажив уродливый шрам от уха до уха. Кровь потекла по шее, как будто бы рана была нанесена только что, щедро окропив белый снег под ногами алыми бутонами боли.
Остановив движение рук, стремящихся вновь закрыть шею, прикоснулась к ней, закрыла глаза, пропуская через себя воспоминания о случившемся.
– Теперь я знаю, кто это с тобой сделал и как его имя. Если ты не вернёшься, если тебя поймают и приговорят, знай – убийца не уйдёт от расплаты.
– Спасибо, – одними губами поблагодарила девушка с глазами цвета васильков, растворяясь в воздухе. Вслед за ней ушли и капли на снегу.
Позади раздалось негромкое фырчанье. Обернувшись наткнулась на чёрные провалы вместо глаз. Доберман вновь занял своё место.
– И кто же ты – друг или враг? – проговорила негромко.
В кармане запиликал телефон. Анатолий Павлович сдержал слово и прислал адрес Попрыгунчика. Оторвав взгляд от экрана, увидела чистый нетронутый снег. Собака вновь испарилась, как будто бы её и не было.
***
– Михаэль! Ты не отражаешься в зеркале! Почему? – голос девочки звонко разносится по наполненной светом комнате.
Молодой мужчина отрывается от книги, закрывает её да так, что она растворяется в воздухе, будто бы её и не было. Он смотрит на девочку, с любопытством переводящую взгляд с прямоугольного зеркала, висящего над комодом, заставленного фотографиями и безделушками, на него. Туда и обратно. Её рот по-детски открыт от удивления. Новая загадка захватила с головой.
– Мы не отражаемся в зеркалах этой реальности, – отвечает он мягко.
– А на Изнанке?
– Там нет зеркал, – он качает головой и улыбается.
– Но как же ты узнаешь, нет ли на лице грязь? Не испачкался ли или… волосы отрасли? – чуть запнувшись, подбирая вопросы, говорит она.
– Никак, – он смеётся, затем в глазах появляется серьёзность. – Когда-то, давным-давно, на Изнанке существовали зеркала. Их было много и сквозь них можно было попасть в иной мир, Зазеркалье. Мир, в котором даже самый отчаявшийся призрак, получал шанс на жизнь отличную от той, что есть у нас сейчас. Изнанка обладает великой силой и, если научиться ею управлять, можно подчинить её реальность собственным желаниям. Однако это всё иллюзия, фальшь. Зазеркалье способно на большее. Оно уводит в сладкие грёзы, подобные… снам.
– А почему теперь на Изнанке нет зеркал?
В голове девочки рисуются воздушные замки, крутые башни, увитые тёмно-зелёным плющом и салатовым мхом, сказочные принцы, драконы, дышащие фиолетово-оранжевым огнём и многие другие чудеса, прочитанные в книгах. Девочка представляет себе, как окажется в Зазеркалье и все сказки воплотятся в реальность, наполнив её приключениями и отвагой, в которых так нуждалась малышка.
– Потому что Зазеркалье и есть сны. Сны живых людей. Посещая их, призрак забирает у живого и покой, и счастье, и свет. Человек при жизни становится призрачным отголоском, обречённым на муки после смерти – невозможность идти дальше. У того, у кого похитили сны нет будущего, он окунётся с головой в мутные воды Изнанки и исчезнет навсегда. Поэтому давным-давно Харон уничтожил все существовавшие зеркала на Изнанке и сделал всё, чтобы призраки забыли о их существовании и не пытались их вернуть.
– А ты откуда об этом знаешь?
– Что же я за учитель, если не знаю всё? – с мягкой укоризной, ловко уклоняясь от прямого ответа, говорит он. – Элли, послушай меня очень внимательно. Никогда, слышишь, никогда не используй зеркала, они слишком опасны, хоть и обладают великой силой.
– А какой силой?
– На Изнанке зеркало способно показать истину. Способно открыть глаза и вывернуть наружу всё сокрытое. И это не считая Зазеркалья. Великая сила и великая ответственность…
Глава 7
Чёрная ночь. Все краски выцвели, потускнели: небо сокрыто густыми чернильными облаками, фонари, горящие едва-едва. Снег, как холодные молоко, крупными хлопьями падает на грязный асфальт, укутывая его белоснежным с оранжево-фиолетовыми пятнами ковром. Ветер, бушевавший весь предыдущий день, стих, оставив после себя лёгкое звучание на самых верхушках обнажённых деревьев. Природа замерла в этой беззвучной, манящей и такой уютной тишине.
Ярким контрастом выступало место, куда привёл меня адрес в телефоне. Промзона, где единственным светлым пятном выступала неоновая вывеска ночного клуба. В такую ночь звуки заглушает падающий снег, но даже в отдаление были слышны мощные удары ритма, звучащие от входных дверей.
Выкурив несколько сигарет, помассировала озябшими пальцами затёкшую шею, глубоко вздохнула и направилась ко входу в клуб.
То, что с улицы казалось глубоким битом, здесь расцвело оттенками клубной музыки. Острые звуки резали как ножом, отупляя и мешая сосредоточиться. Оглядевшись, негромко выругалась. Очень много народа и слишком темно. Яркие неоновые вспышки превращали танцующих в змеиные фигуры, застывающие на мгновение, чтобы вновь сорваться с места в диком почти первобытном танце без ритма, без логики, лишь голые чувства, голая плоть.
Отвернувшись от круглого танцпола, в центре которого на приличном возвышении располагался диджей, прошла под металлическими конструкциями в барную часть. Отвратительно громкая музыка и слишком резкие движения толпы, дезориентировали, однако мне удалось докричаться до бармена и сделать заказ.
Забрав рюмку, доверху наполненную водкой, осторожно забралась в закуток, подальше от любопытных глаз, достала из сумки пакет с порошком и быстрым движением смешала его с алкоголем, а затем осушила залпом, даже не поморщившись. Прислонившись к стене от резкого помутнения и «ударов» по вискам, прикрыла ненадолго глаза. Это зелье даст мне от силы полчаса, но этого должно хватить, чтобы найти Кузнечика в этой толпе. Оторвавшись, открыла глаза, отыскала лестницу, ведущую на второй этаж и уже оттуда, пристально всматриваясь в толпу попыталась отыскать Ловца. Безрезультатно. Слишком много людей и слишком мало света. Спустя десять минут поисков, хождений по клубу, уже была готова отчаяться, когда увидела его, направляющегося в сторону вип-зоны.
– Вертун! – крикнула достаточно громко, ровно так, чтобы он услышал и обернулся.
Его лицо, нечёткое, как отражение в зеркале на старом снимке, удивлённое, настороженное… не принадлежало Ловцу. Это было лицо человека, телом которого, овладел Попрыгунчик. Полная противоположность призраку и на удивление в отличной форме! На нём нет ни единой печати Изнанки, а значит Кузнечик знает своё дело лучше, чем я думала.
– Что же в этом мире такое чудное творится, что медиум приходит к призраку, а не наоборот!
Парень, лет за тридцать, но не старше сорока. Худой, как щепка, вертлявый, не способный стоять прямо, всё время двигающийся, шевелящий пальцами, зыркающий по сторонам, нервный. Так выглядит настоящий Ловец или, как он предпочитает, Вертун. О нём узнала когда-то от Михаэля, он предупреждал, чтобы я не связывалась с подобными сущностями – они любят лгать, предавать и обожают портить жизнь живым.
Сейчас передо мной стоял мужчина в возрасте, с шикарной шевелюрой, едва-едва окрасившейся в белый, благородный, седой цвет. Дорогой костюм, часы известной марки, широкие плечи, кудрявая крупная бородка. И лишь глаза выдавали истину, они были суетливые, дёргающиеся, слишком быстрые для столь видного мужчины.
– Да брось, не всё так плохо! – отвечаю, пожав плечами. – Мне нужно поговорить с тобой. Ты занят?
– Как видишь – нет. Только развлекаюсь. И ради прекрасной дамы готов отложить самые срочные дела на потом, – он ухмыльнулся, а затем предложил пройти в вип-зону, где в небольших кабинках можно было и поесть, и выпить, и поговорить в тишине.
– Что тебе нужно, Элли? Не думаю, что ты пришла просто познакомиться.
Он заговорил не сразу, сначала беглым взглядом оглядел меня, пришёл к каким-то выводам, затем сделал заказ по каналу связи, вмонтированному в столик, и лишь откинувшись на спинку зелёного кожаного дивана, проявил интерес к моему визиту.
– Откуда ты меня знаешь? – меня неприятно удивил этот факт, но виду не подала. Известность в рядах призраков кого угодно напугает.
– Чтобы я не узнал ученицу Белого человека? Девушку, которую спас сам Харон? Которая ходит на Изнанку как к себе домой? Любой мало-мальски сильный призрак о тебе знает. Наш мир, при всём своём многообразии слишком скучен, мы любим сплетни. Так что тебя привело ко мне? Не думаю, что ты хочешь попасть на Изнанку, для этого у тебя есть Харон.
– И всё-таки, ты попал в самую точку.
Мы были вынуждены прерваться – в кабинку зашла гружёная подносами с едой и напитками, официантка. Разложив всё на столе, улыбнулась призраку как старому знакомому и пожелала приятного аппетита.
– Ох, ну что за женщины пошли! – восторженно отозвался Ловец. – Все ухоженные, красивые, чистые. Не то, что раньше, с кривыми зубами и прыщами на пол-лица. Мне нравится видеть перемены.
– Поесть ты тоже любишь, – с изумлением рассматривая заставленной самой разнообразной снедью стол. – Ты собираешься всё это съесть?!
– Если голодна – присоединяйся, я не жадный, – ответил, пожав плечами. – Мне нравится жизнь. Нравится еда, напитки, сигареты, наркотики, смотреть фильмы, путешествовать по миру и, самое главное, мне нравятся женщины. Я люблю жить.
– Взаймы, ты хотел сказать. Ты любишь жить взаймы, – замечаю с холодной улыбкой, пригубив мартини с мятой.
– Будь я опасен, Институт не ограничился бы одним лишь наблюдением, – отвечает также холодно. – Таких как я – мало. Тех, кто способен менять тела, не причиняя ни душевного, ни физического вреда их хозяевам. Это дар, который я развивал долгие-долгие годы. Сейчас я просто наслаждаюсь жизнью в этом мире. В отличии от тебя, которую так и тянет на Изнанку. Почему ты обращаешься за помощью ко мне, а не к Харону?
– Контрабанда. Я знаю, ты этим занимаешься.
– И не поспоришь! С таким к Харону не обратишься. Что же ты такого хочешь протащить на Изнанку и зачем?
– Не твоего ума дело, – ответила излишне грубо.
Вертун неимоверно раздражал. Мне хотелось выцепить его из тела и зашвырнуть на самые низкие уровни Изнанки. Мне не нравилось в нём решительно всё. И его манера поведения, и гадкая улыбка, гулявшая по его губам, и то, как пренебрежительно он смотрит, и как говорит. Я хотела бы найти другой способ оказаться на той стороне, но в голову больше ничего не приходило. Попрыгунчик – самый быстрый способ.
– Хорошо, я принимаю твой ответ, – он даже не обратил внимания на мой тон, как будто и не ждал ничего иного. – Вопрос в том, что ты можешь мне предложить?
– А это не очевидно? – воскликнула удивлённо. – Я могу отправить тебя дальше, через дверь.
Он почесал подбородок, затем покачал головой:
– Меня это не интересует. Что ещё?
– Что? – от неожиданности растерялась, отчего он громко рассмеялся.
– А ты смешная, Элли. Как думаешь, сколько лет я путешествую по этому миру? За прошедшие годы я повстречал много медиумов и им подобных. Думаешь, одну тебя бесит, что призрак способен так жить? Я могу вселиться практически в любого! Могу видеть этот мир такими разными глазами, чувствовать так остро и ярко… зачем мне уходить? Мне и здесь более чем хорошо!
– Тогда что ты хочешь? Если тебе ничего не надо было, ты просто прошёл бы мимо меня. Тебе что-то нужно – что именно? – скрестила руки на груди, уставилась на него, чувствуя, как в груди закипает злость.
– Ты будешь мне должна, – ответил отрывисто. – Мы заключим сделку. Я провожу тебя на Изнанку в обмен на твою помощь в будущем.
– Только если это не навредит ни мне, ни любому другому человеку – живому или мёртвому, – ответила быстро, протягивая руку.
– Договорились, – улыбка на его устах была самой мерзкой из всех, каких я когда-либо видела.
От этого на душе стало ещё гаже, но выбора у меня не было. Мне нужно вернуться.
Он коснулся меня и в тот же миг маска с его глаз слетела, его человеческие глаза пропали, на их месте появились блестящие полностью чёрные глаза демона-призрака с белой пылающей окантовкой на месте радужки. По лицу зазмеились тёмно-синие вены, а кожа побелела до мертвенного цвета неживого существа.
Вместе с истинным обликом увидела разрозненные кусочки его прошлого. Воспоминания, способные перевести на другую сторону. И на удивление их было очень много. Нет-нет, среди них не было ни печалей, ни грусти, только хорошее, яркое, то, что делает для обычных людей переход наилегчайшим. Мне захотелось копнуть глубже, в самые ранние воспоминания, чтобы понять, почему же он застрял на Изнанке, но Вертун не позволил, он отдёрнул руку и гневно уставился на меня.
– А ты опаснее, чем я думал. Больше так не делай, – процедил сквозь зубы. – Будь готова к завтрашнему вечеру. Я приду к тебе домой и переведу на ту сторону.
– Ты знаешь, где я живу? – от его слов стало зябко, передо мной пронёсся образ той собаки, что сторожит меня напротив входа.
– Нет, но ты скажешь мне, – было видно, что он сделал это специально. – До встречи, Элли. Надеюсь, наше сотрудничество будет плодотворным.
***
Возле дома меня вновь ожидала девушка-призрак. Она выглядела ещё более нервной, чем в прошлый раз и постоянно озиралась по сторонам. До рассвета ещё несколько часов, а в свете фонарей, без теней, она выглядела по-настоящему потерянной и чужой на безлюдной улице.
Увидев меня, девушка вся подалась вперёд, словно бы хотела спрятаться за мной.
– Ты пришла! – воскликнула она. – О слава всем богам, ты пришла!
– Ты всё сделала?
– Да-да, конечно, – сбивчиво заговорила девушка, нервно потирая руки. – Она была в Чёрной башне, как вы и сказали. Я думала, у меня не получится, но я смогла пройти. Они решили, что я из этих, из неофитов и ничего не заподозрили.
– Неофиты? – недоверчиво нахмурилась, осматривая её с ног до головы. – О чём ты говоришь?
– Вы не знаете? – она растерянно посмотрела на меня, а затем обнажила запястье, на котором, будто выжженное клеймо, мерцала чёрная метка в виде паука с маленьким тельцем и очень длинными лапами, переходящими в струящиеся под кожей тёмно-синие вены. – Они набирают призраков. Тех, кто хоть что-то понимает и кто хочет перемен.
– Вот как.
Эти новости нужно было обдумать. Такого я не ожидала, так как считала, что все затеи призраков также бесплотны, как и они сами. То, что они организуются, оказалось для меня весьма неприятным сюрпризом.
– Да, и кажется этот билет невозможно обменять. Они опасны, – она кашлянула, а затем провела рукой по горлу. – Я нашла вашу подругу, но не смогла достучаться до неё. С ней что-то сделали, она как маленькое дитя, не понимает, что происходит.
– Вербовка, – отвечаю холодно. – Они хотят сломать и переделать её. Самый лучший способ сделать это – вернуть человека в детство.
– Простите, но я не смогла с ней поговорить. Я сообщила всё, что вы сказали, но она ни слова не поняла, – виновато выдохнула девушка.
– Ты сделала всё, что могла и видно, что с риском для себя. Я помогу тебе, как и обещала, – сказала, видя её нетерпение, а затем подошла поближе и наклонилась к её лицу, погружаясь в вязкие, как сметана, воспоминания.
Что-то не моё поднялось из груди, что-то тяжёлое, как сама вечность, выглянуло из глубин души и посмотрело в лицо испуганного призрака. Краски, выцветшие вместе с наступившей ночью, ожили, раскрасив окружающее пространство сочными оттенками поздней осени. Где-то вдалеке раздался женский крик, а лицо девушки передо мной побелело до синевы, зрачки расширились, казалось, что она выпала из реальности и погрузилась в далёкое прошлое.
– Нет, нет, прошу, не надо, – бессвязно забормотала она, отступая. – Не трогай меня! Нет! – закричала девушка, падая на исчезающий снег.
Её руки погрузились в жухлые опавшие листья, загребая их пальцами, она ползла от меня, по её щекам струились слёзы отчаяния, лицо, искажённое мукой, невыносимо прекрасное в своём страдании, таяло, растворяясь в черноте. Тонкая нота, как комариный писк, оборвалась, сменившись ветреными порывами, сдувающими осень быстрыми мазками зимней краски.
– Спасибо, – раздался негромкий голос прямо над ухом.
Быстро обернувшись, успела увидеть лишь тень исчезающей, уходящей дальше девушки.
И разом всё закончилось.
Обессилев, с трудом поднялась по ступенькам, открыла дверь и лишь переступив порог, рухнула как подкошенная на пол, содрогаясь беззвучными спазмами боли, сковавшей всё тело. Даже в этой предрассветной тьме, видела, как по рукам, как волнами, прошли чёрные ветвящиеся полосы, исчезнувшие вместе с уходящим от изнеможения разумом.
