Давид Львович Голинков
Крушение антисоветского подполья в СССР. 1917–1929 годы
Слово получил подсудимый, в прошлом адвокат. Прежде всего он стал критиковать порядок судопроизводства в новом суде, заявив, что он не соответствует общепринятым судебно-правовым нормам. По его делу не производилось предварительного расследования, и поэтому он только на суде, из речи обвинителя, узнал, в чем его обвиняют. Однако Доррер вынужден был признать, что, хотя по его делу не велось формального следствия, тем не менее он, как юрист, понимает, в чем его обвиняют.
– Меня обвиняют в том, что по заранее обдуманному заговору я выступил против интересов народа, – сказал Доррер.
Отвергая это обвинение, подсудимый объяснил, что он был лишь помощником генерального комиссара Коровиченко, который управлял краем единолично, на правах наместника. Все решения, которые привели к вооруженному столкновению, Коровиченко принимал сам. С некоторыми из этих решений он, Доррер, якобы не был согласен.
– Если меня обвиняют в содействии кровавому столкновению, – заявил он, – то я это отвергаю, если же меня обвиняют в том, что я боролся с большевизмом, то это правда…
Судебное разбирательство происходило 3–5 декабря 1917 г. при активном участии всех присутствовавших на процессе – обвинителей, защитников, присяжных заседателей, свидетелей, вызванных судом, и лиц, пришедших на суд по собственной инициативе. Все они горячо обсуждали обстоятельства дела.
Когда некая Смельницкая, свидетель «из публики», заявила, что Доррер в феврале – марте 1917 г. был одним из активных участников революции в Ашхабаде, другой свидетель, находившийся в суде, потребовал слова и заявил, что Доррер, будучи комиссаром Временного правительства в Ашхабаде, проводил антинародную, буржуазную линию. Он, например, назначил миллионера Дубского комиссаром в Форт Александровск (ныне Форт Шевченко)…
Председатель суда И. В. Чарковский сдерживал страсти, разгоравшиеся на суде, призывал стороны избегать острой полемики, чтобы не оказать давления на присяжных. Вместе с тем суд детально, с полной объективностью выяснял и устанавливал точные данные о конкретных преступлениях подсудимого.
После допроса свидетелей председатель суда снова предоставил слово обвинителю И. С. Тоболину. Обращаясь к присяжным, Тоболин призвал их вынести решение о виновности Доррера, игравшего роль «первой скрипки» при Коровиченко.
Далее с защитительной речью выступил сам подсудимый, который пытался изобразить свою деятельность как деятельность, направленную «на пользу обществу».
Защитники Штейн и Шерман просили о снисхождении к подсудимому.
В своем последнем слове подсудимый Доррер заявил, что он понял теперь: «большевизм – это широкое народное течение» – и что была допущена «громадная ошибка», когда пытались бороться с большевизмом.
Суд удалился на совещание для выработки вопросов, на которые доллшы были ответить присяжные. Вопросы были обсуждены сторонами, окончательно сформулированы и переданы присяжным. После полуторачасового совещания присяжных были оглашены их ответы на следующие вопросы:
На вопрос, виновен ли Доррер в том, что своими действиями способствовал обстрелу революционных солдат крепости, ответ присяжных гласил: «Нет, не виновен».
На вопрос, виновен ли Доррер в том, что своими действиями способствовал разоружению 1-го и 2-го Сибирских полков, зная, что это может вызвать кровопролитие, присяжные ответили: «Да, виновен, но заслуживает снисхождения».
На вопрос, виновен ли Доррер в том, что своими действиями способствовал вооружению контрреволюционных групп гражданского населения Ташкента, присяжные пришли к выводу: «Нет, не виновен».
Затем суд удалился на совещание для вынесения приговора, и через час председатель суда объявил:
– Временный революционный суд, рассмотрев дело о Георгии Иосифовиче Доррере, определил: подвергнуть Доррера лишению свободы на три года и четыре месяца с лишением политических прав на тот же срок.
Формы устройства суда и судопроизводства по делу Доррера отличались от форм устройства суда и правил судопроизводства, установленных первым декретом о суде от 22 ноября 1917 года. Каждый из прошедших первых пооктябрьских судебных процессов по делам о контрреволюции в стране (в Петрограде, Москве, Ташкенте, на Украине) отличался своеобразием. Но всем им было присуще одно: это были подлинно демократические народные суды, в которых торжествовали справедливость, объективность, гуманизм победившего в Октябре рабочего класса.
Глава 3. Обострение социально-политической обстановки в стране весной и летом 1918 года
Начало иностранной военной интервенции и резкая активизация антисоветских политических центров
В конце 1917 – начале 1918 г. важнейшим жизненным вопросом для Советской Республики был вопрос о мире с Германией. Советское правительство во главе с В. И. Лениным считало необходимым заключить с Германией мирный договор и, получив передышку, использовать ее для укрепления государства рабочих и крестьян. Эта ленинская политика встретила яростное противодействие внутренней и внешней контрреволюции.
Переговоры о мире с Германией начались еще в декабре 1917 г. Свои грабительские требования германские империалисты подкрепляли силой. 18 февраля, нарушив условия перемирия, заключенного с Советским правительством 21 декабря 1917 г., они начали наступление, оккупировали значительную часть западных районов страны и создали непосредственную угрозу Петрограду. Повсюду на захваченных территориях оккупанты ликвидировали советский строй, восстанавливали власть капиталистов и помещиков.
Героическое сопротивление защитников Советской власти, в том числе отрядов молодой Красной Армии, заставило кайзеровских генералов согласиться на возобновление мирных переговоров. Чтобы сохранить завоевания Великой Октябрьской социалистической революции, Советское правительство вынуждено было согласиться на тяжелые условия мира, продиктованные германскими империалистами. 3 марта 1918 г. советская делегация подписала в Брест-Литовске мирный договор со странами австро-германского блока— Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией. Страна получила долгожданную передышку от войны. Расчеты международного империализма с помощью германских штыков свергнуть Советскую власть провалились. Советская Россия, по выражению Ленина, получила время для собирания сил.
Империалисты Антанты пытались сорвать мирную передышку, завоеванную Страной Советов. С этой целью они начали открытую военную интервенцию против Советской России.
9 марта английский десант занял Мурманский порт, а 18 марта туда вошел французский крейсер «Адмирал Об». 5 апреля во Владивостоке высадились японские и английские войска, а также американские и французские воинские части.
25 мая началось антисоветское выступление чехословацкого корпуса, состоявшего из 50 тысяч военнопленных австро-венгерской армии. Советское правительство разрешило этим войскам по их просьбе отправиться через Владивосток из России. Эшелоны с чехословаками растянулись от Пензы до Владивостока. Но державы Антанты спровоцировали чехословаков на антисоветский мятеж. В короткое время чехословацкие войска захватили важные центры Сибири, Урала, Среднего Поволжья и поддержали местные контрреволюционные силы, боровшиеся против Советов.
14 июня Советское правительство выразило протест представителям США, Англии и Франции в связи с незаконным пребыванием в советских территориальных водах военных кораблей Антанты. Но интервенция усиливалась с каждым днем.
2 августа англичане захватили Архангельск, 3 августа высадили новый десант во Владивостоке, а 4 августа английские войска вступили в Баку.
Империалисты поддерживали всех, кто готов был выступить против Советской власти, и в широких масштабах организовали подрывную работу внутри страны. С этой целью они использовали свергнутые эксплуататорские классы, кулачество, представителей различных контрреволюционных партий и групп. Без такой помощи интервентов внутренняя контрреволюция не могла бы продолжать гражданскую войну против народа.
Положение осложнялось еще и тем, что весной 1918 г. в России разразился тяжелый продовольственный и хозяйственный кризис. Население городов голодало. Из-за отсутствия сырья и топлива промышленные предприятия закрывались. Не хватало продовольствия для армии. ВЦИК и Совнарком издали декрет о продовольственной диктатуре. Весь хлеб в стране был взят на учет. Крестьяне должны были продавать его государству по твердым ценам для централизованного снабжения населения и армии. Однако основные держатели товарного хлеба – кулаки – отказывались делать это, укрывали запасы хлеба, выступали против хлебной монополии.
Партия призвала трудящихся к решительному походу против кулачества. В декрете ВЦИК и СИК от 13 мая говорилось: «Остается единственный выход: на насилия владельцев хлеба над голодающей беднотой ответить насилием над владельцами хлеба. Ни один пуд хлеба не должен оставаться в руках крестьянина, за исключением количества, необходимого на обсеменение его полей и на продовольствие его семьи до нового урожая». ВЦИК и СНК потребовали, чтобы кулаки немедленно сдали все излишки хлеба, и призвали всех трудящихся и не имевших излишков хлеба крестьян «к немедленному объединению для беспощадной борьбы с кулаками».
В соответствии с декретом Советского правительства от 11 июня в деревне стали создаваться комитеты бедноты (комбеды), которые должны были организовывать бедноту на борьбу с кулачеством, содействовать изъятию хлебных излишков у кулаков, отбирать у кулачества излишки земли, инвентаря, тягловой силы и распределять их среди бедноты. В помощь бедноте из городов направлялись отряды рабочих.
В деревне развернулась острейшая классовая борьба. Кулачество становилось главной опорой контрреволюции. По данным ВЧК, в 1918 г. кулаки организовали 245 контрреволюционных восстаний и выступлений, имевших кровавые последствия.
В этой трудной обстановке резко активизировали подрывную деятельность все антисоветские силы. Возникали политические объединения и контрреволюционные центры, ставившие своей целью захват государственной власти. Они различались главным образом своей ориентацией на тот или другой лагерь империалистических хищников.
Первым политическим объединением, направлявшим антисоветские движения в стране, был созданный в Москве в марте 1918 г. нелегальный «Правый центр». В его образовании участвовали представители ЦК кадетской партии и существовавших еще со времен керенщины «Совета общественных деятелей» (объединявшего самые реакционные круги буржуазии и интеллигенции), Торгово-промышленного комитета (объединения крупных промышленников, финансистов, торговцев) и «Союза земельных собственников» (объединения помещиков и крупных кулаков). На организационных совещаниях по созданию «Правого центра» присутствовали: от «Совета общественных деятелей» – бывший товарищ царского министра внутренних дел Д. М. Щепкин, бывший товарищ министра внутренних дел С. М. Леонтьев, буржуазный публицист А. С. Белоруссов (Белевский); от кадетской партии – профессор П. И. Новгородцев, Н. И. Астров, В. А. Степанов, А. А. Червен-Водали; от Торгово-промышленного комитета – известные промышленники, фабриканты С. А. Морозов, И. А. Бурышкин, А. М. Невядомский, М. М. Федоров; от «Союза земельных собственников» – бывший царский министр А. В. Кривошеий, член царского государственного совета В. И. Гурко, помещик И. Б. Мейснер; от монархистских групп – Л. Л. Кисловский и А. П. Рогович (бывший товарищ обер-прокурора Святейшего синода). Кроме того, в образовании «Правого центра» участвовали профессор П. Б. Струве, князья Г. Н. и Е. Н. Трубецкие. Руководителями объединения стали Новгородцев, Кривошеий, Гурко и Леонтьев.
«Правый центр» ставил задачу сплотить наиболее реакционные силы, чтобы после предполагаемого свержения власти Советов захватить руководство страной. Большинство деятелей этого объединения придерживалось германской ориентации. Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией впоследствии отмечала: «Германофильский «Правый центр», считавший возможным, в случае вступления в переговоры с немцами, добиться пересмотра Брест-Литовского договора, вступил летом 1918 г. в переговоры с представителями германского посольства в Москве о возможности путем оккупации Центральной России свержения Советской власти и образования дружественного Германии правительства. Переговоры эти не привели к определенным результатам исключительно под влиянием колебаний немецкой политики, так как наряду с уклончивыми ответами на поставленные немцам вопросы о возможности и условиях пересмотра Брест-Литовского договора германский представитель высказался против оккупации Центральной России и обмолвился крылатой фразой: «Этого спектакля мы русской буржуазии не дадим…» Представители «Правого центра» вели тогда переговоры и с представителями Антанты в Москве и Петербурге, причем с представителями Франции от имени «Правого центра» говорили В. И. Гурко и Е. Н. Трубецкой, и представитель французского правительства предложил «Правому центру» через Е. Н. Трубецкого известную сумму денег за согласование политики «Правого центра» с политикой Антанты».
Вскоре в «Правом центре» начались разногласия. Эти разногласия закончились выходом многих его деятелей из организации и образованием в мае – июне 1918 г. объединения под названием «Национальный центр», ориентировавшегося на страны англофранцузского блока и США. Деятельность «Правого центра» стала замирать, и вскоре он вовсе прекратил существование.
В создании «Национального центра» участвовали кадеты Н. И. Астров, В. А. Степанов, Н. Н. Щепкин, впоследствии к ним присоединились А. А. Червен-Водали, видный церковный деятель А. В. Карташев, бывший товарищ министра просвещения Временного правительства О. П. Герасимов, представитель Торгово-промышленного комитета М. М. Федоров и представитель «Совета общественных деятелей». Первым председателем «Национального центра» был земский деятель октябрист Д. Н. Шипов, а после его ареста в начале 1919 г. председателем стал бывший член Государственной думы кадет Н. Н. Щепкин. По захмыслу учредителей «Национального центра» он должен был стать штабом, направляющим деятельность всех правых групп, борющихся с Советской властью. Этот центр поддерживал сношения с белыми генералами, воевавшими против Советской республики, и с подпольными военными группами, имевшимися в тылу.
Одновременно с объединением правых группировок происходил и процесс консолидации так называемых демократических антисоветских групп. Этот процесс закончился образованием в Москве. «Союза возрождения России», в который вошли представители партий народных социалистов, некоторые меньшевики-оборонцы, правые эсеры и часть кадетов. Основателями его были: народные социалисты Н. В. Чайковский, В. А. Мякотин, А. В. Пешехонов, правые эсеры Н. Д. Авксентьев, И. И. Бунаков-Фундаминский, несколько меньшевиков-оборонцев, кадеты Н. И. Астров, Н. М. Кишкин и Д. И. Шаховской, а также профессор С. П. Мельгунов.
Помимо «Национального центра» и «Союза возрождения России» в масштабе всей страны действовали тогда и другие нелегальные антисоветские организации (например, савинковский «Союз защиты родины и свободы»). Активизировались также буржуазно-националистические и кулацкие организации на окраинах страны. Все эти силы, в том числе и международные империалисты, действуя в союзе с «демократами», «учредиловцам», использовали их как удобное прикрытие своих целей.
Контрреволюция создает антисоветские «правительства»
В Сибири и на Дальнем Востоке на первый план вышли правые эсеры, имевшие здесь значительное влияние среди буржуазии и интеллигенции, а также среди зажиточного крестьянства. Созванный контрреволюционерами 6 декабря 1917 г. в Томске чрезвычайный съезд объявил, что до созыва всесибирского учредительного собрания и образования общесибирской «демократической власти»
Сибирь (включая Дальний Восток) должна управляться Временной сибирской областной думой. Избранный на съезде исполнительный орган думы – Временный сибирский областной совет – состоял почти целиком ив правых эсеров.
Томский Совет рабочих и солдатских депутатов в ночь на 26 января 1918 г. объявил областную думу распущенной и арестовал нескольких ее членов. Арестованных посадили в вагой, вывезли на станцию Тайга и отпустили, запретив возвращаться в Томск.
В это время около 30 членов областной думы, оставшихся в городе, собрались на частной квартире и поспешно «избрали» так называемое «Временное сибирское правительство», объявившее себя «единственной властью автономной Сибири». В это «правительство», возглавляемое правым эсером П. Я. Дербером, были «зачислены»: П. В. Вологодский (кадет по убеждениям, принятый эсерами после Февральской революции в свою партию), В. М. Крутовский, А. А. Краковецкий (участник юнкерского восстания в Петрограде), А. Е. Новоселов, И. А. Михайлов, И. И. Серебренников, М. Б. Шатилов и другие.
Вскоре большая часть «правительства на колесах» выехала на Дальний Восток, потом в Северную Маньчжурию (в Харбин). Дербер повсюду вел переговоры с представителями «союзников», добиваясь их помощи и признания своего «правительства». Но на его пути стояли такие же авантюристические организации и отдельные лица, претендовавшие на власть. Одним из них был генерал Д. Л. Хорват – управляющий Китайско-Восточной железной дороги, имевший влияние среди крупной буржуазии Дальнего Востока. На ее средства Хорват сформировал в Харбине антисоветский отряд, который состоял при контрреволюционном «Дальневосточном комитете активной защиты родины и Учредительного собрания», образованном русскими дельцами в Харбине в феврале 1918 г.
Другим «претендентом» выступал деятель «Совета Союза казачьих войск» есаул Г. М. Семенов, провозгласивший себя атаманом Забайкальского казачьего войска. На средства «союзников» (главным образом Японии) Семенов сформировал из разношерстного сброда (реакционных казаков, китайцев-хунхузов и т. п.) «особый манчьжурский отряд». Первым его актом было нападение в январе 1918 г. на станцию Маньчжурия. Здесь Семенов со своей бандой перепорол нагайками десятки жителей, захватил и замучил ряд советских активистов. Трупы убитых членов Совета семеновцы в запломбированном вагоне отправили в Читу в адрес Совета рабочих и солдатских депутатов.
В это же время на Дальнем Востоке активно выступал есаул И. П. Калмыков, избранный в январе 1918 г. атаманом уссурийского казачьего войска. Организованная им банда головорезов также содержалась на японские средства. Она нападала на советские учреждения, в случае неудач скрывалась на китайскую территорию и оттуда снова совершала набеги.
Участник американской интервенции на Дальнем Востоке и в Сибири генерал-майор Уильям Грейвз, встречавшийся с Семеновым и Калмыковым в 1918–1920 гг., характеризовал их как убийц, грабителей и беспутных людей. В книге «Американская авантюра в Сибири» Грейвз писал: «Семенов финансировался Японией и не имел никаких убеждений, кроме сознания необходимости поступать по указке Японии… Он поступал так потому, что не мог бы продержаться в Сибири и недели, если бы не опирался на поддержку Японии». И этот-то Семенов – предатель и преступник, состоявший на содержании иностранцев, – по свидетельству Грейвза, также всегда вел разговоры о «возрождении родины». А о Калмыкове Грейвз писал: «Калмыков был самым отъявленным негодяем, которого я когда-либо встречал, и я серьезно думаю, что, если внимательно перелистать энциклопедический словарь и посмотреть все слова, определяющие различного рода преступления, то вряд ли можно будет найти такое преступление, которого бы Калмыков не совершил. Япония в своих усилиях «помочь русскому народу» снабжала Калмыкова вооружением и финансировала его… Там, где Семенов приказывал другим убивать, Калмыков убивал своею собственной рукой, и в этом заключается разница между Калмыковым и Семеновым».
Александр Васильевич Колчак (1874–1920) – русский государственный, политический и военный деятель, учёный-океанограф, полярный исследователь (1900–1903), флотоводец (1915–1917). Верховный правитель России (18 ноября 1918 – 7 февраля 1920) и Верховный главнокомандующий Русской армией (ноябрь 1918 – 4 января 1920)
Англичане своим ставленником в Сибири сделали А. В. Колчака. Вице-адмирал Колчак во время войны 1914–1918 гг. (день объявления которой он встретил, по его собственным словам, как «один из самых счастливых и лучших дней») командовал минной флотилией на Балтийском море, затем был командующим Черноморским флотом. После Февральской революции Колчак своей резко контрреволюционной позицией вызвал возмущение матросов и по их требованию был отстранен от командования флотом. Временное правительство по просьбе США 28 июня 1917 г. командировало его в Соединенные Штаты как специалиста по минному делу. Не найдя «достойного» для себя места в России, Колчак начал тайные переговоры с представителями правительств США и Англии о своей службе в их вооруженных силах и на флоте. С американским адмиралом Д. Гленоном он договаривался об участии в операциях военно-морского флота США в Средиземном море; английское же военное министерство предложило ему командовать сухопутными войсками в Месопотамии. Колчак принял данное предложение и перешел на английскую службу. Но еще до прибытия Колчака в Месопотамию империалистические заправилы Англии решили, что он будет полезнее для них в России в качестве руководителя вооруженной борьбы против Советской власти. По предложению английского правительства Колчак отправился на Дальний Восток. Сибирское «правительство» Дербера пригласило его войти в свой состав, но Колчак отказался, выжидая более подходящей обстановки.
После чехословацкого мятежа политическая ситуация в Сибири и на Дальнем Востоке изменилась. Воспользовавшись этим, контрреволюционные силы перешли в наступление.
Когда в ночь на 26 мая 1918 г. мятежники захватили станцию Новониколаевск (ныне Новосибирск), эсеровские дружины вместе с бывшими офицерами арестовали городской Совет депутатов. Находившиеся в Новониколаевске члены Учредительного собрания эсеры П. Я. Михайлов, Б. Д. Марков, М. Я. Линдберг и председатель Томской земской управы В. О. Сидоров заявили, что они уполномочены «Временным сибирским правительством» (Дербера) организовать управление на территории, очищенной от большевиков, и держать в своих руках власть, пока обстоятельства не позволят приехать самому «правительству». Эта группа эсеров образовала «Западносибирский комиссариат» с «правительственным аппаратом», в котором работали и кадеты. Эсеровские мятежники действовали в согласии с командованием чехословаков и вместе с ними захватывали сибирские города. Вначале новое правительство находилось в Новониколаевске, затем в захваченном чехословаками 8 июня Омске.
Примерно в то же время в Сибири возникло еще одно «правительство», на этот раз снова в Томске. 31 мая, когда советские органы в связи с наступлением белочехов эвакуировались, власть в городе захватили белогвардейцы.
Члены бывшей сибирской областной думы, в свое время, как уже отмечалось, разогнанной Томским Советом, уполномочили наличных членов «Временного сибирского правительства» (Дербера) приступить к исполнению обязанностей. Таковых оказалось пять: П. В. Вологодский, Г. Б. Патушинский, И. А. Михайлов, М. Б. Шатилов, В. М. Крутовский. Они-то и провозгласили себя общесибирской властью и образовали «министерский аппарат».
Новое сибирское «правительство» объявило о независимости Сибири и аннулировало все декреты Советской власти. Оно проводило явно реакционную политику, попав под влияние белого офицерства (начальников воинских гарнизонов, командиров, казачьих атаманов) и буржуазии. Главную роль в «правительстве» играл ловкий адвокат, бывший кадет П. В. Вологодский. Эсеровский «Западносибирский комиссариат» был ликвидирован.
Между тем 29 июня чехословацкие легионеры захватили Владивосток и тотчас же туда из Харбина прибыли П. Я. Дербер и члены его «кабинета». Дербер объявил свою группу «Временным правительством автономной Сибири». Одновременно неподалеку генерал Хорват со своим «кабинетом министров» провозгласил себя «верховным правителем России».
Начавшиеся между всеми этими «правительствами» столкновения закончились тем, что Вологодскому удалось уговорить Дербера и Хорвата уступить «власть» томскому общесибирскому правительству.
На территории Поволжья, в Самаре, под защитой чехословацких мятежников образовалась еще одна «всероссийская власть» – Комитет членов Учредительного собрания (Комуч). В состав «правительства», созданного Комучем, вошли: Е. Ф. Роговский (председатель и управляющий ведомством государственной охраны), П. Д. Климушкин (ведомство внутренних дел), Д. Ф. Раков (ведомство финансов), П. Г. Маслов (ведомство земледелия),В. И. Алмазов (ведомство продовольствия), М. А. Веденяпин (ведомство иностранных дел), А. С. Былинкин (ведомство юстиции), В. Н. Филипповский (ведомство торговли и промышленности), И. М. Майский (ведомство труда), И. П. Нестеров (ведомство путей сообщения), П. Г. Белозеров (ведомство почт и телеграфов), В. С. Абрамов (ведомство государственных имуществ и госконтроль), полковник Н. А. Галкин (военное ведомство), Е. Е. Лазарев (ведомство просвещения). Кроме того, от президиума Комитета членов Учредительного собрания в правительство («Совет управляющих ведомствами») вошли: председатель комитета В. К. Вольский и два товарища председателя – М. Я. Гендельман и В. Г. Архангельский.
Доминировали в самарском правительстве эсеры, сделавшие Поволжье центром своей деятельности. 19 сентября в Самару прибыл эсеровский лидер Виктор Чернов.
Власть Комуча в результате временных августовских побед белочехов и так называемой «народной» армии самарского правительства распространилась на Казанскую, Самарскую, часть Уфимской, Симбирской и отдельные уезды Саратовской и Пензенской губерний.
Николай Васильевич Чайковский (1850–1926) – русский революционер, председатель Временного правительства Северной области. «Дедушка русской революции»
Оживший вновь и захвативший 3 июля 1918 г. Оренбург атаман Дутов и войсковой округ уральского казачества объявили о своем подчинении самарскому «правительству». При Комуче обосновались миссии иностранных государств (американская, французская, английская, японская и др.), хотя официально правительство Комуча ими признано не было.
2 августа на Севере России, в Архангельске, при поддержке англичан образовалось еще одно антисоветское правительство – «Верховное управление Северной области», возглавляемое лидером партии народных социалистов Н. В. Чайковским. В его состав вошли эсеры С. С. Маслов, А. И. Гуковский, Т. А. Мартюшин, Я. Т. Дедусенко, М. А. Лихач, А. А. Иванов и кадеты – товарищ городского головы Вологды П. Ю. Зубов, заместитель председателя Архангельской городской думы Н. А. Старцев. «Главнокомандующим» русскими вооруженными силами был назначен английский агент, капитан второго ранга Г. Е. Чаплин.
Под покровительством империалистов обоих лагерей на территории бывшей Российской империи образовывались и другие антисоветские «правительства».
В июле 1918 г. контрреволюционные элементы подняли восстание в Ашхабаде. Мятеж быстро распространился по всей Закаспийской области, охватив крупнейшие города – от Красноводска до Мерва.
Восставшие ликвидировали советские органы управления и создали новые во главе с Временным исполнительным комитетом, председателем которого стал член партии правых эсеров с 1905 г. Ф. А. Фунтиков. Среди руководителей восстания были эсеры и меньшевики (Татаринов, В. Дохов, Доменнюк), к которым примкнули кадетские (граф Алексей Доррер) и авантюристические (В. Г. Кун, С. Л. Дружкин) элементы, а также туркменские буржуазно-националистические деятели и офицеры текинских конных частей (Ораз-Сердар, Хаджи-Мурат, Овезбаев).
В Закаспийскую область выехал видный большевик, народный комиссар труда Туркестанской республики П. Г. Полторацкий. Но мятежники, заманив его «для беседы с Фунтиковым», арестовали. В письме из тюрьмы к рабочим П. Г. Полторацкий 21 июля писал: «Умереть не важно, но слишком больно и тяжело чувствовать то, что часть демократии, подпав под влияние белогвардейцев, своими же руками роет себе могилу, совершая преступное дело перед теми славными борцами, которые, не щадя своей жизни, шли гордо и сейчас идут на борьбу за светлое будущее социализма. Переходя к вопросу ашхабадского и туркестанского движения и анализируя его…тонкости, я во всеуслышание заявляю, что движение, возглавляемое ашхабадскими контрреволюционерами, идет под эгидой… империализма… Их лакеи, продав себя за тридцать сребреников… отуманивая рабочий класс, руками же рабочих прочищают путь… империализму… Никогда в истории не обманывали так ловко и нагло рабочий класс. Не имея сил разбить рабочий класс в открытом и честном бою, враги рабочего класса к этому делу стараются приобщить самих же рабочих. Вам говорят, что они борются с отдельными личностями, а не с Советами. Наглая ложь! Не верьте, преступно обманывают рабочий класс. Наружу вылезли все подонки общества: офицерство, разбойники, азисханы, эмир бухарский. Спрашивается, что, вся эта контрреволюционная челядь защищать пошла поруганные права рабочего класса? Да нет! Сто раз нет! Не верьте, не верьте. Вас обманывают. Товарищи рабочие, опомнитесь, пока еще не поздно! Вы еще пока вооружены, есть силы. В ваших руках аппарат передвижения, в ваших руках вся жизнь города, и вам только лишь необходимо сознание и организованность. Не давайте себя взять окончательно в руки контрреволюции, ибо тогда будет слишком трудно и опять потребуется много жертв. Берите пример со своих братьев-оренбургцев, они уже два месяца бастуют, не давая ни одного паровоза, ни одного человека для преступно-кошмарного дела (имеется в виду сопротивление рабочих атаману Дутову, захватившему Оренбург. – Д. Г.). Смело! Дружными рядами вставайте на защиту своих интересов, поддержите еще не совсем запачканное Красное знамя». Страстное большевистское слово П. Г. Полторацкого не было услышано. Заговорщики подло убили его. В Ашхабаде продолжались дикие расправы с большевиками и советскими работниками. В ночь на 23 июля банда, называвшая себя «летучим боевым отрядом партии социалистов-революционеров», во главе с Гаудицем и Ф. А. Фунтиковым явилась в комендантское помещение и увела с собой девять арестованных ашхабадских советских комиссаров. Они были расстреляны на перегоне между станциями Гяуре и Анау неподалеку от Ашхабада. В расстреле принимали участие Фунтиков, Гаудиц и комендант Ашхабада, бывший прапорщик М. И. Худоложкин. От рук людей, называвших себя защитниками демократии, погибли: председатель Закаспийского областного Совнаркома, железнодорожный рабочий, участник революции 1905 г. эсер-максималист В. Т. Телия, комиссар продовольствия, рабочий, первый организатор большевистских групп в Ашхабаде Я. Е. Житников, комиссар финансов левый эсер Н. И. Розанов, военный комиссар большевик С. М. Молибожко, председатель Ашхабадского Совета рабочий-большевик В. М. Батминов, бывший председатель Уральского облисполкома левый эсер Д, Б. Колостов, случайно задержанный мятежниками в поезде, идущем через Ашхабад, большевик Смелянский, ехавший вместе с Колостовым, член бакинской организации большевистской партии с 1905 г. А. А. Хренов, также задержанный в поезде; один из командиров советских войск П. И. Петросов.
