Джавид Алакбарли
Чудак
Суть и особенности исламской революции ещё долго будут анализировать все, кому не лень. В том числе и те, кто обвинял когда-то всю эпоху Просвещения в том, что именно её идеи и породили, в конечном итоге, тоталитаризм. В случае с разворачивающейся культурной революцией идеологи и философы Просвещения останутся вне критики. И никто так и не сможет объяснить, почему под лозунгами культурной революции уничтожают саму культуру и самых ярких её носителей. А ещё они говорили о том, что учения бывают разные и всякие, равно, как и религии. Но когда университеты объявляются рассадниками зла, а великого Фирдоуси объявляют врагом, то это означает лишь одно: нации пытаются сделать лоботомию. А последствия её бывают разные и всякие. И очень редко их можно оценивать, как положительные.
Это была счастливая смерть. Мгновенная и безболезненная. Видимо, он так и не осознал, что это был последний глоток кофе и последний его вздох на этой земле. Выдохнуть он уже не успел. Предвидел ли Чёрный дервиш, что его подопечный закончит свои дни в столь необычном месте и столь неординарным способом? Кто знает? Может и предвидел. Он же никогда не делился всей той информацией, которой обладал. Каждому из тех, с кем он общался, он дарил всего лишь крохи того знания, которым он владел. Ведь он же был уверен, что лишние знания лишают человека надежды на счастье. Хотя возможны и исключения.
Гений из Баку знал и понимал очень многое. Но смог прожить очень счастливую жизнь. Ровно до того момента, когда попал в ту ужасную аварию на Московском шоссе. За свою теорию счастья он так и не смог получить какую-то премию. Хотя всю жизнь старался быть счастливым. Не всегда это удавалось. Но он и не предполагал, что это будет легко. После той аварии он получит Нобелевскую премию. Это был единственный случай в её истории, когда премию вручали в больнице.
Когда-то, именно благодаря феномену бакинской нефти, отца Гения пригласили на работу в компанию Ротшильдов. Именно поэтому Баку стал городом, в котором родился человек, внёсший огромный вклад в науку двадцатого века. Здесь же была заработана немалая часть всех средств, которые пошли на основание Нобелевского фонда. Когда Гения из Баку награждали столь высокой премией, он был настолько физически и морально измучен, что навряд ли до конца осознавал всю важность и торжественность всей этой процедуры награждения. Да, и в целом, он по своей природе был далёк от того, чтобы высоко оценивать признание своих заслуг и всего того, что он сделал в этой жизни. Точно также, как абсолютно был равнодушен к тому, какие же оценки выставляли ему школьные учителя. Равнодушие к славе и мнению чужих людей тоже было родом из его детства.
Чёрный дервиш оказался прав и в том, что весь двадцатый век катаклизмы потрясали страны и народы. Миллионы людей гибли на поле брани, в лагерях смерти, в собственных домах, застигнутые взрывами невиданных ранее бомб. А столь любимая и педагогом, и студентом наука физика подарила человечеству самое смертоносное оружие в мире. Теперь уничтожать людей можно было одним нажатием кнопки. С невиданной раньше скоростью. В невозможных ранее масштабах. И без всякого визуального контакта с жертвами. Так неистовое желание постичь тайны природы подарило физикам власть над человечеством, о которой они и не смели мечтать. Они так же, как и Гений из Баку, думали о счастье. А о том, что каждым достижением науки рано или поздно начинают пользоваться политики, они и не задумывались. Политики же, в свою очередь, никогда не думали по-настоящему о счастье. Хотя иногда и обещали даровать его всем и сразу.
Гений прожил всего 60 лет. Из них один год провёл ещё юношей в застенках госбезопасности, восемь лет в закрытом проекте по созданию водородной бомбы и пять лет в беспомощном состоянии после постигшей его страшной аварии. Он прожил до обидного мало. А ещё четырнадцать лет его жизни было просто украдено. У него и мировой науки. Тем не менее он всё же всю жизнь считал себя очень счастливым человеком. А свою теорию счастья – самым удачным своим открытием.
Чудак же прожил гораздо больше. Но был ли он счастлив? Вряд ли. Ведь он так и не проникся пониманием того, что составляет суть теории счастья. А ещё он вообще не верил в то, что человек рождён для счастья, как птица для полёта. Ведь не все же птицы умеют летать.
