Джен Алин
Брачная ловушка
– Эйдан! – раздался мягкий голос позади.
Обернувшись, он увидел двух старших сестер. Мэган выглядела очень хрупкой, она была копией матери. Высокий рост, светлые волосы, большие серые глаза, худощавая фигура. Тонкие кисти ее рук были напряженно сложены. Джейн по сравнению с ней была цветущей и пышущей жизнью, хотя в ее голубых, как у отца, глазах не было такой же радости при виде брата, как у всех остальных.
Мэган быстро подошла и взяла брата за руки.
– Я так рада, что ты наконец приехал. Отец только об этом и говорит. Эйдан, он очень слаб.
– Да, я слышал, – равнодушным голосом произнес он.
– Не надо так, он ждал тебя! – добродушно промолвила Мэган со слабой улыбкой на устах.
Эйдан недовольно поморщился, он всегда считал, что сестра была слишком добра ко всем, хотя некоторые этого совершенно не заслуживают. Особенно отец, который готов обречь их всех, лишь бы достичь своих целей. Но Мэг всегда была такой наивной и такой всепрощающей…
– Да ему же все равно, Мэган! Иначе он бы приехал хотя бы на год раньше, – язвительно вставила Джейн.
Сестра грозно сверлила брата глазами, что выглядело весьма забавно при ее невысоком росте и легком телосложение.
– Перестань, иди, поприветствуй брата.
– Джейн! – Эйдан двинулся навстречу сестре, но она окинула его презрительным взглядом и тряхнув каштановыми локонами, демонстративно покинула зал.
Эйдан с досадой посмотрел ей вслед. Он знал, Джейн винит брата в бездействии. И поделом ему! Она злилась на него, поскольку он не только не сумел помочь Мэган, но и отстранился от них, не желая найти взаимопонимание с отцом. Ведь, несмотря на трудный характер отца, девочки все равно его обожали и всегда боролись за его внимание. Эйдан никогда не понимал, почему.
– Не обращай внимания, она слишком вспыльчива, но отходчива.
– Да, я помню, – с досадой пробормотал Эйдан. – Ладно, позже поговорю с ней. Когда она узнает, что я ей привез, она сменит гнев на милость. А пока, Мэган, у меня и для тебя кое-что есть.
– Эйдан, не стоило, у нас всего хватает.
– Думаю, это тебя порадует, – ответил Эйдан и протянул цепочку, похожую на ту, которую он вручил Мери-Элен, но на этой был овальный кулон в жемчужной оправе. – Открой, – тихо сказал он.
Мэган повиновалась и, увидев, что внутри, замерла, прикрыв рот рукой. Присцилла и Мери-Элен с удивлением смотрели на нее, не понимая, чем вызвано такое волнение сестры. На ее глазах выступили слезы.
– Откуда это у тебя?
– Когда я был здесь в последний раз, я случайно нашел его. Цепочки не было, и портрет слегка затерся. Я забрал его и восстановил. Собирался тебе отослать, но, как видишь, доставил лично.
– Это прекрасно! – всхлипнула Мэган. Сестры поспешили ее утешить, но, увидев то, что она с такой нежностью сжимала в руке, сами едва не расплакались.
Немного придя в себя, Мэган взглянула на брата.
– Я думала, он уничтожил все, что напоминало о маме.
– Я тоже так думал, пока не наткнулся на этот кулон с ее портретом.
– Мэган, вы так похожи, – сказала Мери-Элен. – Я плохо помню маму, но теперь вижу: вы просто два одинаковых человека!
Да, Мэган действительно была очень похожа на мать, за это отец ее жаловал меньше остальных. В то время как она всегда более других заслуживала его снисхождения. Она простила отца даже за то, что он разрушил ее жизнь, разлучив с возлюбленным. Эйдана удивляло ее смирение, он бы никогда не простил. Так же, как не собирается прощать навязываемый ему брак.
После смерти матери отец приказал сжечь все ее портреты и личные вещи. Комната, принадлежавшая ей, была полностью переделана, словно он пытался избавиться от всего, что было ей дорого. И этого изуверства сын не понимал и не хотел прощать.
– Спасибо тебе, это много для меня значит.
– Я знаю, поэтому и отдал его тебе.
– Эйдан, тебе следует поговорить с отцом.
– Я знаю.
– Будь с ним помягче.
– Мэган, откуда в тебе столько милосердия к нему, ты же знаешь, какой он!
– Прошу тебя, не суди его строго, возможно, все не так, как тебе кажется…
– Он же просто нестерпим! Он хочет, чтобы я женился на совершенно неизвестной особе, – с жаром выпалил Эйдан.
На минуту в комнате воцарилась тишина. Девушки в замешательстве посмотрели друг на друга:
– Так ты поэтому здесь? – спросила Присцилла.
– Да.
– Не понимаю! Ты никогда не делал того, что он требовал. Не может же он тебя заставить?
– Присцилла права, – поддержала Мэган. – Отец ведь и раньше настаивал на браке.
– Теперь все сложнее.
– Завещание, – догадалась Мэган.
– Именно. Он утверждает, что лишит меня наследства, а вас содержания и все передаст в руки кузена Моргана.
– Что? Этому отвратительному человеку? – возмущенно нахмурила изящные брови Присцилла.
– Да. Теперь понимаешь? Он совершенно невменяем.
– Ты знаешь, кто эта девушка? – осторожно спросила Мэган.
– Ни малейшего представления.
– Эйдан, а может, это только очередная угроза?
– Хочешь проверить, Мэг?
– Я думаю, тебе лучше поговорить с ним об этом.
Эйдан глянул на Мэган недовольным взором.
– Он у себя?
– Да, я проведу тебя.
Покинув гостиную, он молча направился следом за сестрой. Остановившись у двери, Мэган умоляюще посмотрела на брата:
– Пожалуйста, держи себя в руках.
Эйдан, сделав над собой усилие, согласно кивнул в ответ, пропустил сестру вперед и вошел следом.
Отец сидел в кресле напротив камина. Выглядел он и в самом деле очень слабым. В молодости он слыл человеком могучим и статным, не лишенным при этом внешней привлекательности. Эйдан во многом походил на отца, по крайней мере, внешне. Это его бесило, поэтому он старался как можно реже разглядывать себя в зеркале.
Роберт Маккей, двенадцатый лорд Реей, двадцать пятый вождь клана Маккеев, сосредоточенно смотрел на огонь, закутавшись в клетчатый плед с тартаном клана.
– Отец! – обратилась Мэган. – К вам пришли.
– Я не желаю никого видеть, – грубо буркнул в ответ старик, даже не удостоив ее взглядом.
– Так мне уйти? – произнес Эйдан.
Отец резко развернулся, устремив острый взгляд потускневших голубых глаз на сына.
– Наконец, – не колеблясь пророкотал он.
В комнате повисло гнетущее молчание. Отец и сын, нахмурившись, смотрели друг на друга.
– Вам что-то нужно, милорд? – неуверенно спросила Мэган.
– Оставь нас! – строго отрезал отец, и Мэган, послушно склонившись, вышла.
Эйдан проводил сестру взглядом и снова кинул тяжелый взор на отца.
– За что ты так с ней? Она заботлива и добра к тебе.
Отец не обратил внимания на эту реплику.
– У тебя есть неделя, чтобы познакомиться со своей будущей женой, – без обиняков приступил он прямо к делу. – Она живет в Дирлинг-хаусе. Ее отец, Томас Сетон, мелкий дворянин, представит вас друг другу. Я уже отправил ему послание. Познакомитесь, и проведем церемонию здесь. Не вижу причин затягивать.
– А обсудить это ты не хочешь? Я еще не давал согласия!
– Не хочу. Я все тебе подробно изложил в письме. Мне пришлось выложить кругленькую сумму, чтобы мой поверенный обшарил все дыры в Лондоне в поисках тебя, так что не трать больше мое время и деньги.
Эйдан с трудом сдерживал ярость, закипавшую в нем.
– Дирлинг? Они же почти нищие?
– Вижу, ты немного осведомлен.
– Я знаю, что они живут в глуши, а их род не славился ни богатством, ни именем. Не совсем твой уровень. Что тебе с этого?
– Я больше не намерен это обсуждать, ты женишься на этой девочке. Я видел ее несколько раз, ее зовут Эйрин, она придется тебе по вкусу. И еще одно. Не думай, что сможешь после свадьбы оставить ее на произвол судьбы. Хочешь того или нет, а ты должен стать ей настоящим мужем и заботиться о ней. Не забывай о наследниках.
– Может, прикажешь полюбить ее? – Эйдан саркастично прищурил глаза.
– Боюсь, это не в моих силах, – вздохнул отец.
Эйдан пораженно посмотрел на отца. Гнев одолевал его, угрожая вырваться наружу. Не будь старик так немощен, он бы кинулся на него с кулаками. Его просто выводило из себя, что, став лишь тенью себя прежнего, он по-прежнему чудным образом имел непомерную власть над всем, чего касался. Будь то люди или вещи.
– Значит, тебе нужна их земля? – предположил сын.
– У них нет земли, и дом, скорее всего, она не унаследует даже после смерти отца.
– Зачем тебе нужно, чтобы я женился на какой-то нищенке? – скрестив руки на груди, гневно процедил Эйдан.
– Не смей о ней так говорить, – стиснув зубы, прошипел отец, вцепившись в ручки кресла костлявыми руками. – Ее мать, упокой Господь ее душу, была из очень знатного и благородного рода, и не вина девочки, что папаша пропил и проиграл почти все, что имел.
– Странная забота с твоей стороны, не находишь? Хотя это в твоем духе – заботиться обо всех, и плевать на своих собственных детей, – взорвался Эйдан.
– На то есть причины! – вскрикнул отец. – Я любил вас, как мог, но это трудно.
– Трудно любить своих детей? Ты готов обречь на страдания четырех своих дочерей, чтобы устроить жизнь какой-то девице. Как прикажешь это понимать?
– Хватит! – отрезал отец. – Теперь все зависит от тебя, и если кто и может их обречь – то лишь ты и твое упрямство.
– Мое упрямство?! – брови Эйдана поползли верх.
– Да, именно! Ты такой же упрямый, как и твоя мать! Будь она немного посговорчивее, все могло быть иначе.
– Не смей порочить ее имя!
– Ее имя порочили до меня, а я, глупец, помог ей, но вместо благодарности получил презрение. Ты видишь лишь то, что лежит на поверхности, поверь мне, все намного сложнее.
– Так просвети меня! Я вижу лишь твою жестокость.
– Еще не время, – отвернувшись, ответил отец. – Ступай, сегодня ты свободен. Завтра отправляйся в Дирлинг. И не спорь – все уже решено, я не изменю завещание. Мы с ее отцом давно все уладили. Ее мнение, как и твое, роли не играет. Все в твоих руках. Ты можешь получить все, а можешь все потерять.
– Почему ты так жесток, отец?
– Когда-нибудь ты меня поймешь, – только и сказал старик и, плотнее закутавшись в плед, уставился на огонь, слабо полыхавший в огромном камине.
Эйдан еще немного постоял, застывшими от гнева глазами сверля плечи отца. Поняв, что отец не изменит своего решения, он вышел из комнаты. Уму непостижимо! Кто эта девушка и почему отец так категоричен? К тому же, по-видимому, ее тоже никто не спросил, хочет ли она выйти замуж за незнакомца. Что же их, собираются силой к алтарю тащить?
В холле его ждала еще одна неприятность. Завидев брата, Джейн резко развернулась и направилась в противоположную сторону. На некоторое время оставив проблемы с отцом, он сосредоточил внимание на сестре.
– Джейн, – мягко окликнул ее брат, но она продолжала идти. – Ну брось, я тебе подарок привез, – вкрадчиво произнес Эйдан улыбаясь.
Это подействовало, сестра резко остановилась, но не повернулась.
– А он хороший? – спросила она, бросая любопытный взгляд через плечо.
– Самый лучший.
Сестра повернулась.
– Подарок можешь вручить, но так легко ты не отделаешься.
– Разумеется, – ободренно улыбнулся брат.
– Так что ты мне привез?
– Подойди, – Джейн послушно направилась к брату. – Вспомни, что ты хотела, когда я был здесь в последний раз, – загадочно улыбаясь, произнес Эйдан.
– Не может быть! – загорелись ее глаза.
– Идем, я привез самые последние журналы мод. Есть даже из Парижа. Его привезла одна милая мадемуазель – моя близкая подруга, – Эйдан сделал ударение на слове близкая, чем смутил сестру, – так как я ничего не смыслю в моде.
– Ты шутишь?! – бросившись ему на шею, завопила Джейн, но вдруг резко отпрянула и грустно вздохнула.
– Что? Что не так опять?
– У нас нет подходящих тканей, чтобы сшить хоть что-то. Отец считает, что модные платья ни к чему в такой глуши, – разочарованно произнесла Джейн.
– Я это предугадал, – широко улыбаясь, ответил Эйдан. – Все, что нужно, привезут завтра-послезавтра. Рулоны тканей, нитки, тесемки и прочая ерунда, на вас всех хватит. Вам останется только сшить.
– О боже, Эйдан, я тебя люблю, – вновь обняв его за шею, прыгала от радости Джейн, осыпая брата поцелуями.
– Так я прощен?
– А ты возьмешь нас в Лондон?
– Думаю, что этот сезон вы не пропустите.
– Обещаешь?
– Даю слово, – вздыхая, ответил Эйдан, понимая, что теперь выхода у него нет. Он много жил для себя, теперь должен позаботиться о сестрах. И если для счастья его родных ему предстоит жениться на незнакомке – по-видимому, так тому и быть. Впрочем, он еще не потерял надежду найти выход из этой нелепости.
После трудного и безрезультатного разговора с отцом Эйдан немного воспрянул духом, пообедав в радостной атмосфере сестринского восторга. Все вопросы, касающиеся дома, он обсудит с Мэган по возвращении из Дирлинг-хауса, сегодня сил решать что-либо уже не осталось. Мэг все время сочувственно поглядывала на брата, понимая, как нелегко ему сейчас приходится. Покориться воле отца было для Эйдана совершенно противоестественным.
Подарки очень обрадовали сестер. Джейн листала журнал прямо за обеденным столом. Мери и Присцилла веселились в предвкушении обновок. Даже рассудительная Мэган не смогла удержаться и тоже мельком поглядывала на рисованных изящных девушек в модных нарядах.
– Эйдан, это чересчур для нашей глуши. Мы и в город выбираемся редко, а в церковь это не наденешь, – заметила сестра.
– Да, в церковь я бы не рекомендовал, пастор не сможет закончить мессу, глядя на вас, – улыбнулся он плутовской улыбкой, за что Мэган одарила его укоризненным взглядом.
– Ты невозможно испорчен.
– Не отрицаю! Но есть место, где наряды будут в самый раз – Лондон.
– Лондон? Отец не согласится, – покачала головой сестра.
– Скоро решать буду я. Так что в этом сезоне вы сразите столицу. Работы вам хватит. Этикет не позволяет появляться в одном и том же платье два вечера подряд. Надеюсь, у вас хорошая портниха, платья нынче весьма замысловаты.
– Это еще мягко сказано. Но время есть, мы и сами неплохо шьем. У Джейн талант к этому делу. Но, боюсь, ты слишком балуешь нас.
– Думаю, немного побаловать вас просто необходимо.
Глава 3
– Эйрин! – заорал Томас Сетон.
Пошатываясь, еще не до конца отрезвев, он неистово метался по большому залу, заглядывая во все щели. – Эйрин! Куда ты, черт побери, опять запропастилась?
Сетон едва держался на ногах. Он пил почти всю ночь, и слуге пришлось попотеть, чтобы разбудить своего хозяина и передать послание из замка Адхар.
– Где ты, маленькая плутовка? Выходи!
– Я здесь, отец. Что случилось? – прозвенел мелодичный тонкий голосок внезапно появившейся юной особы.
Сетон резко развернулся на звук ее голоса и, оглядев дочь, нахмурил седые брови. Недовольство вызвал наряд девушки. На ней были надеты высокие сапоги и – уму непостижимо! – мужской костюм. Мужчина протер глаза, пытаясь вспомнить, когда в последний раз толком разговаривал с дочерью. Черт, она похожа на мальчишку, если не брать во внимание копну длинных рыжих вьющихся волос. И зачем Маккею понадобилась его дочь? Сетон думал, скорее ад заледенеет, чем он согласится породниться с кем-нибудь, носящим это имя. Но иного выхода у него все равно нет.
Долгие годы он люто ненавидел Роберта Маккея и желал ему смерти или еще чего похуже. Из-за него вся его жизнь пошла наперекосяк. Но со временем Сетон начал понимать, что каждый из них переживает свой ад. Чем дальше, тем сильнее выпивка заглушала все чувства, включая гордость. Поэтому, когда его бывший враг, которого теперь величали лордом Реем, предложил подаяние, он не раздумывая его принял. Отчасти из нежелания потерять дом, а отчасти из чувства вины перед дочерью. Должен же он хоть раз в жизни сделать что-то для нее, хотя она вряд ли воспримет его жест как заботу о ее будущем благополучии.
– Что это на тебе?
– Ты о чем, отец? Я так постоянно хожу! – удивленно оглядывая себя, ответила девушка.
– В самом деле? – проворчал Сетон. – Завтра тебе придется распрощаться с этой привычкой. Приготовь самое приличное платье.
– Платье? Но зачем?
– У нас будет гость.
– Гость, у нас? – удивилась девушка, расплываясь в улыбке.
Гости в последние годы были здесь редкостью.
– Да. Завтра сюда пожалует сын Реея, его имя Эйдан Маккей, он лорд… и он твой будущий муж, – как бы невзначай добавил отец.
Девушка замерла.
– Мой будущий кто? – широко открыв глаза, переспросила Эйрин.
– Муж. Тебе пора замуж, ты уже достаточно взрослая. Завтра вы познакомитесь, за неделю утрясем все формальности, и, думаю, вскоре вы поженитесь. Так что приведи себя в порядок, не хочу, чтобы над тобой смеялись.
– Но мне не нужен муж, по крайней мере, пока! – запротестовала Эйрин, пытаясь сдерживать негодование. И упрямо добавила: – Ты не сможешь меня заставить.
Сетон сел в свое обшарпанное широкое кресло, жестом приказав слуге налить ему чего-нибудь из скудных запасов Дирлинга. Спорить с дочерью, не смочив горла, было выше его сил.
– Можешь дуться и протестовать, но выбор у нас невелик. Если ты не выйдешь за него замуж, наш дом станет их домом, меня бросят в долговую тюрьму, а ты окажешься на улице. Сама знаешь, дядя не возьмет тебя к себе – он ненавидел сестру. Как видишь, выхода у нас нет.
Эйрин буквально застыла с открытым ртом, не веря собственным ушам. Как такое возможно: утро предвещало самый обычный день, и вот она уже помолвлена неизвестно с кем, и от нее зависит будущее их дома.
– Получается, ты меня продал первому встречному за долги? – шокированно спросила дочь, чувствуя, как гнев закипает внутри.
– Я не продал тебя! Не отрицаю, на мне вина за наше банкротство. Я скатился на дно, Эйрин. После смерти твоей… – он запнулся, нервно потирая ладони, – …матери я начал сильно пить и ничего не замечал вокруг… Оглянуться не успел, как оказался по уши в долгах. Кредиторы собирались забрать наше имущество. И тогда появился Реей… Он пообещал выкупить назад дом и уплатить мои долги, а взамен потребовал согласия отдать тебя замуж за своего сына. В сложившихся обстоятельствах выбирать не приходилось. В то время его сын был на фронте и, вполне вероятно, мог оттуда не вернуться. Ты могла бы никогда не узнать о договоренности. Но фортуна, как обычно, отвернулась от меня… Все заверено нотариально – расторгнуть сделку я не могу. С тех пор я старался меньше пить и перестал играть на деньги…
– Но как это возможно? Почему совершенно посторонний человек тебе помог? Я не понимаю, отец, это же огромные деньги. Его сын, наверно, какое-то чудовище, раз его женят таким образом. Выходит, наши долги я должна искупить своей свободой? – голос Эйрин дрогнул.
Сетон вздохнул, глядя на свою юную дочь, которая присела в кресло напротив и начала тихо всхлипывать. Умная девочка, она знала жизнь не с лучшей стороны – и это его вина. Он понимал ее отчаяние, но изменить ситуацию было не в его воле.
– Эйрин, перестань, все не так плохо.
Девушка подняла полные слез глаза:
– Как ты можешь так говорить, отец?
– Послушай, дорогая, я знаю, что не был образцовым отцом. Тебе пришлось трудно: ты росла без матери, отец вечно не в себе – но поверь, сейчас я делаю тебе благо.
Дочь посмотрела на родителя, как на безумного. Отец говорил какую-то ерунду.
– Видишь ли, Реей – не посторонний человек, – сделав большой глоток принесенного слугой вина, проговорил Сетон. – Он и твоя мать… они… любили друг друга.
– Они были любовниками? – распахнув от удивления свои фиалковые глаза, спросила дочь.
– Нет, не в том смысле. Когда-то, еще до того, как я сделал твоей матери предложение, они были помолвлены.
– Помолвлены?
– Да… Но обстоятельства так сложились, что им не суждено было пожениться. К моему несчастью, они любили друг друга всю жизнь. Он… был рядом, когда она умирала, и она взяла с него клятву позаботиться о тебе, если понадобится. Как бы мне ни хотелось это признавать, со мной ты оказалась в беде, и он сдержал свое слово. Поверь, Маккеи тебя не обидят, я это точно знаю, – такое признание давалось Сетону трудно, глаза были виновато потуплены, руки нервно сжимали стакан с вином.
– Ты раньше никогда мне этого не рассказывал. Если они любили друг друга… А как же ты? Почему мама считала, что ты не позаботишься обо мне сам?
– Я бы хотел все тебе рассказать, но, боюсь, у меня нет сил вспоминать то, что я так стараюсь вычеркнуть из своей памяти. Пока хватит и этого.
– Но зачем ему я? Мог бы просто помочь.
– Ты еще так наивна, мое дитя. За все надо платить, к тому же не нам с тобой ставить условия. Его сын завидный жених.
– Так я буду ему обузой? Меня же будут презирать там, отец!
– Дорогая, у тебя есть сокровище, хотя его и нужно слегка отполировать. Ты красивая девушка, если он тебя полюбит – жизнь с ним будет вполне сносной.
– Сносной?! Так было у вас с матерью?
– Не дерзи! – пресек ее родитель. – Я еще пока твой отец.
– Но что если он стар, или уродлив, или калека какой? А может, он жесток или будет бить меня. Неужели тебе все равно?
– У тебя бурное воображение, дитя мое. Я его видел всего один раз, лет двадцать назад, тогда это был обыкновенный мальчишка с копной светлых волос. Сейчас ему должно быть тридцать четыре или около того. Знаю только, что он редко здесь бывает, больше предпочитает Лондон. Будет шанс увидеть большой город-столицу! Будь терпеливой и сдержанной, слушайся его, тогда, думаю, он будет добр к тебе.
– Тридцать четыре? Мне же всего девятнадцать, отец!
– Все, не спорь, иди и приведи себя в порядок, вид у тебя просто ужасный. Сделай что-нибудь с волосами, они слишком… яркие. Надень шляпку, что ли.
Эйрин резко встала и холодно произнесла:
– Это все? Или будут еще указания?
– Да. Ты можешь взять мамины платья, вот ключ от ее комнаты, – Сетон рывком сорвал с шеи ключ и протянул дочери.
Эйрин не могла поверить своим глазам, кипевшая в ней злость чудесным образом исчезла.
– Думаю, наряды придутся впору, хотя, возможно, они вышли из моды.
– Но ты никогда не пускал меня в ее комнату, – дрожащими руками девушка взяла ключ.
– Теперь все ее вещи твои, – тоскливо выдавил отец.
Проглотив ком в горле, он залпом допил остатки спиртного в стакане.
– Спасибо, – тихо ответила Эйрин.
Сетон устало поднял руку, молча повелевая дочери удалиться. Едва стихли ее шаги, как из его груди вырвались тихие рыдания:
– Айрин, любимая Айрин, прости, что не смог тебя отпустить… – тихо шептал он сам себе.