Джейн Корри
Ваш муж мертв
Моему мужу, благодаря которому я смеюсь каждый день, и моим чудесным, талантливым, любящим детям.
А также моим «деткам», озаряющим мою жизнь.
Jane Corry
THE DEAD EX
Original English language edition first published by Penguin Books Ltd, London
The author has asserted her moral rights
All rights reserved
© Jane Corry, 2018
© Перевод. Н. Огиенко, 2018
© Издание на русском языке AST Publishers, 2020
* * *
Джейн Корри – известная британская журналистка, общественный деятель и литературовед. Три года преподавала литературу в мужской тюрьме строгого режима. Этот опыт вдохновил ее на создание дебютного романа – психологического триллера «Жена моего мужа». И сенсационный успех этого романа, а также и последующего – «Кровные сестры» – быстро вознес ее из рядов начинающих писателей в плеяду ярчайших звезд современной прозы.
Пробирающий до мурашек, великолепный психологический триллер!
Никки Френч
Мало кто из современных авторов может сравниться с Джейн Корри в мастерстве создания образов сильных женщин, оказавшихся в поистине сложных обстоятельствах.
«Times»
«ДЕЙЛИ ТЕЛЕГРАФ», 5 НОЯБРЯ 2018
На берегу Дедманс-Крик в Северном Корнуолле было обнаружено тело. По словам представителя полиции, на данный момент они не располагают какой-либо дополнительной информацией.
Часть 1
Шалфей, можжевельник, рута, тимьян красный. Люди полагают, что масла для ароматерапии абсолютно безвредны. Однако эти чудодейственные вещества могут быть чрезвычайно токсичны при неправильном использовании.
Во всяком случае, так говорят.
Не всегда легко понять, как все на самом деле.
Вот, например, та женщина, встретившаяся мне когда-то: она убила мужчину, которого любила.
Но она не хотела его убивать.
По крайней мере, так она говорила нам…
Он изменял ей, но пообещал оставить ту, другую женщину.
А потом она поймала его с телефоном.
И тогда она схватила первый предмет, попавшийся под руку – это оказалась отвертка, – и всадила ее ему в шею.
Конечно же, она хотела его убить – так подумала я тогда.
Но сейчас я в этом не уверена.
Глава 1
Вики
14 февраля 2018
Я откручиваю крышку, вдыхаю глубокий, пьянящий аромат и осторожно отмеряю три капли в стеклянный мерный кувшинчик. Чистая лаванда. Моя любимая. И, что, вероятно, еще важнее, это простое средство замечательно своим полезным для здоровья уровнем эфиров, что в моем деле принято иначе называть «целебными свойствами».
Целебными? Кого я обманываю? Ничто и никто не может меня спасти. Возможно, я выгляжу как обычная среднестатистическая женщина в возрасте за сорок. Но на самом деле я ходячая бомба замедленного действия.
Это может случиться в любую секунду. Можно ждать недели, даже месяцы. И все спокойно. А потом – раз – и это происходит, когда ты потерял бдительность. «Не думайте об этом», – посоветовали мне. Легко сказать. Иногда это напоминает слова утешения актрисе после ее выступления, хотя она ни черта не запомнила из своей роли.
Поднявшись на цыпочки, я достаю с полки вторую бутылочку и добавляю иланг-иланг, или «жасмин для бедных». Быть на втором месте тоже неплохо. Во всяком случае, так я говорю сама себе.
Но будем честны. Из моей преисподней выбраться невозможно.
А теперь петитгрейн. Я осторожно беру третий пузырек, вспоминая урок, из которого узнала, что это масло делается из листьев горького апельсина. Смешать с грейпфрутом? Возможно. Все зависит от человека.
Все мы реагируем по-разному – особенно люди, принадлежащие к нашему «клубу». Разумеется, есть предосторожности, которые можно предпринимать, чтобы минимизировать опасность, однако в конечном итоге, если что-то пойдет не так, то плата за это – смерть. С ароматическими маслами нужно обращаться с уважением, чтобы снизить возможные риски.
Я люблю ароматерапию. Ее магия помогает отвлечься от всего и расслабиться.
Но сегодня дело касается не меня, а моей новой клиентки. Хотя она не является моим товарищем по несчастью, на ее лице видны те же следы, что и у меня – легкие морщинки вокруг глаз, последствия смеха и слез, а под ними – небольшие припухлости, которые она попыталась замаскировать консилером.
Я молча восхищаюсь ее персиковой помадой. Сама я уже не утруждаю себя ничем подобным. Раньше я обычно пользовалась «Нежной бежевой», чтобы доказать свою женственность. У женщины передо мной светлые волосы, свободно собранные сзади, с одной выбивающейся прядью. Я бы многое отдала за то, чтобы иметь такой цвет. Школьное клеймо «рыжей-конопатой» до сих пор болезненно меня задевает. Но Дэвиду нравился мой цвет волос. «Мой собственный прекрасный Тициан», – любил повторять он.
На лице у моей клиентки и у меня красуются уверенные улыбки, говорящие «У меня все в порядке, правда». Но это не так, иначе она не была бы здесь. Так же, как и я.
– Мне просто нужно что-нибудь, чтобы расслабиться, – говорит женщина. – У меня сильный стресс.
Моя работа не предполагает психологического консультирования. Однако бывают случаи, когда мне хочется вступить в беседу и рассказать свою собственную историю, чтобы показать этим женщинам (клиентов-мужчин у меня никогда не было), что они не одиноки. Разумеется, такой поступок был бы весьма неразумным, потому что это могло бы отпугнуть моих клиенток. А они мне очень нужны. Не только для моего бизнеса. Но и чтобы доказать самой себе, что я на что-то гожусь.
Что случилось с той сильной, уверенной женщиной, какой я когда-то была? Той, которая умела за себя постоять. «Вики – железная женщина», – всегда говорили про меня. Но это осталось в моей прежней жизни.
Пора перейти к анамнезу моей клиентки.
– Вы не беременны?
Я обязательно должна задать этот вопрос, хотя в подписанной ею анкете указан возраст – сорок шесть лет, как и мне. Но беременность еще вполне возможна. Женщина издает короткий смешок.
– Это все уже позади. А почему вы спрашиваете?
– Некоторые масла, применяемые в ароматерапии, не подходят для беременных женщин, – объясняю я и быстро перехожу к следующему вопросу: – У вас нет высокого давления?
– Нет. Хотя, мне кажется, оно должно бы быть. А ваши вещества могут влиять и на это?
Женщина бросает подозрительный взгляд на верхние полки с выстроившимися на них пузырьками всех цветов радуги. Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. На мгновение я вновь ощущаю себя девятилетней девочкой из маленького северного шахтерского городка, где я выросла, которая отвечает учителю эту заученную последовательность. Некоторые вещи никогда не забываются.
– Нет, но мне нужно иметь полную информацию. Ароматические масла – это своего рода лекарства. – Я слышу, как с моих губ слетают слова моего учителя: – Они приносят пользу только тогда, когда применяются должным образом.
Мы уточняем еще некоторые детали. Женщина написала в анкете, что не имеет никаких проблем со здоровьем. Однако все-таки что-то меня настораживает.
– Можете раздеваться, – предлагаю я. – Я выйду из комнаты на несколько минут, чтобы вам было комфортнее.
Женщина явно нервничает. Впрочем, такое бывает со многими моими клиентками, никогда прежде не проходившими подобную процедуру. Я вижу, как она бросает взгляд на мой сертификат, висящий на стене, чтобы себя успокоить.
Вики Гаудман. ЧМФА. ITEC[1] уровень 3.
Член международной федерации ароматерапевтов. Иногда я сама в это не верю. Это, конечно же, совсем не то, что я планировала.
Когда я возвращаюсь в комнату, моя клиентка (или леди, как нас учили говорить) лежит лицом вниз на кушетке, в соответствии с моей предварительной инструкцией. Ее голые плечи, с родинкой на правой лопатке, очень худые. Костлявые. Кожа у нее холодная, хотя в это время года отопление у меня включено на полную мощность.
– В последнее время у меня совсем нет аппетита, – сказала женщина. – Я сильно похудела.
Да, после психотравмы такое случается. Или, наоборот, происходит быстрый набор веса. Со мной бывало и то, и другое. Я включаю сиди-проигрыватель. Звучит мягкая ангельская музыка. Умиротворяющая. Усыпляющая.
– Ммм, – произносит женщина изменившимся голосом, в то время как я ловкими массирующими движениями втираю масло вдоль ее позвоночника. – Как здорово вы это делаете. И мне нравится запах. Что это, напомните?
Я повторяю состав. Лаванда. Иланг-иланг. Петитгрейн. Сок грейпфрута.
– А как вы знаете, что нужно использовать? – спрашивает она, и ее голос звучит приглушенно из-за положения лицом вниз.
– Ароматерапия чем-то напоминает брачный союз, – объясняю я. – Нужно найти именно то, что подходит конкретному человеку. И мы должны следовать своей интуиции.
Раздается какой-то хриплый звук. Сначала я принимаю его за смех, но потом понимаю, что женщина плачет.
– Если бы я прислушивалась к своей интуиции, – всхлипывает она, – то, может, я сохранила бы свой брак.
И вот опять оно. Искушение открыться и рассказать о себе. Ты думаешь, что делаешь это, чтобы помочь клиентке почувствовать себя более комфортно. Но на самом деле ты идешь на поводу у собственного порыва. А потом приходится об этом жалеть. Во время следующего сеанса клиентка ощущает себя неловко. И ты тоже. Так что отношения здесь могут быть только деловые. Никакой дружбы.
Поэтому я удерживаюсь от огромного соблазна рассказать клиентке, что у нас с Дэвидом через несколько месяцев была бы шестая годовщина свадьбы. Я также стараюсь не напоминать себе о том, что сегодня День святого Валентина. И что на наш первый – и единственный – день влюбленных вместе он подарил мне небольшие серьги с кристаллами, которые я больше не в силах носить. Вместо этого я жадно вдыхаю аромат лаванды и представляю, как он окутывает мое тело защитным покровом.
– Иногда, – говорю я, массируя участки мышечных зажимов, – приходится пройти через тьму, чтобы добраться до света.
Я чувствую, как моя клиентка расслабляется. Мне бы хотелось думать, что это мои слова подействовали на нее успокаивающе. Но на самом деле это магия масел. Лаванда проникает и в мою кожу. С ароматическими маслами всегда так. Они верны себе. Они постоянны.
Не то, что любовь.
– У вас есть в жизни что-то, из-за чего вы испытываете постоянный стресс? – мягко спрашиваю я.
Женщина издает смешок, означающий, вероятно, «с чего бы начать?».
– Мои дети сводят меня с ума, особенно младший. Он абсолютно несносен.
– Сколько ему?
– Почти четыре. Но выглядит на десять.
Теперь уже моя кожа делается холодной.
– У него в школе случилась неприятная история – он укусил новенького мальчика в классе, и учителя говорят, что это моя вина. Они спросили, нет ли у нас насилия в семье.
Его точно нет? Этот вопрос остается невысказанным.
Женщина слегка поеживается на кушетке.
– А у вас есть дети?
Мои руки еще сильнее принимаются за ее мышечные зажимы.
– У меня есть сын. Ему тоже четыре.
– Как его зовут?
– Патрик.
– Он хороший мальчик?
Я думаю о фотографии, лежащей в моем кармане.
– Он замечательный.
– Вам повезло. А кто присматривает за ним, когда вы работаете?
Возникает небольшая заминка.
– Он остается с моим отцом.
– Правда? В наше время все чаще бывает, что бабушки и дедушки помогают с детьми.
Мои большие пальцы начинают давить уже со всей силы.
– Знаете, вообще-то больно.
– Простите.
Я ослабляю давление, правда, с некоторой неохотой.
После этого мы продолжаем молча, под звучащую фоном ангельскую музыку. Некоторые клиентки любят болтать весь сеанс. Другие не произносят ни слова. Многие начинают личную беседу, но потом останавливаются, как женщина. Возможно, в следующий раз она расскажет больше. У меня есть ощущение, что она придет опять. Однако мне бы хотелось, чтобы этого не произошло. Эта женщина слишком любопытна.
– Спасибо, – говорит она, когда я оставляю ее одеваться. Сама я тем временем возвращаюсь к своим записям. Беру ручку с фиолетовыми чернилами и описываю всю проведенную процедуру и точки, которым нужно уделить большее внимание. Мышечные зажимы очень неподатливые. Они часто связаны с зажимами в голове. После Дэвида мои плечи были одеревеневшими целый месяц.
– Вам лучше наличными или чеком? – спрашивает женщина.
– Чеком, пожалуйста.
Выписанный чек или электронный перевод позволяют точно знать, кто и когда мне заплатил. В бизнесе все должно быть прозрачно. Это я уяснила прежде всего.
Моя клиентка надевает пальто. На улице холодно. Ветер с грохотом бьется в окна.
– У вас тут уютно, – говорит она, осматриваясь и, словно только сейчас, перед уходом, все как следует разглядев.
– Спасибо.
Мне тоже нравится мой дом. Преимущество проживания в одиночестве состоит в том, что ты можешь устроить все исключительно по своему вкусу. Дэвиду нравился модерн. Я же выбрала квартиру, обустроенную на первом этаже викторианского дома. Мой бывший муж предпочитал черно-белую гамму. А мое кресло в рабочем кабинете покрыто шерстяной нежно-бирюзовой накидкой. В комнате мягкое освещение. На низком столике, собственноручно выкрашенном мной в кремово-белый цвет, выстроены в ряд ароматические свечи (опять же лавандовые). Светло-фиолетовый коврик, переезжающий со мной всегда, вместе с другими транспортабельными вещами, маскирует пятно на ковре под ним. Лестницы нет. Входная дверь ведет прямо на улицу напротив набережной. Мой дом для меня – островок покоя и безопасности. Все сделано на мой вкус.
– Я бы тоже с удовольствием работала на дому, – говорит моя клиентка. – Мне пришлось оставить работу в банке после рождения второго ребенка.
В этом есть и свои плюсы, и минусы. Иногда, при большой занятости, не удается никуда выходить. У тебя нет офисных коллег, с которыми можно поговорить. Пошутить. Поделиться проблемами. Меня накрывает неожиданная волна одиночества.
– Можно договориться о следующем сеансе? – спрашивает клиентка.
– Конечно, – отвечаю я, давая себе слово, что в следующий раз ни за что не стану говорить на какие-либо личные темы. Никаких больше упоминаний о Патрике.
В этот момент раздается стук в дверь. Моя квартира имеет отдельный вход – для меня это было принципиально. Кроме того, с разрешения арендодателя, я отключила звонок. Резкие звуки плохо на меня действуют. Дверной молоток менее оглушителен. Но на этот раз его стук заставляет меня подпрыгнуть.
Кто это может быть в такой вечерний час? Неужели я забыла про следующего клиента? Обычно я очень внимательно все записываю, но за последнее время у меня случилась пара оплошностей.
– Вы не могли бы подождать минутку в кабинете? – прошу я клиентку.
Открыть дверь – не такое быстрое дело. На ней толстая дверная цепочка, и замок заперт, как всегда, на два оборота. Пока я пытаюсь найти ключ, в дверь снова стучат. Вот он, ключ, наконец, на пристенном столике. Я, выходит, опять забыла повесить его куда нужно – на крючок. Не очень хороший знак.
– Иду! – кричу я в ответ на очередное громыхание дверного молотка.
В открытую дверь врывается хлесткий ветер с клочками тумана.
Я внимательно смотрю перед собой. На пороге стоит женщина, демонстрирующая мне свое полицейское удостоверение. Ее лицо несет на себе явный отпечаток стресса. В моей голове сразу же щелкает переключатель, и я мысленно начинаю готовить для женщины расслабляющую смесь. Лаванда. Возможно, еще лемонграсс.
Рядом с ней стоит мужчина, облаченный в бежевый плащ. Он выглядит рассерженным. Напряженным. Жизнь научила меня хорошо разбираться в языке тела. Правда, особой пользы мне это не принесло. Мои визитеры не похожи на потенциальных клиентов.
– Чем могу вам помочь?
– Вики Гаудман?
Я киваю, пристально глядя на этого слишком напористого мужчину.
– Бывшая супруга Дэвида Гаудмана? – продолжает он.
Я вновь киваю. На этот раз уже не столь уверенно.
Теперь он тоже демонстрирует мне свое удостоверение.
– Детектив-инспектор Гэрет Вайн. Это моя коллега, сержант Сара Браун. Мы можем войти?
Мое горло распирает от недоброго предчувствия. Я провожу руками по своим волосам, которые опять начала отращивать, чтобы создать «новую себя». Струйки пота текут по моей спине. Во рту пересохло.
– Что случилось? – спрашиваю я.
Детектив игнорирует мой вопрос.
– Могу я узнать, когда вы видели своего бывшего супруга в последний раз?
Этот вопрос оказывается таким неожиданным, что меня охватывает полная растерянность. Моя правая носовая пазуха, всегда частично заложенная, внезапно, от сильного потрясения, начинает пропускать воздух. Я чувствую болезненный узел на дне желудка.
– Много лет назад. А в чем дело? – произношу я, ощущая во рту горький вкус желчи.
Женщина в форме пристально смотрит на меня. Взгляд у нее цепкий. Оценивающий.
– Нынешняя миссис Гаудман заявила об исчезновении своего мужа.
Иногда мне кажется очень странным, что какая-то другая женщина может зваться так же, как я, – тем более Таня, его бывшая секретарша, или «эта шлюха», как я порой ее мысленно именую.
– А сколько уже?.. Когда?.. С ним все в порядке?
Когда с моих губ срывается последний вопрос, я осознаю всю его нелепость. Если бы с Дэвидом все было в порядке, полицейские не явились бы сюда.
На сей раз отвечает инспектор:
– Именно это мы пытаемся выяснить. – Он потирает подбородок. – Дэвид Гаудман пропал пятнадцать дней назад. Его жена утверждает, что ничего подобного с ним ранее не случалось, поэтому сейчас мы прорабатываем несколько версий.
Мое тело начинает непроизвольно подергиваться. Стресс может служить мощным триггером. Так же, как недостаток сна или некоторые музыкальные частоты. Это было одной из первых полученных мной инструкций. Да, и если что-то идет не так, я не могу обеспечить ни собственную безопасность, ни безопасность кого бы то ни было.
– Вы только что сказали, что не видели своего бывшего мужа много лет, – продолжает детектив. – Не могли бы вы ответить точнее?
– С 2013 года. – Я нервно сглатываю. – Мы развелись тогда.
– Понятно.
Он говорит это с таким видом, как будто ему ничего не понятно. Или наоборот – понятно слишком многое.
– А где вы были 31 января этого года?
Это легко. Я редко покидаю это место.
– Здесь. Дома. Или, возможно, на набережной. Я обычно гуляю там раз в день, чтобы подышать воздухом.
– Это может кто-нибудь подтвердить?
Я смотрю на него твердым взглядом.
– Нет. Я живу одна.
– Возможно, кто-то из друзей видел вас во время прогулки?
– Я пока еще не обзавелась ими здесь.
– А вы не хотите заглянуть в свой ежедневник?
– В этом нет необходимости.
Повисает недолгая тишина, во время которой я заставляю себя ничего больше не говорить, чувствуя, что все мои слова прозвучали не очень убедительно.
– Вы не возражаете, если мы осмотрим квартиру? – спрашивает женщина.
– У меня сейчас клиентка, – говорю я.
– Ах, да. Вы же массажистка, насколько я понимаю?
Она произносит это таким тоном, будто я оказываю совершенно иные услуги. Уже не в первый раз я сталкиваюсь с подобным заблуждением относительно своего рода занятий.
– На самом деле я ароматерапевт.
Детектив смотрит на меня с недоумением. Люди, незнакомые с альтернативной медициной, могут понять все совсем неправильно.
– Я делаю массаж с использованием эфирных масел.
Словно по команде, в этот момент за моей спиной раздается извиняющееся покашливание. Моей клиентке явно надоело ждать.
– Вы сейчас, кажется, заняты. – Она бросает нервный взгляд на моих визитеров. – Лучше я позвоню вам потом насчет следующего сеанса.
Женщина выскальзывает из дома в темноту. Я подозреваю, что больше не увижу ее. Хотя мне и не хотелось, чтобы она появлялась снова, меня охватывает сильная тревога. Она точно разболтает все, что услышала.
Я жестом приглашаю полицейских пройти в кабинет, лихорадочно пытаясь вспомнить, не забыла ли я закрыть люк в подвал. К счастью, не забыла.
Они подозрительно оглядывают пузырьки, стоящие на полке над моим столом.
– Вы сами готовите свои снадобья? – спрашивает женщина.
Я с трудом удерживаюсь от улыбки, услышав это слово, отдающее колдовством или черной магией.
– Это эфирные масла. Я покупаю их в интернет-магазине.
– А для чего они вообще? – спрашивает детектив.
Именно этот вопрос я задала бы в первую очередь.
– Они помогают расслабиться. Привести в порядок мысли. Восстановить силы.
Женщина берет с полки пузырек с маслом лаванды и вдыхает его аромат.
– Всегда хотела попробовать нечто подобное.
– Я могу дать вам свою визитку, если хотите.
– Спасибо, мы знаем, где вас найти.
Ну, разумеется.
– Так, значит, вы работаете на дому? – спрашивает мужчина.
– У меня все оформлено. – На этот раз мой голос звучит так, словно я в чем-то оправдываюсь.
«Осмотр» моего жилища занимает немного времени. Это небольшая одноэтажная квартирка из двух спален (одна из которых превратилась в мой рабочий кабинет), а дом расположен у самой набережной, «давая чудесную возможность постоянно наслаждаться красотами Пензанса», как рекламировали это место агенты по недвижимости.
– Чудесный вид, – произносит женщина, глядя на море из окна моей спальни.
Да, именно поэтому я здесь поселилась. Этим утром море было необыкновенным, восхитительно лазурным. Вчера – зеленым. А позавчера – черным. Плавать для меня было слишком опасно, даже если бы у меня был гидрокостюм, как у некоторых местных жителей.
– Значит, вы не скучаете по жизни в большом городе?
Они как будто нарочно отвлекают меня от цели своего визита.
– Так что с Дэвидом? – отчаянно спрашиваю я. – Где он был до того, как пропал?
Женщина быстро поворачивается ко мне.
– Мы надеялись услышать это от вас.
– Но откуда мне знать?
– Послушайте, Вики. – На этот раз говорит детектив. Его голос льется, как скользкий шелк, распространяя вокруг волны подозрения. – Миссис Гаудман сообщила нам, что видела вас возле их дома в Кингстоне накануне Рождества. – Он достает записную книжку: – «Она стояла у ворот и смотрела на наш дом» – вот дословно, что она нам сказала.
– У меня была встреча с моим консультантом, – с жаром говорю я.
Детектив прищуривает глаза.
– В Лондоне? Как-то далековато.
Я пожимаю плечами.
– В общем-то в пригороде. Это было неподалеку от моего бывшего дома, вот я и решила пройтись мимо. Просто ностальгия. Понимаете? С каждым может случиться.
Я замечаю, как по лицу женщины-сержанта скользит тень сочувствия.
– Они выкопали мои розы и вместо них сделали отвратительный рокарий[2], – добавляю я. Мне никогда не нравились рокарии. Слишком уж напоминают кладбище.
– Вы можете это доказать?
– Насчет роз?
– Насчет вашего визита к «консультанту». – Голос детектива звучит раздраженно, будто он думает, что я насмехаюсь над ним, рассказывая про розы. Но это не так. У меня и в самом деле до сих пор сердце кровью обливается при мысли о розах. Это был сорт «Пис». Невероятно красивые кремовые бутоны с потрясающим ароматом.
Я беру свою адресную книгу и выписываю оттуда имя и телефон.
– Вот. Позвоните по этому номеру.
– Непременно.
– А там гостиная, – говорю я, опасаясь, что полицейские возьмутся за слишком тщательный осмотр другой комнаты.
Мы проходим в маленькую гостиную с диваном, накрытым бирюзовой накидкой (такой же, как и на моем кресле в кабинете).
– У вас нет телевизора? – замечает женщина, окидывая взглядом комнату.
– Нет.
Она поднимает бровь, а потом протягивает мне свою визитку. Я бы с удовольствием отказалась от нее – так же, как она отказалась от моей.
– Если получите какие-то известия от вашего бывшего мужа, пожалуйста, сразу же дайте нам знать.
Я киваю. Вайн жмет мне на прощание руку, и полицейские уходят. Я закрываю замок на два оборота, накидываю дверную цепочку и бегу в спальню.
Затем хватаю свой телефон и набираю номер, прочно отпечатавшийся в моей голове.
«Это Дэвид. Вы знаете, что делать».
Голос моего бывшего мужа глубокий. Бархатный. И такой успокаивающий, несмотря ни на что, своим знакомым звучанием.
– Пожалуйста, ответь, – с трудом удается произнести мне. – Это я.
