Джим Батчер
Архивы Дрездена: Доказательства вины. Белая ночь
А если конфликт развяжет Мэб, дела обернутся не так плохо, как тогда.
Хуже.
Гораздо хуже.
– Мне нужно знать об этом больше, – тихо произнес я.
– Я понимаю, – кивнула Лилия. Она подняла руку к виску и закрыла глаза, морщась, словно от боли. – Но… – Она покачала головой и снова замолчала: заклятие Титании связало ей язык.
Я покосился на Хвата – тот сумел-таки выдавить:
– Простите, Гарри.
А потом тоже зажмурился, и лицо его слегка позеленело, словно ему сделалось дурно.
– Мне нужны ответы, – пробормотал я, рассуждая вслух. – Но вы не можете дать их мне. И на свете не так много людей, знающих, что происходит.
Мои собеседники молчали, на лицах их отражалась боль.
– Мне кажется, – проговорил Хват через несколько секунд, – мы сделали здесь все, что могли.
Я несколько мгновений усиленно шевелил мозгами, наконец поднял взгляд:
– Нет, не все.
Лилия открыла глаза и посмотрела на меня, выразительно изогнув тонкую серебряно-белую бровь.
– Мне нужен кто-то, владеющий верной информацией и не связанный обязательством не помогать мне. Я знаю только одного человека, удовлетворяющего этим требованиям.
Глаза Лилии потрясенно расширились.
– Вы можете сделать это? – спросил я у нее. – Прямо сейчас?
Она на мгновение задумчиво прикусила губу, потом кивнула.
– Позовите ее, – попросил я.
Хват переводил взгляд с Лилии на меня и обратно:
– Я не понимаю. Что вы задумали?
– Возможно, глупость, – хмыкнул я. – Но все слишком серьезно. Мне просто необходима информация.
Лилия закрыла глаза и сцепила руки на коленях, сосредоточившись. Я ощущал, как взвихрилась вокруг нее невидимая энергия.
В животе у меня забурчало. Я попросил Мака соорудить мне сэндвич с мясом и вернулся к столу ждать.
Все произошло быстро. Мак не успел еще поджарить стейк, когда Мыш испустил негромкий предостерегающий рык, и температура в баре опустилась градусов на десять. Вентиляторы под потолком протестующе заскрежетали и закрутились быстрее. Дверь отворилась и пропустила в зал луч солнечного света, приглушенного облачком холодного тумана. На ступенях возникла стройная темная фигура.
Хват сощурился. Руки его как бы невзначай скользнули под стол.
– А… Ее, – буркнул он.
Молодая женщина, что вошла в бар, могла бы сойти за сестру Лилии. Она обладала той же экзотической красотой, теми же странными кошачьими глазами, такой же бледной, безукоризненно гладкой кожей. Только волосы ее свисали длинными неровными прядями, как у тряпичной куклы, и каждая прядь была окрашена в свой цвет – бледно-голубой или зеленый, словно они позаимствовали окраску у разных ледников. Зрачки ее отлитых из зеленого льда глаз казались расширенными, как будто от наркотика. В одной ноздре поблескивало тонкое серебряное колечко, а на изящной шее темнел черный кожаный ошейник, украшенный серебряными снежинками. Одежду ее составляли сандалии, короткие джинсовые шорты – очень короткие и очень тугие – и белая футболка в обтяжку, на которой замысловатыми светло-голубыми буквами значилось: «ТВОЙ ПАРЕНЬ ВЫБЕРЕТ МЕНЯ».
Она дефилировала к нам через комнату, покачивая бедрами и выпятив губки. На вид она казалась слишком юной, чтобы двигаться с такой вызывающей чувственностью, но я-то знал, кто она такая – Зимняя Леди, младшая Королева Зимней династии, выученица Мэб по части вредности и могущества. Цветы, что расцвели на колоннах в присутствии Лилии, сморщились и опали, стоило ей пройти мимо. Впрочем, она обратила на них не больше внимания, чем Лилия полчаса назад.
– Гарри Дрезден, – произнесла она негромким, томно-сладким голосом.
– Привет, Мэйв, – ответил я.
Глава 20
Мэйв смерила меня долгим взглядом и облизнула губы.
– Только посмотри на себя, – промурлыкала она. – Весь скованный как черт-те что. У тебя ведь сто лет не было женщины, правда?
Не было. Правда не было. Но это не та деталь, которую позволено держать в голове следователю-профессионалу. Я мог бы сказать что-нибудь в ответ, но решил, что, если проигнорирую подначку, ей может наскучить эта игра и она оставит меня в покое. Поэтому я просто встал и галантно подвинул ей стул:
– Присядете с нами, Мэйв?
Она склонила голову набок – чуть не к самому плечу. Пронзительные зеленые глаза продолжали не отрываясь смотреть мне в лицо.
– Весь прямо бурлишь. Возможно, нам с тобой стоило бы переговорить наедине. Ты и я.
Мое либидо с энтузиазмом подхватило эту идею. Мы с моим либидо редко сходимся во взглядах. Вот черт…
– Я предпочел бы поговорить здесь, – ответил я.
– Лжец, – с улыбкой произнесла Мэйв.
Я вздохнул:
– Ладно. Я с удовольствием занялся бы много чем. Но единственное, что произойдет, – это просто славная, милая беседа. Так что на вашем месте я бы сел и позволил мне угостить вас выпивкой.
Она склонила голову в другую сторону. Бедра ее двинулись в такт голове, и оторвать от них взгляд стоило мне некоторых усилий.
– И долго ты постился, чародей? Сколько времени прошло с тех пор, как ты удовлетворял себя?
Ответ разом понизил мне настроение.
– Со времени последней встречи со Сьюзен, наверное.
Мэйв сказала презрительно:
– Я не про любовь, чародей. Я про желание. Плоть.
– Одно не исключает другого, – возразил я.
Она брезгливо отмахнулась:
– Я хочу ответ.
– Сдается мне, на свете немало такого, чего вы хотели, но не получили, – буркнул я и оглянулся на Лилию с Хватом в поисках поддержки.
Хват пожал плечами, словно извиняясь, а Лилия вздохнула:
– Вы могли бы побаловать ее, Гарри. Она упряма, как каждый из нас, к тому же она единственная может ответить на интересующие вас вопросы и понимает это.
Я перевел взгляд обратно на Мэйв, на лице которой продолжала играть все та же до безумия чувственная улыбка.
– Скажи мне, смертный, когда рядом с тобой лежала новая, незнакомая плоть, когда ты касался ее рукой, а? – Она пригнулась так, что глаза ее оказались в нескольких дюймах от моих. Дыхание ее пахло зимней мятой и еще чем-то волнительным и испорченным, вроде гнилых цветов. – Когда ты в последний раз слышал полные страсти вскрики?
Я посмотрел на нее совершенно невозмутимо.
– Чисто технически? – мягко спросил я. – Когда убил Аврору.
На лице Мэйв мелькнуло нечто вроде неуверенности.
– Вы ведь помните Аврору? – тихо продолжал я. – Прошлую Летнюю Леди. Вашу сверстницу. Равную вам. Она умерла от нескольких дюжин порезов холодным железом. Она истекала кровью. И все же не прекращала попыток вонзить нож в Лилию. Поэтому я схватил ее и удерживал. Она продолжала биться до тех пор, пока не потеряла слишком много крови. А потом она умерла в траве на холме Каменного Стола.
Воцарилась мертвая тишина.
– Меня это удивило, – сказал я, стараясь говорить бесстрастно. – То, как быстро это произошло. Ее это тоже удивило. Она умерла потрясенной.
Мэйв молча смотрела на меня.
– Я не хотел убивать ее. Но она не оставила мне выбора. – Я помолчал секунду или две, а потом посмотрел Мэйв в глаза.
Зимняя Леди сглотнула и отодвинулась от меня на пару дюймов.
Я снова приглашающе указал рукой на свободный стул:
– Будем взаимно вежливы, Мэйв. Прошу вас.
Она медленно вздохнула, не сводя с меня взгляда своих огромных нечеловеческих глаз.
– Теперь я понимаю, – произнесла она, – почему Мэб так хочет тебя. – Она выпрямилась и удостоила меня странным, легким кивком – такой выглядел бы уместнее, будь она одета в платье. – Скажите, – произнесла она, садясь, – найдутся ли у бармена еще эти замечательные лимонадные кубики?
– Конечно, – заверил я. – Мак, будь так добр, еще лимонада для Леди.
Мак выполнил просьбу, по обыкновению, молча. Пока он готовил лимонад, зал покинули последние остававшиеся посетители. Большинство членов магического сообщества Чикаго хорошо знало обеих Леди – если не лично, то по репутации, – и никто не хотел оказаться рядом на случай инцидента между Зимой и Летом. Чем дальше, тем безопаснее.
Черт, будь на то моя воля, я бы унес ноги первым. Своей победой над Авророй я в изрядной степени был обязан чистому везению. Я застал ее врасплох. Если бы она обратила на меня больше внимания, вместо того чтобы целиком сосредоточиться на исполнении своего замысла, я вряд ли пережил бы тот вечер. Возможно, я и переиграл Мэйв в гляделки, но по большому счету я, конечно, блефовал – пытался убедить приближающуюся акулу в том, что я сам в состоянии ее проглотить. В случае если бы акула все-таки попробовала откусить от меня кусочек, все могло бы обернуться для меня очень и очень скверно.
Хорошо хоть акула этого еще не поняла.
Мэйв дождалась своего лимонада, лениво обхватила губами соломинку и сделала глоток. Затем откинулась на спинку стула и принялась жевать. Послышался хруст. Попав в ее рот, лимонад замерз.
Я тихо порадовался тому, как ловко улизнул от темы сексуальных соблазнов.
Продолжая жевать, Мэйв внимательно посмотрела на Лилию, потом повернулась ко мне:
– Знаешь, мой прошлый Рыцарь частенько притаскивал вот эту к нам для представлений. Самых разных представлений. Некоторых – очень болезненных. Некоторых – не очень. Хотя она и на этих кричала очень даже симпатично. – Она мило улыбнулась, словно вела задушевную беседу. – Помнишь, как он заставил тебя танцевать передо мной в красных башмачках, а, Лилия?
Взгляд Лилии оставался спокойным и мирным, как лесное озерцо.
Улыбка Мэйв сделалась резче.
– Помнишь, что я сделала с тобой после этого?
Лилия устало улыбнулась и покачала головой:
– Мне очень жаль, Мэйв. Я понимаю, сколько удовольствия ты получаешь, глумясь над другими, но меня теперь этим не уколоть. Той Лилии больше нет.
Мэйв сощурила кошачьи глаза и повернулась к Хвату:
– И этот… Этого коротышку я видела плачущим, как дитя. Молящим о пощаде.
Хват отхлебнул лимонада.
– Ради всего святого, Мэйв, – сказал он. – Ты можешь хоть немного не изображать из себя принцессу зла? Это очень быстро приедается.
Зимняя Леди раздосадованно поморщилась, поставила стакан на стол и угрюмо сложила руки на груди.
– Очень хорошо, – капризно проговорила она. – И что ты хотел узнать, чародей?
– Я хочу знать, почему Мэб не нанесла ответного удара Красной Коллегии после того, как те нарушили границы сидхе во время прошлогодней битвы.
Мэйв выразительно изогнула бровь:
– Это знание, а знание – сила. Что ты готов предложить взамен?
– Забыть кое-что, – ответил я.
Мэйв склонила голову набок:
– Не помню ничего такого, о чем мне не хотелось бы вспоминать.
– Но полагаю, есть нечто, Мэйв, насчет чего вам хотелось бы, чтобы это забыл я.
– Правда?
Я оскалил зубы в улыбке:
– Я могу забыть, например, что вы устроили на свадьбе Билли и Джорджии.
– Пардон, – усмехнулась Мэйв. – Не помню, чтобы я там присутствовала.
Она все прекрасно знала. И знала, что я это понимаю. Ее попытки изобразить непричастность бесили меня.
– Вас там не было, – согласился я. – Но ваша приспешница была. Дженни Гринтис.
Мэйв приоткрыла рот, изображая удивление.
– Я видел ее насквозь. Вам разве неизвестно, кто ее укоротил? – поинтересовался я, в свою очередь состроив преувеличенно невинное лицо. – Вам не кажется, что это жестоко – даже для вас? Пытаться помешать их браку?
– Твои волчата напакостили мне, – отозвалась Мэйв. – Они убили любимую наемницу Зимней династии.
– Убивая Тигрицу, они исполняли свой долг перед Дрезденом, – негромко заметила Лилия. – Равно как и Маленький Народец, которого он использовал против Авроры. Они действовали по его воле, под его ответственность, Мэйв. Тебе известны наши законы.
Мэйв бросила на Лилию недобрый взгляд, который мог бы показаться почти человеческим.
– За то, что случилось в ту ночь, несу ответственность я. – Я положил руки на стол и, чуть придвинувшись к Мэйв, произнес тихо и настойчиво: – Я защищаю то, что считаю своим. Вы могли бы уже это усвоить. У меня есть весомые причины искать ссоры с вами.
Мэйв снова переместила взгляд на меня, и лицо ее сделалось отрешенным, нечеловеческим.
– Что ты предлагаешь?
– Я готов оставить все как есть, списать все долги – в обмен на честный ответ на мой вопрос. – Я откинулся на спинку стула и посмотрел на нее в упор. – Почему Зимние не выступили против Красной Коллегии?
Мэйв с хитринкой покосилась на меня и кивнула.
– Мэб не позволила, – сказала она.
Лилия с Хватом удивленно переглянулись.
– Истинно так, – подтвердила Мэйв, откровенно наслаждаясь их реакцией. – Королева изготовила свои войска для удара по Летним, а потому отдала военачальникам приказ, запрещающий вести какие-либо действия против Красной Коллегии.
– Но это безумие, – тихо сказала Лилия.
Мэйв сложила руки на столе перед собой, нахмурилась чему-то невидимому для нас и кивнула:
– Возможно, это и так. Что-то темное бурлит в сердце у Зимы. Такое, чего я прежде не видела. Опасное. Я верю, что это предзнаменование.
Я чуть склонил голову, глядя на нее:
– Как так?
– То, что предприняла Аврора, – действительно безумие. Даже для сидхе, – ответила Мэйв. – Ее действия могли вывести из равновесия такие силы, что это погубило бы всех.
– Она хотела как лучше, – заявил Хват, делая робкую попытку объяснить действия бывшей Летней Леди.
– Возможно, – сказал я как можно мягче. – Но благие намерения мало что значат, если последствием может стать вселенская катастрофа.
Мэйв покачала головой:
– Благие намерения… Добро… Зло… Вечно вас, смертных, волнует подобная ерунда. – Она резко поднялась, ее мысли явно витали где-то далеко.
Что-то в ее поведении подсказало мне, что она встревожена. Глубоко, по-настоящему встревожена. Маленькая мисс Сверхбогиня была напугана.
– Все эти понятия смертных, – продолжала она. – Добро, зло, любовь. Все, о чем ваше племя только и треплется. Может быть, они заразны?
Я вежливо привстал:
– Некоторые считают и так.
Она поморщилась:
– Со времени смерти Авроры мне часто кажется, что она заразилась каким-то людским безумием. И я верю, что Королева Воздуха и Тьмы поражена той же заразой. – Она вдруг поежилась, и голос ее сделался резче. – Я ответила тебе истинную правду и полнее, чем стоило. Это удовлетворяет тебя в качестве платы, смертный?
– Угу, – кивнул я. – Вполне сойдет.
– Тогда я удаляюсь. – Она повернулась и сделала шаг.
Внезапный порыв морозного ветра сбросил почти нетронутый стакан лимонада на пол. Жидкость растеклась и тут же застыла ледяной лужицей. Мэйв исчезла.
Мы с минуту сидели молча.
– Она лгала, – сказал Хват.
– Она не может лгать, – произнесли мы с Лилией одновременно.
Лилия сделала жест рукой, предлагая продолжать мне, и я повернулся к Хвату:
– Она не может говорить прямой лжи, Хват. Никто из сидхе не может. Вы ведь и сами знаете.
Он нахмурился и досадливо отмахнулся рукой:
– Но… Мэб? Безумна?
– Это объясняет наши тревоги, – вполголоса заметила Лилия.
Хват немного побледнел, чтобы не сказать – позеленел.
– Я любил ее как сестру, и все же безумие Авроры уже было достаточно скверно. Но если Мэб вознамерилась отправить мир в тартарары… Я даже представить не могу, что она может натворить.
– А я могу, – тихо произнес я. – Я бы посоветовал вам сообщить об этом разговоре Титании, Леди. Расценивайте это как официальное заявление от Совета. И пожалуйста, передайте ей, что Совет, разумеется, заинтересован в сохранении равновесия в стране фэйри. Нам всем на пользу сотрудничество с целью узнать об этом как можно больше.
Лилия кивнула:
– Разумеется, я так и сделаю. – Она зябко передернула плечами и на мгновение зажмурилась. – Мне очень жаль, Гарри, но сковывающие меня узы… Я и так опасно напрягла их.
Хват решительно кивнул, встал из-за стола и подал руку Лилии:
– Жаль, что не смогли помочь вам больше.
– Не переживайте. – Я тоже вежливо поднялся со стула. – Вы сделали то, что могли. Я очень благодарен вам.
Лилия натянуто улыбнулась. Они с Хватом ушли быстро, не сказав больше ни слова. Дверь оставалась закрытой, но мгновение спустя оба исчезли. Мыш сидел у стола, поводя мордой из стороны в сторону и навострив уши в попытке понять, что же случилось.
Я сел за стол и без особого удовольствия отпил лимонада. Новые неприятности в стране фэйри. Большие неприятности. И я мог бы поспорить, что абсолютно точно знаю, от какого безмозглого сукина сына Совет будет ожидать действий на этот счет.
Я отставил стакан. Лимонад вдруг показался мне ужасно кислым.
Подошел Мак. Он забрал лимонад, а на его место поставил пиво. Я сшиб крышку ногтем и осушил бутылку одним долгим глотком. Пиво было теплым и слишком насыщенным по вкусу, но даже небольшой имевшийся в нем градус показался мне достаточно приятным, чтобы захотелось еще.
Мак поставил мне на стол вторую бутылку.
Иногда Мак просто настоящий ангел.
– Они изменились, – сказал я ему. – Хват и Лилия. Похоже, они уже совсем не те люди.
Мак хмыкнул:
– Они выросли.
– Может, и так.
Я замолчал, размышляя, и Мак отошел, оставив меня в покое.
Принесенную бутылку пива я осушил уже медленнее; впрочем, не слишком растягивая. Потому что не мог терять время попусту. Благодарно кивнув Маку, я оставил деньги на столе, взялся за поводок Мыша, и мы направились к двери.
У меня хватало более срочных дел. Вероятные угрозы из Небывальщины могли и подождать немного, а вот монстры, до появления которых оставались считаные часы, – вряд ли. По крайней мере, эта встреча обошлась без того, чтобы кто-то пытался убить меня или объявить войну Совету. Я мило побеседовал с Летней Леди и Зимней Леди и ушел без единой царапины.
Пока я шагал к двери, в голове у меня вертелась одна глупая мысль.
Может, я просто не чувствую зубов у себя на шее?
Глава 21
Я отправился на «СПЛЕТТЕРКОН» вскоре после полудня. На этот раз я вооружился до зубов: за спиной висел рюкзак, полный всяких чародейских штучек, в руке – посох, за поясом – жезл, а еще собака, пистолет и масса всего. У меня нет разрешения на ношение револьвера сорок четвертого калибра, но я доверился теории, что лучше иметь при себе револьвер, который не понадобится, чем не иметь его в условиях острой необходимости.
Добравшись до «СПЛЕТТЕРКОНА», я слегка пожалел о том, что захватил эту чертову пушку, – на месте действия наблюдалось весьма активное присутствие полиции.
У входа в гостиницу стояли две патрульные машины; у двери дежурил, истекая потом, несчастный коп в форме. Расплачиваясь с таксистом, я заметил как минимум двух типов в штатском, проявлявших слишком пристальный интерес ко всем входящим и выходящим из гостиницы, чтобы сойти за случайных прохожих, задержавшихся отдохнуть в тени у входа. Я поспешно пристегнул на воротник свой сплеттерконовский бейджик.
Плавленый коп у дверей ощупал меня взглядом, и я попробовал увидеть себя его глазами: высокий тип, худощавый, волосы всклокочены, глаза темные, собака здоровенная, какие-то палки, рюкзак, одна рука в кожаной перчатке… именной бейджик конвента ужастиков. По понятиям копа, именной пропуск явно давал право выглядеть дико, не представляя при этом угрозы, поскольку, едва заметив бейдж, он коротко кивнул мне и махнул рукой, пропуская внутрь.
Внутри жизнь не просто кипела: ко всем прочим развлечениям добавилась еще и пресс-конференция. У входа в зал, где накануне произошло нападение, столпились полукругом репортеры и фотографы, а всякие ассистенты держали вспышки и даже пару длинных микрофонов, похожих на палицы. Прямо у входа я разглядел еще троих полицейских в форме. Впрочем, народа в этой части гостиницы хватало и без репортеров и полиции. Кондиционеры явно не справлялись с нагрузкой, внутри царила духота и пахло так, как и положено пахнуть в битком набитом помещении.
Мыш чихнул, подняв на меня скорбный взгляд. Я с ним полностью согласился.
Мёрфи, вынырнув из толпы, направилась ко мне. Она хмуро кивнула и опустилась на колени полюбезничать с Мышем и почесать его за ушами.
– Как твоя встреча? – спросила она.
– Пока жив. Но на горизонте сгущаются тучи. – Я еще раз огляделся по сторонам и покачал головой. – Ну и зоопарк.
– Все еще круче, – вздохнула Мёрфи. – Я тут поговорила с организаторами, и они обрадовали меня: поскольку вся эта история попала в утренние выпуски новостей, число участников почти удвоилось.
– Дерьмовая новость, – заметил я.
– Это еще не все. Грин вызвал фэбээровцев.
Я нахмурился:
– В прошлый раз, когда мы имели дело с федералами, удовольствие вышло, скажем так, ниже среднего.
– И не говори. – Мёрфи помолчала, колеблясь, потом решилась: – Рич здесь, с ними.
Я прищурился на мгновение и вспомнил:
– Да, точно. Твой бывший.
– Бывший муж, – с кислым видом подтвердила Мёрфи. Она держалась неестественно прямо, глаза метали молнии. – А теперь, соответственно, шурин.
– Вот западло, – посочувствовал я.
– Я совершенно не в восторге от его присутствия, – согласилась Мёрфи. – Но меня не спросили. И возможно, мне предстоят еще всякие объяснения.
Я фыркнул.
Она ответила едва заметной улыбкой:
– Все это дело настолько громкое, что с Восточного побережья направляется целая бригада маститых криминалистов.
Я нахмурился:
– Может, им стоило в трубу подудеть. Или вообще марширующий оркестр сюда пригласить. Думаю, если они поспешат, то, вероятно, успеют до ночи арендовать и притащить сюда прожекторную установку.
Мёрфи закатила глаза:
– Я поняла, поняла. Тебе, Гарри, не нравится вся эта шумиха.
– Мне не нравятся все эти потенциальные жертвы, – уточнил я. – Ставлю пятьдесят зеленых за то, что большинство новых посетителей – подростки.
– Считай, что выиграл, – отозвалась она. – А это имеет какое-то значение?
– Возможно. Как правило, молодые люди, в особенности подростки, более эмоционально восприимчивы. Тут все дело в гормонах. В общем, как жертвы они доступнее. И как источник энергии эффективнее.
– Тогда почему первым напали на старого хрыча Пелла?
Я открыл рот, спохватился – и закрыл.
– Интересная мысль.
– И потом, – продолжала она, – разве не хорошо, что за этим следит больше людей? Судя по тому, что ты мне говорил, твари с той стороны не любят толп.
– Как правило, так, – кивнул я. – Только вчера это место вовсе не выглядело вымершим, когда показался фобофаг.
– Ты считаешь, он появится прямо перед всеми этими людьми? – спросила она.
– Мне кажется, толпой его не отпугнуть. Я думаю, если случится что-нибудь плохое, то чем больше народа окажется рядом, тем больше страха он наведет и тем больше пищи получит. И еще, чем больше людей ударится в панику, тем больше их, соответственно, пострадает.
Светло-золотые брови Мёрфи сдвинулись к переносице.
– Что ты в этой связи предлагаешь?
– Гарантий никаких, но мне кажется, нам придется ждать наступления темноты.
– Почему?
– Потому что после наступления темноты эта тварь сильнее.
Мёрфи нахмурилась:
– Думаешь, Пелл поэтому пережил нападение? Ведь было еще светло.
– Схватываешь на лету, – хмыкнул я. – Но если исходить из этого, у нас еще есть немного времени для работы.
– Что нужно сделать?
– Расставить кое-какие обереги, – ответил я.
– Как у тебя дома?
Я покачал головой:
– Не такие сложные. Времени нет. Я не могу окружить это место рвом с водой, но, пожалуй, могу сплести кое-какую сеть, которая даст нам знать, где и когда сюда заявится кто-то из Небывальщины. Только мне для этого придется обойти большую часть здания.
Она кивнула.
– Правда, это вряд ли решит проблему наличия толпы. – Я поморщился. – У тебя нет знакомых в пожарной охране?
– Кузен, – ответила она. – А что?
– Здесь посетителей наверняка больше нормы. Может, если пожарные инспекторы узнают об этом столпотворении, они хотя бы часть народа отсюда выгонят. Нам нужна толпа – но не больше той, которая соблазнила бы убийцу.
Она кивнула:
– Займусь этим.
– И вот еще что. Понимаю, что это маловероятно, но полицейские ищейки ничего не нарыли? Или медэксперты?
– Вскрытие ничего не дало. Они не доверили его Баттерсу. Проводил Бриош, и он не нашел ничего особенного.
– Естественно, – вздохнул я. – А что Грин?
– Строит теории. Но намекнул, что нападение могло быть подстроено с целью привлечь к конвенту больше внимания.
– Немного цинично, – заметил я.
– Грин не верит в чудеса, – сказала Мёрфи. – Он серьезный, опытный следователь и во всем ищет основательную подоплеку. Если он допустит, что убийство совершил какой-то псих, это не даст ему практически никакой зацепки. Поэтому он цепляется за соломинки и надеется найти хоть что-нибудь знакомое, чтобы с помощью этого быстренько прищучить убийцу.
Я хмыкнул:
– Кажется, понимаю.
– Ему не позавидуешь, – кивнула Мёрфи. – Не могу сказать, чтобы он мне особенно нравился, но он коп, и он в сложном положении. Скорее всего, здесь он ничегошеньки не в состоянии поделать. И сам он еще этого не понял.
Она сделала легкое ударение на последней фразе – там содержалось нечто, болезненное для нее самой.
Мёрфи приходилось оказываться в ситуациях, подобных той, в какой оказался Грин, когда происходило что-то дикое, лишенное видимой логики. В первый раз она столкнулась со сверхъестественным, когда работала простой патрульной. Позже, когда ее произвели в детективы, это сослужило ей хорошую службу, потому что она уже понимала, как мало знает. У Грина не имелось и этого. Мне даже вспоминать больно, как она мучилась тогда от бессилия.
– А ты? – спросил я. – Ты ничего не заметила, заслуживающего упоминания?
– Пока нет. Хотя кто-нибудь здесь наверняка знает что-нибудь полезное, даже если сам еще этого не осознает. – Она вдруг склонила голову набок и посмотрела на меня. – Постой. Ты что, меня спрашиваешь?
Я пожал плечами:
– Мёрф, ты ведь навидалась столько такого, чем не всякий чародей может похвастаться. Я думаю, ты способнее, чем сама полагаешь.
Она посмотрела на меня еще более внимательно:
– Что ты хочешь этим сказать?
Я снова пожал плечами:
– Хочу сказать, ты уже попадала в такие передряги. Ты знаешь, на что это похоже – когда вокруг шныряет что-то такое, странное. Это ощущение более или менее одинаково. Ты узнаешь его, когда почувствуешь.
– Чего? Я, получается, теперь все равно что чародей?
Я ухмыльнулся:
– Ты просто смекалистая штучка, Мёрф.
– Штучка? – угрожающе переспросила она.
– Пардон, – поправился я. – Полицейская штучка.
– Вот так-то лучше, – сказала она.
– Просто не игнорируй свои инстинкты, – посоветовал я. – Они тебе не зря даны.
Последних слов Мёрфи, правда, не расслышала, потому что резко повернула голову в сторону и, слегка прищурившись, устремила взгляд своих голубых глаз на мужчину, который покинул зал и плавно зашагал по коридору.
И тут Мыш негромко зарычал.
– Кто это? – тихо спросил я у Мёрфи.
– Дарби Крейн, – так же вполголоса отозвалась она.
– А-а, – кивнул я. – Режиссер ужастиков.
Мыш снова зарычал. Мёрфи и мой пес, не сговариваясь, двинулись следом за Крейном.
К чему противиться неминуемому? Я тронулся с места прежде, чем Мыш выдернул мне руки из плечевых суставов.
– Слушай, не побеседовать ли нам с ним?
– Думаешь, стоит? – спросила Мёрфи.
– Говори ты. Я поддержу, если что.
Она кивнула, не оглядываясь.
– Будьте добры. – Не сбавляя шага, она врезалась в компанию фанатов. – Разрешите пройти.
Мы пытались прорваться сквозь толпу, но это было все равно что бежать по грудь в воде. Чем быстрее ты пытаешься двигаться, тем сильнее сопротивление. Крейн, мужчина среднего роста, в брюках в обтяжку и темном блейзере, скользил в толпе с ловкостью угря. Мёрфи шла передо мной, пробивая дорогу; я же использовал преимущества своего роста, чтобы не потерять Крейна из виду.
Все же он здорово опередил нас, первым подойдя к лифтам. Когда мы вырвались на относительно свободное пространство, двери лифта уже раздвинулись. Мёрфи поспешила вперед, коротко оглянулась на меня через плечо и сделала выразительное движение подбородком в сторону лифта.
Я расплылся в ухмылке. Случается, я просто бешусь от того, что современная техника отказывается работать в присутствии чародеев. Но бывает, что эти же проблемы могут и позабавить.
Я приложил совсем небольшое усилие, сконцентрировал мысли на лифтах и прошептал:
– Hexus.
Волна незримой энергии прокатилась по коридору, и стоило ей достичь лифтов, как из-под панели с кнопкой вызова посыпались искры, а чуть позже выплыло облачко дыма. Двери начали закрываться, но тренькнул сигнал, и они снова раздвинулись. Это повторилось еще дважды, а потом Мёрфи догнала Дарби Крейна.
Я замедлил шаг, придержал Мыша и остановился в нескольких футах от них, притворяясь, будто читаю вывешенное на доске расписание конвента.
Крейн казался на редкость симпатичным: стройный, с резкими скулами, да и поведением своим напоминал скорее актера, чем кого-то из тех, кто находится по ту сторону камеры. Коротко, аккуратно стриженные темные волосы, глубоко посаженные темные глаза, поза, демонстрирующая расслабленность и отсутствие агрессивности…
То, что все это тщательно просчитанная ложь, я понял практически с первого взгляда. За его невозмутимыми, почти благостными чертами скрывалась жестокость, а в скромной позе – презрение. Когда Мёрфи приблизилась к нему, он вышел из лифта и нахмурился, увидев дым. Взгляд его метнулся к ней, потом – почти сразу же – скользнул по коридору. Поблизости, у выхода из ближнего зала, стояли еще несколько человек.
Он покосился на них и снова повернулся к Мёрфи, скривив губы в легкой вежливой улыбке.
– На технику в последнее время полагаться совсем нельзя, – заметил он, скользнув взглядом и по мне – должно быть, как по детали интерьера. Голос у него оказался неожиданно глубокий, звучный. – Вам помочь в чем-нибудь, капитан?
– Лейтенант, – спокойно поправила она. – Меня зовут Кэррин Мёрфи. Я работаю в…
– В отделе специальных расследований, – договорил Крейн. – Я знаю.
В голове у меня затрезвонил тревожный набат. Сомневаюсь, чтобы Крейн заметил это, но Мёрфи чуть изменила позу, словно готовясь к бою.
– Разве мы знакомы, мистер Крейн?
– В некотором роде. Я видел старую видеозапись, на которой вы стреляете в какого-то психа и животное. Весьма впечатляюще, лейтенант. Вы никогда не подумывали о том, чтобы сняться в кино?
Она покачала головой:
– Мне говорили, это вредно для здоровья. У меня и без того хватает проблем. Вы не уделите мне несколько минут, мистер Крейн?
Он улыбнулся ей; не сомневаюсь, сам он считал эту улыбку мальчишеской и обаятельной. Вот хорек…
– Полагаю, это зависит от того, как вы намерены их использовать.
Мёрфи внимательно всмотрелась в его лицо:
– У меня есть несколько вопросов касательно вчерашнего инцидента, и я надеюсь, что вы сможете помочь мне с ними.
– Совершенно не представляю, чем могу помочь вам, – отозвался Крейн.
Он покосился на замершие в полуоткрытом состоянии лифтовые двери и вздохнул. Достал из кармана маленький черный мобильник; не глядя, нажал кнопку и приложил его к уху. Потом опустил его и нахмурился.
Ага! Получи-ка, хорек вонючий.
– Я вас надолго не задержу, – заверила Мёрфи. – Вы ведь сами наверняка понимаете, насколько важна для нас тщательность в проведении расследования. Нам бы ужасно не хотелось, чтобы пострадал кто-нибудь еще.
