Добрынина Елена
Сказки Королевства. Часть 1
Мэб проводила исследователя взглядом и удалилась со званного вечера, как принцесса из сказки.
– Что, Ибдхард, уводишь ценные кадры? – эйяр Сарион задумчиво сделал глоток янтарного бренди.
– Сами просили присмотреть за девочкой, – пожал плечами тот.
– Присмотрел, значит… и присмотрелся.. Силен ты, что говорить. Еще пару дней назад ходила статуя статуей, что воля, что неволя… Я уж было думал все, сломалась девка. А сейчас, ты погляди на нее только.. – он одобрительно покачал головой. – Смотри у меня, обидишь – лично в морду дам, не погляжу на награды и звания..
– А давайте я сам как-нибудь разберусь, без ваших указаний, – недовольно буркнул южанин и чуть пошатнулся, когда Сарион отечески похлопал его по плечу..
– Ну-ну, что набычился сразу. Я ж по-хорошему.
Аодхан только кивнул, взглядом провожая идущую к проходной тонкую фигурку в голубом платье.
Предельные сказки Королевства
По извилистой горной тропке поднималась женщина. Высокая сухощавая фигура ее, облаченная в белоснежную мантию с широким капюшоном, отчетливо выделялась на фоне зеленых, поросших низкой луговой травой склонов и серо-сизых горных вершин, видневшихся вдали. Ноги женщины шагали уверенно, шурша каменистой крошкой, а жилистая, в мелких морщинках рука твердо держала серый посох с витиеватым навершием в виде соединенных вместе шестеренок. Каштановые с проседью волосы были собраны в высокой тяжелый узел на макушке, и две драгоценные шпильки крепили к нему верхний край капюшона, отчего последний то и дело надувался трепещущим на ветру парусом. Лицо путницы, хоть и испещренное мелкими сухими морщинами, хранило следы былой красоты. Более всего поражали глаза – вытянутые словно две миндалины они имели столь светлый золотисто-зеленый оттенок, что казались совершенно прозрачными. Узкие, аккуратно очерченные губы будто застыли в очарованной полуулыбке, и, казалось, что в уголках их прячется по маленькой, но важной тайне.
Женщина шла царственно, прямо держа спину, и легкое свечение исходило от нее, а может, это просто так казалось. В горах еще и не то померещится. Иногда она останавливалась, срывала тот или другой дикий стебель, изучала его и бросала в белую холщовую сумку, которая весела на ее плече. Или, присев, пила из хрустального горного ручья. Она не торопилась. Поднеся ладонь ко лбу, чтобы глаза не слепил солнечный свет, разглядывала горы вдалеке и усмехалась:
– Далеко забрались в этот раз. Ждите, раз так… – и снова отправлялась в путь.
Под вечер, когда свет солнца из белого стал золотым, тропа вывела ее к огромной пещере, целиком сложенной из молочно-белого риона. Странница покачала головой и вошла в неописуемой красоты зал. Ее легкие шаги гулко зазвучали в воздухе, отражаясь от сверкающих полупрозрачных стен, витых колон и поднимаясь вверх к чашеобразному куполу, в котором, словно бриллианты в молочной дымке, искрились кристаллы горного хрусталя.
Остальные уже были в сборе. В глубине зала взгляд женщины выхватывал знакомые за столько лет силуэты.
Вот суровый мужчина в доспехах. Его длинные волосы цветом похожи на свежую кровь, а чело увенчано обручем из наконечников стрел, поразивших врага. Он сидит, опираясь на меч, и чуть склоняет голову в знак приветствия.
Рядом с ним юная девушка. Глаза ее синее неба, а кожа чуть тронута золотистым загаром. Волосы пышным золотым покрывалом спадают до самых пят. На голове венок из вечно цветущего яблоневого цвета. При виде вошедшей она улыбается приветливо и распахивает ей навстречу объятия.
Чуть дальше, на гладкой глыбе риона возлежит молодой мужчина в черном. Рукой, согнутой в локте, он подпирает голову, смотрит на вошедшую дерзко и игриво, словно предвкушает забаву. С плеча его свешивается светлая коса, сплетенная из бесчисленного количества прядей. Его приветствие – воздушные вихри, что рвутся с пальцев и нежно целуют глаза и щеки.
И последний из них – черноволосый мужчина, чье бледное лицо словно вырезано из куска риона. Его черты спокойны и изящны. На нем простая зеленая рубаха с вышитыми листьями, и она подчеркивает благородство его лица лучше, чем самая роскошная одежда. Он поднимается на ноги, делает несколько шагов в сторону вошедшей и прижимает ладонь правой руки к груди в знак сердечности своего приветствия.
– Спасибо за тропу, Эорданн. Она была легка. – произнесла женщина в белом.
И черноволосый едва заметно кивнул, принимая благодарность.
– Здравствуй, Лиадэйн, мы ждали тебя, – он пригласил ее к единственному свободному здесь сидению – креслу с подставкой для посоха, что вырезано из цельного теплого камня. Женщина улыбнулась одними уголками губ и опустилась на приготовленное для нее место.
– Ну что ж, Хранитель. Все в сборе. Так огласи причину, по которой ты нас созвал, – произнес Воин. И голос его пронесся по залу грохотом славных битв и лязгом мечей.
– Хорошо, Кедиэрн, – отозвался черноволосый и обвел присутствующих взглядом. – Есть то, что меня беспокоит. Хаос усилился, привычный ход вещей нарушен, сила наша падает.
– Мы уже слышали это от тебя, когда собирались в прошлый раз, – слегка покачивая ногой заметил блондин в черном.
– Ты прав, Странник, – признал Эорданн. – Но весной в твоих землях, Краса…
Он обратился к златоволосой деве.
–…впервые не будет шуметь сладколист. И защитный полог дал первую трещину…
В зале повисла тишина. Легкие шаги босых ножек Прекраснейшей были отчетливо слышны.
– Как это возможно, мой Король? – прильнула она к груди Хранителя, заглядывая в его темные печальные глаза. Тот гладил золотые волосы, успокаивая ее, словно ребенка.
– Я стал слаб, Айне. Сил моих едва хватает, чтобы держать полог. Мы дети этого мира. Слабеет мир – слабеем мы. И первым по счету падет щит, таков порядок.
– Падет щит – ему на смену придет меч! – прогрохотал сталью Воин.
– Поэтому я был против того, чтобы ты, Виндагор, переходил в Очевидный мир. Но, что сделано, то сделано, – в голосе Хранителя не было ни упрека, ни радости от собственной правоты. – Теперь тот мир вспомнил о нас и предъявил свои права. Туман пришел в движение.
– Можем ли мы сделать что-нибудь, чтобы помешать этому? – воскликнула Прекраснейшая.
– Мы не боги, – грустно улыбнулся Защитник, – нам не подвластны законы Мира.. Можем ли мы создать силу, противодействующую им?..
– Мы нет. – задумчиво произнес Странник, садясь на своем ложе, – Но эльны могут.
– В отличии от нас они не так привязаны к законам и более свободны, хоть и сами об этом не знают.. – поддержала его Пресветлая.
– И уже сотни раз разрушили бы Королевство, если бы не наша помощь, – внес свою лепту Хранитель.
– И это тоже правда. Но, Эорданн, у них есть хотя бы теоретический шанс. Один из моих мальчиков сейчас как раз изучает Туман и стоит на пути к Истине.. – заметила Лиадэйн.
– Он лезет не в свое дело, – пророкотал Яростный.
– Здесь я согласен с Кедиэрном, Мудрейшая, – задумавшись немного, проговорил Хранитель. – Его вмешательство только еще больше расшатает порядок. Наш мир падет быстрее.
– Что толку ждать, когда крыша рухнет тебе на голову, и даже не попробовать ее починить ? – пожал плечами тот, кого когда-то звали Виндагором и перебросил косу на другое плечо. Не проще ли помочь мальчишке?
– Мы не можем вмешиваться напрямую, Странник, не в этот раз, когда ставки слишком высоки, – напомнила Пресветлая. – Все, что мы можем – слегка направлять..
– И встать плечом к плечу, если дело дойдет до худшего, – метнул очами молнии Воин. – В этом вы всегда найдете у меня поддержку, но полагаться на твоего щенка я не согласен.
– Двое за, двое против, – подвела итог Премудрая. – Твой голос решающий, Айне.
– Мне нравится твой мальчик, Лиадэйн, на нем есть и мое благословение, – размышляла вслух Весна. – Но он слишком горяч. Дети Воина смогут обуздать его пыл. Если ты, мой Король, пришлешь ему в помощь свое дитя, то опасность уменьшится.
И она умоляюще посмотрела на Защитника.
Тот долго хранил молчание, прикрыв устало веки.. Наконец, в полной тишине прозвучал его голос:
– Хорошо, Айне, я попрошу Иллойэ. Но больше я ничем не смогу им помочь..
– Тогда это придется сделать нам, – произнесла Мудрейшая..
Долго еще длился совет, лишь под утро разошлись Короли и Королевы по своим вотчинам, и горная тропка, ведущая к чудесной пещере исчезла, словно ее и не было никогда
***
– Эйяр Ариллиан только что прислал вестника, – Мэб на свой страх и риск вошла в палатку, где господин старший научный сотрудник изволил устроить свою лабораторию, – требует новый отчет.
– А чем его не устроил старый? – недовольно буркнул Ибдхард, не отвлекаясь от своих колбочек. – Там все емко и по делу. Или он запамятовал, что такое «кранты»?
–А что вы ему написали? – тут же насторожилась помощница.
Аодхан задумчиво посмотрел на нее и невозмутимо выдал:
– «По данным исследования нам всем скоро настанет неотвратимый и полный конец». Кажется, так.
– Тогда понятно, чего он так взъелся, – покачала головой Мэб. – В общем, я обещала, что вы скоро напишете.
– Сами обещали, сами и пишите, – возмутился Ибдхард. – Можете даже в тех же самых выражениях. Я не против. Это, знаете ли, даже смешно. Сначала они не дают мне проводить нормальные исследования, а потом требуют отчета по тем крохам, которые удалось наковырять. Вопреки им, заметьте, Мэбхн.
– Господин Ибдхард, господин Ибдхард! – послышался снаружи встревоженный голос.
– Чего там ? – Аодхан споро выскочил из палатки.
К нему со стороны лагеря бежал совсем молоденький боевик.
– У нас еще один тяжелый. Лекарь велел послать за вами.
– Да вы издеваетесь что ли? – взгляд Аодхана метал молнии. – Послать он велел… Нашли себе мальчика на побегушках!
Исследователь кипятился, но собирался к больному привычно и споро.
– Мэбхн, видите, что творится! Можете сами изучить содержание красной папки и написать Ллойду. Буду вам очень признателен. Я совершенно ничего не успеваю. Так, ну ведите, любезнейший.
Когда мужчины уходили, Мэб долго смотрела им вслед. Аодхану действительно приходилось не сладко – и дня не проходило, чтобы в лазарете не потребовалась его помощь. Туманников он умудрялся исследовать ночами. Когда же он работал над той задачей, которая сильнее всех его тревожила, девушка просто не представляла. Она старалась помогать ему, как могла: ассистировала при экспериментах (а пару раз и при срочных операциях ), заполняла лабораторные журналы под его диктовку, выслушивала едкие комментарии и претензии. И все удивлялась тому, насколько этот эльн был соткан из противоречий. Внешне невысокий, хрупкий, с детскими кукольными чертами лица, быстро выходящий из себя, он при всем при том имел внутри и несгибаемый внутренний стержень, и глубочайший надрыв. Как все это сочеталось вместе, Мэб не сумела бы объяснить.
Зато написать отчет эйяру Ариллиану она была вполне способна. Поэтому девушка прошла в палатку, быстро нашла нужную папку в стопке и села изучать ее содержимое. А оно, содержимое, было весьма впечатляющим и состояло по большей части из записей самого Ибдхарда. Не удивительно, что Мэб пришлось местами поломать голову, разгадывая его заковыристый почерк. А когда она успешно с этим справилась и прочитала написанное, ей стало сильно не по себе.
«Субстанция Тумана – идеальное вещество для создания сущностей. Насыщенное магической силой, оно может быть основой любого творения. Очень сходно с мельчайшими частицами риона. ( проверить).
«Весь наш мир, за исключением Королевства и прилежащих к нему территорий – большое скопление первичного вещества. Сплошная недоделка, которую бросили на полпути.. Почему?»
«Разговаривал с А. Р. Она утверждает, что в мире, откуда она родом, очень сходные светила, число часов и минут в сутках то же, более того, она узнает на нашем небе созвездия своего родного мира, только названия у них иные ( очевидно, что наши миры тесно связаны, «проход» из их мира в наш расположен в зоне Тумана). Надышавшись Тумана, А.Р. Пролежала несколько дней в страшной горячке, после выздоровления у нее открылся небольшой магический дар. В ее прежнем мире нет магии, Туманных стен и риона. ( Туман – источник магии – ?)
«Усиление активности Тумана в последнее время, кажется, не имеет связи с событиями в Королевстве. Или я просто ее не вижу, хотя прошерстил, кажется, все хроники и опросил очевидцев. Вопрос – может ли оно обуславливаться событиями на другой стороне, в другом мире?
«Сегодня ходил к Туману. Один. Я идиот, все было на поверхности, надо было только «прощупать» его. Туман – не недоделка, а плотный защитный слой. От них, с той стороны такой защиты нет,если верить А.Р. Они для нас опасны. Почему?»
«Первое упоминание о туманниках совпадает со временем появления в Королевстве ромайцев. Сейчас они активизировались, когда оттуда пришла А.Р. И вернулся Е.В.
«Туманники в пробирках вполне миролюбивы, и более всего похожи на недооформившихся магических собак или волков с четко выявленной охранной функцией. Особи дикие – агрессивные, перешедшие в боевой режим, чующие опасность. Влиять на них ментально сложно. Что если найти способ влиять на сам Туман?»
Дальше шли выписки из лабораторных журналов , их девушка пропустила. Перешла сразу к странному, наспех начерченному чертежу, смысла которого не поняла и подписью
«Каждая реальность стремится стать единственной. Если баланс нарушен, и система выведена из равновесия. У нас в Королевстве стал слишком много чуждого. Для баланса в Той реальности должно быть куда больше нашего. Иначе наша реальность схлопнется»
Мэб перелистнула страницу неловким движением, и из папки на пол выскользнул сложенный вдвое лист. Девушка механически его подняла, открыла, пробежала неровные строчки глазами и тут же об этом пожалела.
«Дорогая Мэбхн, если к вам попало это послание, значит, я все-таки решился. Пожелайте мне удачи и не беспокойтесь чрезмерно. Есть в этом мире вещи намного больше стоящие вашего внимания. Папку передайте, пожалуйста, Ллойду. Он найдет ей применение.
Сердечно ваш. Аодхан»
Мэб ощутила, как сердце ее проваливается куда-то вниз. Она заметалась было по палатке как глупая курица, и лишь усилием воли заставила себя вновь сесть за стол, взять ближайший чистый лист бумаги, набросать послание эйяру Ариллиану, затем сложить его, достать из стола нужное укрепляющее зелье, принять и лишь после этого, применив те крохи магии, которые ей были разрешены после ранения, отослать вестника.
Кликнув одного из выделенных им парней, и наказав ему присматривать за лабораторией, сама она бросилась в лазарет.
– Господин Ибдхард? Да, он был здесь, осмотрел больного, выдал ряд указаний. Помог с воздействием. Да, ушел.. довольно давно. Нет, куда не сказал.. Конечно, если увидим ,то передадим..
«Да чтоб туманники побрали этого упрямца», – подумала было Мэб и тут же испугалась своих мыслей. Нет, нет, пожалуйста, нет. Пусть все с ним будет хорошо. Куда ж он делся? Неужто, и правда, отправился за Стену? Да ей тогда в жизни его не найти. Девушка шла, куда глаза глядят, лишь бы идти. Когда идешь, легче думается. День уже клонился к вечеру, первые, еще прозрачные, сумерки опускались на землю. До Стены оставалось совсем ничего, и в какой-то момент Мэб ощутила почти непреодолимое желание войти в эту тугую, обманчиво ласковую субстанцию. Аодхан говорил, что это и есть сама магия, разве она может ей навредить? Она поднесла к стене ладони, и они легко прошли сквозь белую дымку. Неожиданно она ощутила неприятное колкое чувство в груди, словно ее тряхнуло слабым магическим зарядом.
– Ты смотри, что делает… Стой, глупая! – незнакомый женский голос раздался сзади.
Мэб вздрогнула, обернулась и уставилась на примечательную светловолосую женщину. Одета та была донельзя нелепо – в простую тканую рубаху и широкие штаны, на плечах же ее красовался длинный коричневый плащ, сплошь расшитый птичьими перьями. Длинные прямые волосы схвачены были на лбу тонким кожаным шнурком, а на висках поблескивали подвески из ярких стеклянных бусин.
– Иллойэ, – представилась женщина ромайским именем с таким видом, словно Мэб оно должно было о чем-то сказать. – Тебе туда нельзя. Так отец сказал, да я и сама это вижу. – Вот тут ..
Она положила тонкие сильные ладони Мэб прямо на сердце.
– …пока не все в порядке. Зачем туда рвешься?
– Там важный для меня эльн, – все это было странно, но бывшая десятница решила, что после разберется. Договариваться с собой она умела.
– Это кто ж такой? Уж не этот ли ученый мальчик, что сюда каждый день ходит? Он? Тогда не бойся, отец его не пропустит, покружит-покружит, да назад выпустит. А он, значит, удрал-таки туда? Ну упертый, хуже барана. Вот что, ты стой тут, никуда ни уходи.
Женщина ловко свистнула, и на сигнал ее слетелось сразу трое ястребов. Они расселись у женщины на плечах, вцепившись когтями в странный плащ. Та проклекотала им что-то, птицы внимательно выслушали, поднялись в воздух и разлетелись в разные стороны, паря над самым туманом.
– Я скоро. Верну твоего важного… – И Иллойэ исчезла за белой пеленой.
Странной женщины не было долго. Чтобы хоть как-то себя развлечь, Мэб ходила туда-сюда, бегала по кругу, приседала и даже отжималась, касаясь грудью мягкой шелковистой травы. Все, что угодно, только не думать, не вздрагивать от каждого шороха и звука, не представлять себе бесчисленное множество картин одна другой мрачнее. Прошло не меньше часа, когда Мэб услышала птичий клекот, и, подняв глаза к небу, увидела там парящего ястреба. Тот кружил и кружил над ней, кричал что-то на своем пронзительном птичьем языке, словно звал : «Сюда, сюда…». Мэб подобралась, ожидая новостей. И они не заставили себя долго ждать.
– Эй, дочь Воина, – сначала она услышала голос ястребиной хозяйки,и лишь затем высокая фигура в объемном плаще выплыла из однородной белесой массы, неожиданно приняв очертания горбатого горного быка – Ну-ка подсоби. Тяжело мне.
Только тогда Мэб поняла, что женщина не просто идет, а несет на спине кого-то. Бывшая десятница кинулась на помощь, подхватила безвольное тело исследователя и аккуратно опустила его на траву. Сноровисто прижала три пальца к шее Ибдхарда, под самой челюстью, и чуть не умерла от облегчения, почувствовав слабую, но равномерную пульсацию.
– Спит, – подтвердила Иллойэ, расположившись рядом в траве и переводя дыхание. Ее ястребы теперь втроем кружили над эльнами. В следующее мгновение женщина издала сухой резкий звук, столь похожий на птичий клекот, что Мэб даже вздрогнула. На этот крик разом отозвались ее хищные питомцы, сделали еще несколько кругов в небе, словно присматривая за хозяйкой, и удалились прочь.
– Далеко забрался, как удалось только… – женщина-птица склонилась над мирно спящим исследователем, пристально вглядываясь в его лицо. Сейчас оно казалось умиротворенным и совсем юным. – Хорошо, что сразу спохватились, а то долго бы потом искали. Ну да ладно, расспросим, когда проснется. У меня тоже к нему разговор есть. Кликнешь своих помощничков, я тут за ним присмотрю пока?
Мэб побежала за подмогой, а странная женщина проверила спящему пульс на запястье, удовлетворенно кивнула, а затем улеглась рядом, прямо на траву, подложила руки под голову и долго всматривалась в темнеющее небо с первыми, не смелыми еще, звездами.
– Не буди, сам проснется, когда время придет, – напутствовала она Мэб, стоя рядом, пока двое боевиков загружали спящего в повозку, и произнесла строго: – Скажешь ему, чтобы не смел снова за Стену соваться, пока со мной не поговорит.
И женщина, не прощаясь, отправилась восвояси.
– Как вас найти? – крикнула девушка ей вослед. Та обернулась, рассмеялась и ответила игриво:
– Сама приду.
Аодхан проспал двое суток кряду. Он еще не пришел в себя, когда к ним в лагерь прибежал парнишка с докладом.
– Госпожа Фринн! Там это… эйяр Ариллиан прибыл, требует вас к себе.
Мэб застыла на секунду, моргнула озадаченно, отпустила гонца и с досадой ругнулась про себя. Это ж надо быть такой рассеянной – про вестника для старшего следователя она совсем запамятовала. Впрочем, и он тоже хорош, мог бы сообщить о том, что собирается приехать. Времени-то прошло всего ничего.. торопился, значит… Девушка накинула старый китель прямо поверх грубого платья и поспешила встретить нежданного гостя.
Эйяр отыскался в ближайшем к ним лагере (в том самом, где был лазарет). Одет он был непривычно – вместо серой формы Особого отдела на нем красовался добротный темно-синий дорожный костюм, отчего сам Ариллиан казался ей совершенно незнакомым эльном.
Увидев бывшую десятницу, он сразу раскланялся со своими собеседниками и подошел к ней.
– Вы так быстро приехали, – не стала скрывать Мэб своего удивления, после того, как они обменялись вежливыми приветствиями.
– Знаете, госпожа Фринн, вы никогда раньше в нашей переписке не называли меня по имени и на «ты». Так что, зная вас, я предположил, что лучше не терять время даром.
Мэб, смутилась и мысленно отвесила себе подзатыльник. Ариллиан и вида не подал, что заметил ее реакцию.
– Где сейчас этот неугомонный? Пришел уже в сознание? Нет? Проводите меня к нему, Мэйбэль, а по пути как раз расскажете подробно, что у вас случилось.
Мэб и рассказала. И про вызов в лазарет, и про красную папку с материалами и запиской, и про то, как чуть было не ушла в Туман, и про женщину с ястребами. На моменте с запиской эйяр поджал губы и раздраженно буркнул что-то себе под нос, а вот Иллойэ ожидаемо заинтересовался.
– Интересные дела тут творятся, – проговорил он наконец. – Не зря приехал.
У постели Аодхана Ариллиан стоял с до того непроницаемым лицом, что Мэб даже хотела выйти, но эйяр неожиданно отмер и обратился к ней.
– Помнится, перед этим всем, – он неопределенным жестом обвел комнату рукой, – я просил его составить хотя бы один нормальный отчет. Мы ведь так толком и не знаем, что он там опять напридумывал.
– В записке Аодхан просил отдавать вам папку с материалами. Пожалуй, именно так я и поступлю, – решила девушка. – Будет знать, как пропадать, не предупредив заранее. Я сейчас, подождите, пожалуйста..
Мэб бросилась к «лаборатории», подхватила красную папку (только записку, ту самую, припрятала, но она все равно к делу не относилась) и несколько мгновений спустя вручила ее старшему следователю.
– Спасибо, Мэйбэль. Известите меня, когда он придет в себя.
Она, конечно, обещала. На том «виверн» и откланялся.
– Хоть ты сигнальную ракету запускай, когда господин исследователь проснуться изволит, – проворчала девушка и вернулась к текущим делам.
Знаменательное событие произошло, когда день уже клонился к ночи. И произошло до ужаса буднично. Ибдхард просто заявился в лабораторию, где Мэб занималась своей ежевечерней обязанностью – проверяла пронумерованные колбочки, стоящие на отдельном столике и записывала в журнал, как протекают те или иные реакции – и совершенно обычно попросил:
– Мэбхн, подайте номера три и девять, будьте так добры.
Мэб сначала кивнула по привычке и потянулась было за нужными колбами, но на полпути замерла, а потом резко повернулась к вошедшему.
– Вы проснулись! – вскрикнула она.
– Сам удивлен, – слегка растеряно улыбнулся Аодхан, – но это так.
– Тогда, тогда… – она торопливо выставила на стол перед ним две нужные склянки и слегка подрагивающей рукой вытащила из кармана платья злосчастную записку, – объясните-ка мне, господин Ибдхард, что вот это значит.
Серые глаза исследователя удивленно распахнулись, придав его лицу выражение совершенно детской наивности.
– О! Кажется, вы не в духе, – начал было он. – Вы сердитесь..
– Еще бы я не сердилась: вы ничего мне не сказали, написали прощальную записку, а сами отправились на верную смерть. И-Драйг-гох вас раздери, Аодхан, вы могли погибнуть! – Мэб уже не помнила, когда так негодовала в последний раз. Вероятно, когда целитель наотрез отказался пускать ее на фронт после ранения.
Темно-рыжие ресницы Ибдхарда дрогнули, и он слегка наклонил голову, улыбнувшись ласково, словно картина злящейся помощницы вызывала в нем искреннее умиление.
– Какой темперамент! Вы стали совсем живой, Мэбхн.
И девушка купилась бы. И на этот почти восхищенный взгляд, и на странное замечание.. Еще месяц назад бы купилась.. Но сейчас, поработав с исследователем бок о бок, она прекрасно понимала, что все это – лишь один из его инструментов воздействия, такой же, как чуть пугающая отрешенность эйяра Ариллиана. Менталисты.. чтоб их.. все у них не как у простых эльнов. Да и зла, она была сейчас действительно зла. Правда, реплики Ибдхарда ей хватило, чтобы несколько собраться.
– Кстати, красную папку я передала старшему следователю, как вы и просили, – Небрежно бросила она, направляясь к выходу из палатки. – Сегодня днем и лично в руки.
А вот теперь ее руководителя пробрало. Во всяком случае, он сразу подобрался, и взгляд его стал таким острым, что будь Мэб чувствительной барышней, непременно бы порезалась. А она ничего, только плечом повела.
– Он что, здесь?
– Здесь, скоро прибудет. Он очень хотел с вами поговорить, – как можно спокойнее произнесла Мэб. – И не он один, кстати. Не поверите, насколько популярной личностью вы стали за это время.
И она гордо удалилась, с некоторой мстительностью отметив на лице Аодхана выражение искреннего непонимания.
Эйяр Ариллиан прибыл быстро, словно только и ждал приглашения. Не спеша вошел в лабораторию (Мэб мышкой прошмыгнула за ним), посмотрел молча на исследователя (тот бросил мельком взгляд на вошедшего, не отвлекаясь от своих экспериментов) и присел на свободный стул напротив.
– Плохо выглядишь, Ибдхард, – начал «виверн».
– А тебя не учили, что перед тем, как войти, надо постучаться? – вернул любезность исследователь – Или на Особый отдел это правило не распространяется?
– Я здесь не как представитель Управления, а как частное лицо, Аодхан.
Исследователь скептически хмыкнул.
– Пес Королевства всегда останется псом Королевства, мы оба это прекрасно знаем.
– И тем не менее.. Сейчас я могу чуть больше.. могу помочь тебе как.. друг.
– «Друг»? – ученый издал такой язвительный смешок, что Мэб вздрогнула. – Друг.. Я не уверен, что ты знаешь смысл этого слова, Ллойд, сверься со словарем.
– Знаешь, Аодхан, у тебя есть нездоровая тяга отталкивать тех, кто хоть как-то тобой дорожит, – произнес Ариллиан после установившегося напряженного молчания. – И я сейчас не только о себе говорю..
– Не лез бы ты не в свое дело, – зло прошипел Ибдхард, – сейчас черты лица его заострились, желваки заходили под смуглой кожей, и Мэб только подумала, что стоило бы развести мужчин по углам во избежание открытого конфликта, когда с улицы донесся резкий птичий крик.
Девушка вышла наружу – и точно, над лагерем кружил ястреб. А через минуту она услышала, как ее окликают по имени:
– Госпожа Фринн, госпожа Фринн, там к вам какая-то женщина рвется. Говорит, вы ее знаете. Странная, а одета как пугало, – обратился к ней дежурный.
– Пропустить, – разрешила бывшая десятница. – Это, действительно, моя знакомая.
В палатку она заходила с тревожным чувством, но мужчин сейчас больше интересовало происходящее вокруг, нежели их собственные разборки.
– Та женщина, про которую я вам говорила… – пояснила эйяру Мэб, – сейчас придет..
– Какая еще женщина, Мэбхн? – исследователю явно не по нраву пришлось это перешептывание.
– Которая вытащила вас из Тумана, – пояснила девушка.
И больше ничего сказать не успела, потому что полог на входе открылся, и в палатку вошла Иллойэ, такая же, как в тот вечер, когда Мэб впервые ее увидела, с пестрым перьевым плащом на плечах.
– Приветствую детей Воина, – громко сказала она, глядя на Мэб и Ариллиана, и в несколько шагов подошла совсем близко к Аодхану: – и тебя, упрямый мальчишка..
Тот смотрел на вошедшую с таким восхищением во взгляде, что Мэб на секунду почувствовала болезненный укол в сердце.
– Дай-ка руку, – тем временем потребовала женщина и, заполучив желаемое, положила сильные пальцы на запястье исследователя, замерла ненадолго, прислушиваясь, и недовольно покачала головой:
– Слабый еще совсем. На-ка вот, девочка, – в ладонь Мэб опустился пучок остро пахнущих горькой свежестью трав, – сделай ему укрепляющий отвар. Как знала, что понадобится.
Пока девушка хлопотала, ставя чайник и заваривая травы, их гостья уже раздобыла себе стул и расположилась в нем, поджав ноги, словно птица на насесте.
– Я Иллойэ, дочь Эорданна -Хранителя, – представилась она. – Знаю, что вопросов у вас много, и между собой, и для меня.
Она в упор посмотрела на Аодхана.
– Но сначала выслушайте то, что я скажу, – Она замолкла на миг, явно думая, с чего бы начать.
– Нашему миру грозит опасность. Он.. – снова тяжелый взгляд на исследователя, – первый это понял. Поэтому-то отец и отправил меня к вам, чтобы объяснила кое-что.
Некогда наш мир был частью другого, весьма небольшой частью, надо сказать. Боги, играя, отделили ее, чтобы использовать… вот как ты свои банки, для опытов.
Она развернулась всем корпусом к Ибдхарду, напряженно ловящему каждое ее слово, и дальше продолжала свой рассказ, глядя исключительно на него.
– Так вышло, что играя, они чисто случайно создали Туман.. и магию. Они так вдохновились своим творением, что пытались повторить эксперимент и для того, первоначального, мира. Но ничего не получалось. Тогда они на время забросили его и перешли сюда.
Первичный мир взревновал, он требовал часть себя обратно и ненавидел ее, потому что из-за нее был заброшен Богами. Чтобы сохранить свою любимую игрушку, Боги окружили ее толстым слоем Тумана – Туманной стеной – и кое-как установили баланс.
Шло время, появились новые волшебные существа и эльны, а чуть позже и Короли. Боги многое знали, и ко многому подготовились заранее. А потом в наш мир пришли ромайцы. Тот мир вспомнил о нас, и все началось сначала.
Наш мир намного меньше первоначального. И чтобы восстановить баланс, нам приходится отдавать намного больше. Ты же понимаешь? – дождавшись утвердительного кивка от Аодхана, женщина продолжила, – Богам пришлось срочно уйти в первичный мир, меньшую плату он бы не принял. И снова установилось равновесие, которое держалось долго. И нарушилось лишь несколько лет назад.
– Когда здесь появилась будущая арвиэлла Рэндаллион, – медленно проговорил Ариллиан.
– Проблема даже не в том, кто сюда пришел, сын Воина, – повернулась к нему Иллойэ – а в том, кто сначала ушел туда. Странник не должен был возвращаться, – произнесла она жестко. Старший следователь нахмурился, а Мэб совсем не поняла, о ком говорит хозяйка ястребов.
– Почему они ничего не объяснили нам тогда, и для чего делают это сейчас? – голос Ибдхарда звучал напряженно и глухо.
