Екатерина Константиновна Гликен
Маршрутка
– Так это тот самый Фёдор?
– Ты мне скажи! Ты ж видела, я на него и смотреть-то робею.
– Я точно и не поняла, что именно увидела. Одно могу сказать, страшно очень, прям леденит, вы ж видели, как меня трясло. Страх такой какой-то ненормальный, непонятный, жутко и всё. Вот, бывает, собака бездомная идёт на встречу, а ты боишься. Так вот тут понятно, что боишься того, что собака нападёт. А в этот раз и непонятно – жутко и всё, хоть из маршрутки беги, такой страх, если бы могла, сбежала бы, окно бы выбила… Да только меня таким льдом сковало, что я и дёрнуться не могла.
– И-и! Это что, ведь он заговорить с тобой может. Спрашивать, может начать. Сначала так, знаешь, беседа про погоду, про поездку. А потом он так может посмотреть и спросить, не знаешь ли ты его жену, и скажет, между прочим, мол, хотел бы знать, простила ли его жена. Тут не знаешь, что и делать, если скажешь, что не знаешь его жены, он осерчает так, что семь лет несчастной ходить будешь, он тебя везде преследовать начнёт. Скажет, мол, врёшь, знаешь жену, просто не хочешь мне от неё прощение передать. А если скажешь, что знаешь жену, он про прощение спросит. Так если сказать, что жена не сердится, он тебя сплетницей назовёт и придушит.
– И как тогда?
– Что значит «как тогда»?
– Отвечать как? Чтоб не рассердился.
– Так этого никто не знает. Одно только – даже не начинай разговор. Он начнет, сиди молчи, как воды в рот набрала, он тогда на ближайшей остановке и выйдёт. Главное – кивать даже нельзя и улыбаться.
– Так что, теперь наш сосед-то не жилец?
Старуха молча кивнула.
– Так надо ж как-то мужика-то спасать?
– Себя спасай, ему уж не поможешь.
– А откуда вы всё это знаете?
Тут в маршрутке началось движение. За разговорами я и не заметила, как мы доехали. Все начали потихоньку выбираться на свежий воздух. На самом краешке неба занималась новая заря. Город торопился по своим делам, сигналили машины, дворники шоркали щетками асфальт, ноздри щекотал запах жареных пирожков. Я схватила старуху, не дав ей уйти:
– Скажите, вам-то откуда всё это известно?
– Откуда? Это было недавно совсем. Полвека почти назад. А я жена его, там самая…
Надо признаться, я оцепенела. Старуха воспользовалась моим замешательством и быстро покинула салон. Я посидела ещё немного, пытаясь как-то осмыслить впечатления этой короткой ночи. Через пару минут почти удалось убедить себя, что всё это – дурной сон, кошмар, выдумка переутомившегося сознания. Начала выбираться. И тут краем глаза заметила сбоку чей-то взгляд. В момент все мои внутренние рассуждения о том, что никаких призраков не существует, что все это чистой воды фантазия, что я уже, в общем-то, большая девочка и стыдно всякого такого бояться, испарились, и их место занял уже знакомый ледяной озноб с дробным стуком зубов. Уж не знаю, как нашла в себе силы повернуть голову в сторону взгляда, однако я это сделала. На меня мёртвыми запавшими глазами смотрел средних лет мужчина, губы его посинели, словно от удушья или от остановки сердца. В кабину вернулся водитель. Я поспешила к выходу.
– Кажется, мужчине в салоне плохо, – быстро проговорила я и постаралась как можно быстрее скрыться из виду.
Весь тот день ходила и думала о ночном происшествии, не могла сосредоточиться ни на чём другом. Вечером в уютной квартире, за просмотром новостей, заметила одну: «Пассажиру стало плохо в маршрутном такси. Выехавшая на место бригада установила скоропостижную смерть от сердечного приступа».
Хотите – верьте, хотите – нет. Я и сама сейчас думаю, наверное, просто приснилось, а у мужика этого сердце просто прихватило. Так вот совпали обстоятельства, а ум всё в одну цепочку связал. Только я с пустым креслом не езжу теперь.
