Екатерина Олеговна Тимофеева
Внутри
«Чёрт! – Он топнул ногой. Только сейчас мужчина понял, что он босиком и что пол деревянный. – Это хорошо, на бетоне было бы еще хуже», —сделал вывод мужчина.
Марк находился в такой мысленной прострации, что не сразу огорчился из-за того, что в комнате совсем нет мебели, что нет туалета и что самое главное, кто и зачем его тут закрыл.
Он присел на корточки у стены и уткнулся невидящим взглядом в пол. Глаза были опустошены, так же, как и его мозг. Понадобилось около тридцати минут, чтобы Марк начал потихоньку приходить в себя, задаваться вопросами и начинать нервничать. И вот нервозность начала возрастать с быстротой гепарда, так как Марку уже захотелось в туалет, которого не было. Это была первая причина для паники.
У молодого человека организм работал как отлаженные часы, и каждое утро после пробуждения он обязательно опорожняет свой кишечник. И вот сейчас часы затикали и кукушка уже была готова вылететь из домика, чтобы огласить время. Марк решил терпеть. Он очень надеялся, что если это дело рук Алисы, то так она просто решила его припугнуть после вчерашнего инцидента на кухне и надолго его тут не оставит, поэтому он дождётся своего освобождения, сходит нормально в туалет и тотчас покинет этот сумасшедший дом.
Без часов было трудно следить за проведённым временем в этом помещении, но Марка уже сводило от жгучего желания сходить в туалет. Он вспотел и теребил свои пальцы на руках. Уже в тысячный раз молодой человек нервно оглядел пустую комнату в надежде разглядеть хоть какой-нибудь закуток, но тщетно – ничего не появилось, и Марк, сплюнув на пол, пошёл в один из углов этой чёртовой комнаты.
Он присел и сделал свой физиологический процесс. В голове сразу сдулся шарик напряжения и пришло удовлетворение. Но закончив, Марк почувствовал, как у него прошёлся холодок по спине, – ведь вытереться было нечем. Он матерился как последний сапожник, но делать нечего – пришлось натянуть штаны не подтиравшись. Только успел отойти от оскверненного угла, как вдалеке зазвучали металлические лязги и цокот каблуков. За решёткой показалась фигура девушки в обтягивающем красном платье. Это была Алиса. Она была в очень хорошем настроении и улыбалась своей белоснежной улыбкой.
– Доброе утро, Марк! А точнее, уже добрый день, но тебе это откуда знать, ведь ты тут, как маленький мышонок, сидишь в своей норке! – Она звонко засмеялась. Затем добавила, приметив «прибавление» в комнате. – Фу, как нехорошо поступил наш Марк, видимо, твоя тётя Елизавета Германовна плохо воспитала тебя! – надув губки, отчитывала она парня.
– Выпусти меня, и давай нормально всё обсудим! Подурачилась со мной и хватит, мы же взрослые люди!
– Конечно выпущу! Только когда ты перевоспитаешься и поймёшь, что я тебе никогда не наврежу, я тебе только помогаю. И всё, что я с тобой делаю, – это процесс лечения. Лечения, Марк, понимаешь, не издевательства!
– Я тебе не верю: нет такого лечения, это твоя больная прихоть. Извини, Алиса, ты мне очень нравишься как девушка, я хотел быть для тебя идеальным, хотел, чтобы ты была мною довольна, я хотел стать кем-то бóльшим, чем просто твоим пациентом. Но оказывается, ты видела во мне просто подопытного кролика, над которым хотела ставить свои психологические опыты.
– Марк, посмотри на себя – ты неуверенный в себе человек, зацикленный на своих комплексах и ненависти к людям! Тебя эмоционально кидает из стороны в сторону: то ты хочешь убивать людей, то сам хочешь покончить жизнь самоубийством. Ты больной, Марк, и пока ты это сам не поймёшь, так и будешь страдать. Да, мои методы лечения непонятны для тебя, но ты бы очень удивился результатам. – Речь Алисы источала убедительность. – Я хотела тебе помочь, но ты выбрал путь отступления – ты трус и испугался трудностей на пути к успеху.
– Да, я трус и псих, – не стал спорить Марк. – Всё надоело! Отпусти меня, пожалуйста! – чуть ли не умоляющим голосом просил её молодой человек.
– Знаешь, Марк, мне очень жаль, но иногда лечение нужно продолжать даже вопреки, иначе для чего всё это нужно было начинать? Поэтому я подожду, пока ты созреешь к продолжению. Извини, но тебе придётся перевоспитываться в таких условиях. – Она стала разворачиваться, чтобы уйти. – Еду я буду тебе приносить, но немного, а то сам понимаешь – загадишь тут весь пол! – Девушка хладнокровно улыбнулась и исчезла за поворотом.
Глава 43
«Проснись, проснись, проснись!» – вторил он сам себе. Но всё было тщетно – этот кошмар никуда не исчезал, это был страшный сон наяву. Сидя на деревянном полу в полутёмной пустой комнате, Марк ощущал, как его одолевали самые разные эмоции – и гнев, и разочарование, и обида, и страх. Такая смена обстоятельств кого угодно выведет из равновесия.
Марк начал ходить по комнате взад-вперёд, разглядывать стены, щупать их шероховатость. Затем перешёл к железным прутьям двери – они были массивные и прохладные. И чем больше он всматривался в это пространство, тем больше не мог поверить в реальность происходящего.
«Нет, этого не может быть, это бред какой-то! Алиса сейчас спустится, посмеётся своим привычным звонким смехом и выпустит меня, сказав, что она просто пошутила. – Марк мотал головой как заведённый. – Она просто пошутила, она странная, и эта шутка будет в её странном стиле».
Он присел на пол и почему-то отметил, что здесь на удивление не холодно, как обычно бывает в подвалах, но сыростью всё же отдавало. И ещё чем-то отдалённо пахло, но он пока не мог понять, на что этот запах похож. И, конечно, в его нос явно лез знакомый запах собственного опорожнения, которое мирно продолжало лежать в углу комнаты. Он облокотился о стенку, и тут в животе у него раздались характерные голодные бульканья. Марку стало жалко себя.
«Почему я в тот раз не спрыгнул с той чёртовой крыши, зачем я позвонил этой девушке и зачем я сюда только приехал? – плакал Марк. – Тогда бы для меня всё уже закончилось, все мои земные страдания, я был бы счастлив на небесах!» – И его затрясло в рыданиях.
Он, как и полагается человеку, попавшему в стрессовую ситуацию, стал проматывать свои последние события из жизни, приведшие к такому исходу. Он вспомнил, как ехал в этот дом и что на пути случилось с бедным оленем. Только сейчас он понял две очень важные вещи: что девушка хладнокровно сбивает животное и спокойно уезжает с места своего преступления, без единой пролитой слезинки и угрызения совести, спокойно потом об этом ещё рассказывает. А также то, что, скорее всего, сбитый олень, которого пришлось добить, был неким знаком, что ничего хорошего не жди впереди, – надо было сразу развернуться и не испытывать свою судьбу дальше.
«Почему человек сразу не может здраво рассуждать, а только потом, когда уже вляпался по самое не хочу и сидит пленником в подвале? – Слёзы сменились злобой на самого себя. – Сколько мне было предпосылок, что эта дамочка с приветом, она всегда меня подсознательно настораживала, но я продолжал слепо вестись на её красоту, и эта чёртова влюблённость заклеила мне глаза и уши. Я допустил, чтобы она полностью меня контролировала и даже манипулировала мною. Я, как глупый осёл, не видел, что никакого лечения толком и нет, она с ним не общалась как психолог с пациентом, не было этих стандартных процедур, при которых искалеченная психика человека восстанавливалась. А было только то, что она его приручила, – она сделала из него послушного ручного зверька, для которого были созданы все комфортные условия проживания, дабы усыпить его бдительность. Я просто олух! – Марк встал. – Я ненавижу себя! Это надо же быть таким недальновидным и попасть в сети такой беспринципной, не в своём уме женщины! Ох, хитра, хитра, чертовка! А я всё, как наивный дурачок, думал: а что это она такая щедрая, взяла меня под своё крыло абсолютно безвозмездно, – а всё потому, что ей нужен был такой инфантильный придурок, который смотрит ей в рот и делает всё, что она скажет. Она лишь ждала того момента, когда сможет взять меня под контроль полностью и перейти к физическим изощрениям.
Марк так сильно разозлился, воссоздавая у себя в голове все эти размышления, что начал бить кулаком о стенку. У мужчины открылись глаза на эту молодую женщину и сейчас он ненавидел её всей душой. Если бы она сейчас появилась бы прямо перед ним, он не раздумывая задушил бы её своими руками. Когда на стене стали оставаться кровяные следы от его костяшек, Марк остановился. Он не чувствовал физическую боль – его тело и душа были заполнены злостью. Он гневался на себя, на Алису и на ситуацию в целом.
Голод и эмоциональное перенапряжение сыграли свою роль – Марк устало лёг на пол. После всплеска таких яростных эмоций в нём образовалось опустошение. Нет эмоций, нет настроения, нет чувств, только потолок перед глазами.
Без часов сложно было понять, сколько Марк пролежал в таком безмолвном оцепенении. Но в маленьком окошке под потолком соседней комнаты небо приобрело серовато-лиловый оттенок – это говорит о том, что на улице происходит закат. Вечерело. Марк хотел было поднять себя с пола, но ленивое отчаяние не давало ему этого сделать.
«Для чего вставать? Лучше просто лежать и не двигаться – беречь свои жизненные ресурсы».
Человек, привыкший есть около четырёх раз в день и довольно плотно, сейчас испытывал пожирающее его чувство голода. У Марка уже не урчал живот, он просто болел, и в целом состояние его ухудшалось – ко всему прочему прибавились слабость и голодная тошнота.
«Интересно, тут есть мыши, или крысы, или мухи? А зачем я этим интересуюсь: я хочу их съесть или я боюсь, чтобы они не съели меня? – Скоро я начну разговаривать сам с собой – и тогда к моей депрессии прибавится шизофрения».
Но у каждого человека на этой земле где-то глубоко всегда живёт неубиваемый оптимист, который до последнего будет верить в хорошее. Вот и сейчас этот далеко засевший неунывающий жизнелюб стал внушать Марку, что Алиса хорошая девушка, что завтра она его выпустит и они забудут этот инцидент как страшный сон.
Внутри молодого человека спорили между собой пессимист и оптимист. Но в таких спорах очень часто побеждал реалист. Это такой персонаж, который и не сгущает краски, и не идеализирует ситуацию, а смотрит на неё трезвыми глазами и оценивает по факту. Пока в подсознании Марка данный товарищ спал, и поэтому победу одерживал пессимист. Марк в совершенно понуром состоянии перевернулся набок, его глаза уже болели от потолка и жёлтой лампочки. Теперь он мог рассматривать пол, на котором лежал. Обычные деревянные доски, местами с небольшими щелями между собой. Он стал ногтем царапать ближайшую к его лицу доску – не сильно, а просто механически водя ногтевой пластиной взад-вперёд. Через какое-то время на поверхности дощечки образовалась небольшая выемка от царапания. И в голову Марку пришла одна идея:
«Я буду на полу отмечать, сколько дней я здесь буду. Для того чтобы царапать на стене, моих ногтей не хватит – там нужно что-то более острое, – а вот здесь самое то. И потом, я смогу точно сказать, сколько меня продержала в подвале эта сумасшедшая. Я на неё обязательно подам в суд, я её посажу!»
«Если ты, конечно, выберешься отсюда», – добавил в голове пессимист.
Ох уж эти нытики, они всегда всем портят боевой настрой, да и просто настроение! Марк ненавидел таких людей в жизни, и вот теперь в его же собственной голове проявился такой же ноющий скептик.
«Она меня выпустит, обязательно, я сделаю всё для этого, я буду примерным и смирным, и ей придётся меня выпустить!» – настаивал на своём Марк-оптимист.
«Если она не будет тебя кормить, ты будешь настолько спокойным, что уже не сможешь встать, ты умрёшь!» – не сдавался пессимист.
«Зачем ей труп в подвале? Что она с ним будет делать, как объяснит моё исчезновение людям, которые будут меня искать?»
«Искать? Ты действительно думаешь, что ты кому-то нужен? Все давно забыли про тебя. Твоя тётя не вспоминает про тебя уже несколько лет. Да даже твоя хозяйка квартиры и то не звонит тебе, хотя после твоей последней оплаты прошло более месяца. Про тебя уже все забыли. Ты никто, и звать тебя никак».
Такие рассуждения очень печалили Марка. Но это было правдой, горькой правдой.
«У меня есть друг, Пётр. Хоть он и в обиде на меня, но он тот человек, который меня поймёт и простит. Когда я выберусь из этого дурдома, первым же делом поеду к нему. Попрошу прощения, и начнём с ним заново нашу дружбу».
Мысль о Петручио поселила светлый огонёк надежды и тёплые фантазии о новой и нормальной жизни. «У меня будет друг, я заведу жену и детей, и буду обычным, но счастливым человеком. Мы будем вместе ужинать, мы с женой будем делиться впечатлениями за пройденный день, а детишки в это время будут хохотать. Потом мы их будем укладывать спать, рассказывать им добрые сказки, обнимать и целовать перед сном. И, счастливые, сами ляжем в соседней комнате – я в обнимку с любимой женой. А по выходным мы будем выезжать на природу, будем брать с собой Петручио – у него, наверное, тоже уже будет своя семья, – и вот мы большой и дружной компанией будем жарить шашлыки, играть в мячик и плескаться в озере…»
Марк лежал на боку и смотрел в пустоту отрешённым взглядом. Из уголка глаза у него стекала слеза, а в голове были яркие и отчётливые образы его счастливой семьи. Он видел каждое радостное лицо и слышал детский смех. Он чувствовал тепло в своём теле и тепло от припекающего солнышка, чувствовал радость и спокойствие на душе. Лёжа в подвале, Марк понял, что такое семья и что она порождает в душе человека.
За окошком под потолком небо превратилось в чёрный квадрат. Вдалеке лязгнула дверь, затем раздался стук каблуков и за решёткой появилась Алиса. В руке она держала стакан с красноватой жидкостью.
– Еды сегодня не будет, но без питья я тебя не оставлю. Вот, выпей компот – я помню, он тебе всегда нравился. – Она протянула руку со стаканом через прутья и поставила компот на пол. – Выпей сейчас, потому что, уходя, я выключу свет.
Марк очнулся от своего внутреннего мира и стал ещё более разбитым и удручённым. Он встал, голова кружилась. Он взял стакан и выпил залпом его содержимое. Протянул ей обратно стакан.
– Поставь на пол, Марк.
Он поставил.
Она быстро протянула руку и взяла стакан. Выпрямилась и сказала:
– Спокойной ночи, Марк.
– Зачем ты так со мной?
– Ты потом сам поймёшь, для чего всё это нужно было. – Она развернулась и ушла. Раздался щелчок выключателя, и в комнате Марка стало темно.
Молодой мужчина не боялся темноты, но сейчас ему стало некомфортно, одиноко и страшно. Он стоял и прислушивался к темноте. Он боялся услышать такие звуки, какие не хотел бы слышать. Например, топот маленьких ножек или скребущиеся коготки. Но слышал он только своё напряжённое, прерывистое дыхание. Со временем он стал различать очертания комнаты и, выбрав противоположный угол от импровизированного туалета, лёг на пол.
«А ведь только вчера я ещё спал на огромной и мягкой кровати, нежился в ней до последнего, когда уже часы пробивали полдень, – вспоминал Марк, лёжа на твёрдом полу на спине. Неудобство твёрдого покрытия также сопровождалось ноющей болью его порезов на спине. – Как же в этом мире всё странно и непредсказуемо, всё может поменяться в твоей жизни в одночасье! А мы живём и даже не задумываемся о таких вещах, а мы живём и даже не ценим такие моменты. Нам всегда чего-то не хватает.
«Боже, я обращаюсь к тебе первый раз в своей жизни! – прошептал Марк, сложив ладони на своей груди. – Я знаю, ты меня не любишь, потому что я был злой и вечно всем недовольный. Я хотел убивать людей. Я не ценил то, что ты мне давал на протяжении всей моей жизни: друзей, еду, крышу над головой и работу. А вот сейчас, когда я всего этого лишился и лежу брошенный и голодный в подвале на полу, я обращаюсь к тебе с просьбой. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы меня как можно скорее отпустила эта женщина – Алиса! А я в свою очередь обещаю тебе, что исправлюсь. Я не буду плохо думать о людях, я начну ценить каждый свой прожитый день, только, пожалуйста, выпусти меня отсюда поскорее!
Марк начал торговаться с самим Господом Богом.
Глава 44
Он свернулся калачиком и тихонько заплакал. Темнота обволакивала его тело, холодок стал пробирать тело без движений. Это было жалкое зрелище: взрослый мужчина, один, в подвале, с порезами на спине и с болью на душе, захлёбывается своими слезами от отчаяния. Всхлипы заложенного носа сначала были со звуком, затем энергия покидала тело Марка с космической скоростью – и вот он уже не контролировал свои выделения из носа и из глаз, а тихо сопел через рот.
Когда мрак отступил и Марк открыл глаза, комната вновь была освещена жёлтым слабым свечением потолочной лампочки.
«Значит, Алиса спускалась сюда и включила свет».
Он приподнялся, чтобы посмотреть, не оставила ли она чего-нибудь съестного у двери. Но там было пусто, как и в желудке Марка. Это наводило его на две мысли: первая – что заключение его скоро закончится и поэтому ему не оставили еды, а вторая, более грустная, – что она тем самым хочет сделать его пребывание здесь ещё хуже. Тем не менее, какая бы из этих двух версий ни сработала, он не должен падать духом. Марк почувствовал, что хочет в туалет по-маленькому.
Он подошёл в тот же угол, который принял на себя роль временного туалета, и стал писать на стену.
Эти неприспособленные к нормальному заключению условия наталкивали Марка на позитивные мысли, что данное помещение никогда не использовалось в качестве тюрьмы для пленника, значит, его присутствие тут – это спонтанное решение Алисы, и она его точно скоро выпустит.
День без часов тянулся очень долго. Марк уже всё испробовал в этом замкнутом пространстве: и ходил туда-сюда, и лежал, и стоял, и сидел, и шлёпал по стенам, и подпрыгивал на досках. Молодой человек думал, что в его голове от одиночества будет идти диалог с самим с собой полным ходом, но нет – размышлять о чём-либо совершенно не хотелось. Он был в печальном ступоре. Он был в депрессии.
Эта депрессия отличалась от той, с которой он поступил к Алисе как пациент. Там, в той жизни она была волнообразна: то выражалась яростью и гневом, то апатией и навязчивыми мыслями поскорее всё закончить в этой жизни раз и навсегда. Это депрессивное состояние держалось на одной планке – безразличие к своей дальнейшей судьбе. Как-то быстро он сдался текущим обстоятельствам. Марк и сам этому удивлялся, но не спешил что-то с этим делать.
Так совершенно бессмысленно и медленно прошёл второй день. Марк черканул ногтем ещё одну черточку на доске. За окном под потолком было темно.
«Меня даже не покормили за весь день» – заторможенно подумал Марк.
Он сидел как обычно на полу, облокотившись о стену и стал принюхиваться к себе. Его тело стало уже издавать нотки немытых подмышек и ног. Потрогав своё лицо, он оценил выросшую за это время щетину.
– Беги, пока не поздно, – вдруг ни с того не всего вспомнилась фраза, которую обронила странная пожилая женщина на лавочке в деревне.
«Чёрт, она явно это предвидела! – удивился Марк. – Может, она местная ведьма или ясновидящая? Когда выберусь отсюда, я обязательно её найду и расспрошу о своей жизни. От неё толку будет в разы больше, чем от такого лечения супер-психолога Алисы Аркадьевны!»
Когда окошко под потолком опять превратилось в чёрный квадрат, в коридоре раздались звуки открывающейся двери и быстро цокающих каблучков. Алиса подбежала к двери из железных прутьев. Она была возбуждена – у неё там явно что-то произошло. Отдышалась, поправила растрёпанные волосы и молча протянула через прутья стакан с компотом и одну печеньку.
– А матрас мне принести слабо? Или ведро для туалета? Что за отвратительные условия для пленника? Долго ты ещё собираешься меня перевоспитывать в рамках данной конуры? – пробубнил Марк, нехотя беря стакан и печенье.
– Ты уже оценил по достоинству свои курортные условия проживания? – захихикала Алиса. – Поправка: это не конура, а довольно приличный склеп. Кстати, в соседней комнате, которую ты не видишь, есть стол для пинг-понга – чуть позже я разрешу тебе сыграть со мною несколько минут, чтобы курорт соответствовал всем канонам полноценного отдыха в санатории. – Она громко засмеялась.
Марк быстро проглотил скудный ужин. Поставив пустой стакан у двери, он отошёл к противоположной стене.
– Хороший мальчик, Марк! – похвалила его девушка.
Раньше от таких слов у Марка бы уже закружилась голова от умиления, а сейчас всё сказанное Алисой вызывало в нём непринятие и отвращение.
Он поморщился и отвернулся. А Алиса добавила:
– Завтра для тебя будет небольшой тест. Если пройдёшь его и сделаешь то, что я тебе скажу, – значит, ты готов, чтобы я тебя выпустила. Всё в твоих руках, Марк, и это будет в буквальном смысле. – Смех окрасился злорадством. Она ушла и выключила свет.
«Что на этот раз придумала эта ненормальная?» – Марк поёжился.
Глава 45
Ночь прошла по тому же сценарию, что и день назад, а может быть, даже как и весь месяц с небольшим, что он живёт в этом злосчастном доме. В сон он уходил быстро (или, точнее, мгновенно) и спал по обыкновению без сновидений.
Проснулся Марк с ужасной головной болью – голова буквально трещала по швам. Во рту была неприятная сухость, сердце взбудораженно стучало, а на пальцах рук явно отмечался тремор.
«Состояние, как будто я вчера пил весь день», – простонал Марк.
Голова кружилась, поэтому мужчина продолжал сидеть на полу, не решаясь встать в полный рост. Состояние было настолько паршивое, что думать о новом задании от Алисы совсем не хотелось. И всё-таки эта мысль не вылезала из его головы. Он не знал, какую тактику для себя избрать: либо отнестись к нему по-фигически и даже не пытаться его выполнить – всё равно она рано или поздно его освободит, – либо, наоборот, сыграть по её правилам и сделать то, что она скажет, и тогда получить гарантированный билет на свободу. Но ни первый, ни второй вариант в нём никак не отзывались. Марк даже думал о нападении на Алису.
«Она же сама намекнула, что моя свобода в моих руках, в прямом смысле слова. Может, она реально надеется на то, что я накинусь на неё? Она же с чудинкой, и, может, ей этого очень хочется?»
Но Марк сегодня даже встать не может – о каком физическом нападении может идти речь?
«Мне бы раны пора уже обработать – не хватало, чтобы в них какая-нибудь зараза попала и воспалилась. И вообще, помыться тоже не помешало бы.»
«Странное всё-таки существо – человек. Он может существовать не только в комфортных обстоятельствах, но и быстро подстраивается под жестокую окружающую среду. Под те условия, которые диктует сложившаяся стрессовая ситуация. То есть, по сути, в его клеточки заложено всё по выживанию в сложных условиях. Великий и могучий человеческий организм! Скоро мне станет удобно спать на досках, раны сами затянутся, и наедаться я смогу крошками хлеба.
Стоп! Нет, я не собираюсь здесь так надолго задерживаться, чтобы мой организм уже воспринимал эту реальность на долгосрочную перспективу, – очнулся от размышлений Марк. – Я выйду отсюда как можно скорее и напишу отзывы об этом враче, чтобы больше никто не попался на удочку этой жестокой дамочки. Если, конечно, она и сейчас уже параллельно не начала свою шоковую терапию с ещё одним наивным дураком. Как я…»
Эта увлекательная беседа с самим собой была прервана звуками из коридора.
«Идёт», – поднял глаза Марк, и по его спине пробежали мурашки.
В дверном проёме за решёткой показалась Алиса. Она была в длинном платье в цветочек, волосы убраны в хвост. Она была очень счастливая и улыбчивая. В руках она держала маленького белого котёнка.
– Марк, смотри, какое чудо у меня в руках! – защебетала девушка. – Я была в деревне, там ко мне подбежали местные мальчишки и стали, перебивая друг друга, рассказывать про их местную дворовую кошку, которая окотилась. И теперь котят нужно пристроить в хорошие добрые руки. Они усердно уговаривали меня взять себе хотя бы одного. – Алиса гладила котёнка по шёрстке. Тот прищурил свои маленькие глазки и положил свою головку ей на ладонь. – Я ещё удивилась, что мальчики не утопили котят, а дали им жизнь, да ещё и заботятся об их счастливом будущем! – светилась Алиса. – Конечно же, я согласилась – разве можно устоять перед таким крошечным живым комочком, в котором бьётся маленькое тёпленькое сердечко и который так беззащитен перед этим большим и жестоким миром, правда, Марк?
Марк не понимал, к чему весь этот рассказ и к чему ведёт эта девушка, – уже во всём, что делает Алиса, он ожидал подвоха. Он посмотрел на котёнка и сказал:
– Да, очень здорово, что у него теперь есть защита и забота в твоём лице.
– Ага, очень здорово. – Она пальчиком чесала котёнку за ушком – тот облизал её маленьким розовым язычком, Алиса засмеялась.
– Марк, он тебе никого не напоминает? – вдруг посерьёзнела молодая женщина.
Молодой человек встал, держась за стенку, и подошёл к решётчатой двери.
– Нет, никого.
– Ну как же, Марк! Это же вылитый ты! Смотри, он такой же маленький, жизни толком ещё не знает, боится этого большого мира с его опасностями и бедами. Его может обидеть любой, кто чуть сильнее его. – Она смотрела очень мило и пристально на котёнка, а потом на Марка.
Что-то ему сразу не понравилось в её взгляде – что-то было зловещее.
– Но ты же пришёл ко мне за помощью, ты хотел покончить со старым Марком, вот с таким. – Она указала на маленького котика. – Ты хотел измениться и зажить новой качественной жизнью. Но этого не случится, пока жив тот, маленький и слабенький Марк. Он будет тебе всегда мешать и не даст выйти на новый уровень. Поэтому что нужно сделать с тем неудачником? – Она пронизывала своим холодным взглядом Марка насквозь.
Он с тревогой посмотрел на маленький белый комочек в её руках.
– Я… я не знаю… – волнение поднималось у него к глотке.
– Его надо убить! – воскликнула Алиса. – И тогда новому Марку будет открыта дорога к счастью. Помнишь, я тебе говорила, что твой ключ к свободе из этого подвала будет у тебя в прямом смысле в твоих же руках? Так вот, на, держи. – И она протянула через прутья сонного котёнка.
Марка окатило холодным потом – он хотел лишь очнуться от этого кошмара, чтобы ничего этого не было на самом деле. Он взял котёнка.
– Убей его! – приказала Алиса. – Сверни ему шею – и тогда я сразу тебя выпущу, потому что ты станешь новым Марком, тем, кого я выведу на новый уровень.
У мужчины дрожали руки, но уже не так, как когда он проснулся, а сильно – его очень сильно лихорадило. Маленькое тельце животного было тёплым и мягким. Он пытался своими маленькими коготками схватиться за его футболку. Марк отцепил его и отвёл рукой на безопасное расстояние от одежды – тот извивался в его руке, открывал свой крошечный розовый ротик и издавал пищащие звуки.
– На это способен только лишь зверь – сказал Марк – на убийство. Разве можно просто так убить живое существо, ни за что?
– Ты же хотел убивать людей, Марк. – Алиса разочарованно качала головой. – А тут лишь какой-то блохастый комок шерсти, без мозгов! Одно резкое движение – и ты на свободе.
– Разве это можно будет назвать свободой потом?
– Я начинаю терять терпение, Марк! – сквозь зубы проговорила девушка.
– Ты ненормальная! Я не буду убивать живое, никому ничего плохого не сделавшее животное!
– Ты понимаешь, что я сдержу своё обещание и не выпущу тебя отсюда? Ты действительно не будешь убивать эту скотинку, лишь бы не запачкать свои ручонки в невинной крови и сидеть здесь дальше? – угрожающе спрашивала Алиса.
– Ты меня всё равно выпустишь, Алиса, – медленно и чётко сказал Марк. – И убивать я никогда не буду, я был глуп. Ты меня поняла?
– Ты как был жалким неудачником, так им и остался, ничтожество! – фыркнула девушка. – Ладно, отдавай мне сюда этого плешивого!
Марк не торопился отдавать его сумасшедшей.
– Что ты с ним сделаешь?
– А ты как думаешь? Буду кормить его и любить, не зря же мне его доверили мальчишки! – Она улыбнулась.
Он протянул котёнка через прутья – тот упирался и не хотел возвращаться в руки Алисы.
– Твоя наивность не имеет границ, Марк! А теперь смотри сюда – я тебе покажу, как надо хладнокровно расправляться с теми, кто слабее тебя.
– Нет! – закричал Марк. – Не смей этого делать! – Он кинулся к решётке и начал через неё тянуть руки к котёнку. – Отдай его мне обратно!
Алиса уже обхватила одной рукой его голову, а другой держала маленькое беспомощное тельце. Котёнок пищал.
Марк кричал, умолял, просил не делать этого. Он встал на колени и со слезами на глазах просил отпустить животное. Он обещал, что, если она его отпустит, он будет делать всё, о чём она его попросит. Но, видя, что Алиса настроена серьёзно покончить с этим несчастным, он отвернулся к стене, зажмурился и зажал уши ладонями.
– Нет, нет, нет! – причитал он сквозь слёзы.
Через какое-то время он заставил себя повернуться к двери. Там стояла довольная Алиса и в руках, как трофей, гордо держала бездыханного, с повисшей головкой маленького белого котёнка.
– А-а-а! – Марк схватился за голову и громко застонал. Сел и спрятал свою голову между коленок.
– И да, ты прав, я тебя всё равно выпущу. – Алиса оставила его одного.
Глава 46
«Что это было? За что? – Марк сидел на корточках и раскачивался взад-вперёд. – У неё точно проблемы с головой – ни один нормальный человек не убивает просто так живых существ! Она опасна для общества: сегодня котёнок, а завтра кто? Надо немедленно отсюда выбираться и сообщить о ней в соответствующие органы!»
Самочувствие у Марка ухудшалось, только что перенесённое эмоциональное напряжение оставило след на его душевном состоянии.
«Какая же она жестокая! – У Марка до сих пор перед глазами стояла картина, где менялась за несколько секунд сущность Алисы: из милой и улыбчивой любительницы животных в хладнокровную живодёрку. У него в голове не укладывалось, что он всё это время жил с ней под одной крышей, восхищался ею и даже любил. – А она, оказывается, очень умело скрывала свои садистские наклонности. Это лишь ещё раз доказывает, что я опредёленно не разбираюсь в людях. Как я мог не замечать в ней такие черты жестокости – наверняка они у неё прослеживались с самого начала! Или всё-таки люди научились контролировать и камуфлировать свои отрицательные черты настолько профессионально, что пока сам негодяй не покажет себя во всей красе, ты так и будешь думать, что он “божий одуванчик”. Страшно! Страшно жить в таком хитром и опасном мире!
«Но куда деваться, таким уж он создан, где всегда были, есть и будут добро и зло. И пока нам отпустили это время нахождения на такой планете, только нам решать, на чьей стороне мы его проведём. И, как назло, ген жестокости сразу вшит в ДНК каждого человека, только вот развивать его или нет – это личное дело каждого индивидуума. И как тут устоять от такого соблазна, как лишение жизни другого живого существа, методом убийства, одному только Богу известно.
