Екатерина Шашкова
Обратная сторона Истока
Глава четвёртая, в которой дружеские посиделки заканчиваются внезапным образом
Леда умерла накануне ночью. Тихо и спокойно, от старости: уснула и уже не проснулась.
Глава разведки Истока жила одна, в маленькой комнатушке прямо на территории управления – чтобы далеко не ходить. Нашёл её секретарь, принесший начальнице кофе на завтрак и документы на подпись.
Он не удивился, хотя и расстроился. И первым делом сообщил Силю, потому что родственников у покойной всё равно не было.
Силь на известие тоже отреагировал спокойно. Ну, почти спокойно. Отправил сообщения всем, кому следовало, распорядился насчёт похорон, перебрал бумаги в кабинете начальницы – их оказалось совсем немного, Леда давно переложила основную массу дел на заместителя, оставаясь в управлении больше символом, чем реальной властью. Такое положение вещей не было тайной, смерть старой разведчицы не стала неожиданностью, на безоблачном небе ярко светило летнее солнце, проклятье не проявляло себя уже несколько месяцев и, судя по всему, исчезло навсегда, потихоньку сходила на нет шумиха, связанная со взрывом…
В общем, всё было почти хорошо.
Но, подписывая приказ о собственном назначении временно исполняющим обязанности главы разведуправления, Александр Силь пытался не выть в голос.
Спасало понимание, что в дверь в любой момент могут войти. Хорошо, если Ирма – она шефа в каком только состоянии ни видела, а если кто-то посторонний?!
А потом на соседней улице прогремел новый взрыв, и эмоции отошли на второй план – осталась только работа. Много работы. И осознание, что всё вокруг стремительно катится в пропасть.
* * *
Королевские похороны прошли без накладок. Из-за боязни очередного взрыва процессию пустили по другой улице, посторонних по возможности разогнали, все положенные мероприятия сократили до минимума, а охрану, напротив, усилили.
Половина официальных гостей, заслышав о новом теракте, решила, что где два, там и до третьего недалеко, и внезапно заболела. Часть аж в Викену уехала ближайшим рейсом (видимо, лечиться). Нина разглядывала пухлую стопку писем с официальными соболезнованиями и извинениями на столе у Ирмы и вспоминала своих студентов. На первом курсе многие из них по школьной привычке считали, что «заболеть» – хорошее оправдание для неявки на пару. К выпуску у них этот бред из головы обычно выветривался. А вот высшие чины и знать Истока писали как под копирку: «К сожалению, вынужден сообщить, что не смогу присутствовать из-за резкого недомогания…»
Сама Нина на кладбище тоже не поехала, но не из-за страха перед возможным взрывом. Она просто искренне не понимала, что там делать. Глазеть на сильных мира сего? Как в кино? Бред какой-то! Да и дел полно.
В итоге весь день сидела на работе, как на иголках, выжидая, не рванёт ли ещё что-нибудь.
Пронесло.
Принцессу она, правда, всё-таки увидела, хоть и мельком: в глухой церемониальной маске, закрывающей лицо, в длинном чёрном платье, в перчатках она походила не на живого человека, а на сказочного персонажа или загримированного актёра, затесавшегося в толпу обычных людей.
Непонятно, что наследница престола забыла в здании разведуправления, но именно там Нина на неё и наткнулась. Очень буднично: шла из столовой и заметила перегородившую коридор толпу. Сначала даже не сообразила, что происходит (мало ли, вдруг опять проверка от Совета магнатов в самый неподходящий момент), и только потом различила на некоторых пришельцах форму королевской гвардии. И уже после этого – скрытую за широкими спинами гвардейцев девочку в маске.
По официальным данным, ей едва исполнилось восемнадцать, совсем ребёнок, Алинкина ровесница. Худенькая, светловолосая и синеглазая.
На самом деле глаза скрывались за маской, но Нина почему-то была абсолютно уверена, что они синие. Такие же, как у Силя.
Сам он маячил неподалёку, втолковывал что-то важному сухопарому старику. Наконец тот неохотно кивнул, соглашаясь, и вся делегация двинулась дальше по коридору. Глава разведки дождался, когда она скроется за углом, устало привалился к стене, поискал взглядом, куда бы сесть, но обнаружил только замершую в нерешительности Нину.
– Сандра, вы что-то хотели?
– Нет-нет, просто мимо проходила. – Нина с трудом удержалась от глупейшего «У вас всё в порядке?».
Ясно же, что нет.
Издалека ещё ничего, а вот вблизи шеф напоминал самого себя в разгар приступа: болезненная бледность, синяки под глазами и искусанные губы. Его хотелось немедленно загнать в постель (можно даже силой), напоить снотворным (видимо, тоже силой. Или подлить во что-нибудь по методу Лисара) и оставить так на пару суток.
Но кто тогда будет руководить всем этим бедламом?!
– Я не умираю. – Силь натянуто улыбнулся, верно истолковав взгляд подчинённой.
– Правильно делаете! Я не для того проклятие снимала.
– И я вам за это очень благодарен, – серьёзно ответил шеф. – Можно личную просьбу? Проследите, чтобы Ракун не забыл про завтра.
О чём речь, уточнять не требовалось. Похороны Леды – мероприятие гораздо более камерное, чем королевская процессия, но тоже официальное.
– Он не хочет идти, – созналась Нина. – Не хочет всей этой публичности и речей. Лучше потом сходит на кладбище попрощаться, когда там лишних людей не будет. Ну, он так сказал.
– А я хочу, чтобы он пришёл. Приказать не могу, но… Сандра, пожалуйста, уговорите его как-нибудь.
– Я попробую, но ничего не обещаю. – Нина виновато развела руками.
Силь понимающе кивнул.
Уж он-то друга знал как облупленного.
Упрямством Ракун напоминал не енота, а по меньшей мере осла. И если уж вбил что-то в голову, то переубедить его становилось почти невозможно.
Но в этот раз неожиданно получилось. Магос побрыкался ради приличия, но пошёл. Хоть и проворчал напоследок: «Конечно, когда у друзей проблемы, он их увольняет, чтобы под ногами не путались, а когда у него – сразу обратно зовёт».
Лисар тоже приехал. Леду он знал с детства, не слишком любил, но очень уважал, и остаться в Викене в такой день никак не мог.
Нина за несколько месяцев работы в управлении тоже успела проникнуться к старой разведчице уважением, поэтому на душе было тяжело и горько.
Ирма ревела.
Долан молчал и выглядел пришибленным.
Силь, выдавливая из себя прощальную речь, цеплялся взглядом за друзей, не знал, куда девать руки, и путался в словах, чего за ним раньше никогда не водилось.
Ракун привычно лыбился в пространство и явно считал минуты до того, как эта показуха закончится. А потом просто выволок обоих товарищей из толпы и сообщил, что они едут к нему. Прямо сейчас.
Желающих спорить не нашлось.
В Истоке не было традиции поминок, привычных Нине. После похорон все просто расходились по домам и возвращались к обычным делам (если получалось). Но Ракун считал, что дела могут и подождать. По крайней мере, пока ещё что-нибудь не взорвут.
– Если взорвут, то мне можно точно никуда не торопиться, всё равно с должности снимут за этот бардак. А я её и занять-то толком не успел, – печально улыбнулся Силь.
Он всё ещё выглядел как бледный призрак самого себя, но разговор поддерживал вполне уверенно. Не то дружеское участие помогло, не то третий стакан апельсинового сока. А вот к еде начальник разведки почти не притронулся, разве что немного поковырял для вида.
– Тебя-то за что? – удивился Лисар. – Это ж внутренняя безопасность. Пусть милитского руководителя снимают. Как там его…
– Хеллер. И его снимут, не волнуйся. Всем достанется, если виноватых не найдём.
– У нас обычно террористы сами на всех углах орали, что очередное происшествие – их заслуга, а то вдруг конкуренты себе чужие лавры присвоят, – вспомнила Нина. – А тут тишина, даже не рыпается никто. Ни листовок, ни лозунгов, ни ультиматумов. Даже непонятно, чего они пытаются добиться.
– Смены власти. Разве нет? – нахмурился Ракун.
– Тогда зачем взрывать толпу зевак? Да ещё в тот момент, когда эта толпа толком оформиться не успела.
– Есть версия… – Силь задумчиво повертел в руках стакан. – Пока только версия, что взрыв был назначен на утро, аккурат на то время, когда мимо будет проходить похоронная процессия. Но из-за дождя замкнуло какой-то провод, и бомба рванула раньше времени.
– Паршивая, значит, бомба, – вынес вердикт Лисар. – Самопал какой-нибудь.
– И хорошо, что самопал. Если бы рвануло утром, жертв было бы куда больше. А если бы зацепило похоронный кортеж с принцессой…
– То не было бы у нас принцессы, – закончил Ракун.
Силь молча кивнул. Нина посмотрела на его полную тарелку и положила Алексу добавки. Вот уж кто ел за двоих, не забывая подбрасывать вопросы:
– И что теперь? Держать бедную девочку под охраной круглосуточно и никуда не выпускать?
– Она и так под охраной и никуда не выходит. На днях устроила распорядителю истерику, кричала, что хочет отказаться от коронации. Приснилось ей, видите ли, что её там обязательно убьют. Этот старый хрен потом полчаса делал мне мозг, что если с девчонкой что-то случиться, то это будет на моей совести. А то я не знаю! Но на коронацию эта мелкая истеричка пойдёт как миленькая. Надо будет – силой затащу и на уши ей эту корону натяну. Нашла время своевольничать! – Стакан опустился на стол с таким грохотом, что все вздрогнули. Сок выплеснулся на скатерть и растёкся по ней оранжевой лужей.
– А ты-то чего психуешь? – миролюбиво спросил Лисар. – Пусть отречётся девчонка, если так боится. Не коронуют её, сила Истока выберет кого-нибудь другого. Тебе-то, по сути, какая разница, кто на трон сядет?
– Самая принципиальная, – многозначительно хмыкнул Ракун.
Нина запоздало пнула его под столом и уставилась в тарелку, пытаясь скрыть румянец, заливающий щёки. Силь перевёл взгляд с магоса на его подругу и вполголоса выругался.
– Сандра, как у вас с памятью? Я, помнится, уже обещал вас убить, если будете лезть в мои дела, да ещё и болтать о своих гипотезах.
– Только попробуй её тронуть, – оскалился Ракун. – Сам спалился в тире, так что не надо наезжать на мою женщину. Я бы и без неё догадался, только позже.
– Да ты бы об этом забыл через час!
Лисар перевёл взгляд с одного друга на другого и осторожно уточнил:
– Я один не понимаю, что происходит, да?
В комнате повисло неловкое молчание. Оранжевые капли скатывались по скатерти и мерно стучали об пол. Тихо поскрипывала форточка. День клонился к вечеру, но жара спадать даже не думала, и небольшой сквозняк был очень кстати.
– Простите, – прошептала Нина. – Это случайно получилось.
– Знаю я ваши случайности, – вздохнул Силь. – Выкладывайте, до чего додумались.
– До того, что вы следующий наследник престола после принцессы. Только не знаю, первый или второй по очереди.
– Сейчас, к сожалению, первый. Довольны?
Лисар залез в карман, не нашёл там сигару и шумно выдохнул. Зачем-то поменял вилку с ножом местами. Потом переложил обратно. Снова вздохнул и наконец спросил:
– То есть ты… Погоди, если первый после принцессы, то получается, что ты – сын покойного короля?
– Да. Внебрачный.
– И когда ты собирался нам об этом сказать?
Вместо ответа Силь откинулся на спинку стула и устало прикрыл глаза.
– Он вообще не собирался об этом говорить, – прокомментировал Ракун.
– Но о таком нельзя молчать! Если покушения продолжатся и принцессу убьют, тебе придётся занять трон!
– В гробу я видел этот трон! Ты хоть представляешь, что начнётся, если я заявлю о своих правах?
– Ничего хорошего? – предположил Лисар.
– Но почему? – удивилась Нина. Она уже убедилась, что прямо сейчас её никто убивать не будет. Да и вообще после раскрытия тайны шефа заметно отпустило. Наверное, он уже давно хотел хоть с кем-то обсудить ситуацию, но не решался. – Разве не проще объявить о себе официально? Ну и пусть незаконнорожденный! Я читала, такие прецеденты уже бывали, и всегда считалось, что кровь первичнее официального статуса.
– Сандра, опомнись! Проблема не в том, что я бастард! Личность короля в Истоке не зря всегда оставалась тайной, это не просто традиция, это закон. Ни лица, ни имени, минимум информации. Викена вторую неделю на ушах стоит только из-за того, что их пол будущего монарха не устраивает. А теперь посмотри на меня и на ситуацию в целом: бывший убийца во главе страны – это только звучит романтично. Первым делом пойдут слухи, что все взрывы я организовал сам, чтобы заполучить власть. Доказать не смогут, но попытаются, и попутно ещё кучу грехов найдут и выставят на всеобщее обозрение. Припомнят всё, до мелочей, перетрясут всё грязное бельё, которого более чем достаточно. Вы, кстати, тоже попадёте под раздачу. Все вы. – Силь обвёл друзей взглядом, задержался на Алексе чуть дольше. – Историю с твоим дедом тоже наверняка вспомнят. Совет магнатов меня терпеть не может, Фонд тоже, и те и другие только обрадуются возможности подлить масла в огонь. Половина дипломатических связей пойдёт прахом. Хаос, разруха, беспорядки – а в результате меня всё равно устранят. Громко или тихо, рано или поздно. В лучшем случае дадут возможность по-быстрому жениться на какой-нибудь высокородной девочке и заделать ей ребёнка. И проблема даже не в том, что я вообще не горю желанием жениться и заводить детей, а в том, что, если я умру, ребёнок станет безвольной марионеткой Совета. Я не хочу ему такой судьбы. И себе такой судьбы не хочу.
– А если отречься? – предложил Ракун. – Не хочешь править – не правь. Если с твоей кровью всё работает так же, как с обычными камнями, то магия – дело добровольное. Можно отказаться.
– Шумиху и раскопки в грязном белье это не отменит. Кроме того, мы не знаем, кого сила выберет после меня. Возможно, того самого человека, который стоит за покушениями. Хочешь пустить его на трон? А если наследником станет полоумная старая бабка? Или младенец? Его же просто заберут у родителей и…
– Да, мы поняли, сделают марионеткой Совета. – Ракун задумчиво потеребил серёжку. – Слушай, но ведь принцессочка, если выживет, станет такой же марионеткой. Вряд ли ей позволят действовать самостоятельно.
– Не позволят. Вернее, я не позволю. – Силь недобро улыбнулся. – Да, она станет марионеткой, но моей собственной. Какое-то время придётся подталкивать её к нужным решениям, но это я вполне в состоянии делать лично. А Совет пусть утрётся. Руки коротки!
– Будете стоять за плечом и направлять? Эдакий серый кардинал? – Нина вспомнила, что вряд ли шеф знает это выражение, и поправилась: – Тайный советник?
– Да.
– А если она не захочет слушать?
– Пусть только попробует! Я её старший брат, в конце концов. Уши надеру!
– Тебе бы самому уши надрать, чтобы не пытался решать все мировые проблемы в одиночку, – махнул рукой Лисар, возвращаясь к еде. И вдруг замер, нахмурился. – Слушай, а как же так вышло? То есть если король – твой отец, то где мать? Ты её не искал?
– Искал.
Обстановка, успевшая слегка разрядиться, снова накалилась. Силь напрягся, сжал губы, всем видом показывая, что продолжать разговор не намерен, но Алекса было не остановить. Он даже привстал, навис над столом и другом:
– И?
– И нашёл.
– И?
– И мы сегодня её похоронили.
Алекс упал обратно на стул. В руках Ракуна лязгнула, ломаясь напополам, вилка. Нина мысленно выругалась.
Сходство Леды с её протеже было настолько явным, что его замечали все и всегда.
Не внешнее сходство, конечно.
Внешне они походили друг на друга разве что ростом и обманчивой хрупкостью. Но одинаковые повадки, взгляд и даже манера общения с подчинёнными действительно бросались в глаза.
Они были похожи. Настолько, насколько вообще могут быть похожи два человека, которые выполняют одинаковую работу. Два человека, которые тесно общаются изо дня в день. Два человека, один из которых учил другого, натаскивал, калибровал по своему образу и подобию.
Они были похожи настолько очевидно, что на это просто глупо было обращать внимание, как и на сплетников, пытавшихся приписать карьерный рост Силя его родству с начальницей.
А оно вот как повернулось.
– Она сама-то знала? – Ракун даже охрип от волнения.
– Конечно знала.
– Но как же приют? Как ты там оказался? Тебя в детстве похитили или что?
– Думаю, она сама меня сдала.
– Думаешь? А на самом деле?
– Не знаю. Не спрашивал. Мы никогда об этом не говорили.
– То есть вообще никогда?
– Вообще никогда. Я знал, что она моя мать. Она знала, что я знаю. Этого достаточно. – Голос Силя дрогнул. – То есть, было достаточно. Я думал…
– Ты не думал! Вообще не думал! Боги, какой придурок! И она не лучше! – Ракун попытался вскочить со стула, но Нина дёрнула его обратно, погладила по руке.
Для магоса отношения с матерью всегда были больным местом. Со своей он успел пообщаться слишком мало, и искренне недоумевал, как это: иметь возможность поговорить – и молчать. Нина понимала его чувства, но одного взгляда на шефа было достаточно, чтобы увидеть: тот тоже понимает.
Теперь – понимает.
– Я думал, у нас есть время, – пробормотал он. – Думал, она вечная. Она же всегда была рядом. Всегда… была…
Силь отвернулся, судорожно сглотнул, зажмурился.
Очень хотелось обнять его, погладить по голове, как ребёнка. Сказать, что в слезах нет ничего плохого, что иногда можно.
Но шеф только выглядел ребёнком, да и на кой ему все эти глупые аргументы, если с детства вбил в голову, что мальчики не плачут. Поэтому Нина тихонько встала из-за стола и пошла за тряпкой, чтобы вытереть оранжевую лужу, пока в неё кто-нибудь рукавом не влез. И пусть эти, которые не плачут, сами разбираются.
Они и разобрались.
Лисар и обнял, и сказал всё, что надо, и справился куда лучше Нины. Немного переждал, пока Силя окончательно отпустит, потом спросил осторожно:
– Малыш, ты как вообще?
– Что? – Тот уставился на друга с таким ошарашенным видом, словно вопрос был задан на китайском.
– Как себя чувствуешь? В физическом смысле. Мне очень не нравится, как ты выглядишь.
Нина ожидала, что сейчас последует очередное «я в порядке» или «отстань», но шеф внезапно задумался. Всерьёз задумался, как будто его попросили перемножить в уме десяток шестизначных чисел. Долго молчал и в конце концов произнёс:
– Я не знаю. Не могу понять.
– Когда ты последний раз нормально спал?
– Нормально – это лёжа?
– Нормально – это дома, в постели и хотя бы часов шесть подряд. А лучше все восемь.
– Не помню. Давно.
– А ел?
– Только что. – Силь показал на почти нетронутую тарелку. И сам догадался, как это выглядит со стороны. – Извини, Алекс, мне правда не хочется.
– Мелкий, ты себя угробишь, – констатировал Ракун, перекатывая в пальцах один из арфактумов. Тот самый, с помощью которого выводил на чистую воду студентов. – И сердечный ритм какой-то неправильный.
– Тоже мне, доктор выискался! Убери эту штуку и не доставай при мне больше, а то я её тебе в глотку запихаю, чтобы не болтал лишнего.
– Вот! Вот таким ты мне больше нравишься! А теперь быстро бери в руку вилку и лопай всё, что положили. Иначе Сандра обидится, а она страшна в гневе.
Нина не сдержала улыбку. В кои-то веки «Сандра», а не «женщина». Уже прогресс!
Обижаться на нетронутую тарелку она, конечно, не собиралась. Да и не готовила ничего специально, просто вытащила из холодильника всё, что там нашлось. Но, наблюдая за шефом, Нина чувствовала себя доброй бабушкой, которой всеми правдами и неправдами удалось заставить внука поужинать. Сначала он ел неохотно, лишь бы отстали, но постепенно аппетит разгорелся, и за добавкой Силь потянулся уже добровольно. И бледный труп напоминать перестал.
– Ты же лопнешь, – добродушно усмехнулся Лисар.
– Ничего, я вместительный.
– Ну хоть перерыв сделай. Никуда еда от тебя не убежит.
– Я сам от неё скоро убегу. На работе ещё дел полно. Да и тебе на паром пора. Или до завтра задержишься?
– Нет уж, у меня тоже дела. Да и нельзя мне надолго в Истоке оставаться. Лучше сами приезжайте, как всё закончится.
– Главное, чтобы закончилось побыстрее. – Силь неуверенно улыбнулся.
– Куда оно денется! – ответил Ракун. – Расслабься, мелкий, найдём мы этих террористов, не сбегут. Потом коронуем принцессочку, посадим на трон, а ты будешь и дальше в тени торчать. Прорвёмся!
Магос говорил так уверенно и убедительно, что у Нины развеялись последние сомнения. Совсем скоро всё станет хорошо, потому что иначе просто не может быть! Осталось только чуть-чуть напрячься, поработать и…
В дверь постучали. Так резко и требовательно, что позитивные мысли мгновенно растворились в тревоге и панике. С хорошими новостями так не стучат.
– Сиди, я сам открою, – велел Ракун, направляясь к двери.
Нина, конечно, не послушалась. Выскользнула из-за стола, заглянула в коридор.
– Сиди, – сквозь зубы процедил магос и щёлкнул замком.
Дверь распахнулась. С той стороны обнаружилась четвёрка милитов: все в форме, угрюмые, крупные – как с плаката «А ты записался добровольцем?».
– Александр Лисар-третий находится здесь? – с места в карьер начал тот, который стоял ближе всего ко входу. И, не спрашивая разрешения, переступил порог.
– А представиться, жетон показать и что вам там ещё положено? – нахмурился Ракун, преграждая путь.
– Так он здесь?
– Жетон-то где?
Металлическую бляху немедленно сунули под нос магосу. Он, ни капли не стесняясь, внимательно её обнюхал, потом ловко цапнул из рук милита и швырнул назад:
– Проверь.
Нина даже вздрогнуть не успела, а Силь каким-то чудом оказался рядом, перехватил жетон, повертел в руках и кинул обратно.
– И что вам надо, лейтенант? – спокойно спросил он.
– Не вас, господин полковник.
Вот тут Нина напряглась уже всерьёз. Несмотря на высокую должность, в лицо Силя знали совсем немногие. Леда виртуозно оттягивала внимание на себя, а её заместитель так же виртуозно избегал чужих взглядов, поэтому признать в белобрысом подростке главу разведки могли разве что люди, заранее подготовившиеся к встрече.
И этим людям зачем-то позарез понадобился Лисар.
Нина обернулась в сторону комнаты. Алекс всё так же сидел за столом и даже не пытался куда-то спрятаться. Хотя… куда ему деваться-то? Под диван залезть? В окошко выпрыгнуть? Так ведь если у двери аж четверо бугаёв стоят, то и на улице наверняка кто-нибудь топчется.
Но вдруг им просто поговорить надо. Или передать что-нибудь. Мало ли…
– У нас постановление на его арест, – разом разрушил все надежды милит.
– Совсем рехнулись? – вспылил Ракун.
– Всё законно, вот бумаги. Убедительно прошу вас не препятствовать задержанию.
– И в чём его обвиняют? – холодно поинтересовался Силь, забирая документы.
– Убийство членов королевской семьи, покушение на убийство членов королевской семьи, заговор… Вы читайте, там всё написано.
Магос читать, конечно, не стал (да и не смог бы), зато высказаться не преминул:
– Что за бред? Его в это время даже в Истоке не было! Вы бы хоть головой подумали, зачем ему вообще какие-то заговоры?
– Как вам, несомненно, известно, в двадцать пятом году ему уже предъявляли обвинение в заговоре против короны, но всю вину взял на себя Александр Лисар-старший, – обстоятельно, и словно даже с удовольствием объяснил милит. – Кроме этого, по данным экспертизы, оба взрывных устройства изготовлены на его заводе.
– И что? Он ими торгует!
– Существуют и другие доказательства, о которых я не обязан вам сообщать, господин Эллерт. Прошу вас, пропустите, или я вынужден буду предъявить вам обвинение в пособничестве преступнику.
– Да какой из него преступник?!
– Отойди, – спокойно велел Силь и сам первый шагнул назад, подавая пример.
– Ещё чего! Я тебе вообще подчиняться теперь не обязан!
– Я сказал, отойди.
– Всё нормально. – Лисар с грохотом отодвинул стул и поднялся. – Это наверняка просто небольшое недоразумение. Господа милиты во всём разберутся и отпустят меня.
– Разберутся они, как же, – пробурчал Ракун, неохотно отступая. – Ты что, не понимаешь? Это же в точности как тогда…
– Понимаю. И ты пойми. – Лисар подошёл к магосу, положил руку ему на плечо, склонился к уху и добавил вполголоса: – Если ты сейчас начнёшь бузить, легче никому не станет. Не та ситуация. Не подставляйся лишний раз. А ты… – Он повернулся к Силю. – Ты тем более не глупи. Делай что должен.
Тот ничего не ответил, только сжал в кулаке бумаги, которые передал ему милит.
– Не глупи, – повторил Алекс. И добавил ещё что-то, так тихо, что разобрать было невозможно.
– Всё, хватит болтать, – не выдержал милитский лейтенант. – Господин Лисар, вы арестованы и должны пройти с нами. Руки, будьте добры.
Щёлкнули наручники. На мощных запястьях Лисара они выглядели очень тонкими, совсем игрушечными. Но именно в этот момент до Нины дошло, что всё происходит на самом деле. Настоящие милиты, настоящий арест.
– Алекс… – окликнула она, отлипая от стенки. – Мы что-нибудь придумаем!
Лисар обернулся, спокойно покачал головой:
– Ты тоже не глупи, тёзка.
И вышел из квартиры.
