Екатерина Шашкова
Обратная сторона Истока
– Посиди со мной. Немножко. Пожалуйста.
Похоже, дела обстояли совсем плохо.
Девушка опустилась на диван рядом с шефом, осторожно коснулась ладонью напряжённой спины – и торопливо отдёрнула руку, испугавшись собственного жеста.
– Оставь, – велел Силь. – Ирма… Что бы я без тебя делал?
– Нашли бы другого секретаря.
– Невозможно. Ты уникальна и незаменима.
– То есть заслуживаю премию? – улыбнулась девушка.
– То есть заслуживаешь более адекватного начальника.
– Меня и вы вполне устраиваете.
– Я серьёзно, между прочим. – Силь перестал комкать подушку и развернулся на спину. – Если я найду тебе другое место… Хорошее место с хорошей зарплатой – пойдёшь туда?
– Вы меня прогоняете? – Ирма почувствовала, как внутри всё сжалось от панического ужаса, потом болезненно дёрнулось – и снова сжалось.
Может, это шутка такая?
Или она что-то не то сделала? Не то сказала? Слишком резко нарушила субординацию? Так не в первый раз же…
– Я за тебя боюсь, – доверительно сообщил шеф. – Сейчас находиться рядом со мной особенно опасно.
– Тоже мне новость! – Секретарь усмехнулась. Страх потихоньку отпускал. – Я знала, на что шла, когда соглашалась на эту работу. Да и сами же сказали только что: я незаменима. Так что даже не надейтесь от меня избавиться. Никуда я не уйду.
– Значит, придётся тратиться на премию. – Сквозь вселенскую печаль в голосе Силя явственно слышалось удовлетворение. – Разорите вы меня, госпожа Рив.
– Что поделать, ценные кадры нынче редкость. А бесценные – и подавно.
Страх отступил окончательно.
В перечне вещей, которых боялась Ирма Рив, гибель при исполнении значилась далеко не самой первой. Даже, пожалуй, в десятку не входила. Увольнение казалось куда страшнее. И пауки.
Но хуже всего было бы…
Ирма решительно мотнула головой, не давая себе завершить фразу даже мысленно. Не хватало только накликать!
Обернулась на шефа, чтобы спросить, можно ли уже уходить, да так и осталась сидеть.
Потому что Силь крепко спал.
Глава шестая, в которой Долан замечает знакомые черты в некой девушке
Долан коснулся магическим ключом небольшой пластины на двери, но арфактум даже не пикнул. Это настораживало.
Всегда оставался шанс, что замок сработал беззвучно, хотя верилось в это с трудом. Обычно люди, лишённые магического восприятия, предпочитали точно знать, что чары подействовали. Поэтому ключам приходилось мигать, вибрировать, нагреваться – на что фантазии создателей хватало.
Ключ от кабинета Леды остался безжизненным куском металла.
Или дверь забыли запереть в суматохе последних дней, или Ирма просто перепутала связки.
Но с обычным ключом проблем не возникло, он провернулся положенное количество раз, и замок тихонько щёлкнул. И что это значит?
«Это значит, что ты параноик!» – мысленно сообщил себе Долан и решительно потянул на себя дверную ручку.
Бомба не взорвалась, сигнализация не взвыла, наперерез никто не прыгнул. Вообще ничего не произошло, даже свет не зажёгся.
Такое случалось: светлячки работали не вечно, иногда разряжались или просто сбоили. Но подозрительность тут же всколыхнулась с новой силой, заставляя Долана нервно оглядываться и прислушиваться. Шорох за стеной, скрип половицы, шелест дерева за окном, изломанная тень на стене, сладковато-горелый запах…
Тьфу ты! Вот в чём дело! Просто дурманящее действие этой вонючей гадости ещё не до конца выветрилось, вот и мерещатся всякие глупости. А на самом деле – кабинет как кабинет.
Света уличного фонаря вполне хватало, чтобы осмотреться. Стол без горы документов выглядел непривычно и сиротливо, полки в шкафу заметно опустели, открытый сейф демонстрировал всем желающим тёмное нутро. Даже запах изменился: вместо домашнего уюта в воздухе теперь пахло пылью и затхлостью. А ведь прошло всего несколько дней!
Карты нашлись быстро: их закинули на один из стеллажей, но конец длинного рулона торчал наружу, как штырь. Долан развернул находку, убедился, что там действительно планы музея, а не схема канализации… И снова услышал за стеной шорох.
В этот раз звук оказался вполне отчётливым, не перепутать.
И всё бы ничего, но именно за той стеной находилось хранилище. Закрытое и совершенно секретное, а людей, которые имели право там находиться, можно по пальцам пересчитать.
Леда умерла, Ирма и Силь у себя… И кто там возится посреди ночи?
Тайный проход из кабинета в хранилище скрывался за стенной панелью. Долан наугад дёрнул её в сторону – и та без проблем сдвинулась, открывая доступ к двери. Засов здесь оказался самый обычный – широкая щеколда. И чуть ниже плоская панелька магического замка.
Внутри снова зашуршало, затем стукнуло.
Похоже, таинственный гость не сильно скрывался. Может, вообще кто-то свой?
Но свой, если что, поймёт и простит. А вот чужого прошляпить не хотелось бы!
Долан тихонько потянул за щеколду, стараясь, чтобы та не звякнула в самый неподходящий момент. Хотя сейчас любой был бы неподходящим. Опыт уверял, что дверь надо открыть максимально резко и неожиданно, но как это сделать, если она ещё и на магию заперта?
Выбить – не вариант. Видел он эти двери: три дюйма металла, спрятанные под деревом. Такую пнёшь – без ноги останешься!
На удачу Долан коснулся замка ключом-арфактумом от кабинета (вдруг подойдёт) – и снова ничего не почувствовал. Совершенно ничего!
Арфактумы в активном состоянии обладали одним неискоренимым свойством: они ощущались. Чаще всего очень слабо, едва заметно, но если приноровиться, то лёгкое покалывание в кончиках пальцев ни с чем не спутать. А сейчас – пустота.
Неужели тоже не заперто?
Долго гадать и выжидать Долан не стал. Получится застать лазутчика врасплох – хорошо. А если нет, то куда ему деваться-то? Из хранилища всего два выхода: в общий коридор и в подвалы управления. Далеко не уйдёт!
С этими мыслями Долан рванул дверь на себя, и та легко поддалась.
– Стоять! Ни с места!
Внутри взвизгнули, шарахнулись в сторону и, судя по грохоту, что-то на себя свалили, но разглядеть никак не получалось – в помещении царила кромешная темнота. Местный светлячок, похоже, умер одновременно с кабинетным. Если только их не отключили каким-то хитрым способом.
Или они отключились сами. Светильники, замки-арфактумы, магическая сигнализация, которая тоже безмолвствовала… Интересно!
Лазутчик (а судя по визгу – лазутчица) забилась в угол и старательно пыталась стать незаметной, но её выдавало дыхание: частое, нервное. Испуганное.
– Выходи, – потребовал Долан. – Не заставляй меня применять силу.
В ответ не донеслось ни слова, только дыхание стало ещё более сбивчивым и шумным. Главное, чтобы у неё пистолета не оказалось. А то есть любители палить со страху. Или ножами швыряться.
– Давай так, – как можно спокойнее произнёс бывший милит. – Я сейчас отойду назад, выйду в кабинет. Ты выйдешь следом. Там светлее и просторнее. Спокойно поговорим. Объяснишь, кто ты и что здесь делаешь. Потом решим, что…
Незнакомка не дослушала, отчётливо шмыгнула носом, всхлипнула.
Долан поморщился. Женские слёзы всегда заставали его врасплох, особенно когда не было уверенности, что они искренние. Вот и что с ней делать?
– На что ты надеешься? Что я побегу за подмогой и выпущу тебя из виду? Или что мне надоест ждать, я закрою дверь обратно и забуду о тебе?
– Нет! – Лазутчица снова всхлипнула. – Не надо, пожалуйста, не закрывайте. Я темноты боюсь.
Голос оказался знакомый. Долан точно слышал его, но никак не мог вспомнить, где. Ну же, девочка, выходи на свет. Может, так понятнее станет.
Но незваная гостья упорно держалась в тени, как сказочное чудовище, спрятавшееся от солнца.
Только какое солнце, ночь на дворе! Да и чудовище не слишком чудовищное. Скорее, котёнок, который натворил что-то запрещённое, но совсем не смертельное. Вазу свалил или штору с карниза сорвал, запутался в ней и сам же больше всех испугался, залез под шкаф и теперь вылезать боится.
Совсем не похоже на шпионку, пойманную с поличным в секретном хранилище.
– Знаешь, я спать хочу, – сообщил Долан незнакомке. – И мне надоела эта игра в прятки. Ну-ка иди сюда.
Он решительно шагнул вперёд.
Лазутчица вжалась в стену, тонко пискнула:
– Не смотрите.
Как будто в такой темноте получилось бы что-то рассмотреть. Долан протянул руку, схватил девчонку за что получилось… Вроде бы удачно, за запястье. Тонкая ткань манжета, металлический браслет, лёгкое покалывание в кончиках пальцев, как будто до арфактума дотронулся. Или даже сильнее, как от магического камня.
Очень знакомое ощущение.
Только вот исходило оно не от браслета, а непосредственно от тонкого прохладного запястья.
Реальность и воспоминания наслоились друг на друга, слились в одно: хранилище, необходимость ориентироваться в полной темноте, магическая вибрация, неработающие арфактумы, голос. Знакомый голос, слышанный однажды. Пусть тогда он был искажён намотанной на голову курткой, но интонации остались те самые.
Долан не раз думал, кого можно с такой секретностью прятать в Огороде, зачем скрывать портал от общественности и с кем Леда кокетничала на той стороне. И даже придумал, но идея, пришедшая в голову, показалась в тот момент откровенно бредовой. Однако её подтверждение стояло сейчас рядом и тихо хныкало от испуга.
Ничего себе котёночек под шкафом!
Рука разжалась сама собой. И глаза закрылись. Потому что так правильно, так положено.
– Ваше высочество, я… Прошу прощения за своё поведение. Я вас не обижу. И я не смотрю, не бойтесь.
– Вы догадались? – Даже с закрытыми глазами легко представлялось, как принцесса удивлённо моргает.
Долан невольно улыбнулся, но стоило оценить серьёзность ситуации, как улыбка исчезла.
Принцесса. Ночью. В хранилище. Без охраны. Без маски. В слезах.
Попал ты, Виктор. Крупно попал!
– Одну секунду, Ваше высочество. – Долан выбрался из хранилища, отвернулся и только тогда открыл глаза. Залез в платяной шкаф, вытащил оттуда первый попавшийся кусок ткани, оказавшийся лёгким цветастым шарфиком. Ничего, сгодится. – Вот, закройте лицо, пока я не смотрю. Так нам обоим удобнее будет.
– Спасибо. – За спиной раздались тихие шаги, шарф выдернули из руки, по коже снова разлилось ощущение лёгкого покалывания.
Никто не забывал запереть дверь, никто не отключал арфактумы. Они сами вырубились при приближении наследницы престола. И заработают снова, как только она отойдёт подальше. Только вот…
– Простите за чрезмерное любопытство, но как вы сюда попали?
– По тоннелям. Это легко, я уже несколько раз там ходила.
– В темноте? Наощупь?
– Нет конечно. У меня керосинка есть! – Теперь голос принцессы звучал слегка искажённо. Видимо, ткань мешала. – Кстати, можете смотреть. Думаю, я достаточно закрылась.
Долан обернулся. Задрапировалась девушка старательно, но не слишком ловко. Просто кое-как намотала шарф на голову, оставив открытыми лоб и подбородок. Да и щека через просвет виднелась. А полупрозрачная ткань легко позволяла угадать черты лица даже при скудном ночном освещении.
Симпатичная, хоть и зарёванная. Слегка худоватая, но ровно настолько, чтобы это казалось милым, а не болезненным.
При взгляде на неё сразу вспомнилась кукла младшей сестры – дорогая, фарфоровая. Та же густая копна светлых волос, бледное лицо, чуть вздёрнутый нос и синие, совершенно нереального цвета глазищи. Долан на неё год деньги копил, выбрал самую красивую, чтобы Янке на день рождения подарить. Всё-таки восемь лет раз в жизни исполняется.
Они даже похожи были – именинница и подарок.
Куклу отец разбил в тот же день. Обиделся, что дочь заигралась и не вышла его встречать. С этого всё и началось…
Этим всё и закончилось.
Долан решительно мотнул головой, отгоняя воспоминание.
– Что с вами? Вам нехорошо? – удивлённо спросила принцесса.
– Ничего, всё нормально.
И вовсе они не похожи!
Это он просто надышался всякой гадостью, вот и мерещится. А ещё нервы, недосып…
Принцесса, устав стоять, забралась в ближайшее кресло, покрутила в руках конец шарфа. В сочетании со строгим чёрным платьем разноцветная ткань смотрелась странно.
– Я видела его у Леды.
– Она умерла, – произнёс Долан. И подтянул к себе стул. А что ещё делать? Не торчать же столбом посреди кабинета.
Кресло Леды осталось по ту сторону стола, пустое. Покуситься на него казалось святотатством.
– Я знаю. Поэтому и пришла. В последний раз. Не думала, что попадусь. – Ночная гостья совсем не походила на принцессу. Никакой напускной важности, высокомерия или снобизма. Обычная девчонка: взволнованная, расстроенная, напуганная. – Раньше я стучалась в дверь, и Леда всегда открывала. Потом ругалась, конечно. Говорила, что нельзя в одиночку шляться по подземелью, что это опасно, что я плохой пример сестре подаю. А я же понимаю всё, просто не могу там сидеть вечно, как в клетке. Вот и сегодня не смогла. И… глупо так получилось… я просто забыла, что больше некому открывать дверь. Пришла, упёрлась в неё, а потом керосинка потухла. Я пыталась снова её зажечь, выронила спички, не смогла найти их в темноте. И так страшно вдруг стало! До ужаса! А тут вы вломились. Как вы догадались, что я – это я?
– Мы знакомы. Ну, почти знакомы. Вы меня видели. Весной, возле вашего дома в Огороде. – Долан запоздало понадеялся, что это всё-таки был дом, а не какой-нибудь замок. Хотя количество коридоров и лестниц в нём сделало бы честь жилому комплексу из нескольких корпусов. – Меня Леда через него проводила. Вы с сестрой ещё смеялись надо мной, а она вас отругала за то, что на улицу без охраны вышли.
– Вспомнила! У вас голова была замотана. Как у меня сейчас, только нормально. Поэтому сразу и не узнала. Простите, что смеялись. У нас там не так много поводов для веселья, вот и приходится радоваться всему, что попадается на глаза. – Принцесса неуверенно улыбнулась, но сразу же помрачнела. Снова всхлипнула, так жалобно, что захотелось немедленно погладить её по голове.
– Нет, что вы. Это правда забавно смотрелось, – торопливо заверил Долан. И запоздало сообразил, что именно расстроило собеседницу. – Я соболезную вашей потере. Очень сочувствую по поводу вашего отца и сестры…
Что там ещё в таких случаях говорят?
Почему в служебные инструкции не включают пункт «Как вести себя с зарёванной принцессой, недавно лишившейся семьи»?
– Вера, – прошептала девушка. – Её звали Вера. Теперь-то уж можно по имени.
– А вас как… То есть я знаю, что не положено, но должен же я как-то к вам обращаться? Или лучше Ваше высочество?
– Нет. Нет, только не так. – Принцесса даже руками замахала. – Не надо сегодня высочеств. Имя… Не знаю, придумайте сами какое-нибудь. Любое.
Из головы, конечно же, немедленно вылетели все имена разом, включая собственное. Осталось только Алина (кто бы сомневался) и Александра (но это уже не смешно).
Ситуация казалась совершенно безумным сном. Нельзя так запросто сидеть в пустом кабинете и при свете уличного фонаря болтать с будущей королевой Истока. Потому что так не бывает!
Но принцесса, похоже, не видела в происходящем ничего странного. Задумчиво дёргала торчащие из шарфа ниточки, шмыгала носом. Потом и вовсе стащила со стола какое-то донесение (вроде бы не секретное) и начала складывать из него кораблик, старательно проглаживая сгибы пальцем. Совсем как…
– Яна?
– Кто такая Яна? – встрепенулась девушка. – Ваша знакомая?
– Моя сестра. Вы похожи.
– Тогда сегодня буду Яной. Одну ночь. Всё равно никто не узнает. Вы же не расскажете?
– Нет, но… Вас, наверное, уже ищут дома?
– Хотите испортить мне настроение? – Кукольное личико принцессы сделалось капризным.
– Ваше высочество, если с вами что-то случится, у всех будут большие неприятности.
– Но ведь со мной всё в порядке! Вы меня защитите!
Долан обречённо кивнул, еле сдерживая зевок.
И не уйти же теперь никуда! Только надеяться, что Ирме понадобится что-нибудь в кабинете. А лучше – Силю. Он начальство, вот пусть сам и разбирается.
Но в коридоре было тихо.
– Поговорите со мной, – попросила девушка. – О чём угодно. Что вы делали в кабинете?
– Забирал кое-что для работы. – Долан кивнул на рулон с планами. Вроде и не тайна, но не рассказывать же в подробностях. Зато… – Ваше высочество, позволите вопрос?
– Мы же договорились, что сегодня я – Яна! Ладно, задавайте.
Идея оказалась внезапной и немного безумной. Никому даже в голову не могло прийти допрашивать принцессу. Но раз уж она всё равно здесь, так почему бы и нет? Не для протокола, для себя.
Когда ещё подвернётся возможность?!
– Скажите, кто из вашего окружения заранее знал, что Его Величество с наследницей собираются в музей?
– Да многие, – пожала плечами девушка. – Господин Байсер, например. Это королевский распорядитель, он всегда всё знает: и что на обед, и какое платье надевать, и куда мы идём. Только мы не так часто куда-то ходим, в основном по официальным поводам. Праздник там, торжество какое-нибудь – это да, непременно надо идти. А просто так погулять редко получается. Понимаете, отцу очень сложно инкогнито из дома выбраться. От него же магией фонит футов на сорок. Фонило то есть. Не как от меня сейчас, а намного сильнее.
– Потому что он старше?
– Нет, оно не от возраста зависит. Просто меня ещё не короновали официально. После ритуала сила вырастет. Если я его переживу.
– Разве может быть иначе?
Всё, что Долан знал про коронацию, сводилось к тому, что наследник престола совершает какой-то магический обряд, и сила Истока официально принимает его как своего носителя.
Но это же не опасно. Не должно быть опасно!
– Всякое бывает. Последние несколько коронаций обходилось без инцидентов, зато лет двести назад один за другим погибли сразу четверо наследников. Правда, говорят, что гибель четвёртого подстроил его же собственный брат, но это неподтверждённая информация. Что вы на меня так смотрите?
– Извините. Просто впервые об этом слышу.
– Хорошо вам! А нас с Веркой заставляли всё это учить наизусть. Даты, имена, кто кого в каком году убил, кто за кем наследовал, кто с кем спал. Не знаю зачем. Может, чтобы поняли, что каждый наш шаг точно так же записывают для потомков, и если оступимся, то это непременно станет известно. Знаете, жизнь под наблюдением – это совсем не весело.
Долан кивнул. А что тут ещё скажешь? Действительно, мало приятного. Это он ещё в казарме понял, когда только-только в милитское училище поступил. Подъём по сигналу, отбой по команде, и никакой личной жизни.
– Вам не казалось что-то подозрительным в поведении слуг или охраны в последнее время? Может быть, в день трагедии, накануне или после?
– В поведении – нет. Всё как всегда. – Прозвучало это как-то очень уж уклончиво. И если дело не в слугах, то…
– А в чём тогда? Что вас беспокоит?
– Сны. – Девушка вскинула на собеседника глазищи. – Что, тоже будете говорить, что это глупости?
В вещие сны и прочие туманные предчувствия Долан не верил, но не спорить же с будущей королевой. Поэтому он ответил как можно тактичнее:
– А что именно вам снилось?
– Ничего конкретного. Просто страшно было очень, как будто на меня падает какая-то большая штука, а я не могу её удержать. И вода. Всё вокруг в воде, и я под водой. И задыхаюсь. Глупости, в общем, всякие. Папа сказал, что нечего спать носом в подушку, тогда и задыхаться не буду. И что нет в этом никакой магии, просто я впечатлительная. А я, знаете… Я правда впечатлительная. Но я так испугалась в тот момент, что потом всю ночь заснуть не могла. И утром всё из рук падало. Ну я и сказала, что ни в какой музей не пойду, дома останусь.
– Погодите! То есть вы тоже должны были идти туда?
– Да. Семейный выход, экскурсия, выездной урок истории – как хотите, так и называйте. Музей специально в тот день закрыли, чтобы никаких посторонних. А то, знаете, когда у людей внезапно арфактумы перестают работать – они очень пугаются. Или начинают догадываться и приглядываться к окружающим. Как вы.
– Ага… – невпопад ответил Долан.
Арфактумы! Вот оно что!
Сигнализация в музее магическая или механическая? Если магическая, то в присутствии короля она просто отключилась, потому и не сработала. И воспользоваться этим мог практически кто угодно.
Возникшую идею хотелось проверить немедленно, но возможности не было. И даже записать нечем. Пришлось повторить про себя несколько раз, чтобы не забыть.
– Вы меня не слушаете, – грустно сообщила принцесса.
– Извините.
– Хотите побыстрее от меня отделаться?
– Нет, что вы, – запротестовал Долан, но девушка в ответ только рассмеялась.
– Думаете, если я в Огороде выросла, то совсем в людях не разбираюсь? Зря вы это. Ещё как разбираюсь, меня учили.
– Психологи? Или социологи какие-нибудь?
– Лучше. Леда. Вот уж кто всех насквозь видел, и меня в том числе.
– Вы были близки?
Ответ казался очевидным, но осознавать его было странно. Всё-таки между обычным человеком (пусть даже и главой разведки) и королевской семьёй – пропасть. Широкая и бездонная. Но то, как покойная начальница общалась с принцессами и их отцом, явно выходило за пределы рабочих отношений.
Фальшивая Яна поставила бумажный кораблик на стол. Подвигала его туда-сюда, словно играясь. Только глаза остались грустными.
– Ближе, чем с мамой. Наверное, нехорошо так говорить, неправильно. Но для мамы я всегда была просто обязанностью, служебным долгом. И папа тоже. Ей сказали замуж за него выйти – она вышла. Сказали ребёнка родить, а лучше нескольких – родила. А про то, что детей и мужа ещё и любить надо, ей сказать забыли. Мы и виделись-то только на официальных приёмах, она даже жила отдельно. Потом умерла, и даже как-то легче стало. А Леда – наоборот. Она должна была заниматься только нашей безопасностью, а занималась в итоге нами. Нами всеми. Играла, разговаривала, безделушки всякие приносила. Драться учила. О других мирах рассказывала. Мне её не хватает.
– Мне тоже, – сознался Долан. Само существование старой разведчицы дарило уверенность, что все проблемы решаемы. Теперь эта уверенность исчезла, а на смену ей пришло ощущение, что всё вокруг рушится и небо вот-вот упадёт на землю.
– Расскажите, как она умерла? – Кораблик качнулся и завалился набок. – Мне же ничего не говорят. Берегут от тяжёлых новостей. Или просто в расчёт не принимают.
– Во сне. Говорят, сердце остановилось. Проверили всё что можно: и на магические воздействия, и на яды всякие, но ничего не нашли. Видимо, действительно сама. От старости.
– Понятно, – вздохнула принцесса таким тоном, словно ей действительно что-то стало понятно. – Жили они долго, не слишком счастливо и умерли почти в один день.
Долан промолчал. А что тут скажешь?
Рядом с королём он находился не больше двух минут, но даже за это время они с Ледой успели переброситься весьма многозначительными фразами. Глупо думать, что люди, годами живущие по ту сторону портала, оказались менее наблюдательными.
Но есть такие факты, о которых лучше не знать. А если уж каким-то чудом узнал, то хотя бы не думать. Целее будешь.
– Тот мальчик, который теперь будет вместо неё… – Ночная гостья заминки, кажется, не заметила. – Я его видела мельком. И он так смотрел… как будто я сделала что-то плохое.
– Он на всех так смотрит, не берите в голову. И, кстати, этому «мальчику» сорок с лишним.
– Я знаю. Леда давно о нём рассказывала. Говорила, что если с ней что-то случится, то он единственный, кому можно доверять. Но знакомить нас почему-то отказалась. И теперь я не знаю, как быть. Он меня пугает.
– Он не причинит вам вреда.
– Я хочу в это верить. Но всё равно боюсь.
Девушка отодвинула кораблик и взяла новый лист. В этот раз она складывала самолётик.
Долан следил за точными, уверенными движениями и не мог отделаться от мысли, что уже видел такое.
Остатки посторонних ароматов из головы наконец-то выветрились, и теперь он знал совершенно точно: Янку принцесса напоминала скорей на уровне ассоциаций и ощущений. Зато сходство с ещё одним человеком оказалось прямо-таки портретным. Даже поправку на пол и возраст можно не делать. Те же глазищи, те же светлые волнистые волосы, та же осанка, те же жесты.
Та же самая привычка складывать из документов эти дурацкие самолётики!
Откуда она вообще в своём Огороде знает, как они выглядят? Тоже Леда показала?
Неважно. Ещё один факт, о котором лучше не знать.
Да что ж за ночь такая!
– Почему вы так странно на меня смотрите? – отвлеклась от бумажных забав принцесса. Затылком взгляд почуяла, что ли?
Шарф окончательно сполз вниз, открывая лицо.
Действительно один в один. Разве что Силь ростом чуть пониже.
– Пожалуйста, Ваше высочество, больше никогда не появляйтесь в управлении без маски.
– Опять «высочество»…
– Я не шучу. Пожалуйста. Это очень важно.
– Да знаю я! Что вы со мной как с ребёнком? И про маску знаю, и про обязанности, и что домой пора. И про то, что нельзя так вот запросто болтать с посторонним человеком – тоже знаю. Но можно я тут с вами ещё немножко посижу? Совсем чуть-чуть.
– Почему вы не хотите возвращаться? – осторожно спросил Долан.
– Страшно, – поколебавшись, ответила принцесса.
– Страшно по коридорам в темноте идти? Или что будут ругать?
– Кто посмеет меня ругать? Хотя господин Байсер посмеет, конечно. Но он уже старый, ему можно. И, надеюсь, он уже спит. А коридоры… Сто раз по ним ходила. С керосинкой не страшно.
– Тогда чего вы боитесь?
– Смерти. – Девушка произнесла это легко и беззаботно. Но потом вдруг сжалась в кресле и разрыдалась. С одного настроения на другое она переключалась легко, как театральная актриса. Только в её случае игрой и не пахло. – Меня хотят убить, понимаете? Папу убили, Веру убили. Я следующая!
– Дома вам совершенно ничего не угрожает. Там надёжные люди, никого постороннего. – Долан понятия не имел, так ли это. Но если бы членов королевской гвардии и слуг отбирал он, то непременно проверил бы всех несколько раз. И магическую клятву принести заставил. А лучше парочку, для верности.
– Вот и Леда то же самое говорила. Мол, она за этих людей головой ручается. Но мне страшно, понимаете? Страшно! Я спать не могу! Я не хочу быть королевой и жить с этим внутри, носить это в себе! Не хочу! Я так обрадовалась, когда Вера родилась. Что есть младшая, что ей всё достанется, не мне. А я буду свободна от источника! Смогу жить как нормальный человек. Как живой человек, а не как функция, понимаете?
Долан понимал, хотя смысл некоторых фраз остался неясен. Возможно, потому что принцесса говорила сквозь слёзы, глотала слова. Вспомнила про шарф, уткнулась в него, вцепилась зубами, но рыдания всё равно прорывались наружу.
Не аристократичные слезинки, которые изящно промокают платочком, а полноценная истерика человека, который слишком долго терпел и всё-таки не выдержал.
В следующий момент Долан обнаружил себя рядом с принцессой, и она ревела уже в него, прямо в рубашку. А он гладил её по спине, по голове и монотонно шептал утешительные глупости типа «Всё будет хорошо» и «Вот увидишь, всё наладится».
Оба они не слишком понимали, что может в такой ситуации наладиться, но искренне пытались в эти слова верить. Цеплялись за них, как за страховочный трос. Один тащит, вторая висит и изо всех сил пытается не сорваться в бездну.
– Ну всё, Ян, всё, – проговорил Долан и отодвинулся, почувствовав, что истерика пошла на спад. И только тогда сообразил, что именно сказал и сделал. – Простите, Ваше высочество. Я, наверное, все правила этикета нарушил.
– И правильно, что нарушили. – Принцесса неуверенно улыбнулась. – Спасибо. Большое спасибо. Может, я тоже могу что-то для вас сделать? Хотите ко мне в личную гвардию?
Когда-то в детстве Долан пришёл бы от такого предложения в невыразимый восторг. Кто ж не хочет! Королевская гвардия – это же ого-го! Даже круче, чем милития, хоть и без камней!
– Нет, спасибо, мне и на своём месте неплохо.
– А кто вы? Глупо звучит, но я же ничего не знаю о вас, даже имени. Какой-нибудь очень важный агент, да?
– Меня зовут Виктор Долан. И в основном я просто сижу в кабинете и разбираю бумажки. Ничего интересного.
– Врёте! – вынесла вердикт принцесса. – Наверное, не просто агент, а ещё и засекреченный, вот и врёте. Но я вам всё равно благодарна. А сейчас мне действительно пора идти.
– Я провожу.
– Не надо, я привыкла одна. А вы без меня на обратном пути можете и заблудиться. Лучше помогите керосинку зажечь.
Долан, конечно, помог. И подумал, что надо по возможности притащить из технологических миров нормальный фонарик, работающий без магии, чтобы девчонка не страдала зря. Ну и пусть контрабанда. Кто поймает-то? Люди, вон, машины привозят – и ничего, мир не рушится.
О том, что принцесса отошла на достаточное расстояние, возвестил зажёгшийся светлячок. Долан немного попялился на него, прикидывая, чем может грозить ночной визит монаршей особы, но так ничего умного и не надумал. Девчонка испугалась, психанула – ничего, бывает. Главное, чтобы до Огорода добралась без проблем.
Магический замок среагировал на закрытие как положено: слегка завибрировал. Вот теперь всё в норме. Можно и спать наконец-то!
Но на пути к дивану внезапно обнаружилось ещё одно препятствие: у дверей родного кабинета караулил Ракун. Магос стоял, привалившись к стенке, думал о чём-то своём и выглядел вполне расслабленно, но на звук шагов сразу же вскинулся, насторожился.
– А, явился наконец-то!
– Ты что тут делаешь? – удивился Долан.
– Да ничего. Шёл из тира, решил зайти.
– Ночью?
– Так ведь ты всё равно не спишь!
– Как раз собирался.
– Вот и молодец. Я надолго не задержу. Всего один вопрос как бывшему милиту. Чисто теоретический.
– Выкладывай, – махнул рукой Долан. Другого способа избавиться от Ракуна он всё равно не видел. Не силой же его выпроваживать.
Магос не торопился. Дисциплинированно дождался, пока Долан откроет кабинет, зашёл внутрь, убедился, что нет посторонних, активировал пару арфактумов (защиту от прослушки ставил, что ли?) и только тогда спросил:
– Где у вас принято держать важных государственных преступников до объявления приговора? Причём держать не слишком официально, потому что не факт, что суд и приговор вообще будут. Некое укромное место, где заключённые не особо контактируют друг с другом и внешним миром.
– И всё это чисто теоретически?
– Конечно. Так знаешь или нет?
– Теоретически – знаю. – На ум приходило только одно место, подходящее под заданные параметры. Может, существовали и другие, но простым милитам о них не сообщали. Да и про это предпочитали молчать, но целое здание с людьми скрыть сложно.
– Тогда рассказывай. В подробностях.
– Во что ты опять ввязался, Эллерт?
– Тебе какое дело? – огрызнулся Ракун.
Значит, действительно ввязался. И совсем не теоретически.
– Если тебя прибьют, Алина расстроится. А ей сейчас и так нелегко.
– Ой, какие мы заботливые. – Сумасшедший енот растянулся на диване прямо в сапогах, и Долан еле удержался от комментария, что он вообще-то здесь спит. Но всё же промолчал, потому что магос вдруг стал неожиданно серьёзным. И попросил тихо, почти вежливо: – Мне правда больше некуда с этим пойти. А очень надо. Ну же, не жмись!
