Елена Бушаева
Уроборос
От автора
Этот рассказ настолько пестрит синими занавесками, что я впервые хочу сама сказать сакральное «что имел ввиду автор».
Рейтинг 18+ стоит не только из-за горячей сцены, это очень сложный по структуре рассказ, и сколько бы мне не хотелось отмахнуться, что кому надо – поймёт, я не могу так поступить с тобой, дорогой читатель, поэтому раскрою многие карты.
Надеюсь, после этого вопрос, что это была за фигня, превратится если не в признание, то хотя бы в понимание.
Уроборос – это змей, поглощающий собственный хвост, символ цикличности жизни, чередования созидания и разрушения, жизни и смерти, постоянного перерождения и гибели.
У рассказа кольцевая структура. Героиня проходит целую жизнь и возвращается к началу. Обезличенными образцами в начале являются образцы, в конце – люди. Есть намёк на грядущую войну с человечеством, где выживут сильнейшие, а потом всё повторится.
Уроборос, спрут – это всё «щупальца». Есть и ещё один знаменитый морской обитатель подобного толка – змей Йормунганд, такой огромный, что опоясывает всю землю и кусает собственный хвост. Это в контексте будущей перспективы для «щупалец».
В начале рассказа героиня находится на стадии души. Она в белом пространстве, готовиться «родиться». И первый, кого она видит, едва начав осознавать себя, – Другой. Это человек, у которого была жизнь, и она отражается в его внешности, в отличие от гладкой и неживой манекенной героини.
Из Википедии «Импринтинг» – в этологии и психологии специфическая форма обучения; закрепление в памяти признаков объектов при формировании или коррекции врождённых поведенческих актов. Объектами могут являться родительские особи (выступающие и как носители типичных признаков вида), братья и сестры (детёныши одного помёта), половые партнёры, пищевые объекты (в том числе животные-жертвы), постоянные враги. Запечатление осуществляется в строго определённом периоде жизни (обычно в детском и подростковом возрасте), и его последствия чаще всего необратимы.
Если вдуматься, то Импринтинг происходит не только с Инкой (запланированный и запрограммированный для теста), но и с Другим. Они запечатлеваются и как носители типичных признаков вида, и как половые партнёры, и как животные-жертвы, и как враги. И тогда Инка переходит из состояния предрождения в состояние тела. Она больше не безликий образец с номером, они становится индивидуумом, но пока ещё не личностью. Маркер этого – отсутствие у неё имени и прикреплённость к Знакам и высшей силе, которая ведёт её, но сама героиня полностью пассивна.
Знаки, которые она ищет, это код, которые спрут расставил в симуляторе в прошлых тестах, так как Инка знала, что её лишат памяти. Код оставлен особой сенсорной системой образцов, поэтому его не считывают приборы, не настроенные на эту систему. Для всех, кто наблюдает, образец просто «метался по второй локации».
Непрорисованность города, отсутствие деталей, пикселей, шаблонность сюжетов так и кричат о том, что «так не бывает, это не по-настоящему».
Код инсталлирует ей имя – Inka. Это не сокращение от Инна, к сожалению, не удалось избежать подобной коннотации. Инка – значит иная, инка – титул связанной узами кровного родства высшей знати, это исчезнувшая цивилизация, вновь поднимающая голову, готовящаяся сменить господствующую и когда-нибудь снова исчезнуть.
И вместе с именем появляется личность, но ещё неполноценная.
Спрут превалирует над сознанием, чувственная сторона знает лучше, когда можно начать говорить, и отпускает горло.
Барменша – это чекпоинт, программа, которую получилось взломать и уйти на промежуточный уровень. Спрут может воздействовать не только на людей, но и на то, что они создали.
Камера на потолке в «шлюзе» – символ того, что там нельзя находиться. Там обитают те, кто не смог перейти из состояния тела к личности. Там Инка впервые понимает, что она – одна из многих, и там она теряет слепую веру, но взамен обретает осознанное Я. Другой с большой буквы теперь – это просто «он», её личность для неё важнее.
Чёрный город – очередной выход на круг. И здесь личность Инки показывает себя не жертвой и не пленницей. Она точно так же не считается с особями отличного от своего вида, когда речь идёт о личной выгоде, как не считаются с ней. Она – спрут, это слово с отрицательной коннотацией. Поэтому по тексту много раз упоминается, что она и Другой – равны. У них есть себеподобные, с которыми они считаются, другие, которых можно использовать, и цель, которую они преследуют.
Её личность растёт до того уровня, чтобы быть признанной врагом, потому что она развивается.
Это показывает то, как она не верит в слова Другого, что только она смогла пройти так далеко. Она отказывается от манипуляции стать Избранной им, потому что она уже избрана самой собой.
То, как она обнюхивает раны Другого показывает, что она не совсем человек, животное в ней доминирует, а животное не убивает без нужды.
Он называет ей имя – и оно ненастоящее. Это маркирует его разрыв со своим внутренним. Единственная, у кого есть имя в рассказе, это Инка. Остальные: лаборант, человек в костюме-тройке, светловолосая женщина – маркеры, это те же самые образцы, но с другой стороны кольцевой реальности.
Сиблинги в рассказе от английского siblings – общее название братьев и сестёр. Это потерявшиеся между уровнями образцы, о которых Инка рассказала, когда вернулась. Для них есть надежда, ведь щупальца вездесущи.
Концовка рассказа намекает на возможность благополучного исхода в этой уже начинающейся войне. Благодаря импринтингу, последствия которого необратимы, Инка стремится к симбиозу, а не к подавлению. И чувствует живой отклик с другой стороны.
