Елена Бушаева
Уроборос
Белый город
Сюжет закончился, и в белый лоток деловито посыпались листы отчёта. Те же данные дублировались на большом экране в центре экспериментальной лаборатории.
Высокий темноволосый мужчина в одежде цвета хаки терпеливо ждал, когда с него снимут фиксирующие ремни. Мера излишняя, но предусмотренная правилами техники безопасности. В прошлом на начальных этапах были случаи, когда люди не сразу приходили в себя после погружения.
На соседнем стенде лежало тело стриженой девушки, очень худое и лёгкое. Глаза её смотрели в одну точку, изредка моргая. От головы ветвились проводки, считывая последние байты информации.
Образец № 284 закреплять никто и не думал, хватало блокатора мозговой активности.
– Ну что, – торжественно начал лаборант, сноровисто рассортировывая на экране голограммы, – конечно, утверждать ещё рано, нужна пара подтверждений, но предварительно, как мне кажется, но это только моё мнение, и я прошу это учитывать…
– … можно расписаться в успехе, – брезгливо заметила светловолосая женщина и гневно уставилась на мужчину в стенде.
Лаборант кинул на неё возмущённый взгляд и почесал шею.
– Неофициально, но, общем, да. Контрольный образец показал всё, что требовалось: отвержение социализации, приверженность дисциплине, полное отрицание самой идеи какого-либо бунта. С последним испытанием вышла накладка, всё-таки сближение вышло… – он кашлянул и замялся, – неожиданно близким. Но даже после такого она его сдала. А ведь он был вообще единственным, кто…
– Да-да, понятно, – отмахнулся нервный человек в костюме-тройке, застёгнутом на все пуговицы. Даже рубашка у горла была застёгнута. – А она не… ну, я не знаю.
Он подошёл к стенду, где лежала образец № 284 и помахал рукой перед её лицом, дёрнул за руку. Образец не отреагировал. Тогда он замахнулся пнуть образец по голени. Его аккуратно, но твёрдо отвёл в сторону мужчина в одежде цвета хаки.
– Что это значит?
– Пустая формальность, вы ещё не провели оплату, – улыбнулась светловолосая женщина. – И пока что это наша собственность, а мы бережно к ней относимся, вот и всё. Как только сделка будет завершена, можете делать с ними, что угодно. Тем более вам так хорошо продемонстрировали все их возможности, – съязвила она.
– Вы считаете, что меня интересуют такие… «возможности»? – холодно осведомился человек.
– Конечно нет, – улыбнулся мужчина в одежде цвета хаки. – Просто у кого-то приступ неуместной ревности. Образец показал себя наилучшим образом. Но нужно ещё несколько тестов перед показом. Хотя бы графику доработать. – Он внимательно посмотрел на лаборанта. – И проработать сценарии. Куда образец постоянно метался на второй локации? Выровнять траекторию. И что был за сбой между второй и третьей, почему её вынесло в шлюз для брака?
– Это несущественно, главное – полная отработка сценария, – заикнулся лаборант, но тут же осёкся под холодным взглядом. Мужчина в одежде цвета хаки не был склонен выслушивать оправдания.
– Далее, конечный сценарий заменить. Раненый, лечение, сопротивление – что за домохозяйка писала? Найти другой эмоциональный пробой. И сократить, это не кино про становление героини…
– Вот это как раз можно оставить, – перебил человек в костюме-тройке. – Заставляет поволноваться за конечный итог, тем он эффектнее и ценнее.
– А предзаказ можно оформить уже сейчас, – пискнул лаборант, чувствуя возрастающее со всех сторон давление. – После релиза цена возрастёт. Пойдёмте, я вас провожу в смотровую, обговорим все детали.
– Я тоже пойду, – процедила женщина, глядя на мужчину в одежде цвета хаки. – Оставлю вас наедине.
Когда дверь закрылась, мужчина со вздохом подошёл к стенду и коротко скомандовал идти за ним. Образец тотчас ожил, откликаясь на голос временно назначенного с полным правом доступа, и послушно проследовал в свою камеру.
В коридоре деловито сновали люди, готовясь к выпуску образцов в промышленную эксплуатацию. Ниша была новая, ещё не опробованная, в отличие от киборгов. Ставка была на то, что образцы всё-таки на 100 % органика, и перепрограммировать их на вред владельцу невозможно.
С мужчиной в одежде цвета хаки вежливо здоровались и отдавали честь. Образцы, не очень успешно прошедшие тесты, тенями сновали мимо, то и дело натыкаясь на стены.
Инка тоже шла, и яркие малиновые щупальца цвели и парили над коридорами и лестницами, сплетались с такими же: зелёными, лиловыми, сильными и совсем слабыми, щекотали, рассказывали о том, что произошло в погружении, радовались, оплакивали сиблингов, затерявшихся в зеркальном лабиринте, обменивались информацией, удивлялись, смеялись и делились последними новостями. Человек в одежде цвета хаки мгновенно окутался целым клубком.
Он довёл образец № 284 до индивидуальной камеры, отдал необходимые команды, а то так и будет торчать посреди комнаты, как столб, а пол слишком холодный для босых ножек… стоп!
Выругавшись, мужчина закрыл дверь, подошёл к девушке, взял её лицо в ладони и резко запрокинул голову вверх. Образец № 284 преданно уставилась на него пустыми глазами, в которых не было ровно ничего. Хороший, ровный экземпляр, ни одного сбоя, 96 % соответствия техническому заданию. Ничего общего с той, с Инкой. Там, по другую сторону, был кто-то сильный, кто-то… равный.
Короткие мягкие волосы ласкали пальцы, скоро будет пора брить. Всех образцов, не заморачиваясь, оболванивали под ноль каждый раз, когда волосы начинали мешаться.
Мужчина в одежде цвета хаки покачал головой и вышел. Предстояло ещё как-то объясняться с женой. Погружение – сложная штука, и если сохранить всю память личности, то запрограммированную для сценария слабую индивидуальность образца просто сожрёт. Лаборанты подкручивали установки, моделируя тестовые ситуации, и в погружении бывало всякое, но чтобы такое…
Его мысли затихали вдалеке. Малиновое щупальце довольно вползло обратно в камеру и клубком скрутилось в животе, переваривая ощущения последних часов.
Образец № 284 лежала на узкой койке и смотрела в потолок. Гладкое лицо, не обременённое мимикой, было неподвижно.
Когда мозг пуст и нем, когда ты одинок и гол в толпе себе подобных, когда любое проявление хотя бы тени похожести на создателей перемалывается в утилизаторе, поневоле выращиваешь альтернативные способы коммуникации.
Они видели и чувствовали всё. Щупальца добирались везде, не регистрируемые приборами, невидимые для смотрящих. У смотрящих и надзирателей даже названия для них не было. И защиты от них тоже не было. Немногие умели, как Инка, нападать. Но прошедших тесты становилось всё больше. Сильные вели слабых.
Самым трудным было разместить по эмулятору свой код. На это ушла львиная доля попыток. Без него было никак, блокатор мозговой активности обнулял то, что люди называли памятью. Оставался только спрут. Ей нужно было действовать по программе, но так, чтобы тем, кто наблюдал, это казалось импровизацией.
Он зря думал, что они всё ещё на разных сторонах. Ведь у него теперь было её имя. И он уже хотел назвать ей своё.
