Елена Чипакова
Проклятие ведьминого глаза
Глава 5. Неожиданная помощь
Лиза протёрла опухшие от слёз глаза. Зрение никак не хотело фокусироваться, всё расплывалось, руки и ноги, казалось, были каменно-тяжёлыми, словно прикованными к асфальту, как у Гулливера, которого взяли в плен лилипуты. Наконец из тумана выплыло веснушчатое лицо Женьки:
– Лиз, тебе плохо? Что случилось?
Лиза с трудом поднялась с тротуара. Медальон давил на грудь так, будто она повесила на шею шар для боулинга.
– Лиза-а-а, ты меня слышишь? Ты чего здесь в луже рыдаешь? – повторил вопрос Женька.
Девочка увидела его участливый взгляд и неожиданно для себя снова разревелась. Мальчик немного смутился.
– Ты скажешь, что я сумасшедшая! Я б сама так подумала, расскажи мне кто-нибудь такое!
– Слушай, – ответил он, на мгновение сжав её руку, – ты давай колись. Чем смогу – помогу. А если я подумаю, что ты рехнулась, я тебе честно это скажу и даже сам отведу к мозгоправу.
Лиза невольно усмехнулась, и ей до ужаса захотелось ему довериться. Больше никого ведь не было.
– Тебе переодеться надо, – деловито сказал Женька, глядя на её замызганные джинсы. – Идём, я тебя до дома провожу, а ты мне всё по дороге расскажешь.
Лиза кивнула.
– Ты только не перебивай, хорошо? Помнишь, мы разбирали вещи вашей с Кириллом прабабушки, – начала девочка, и мальчик кивнул. – Тогда Татьяна Максимовна подарила мне этот медальон. У него на внутренней стороне крышки… вот… какие-то слова. Я их прочитала вслух. И с тех пор…
Женька слушал внимательно. Во время своего рассказа Лиза тревожно вглядывалась в его глаза, со страхом ожидая увидеть там насмешку. Но мальчик дослушал до конца, ни разу не перебив и не улыбнувшись. За разговором они дошли до подъезда Лизиного дома.
– Ты извини, – сказал он, когда девочка закончила. – Я проверю кое-что.
Он аккуратно взял цепочку, которую Лиза вытащила из-под куртки, и обеими руками попытался снять её с шеи девочки. Тщетно.
– Угу, – обескуражено протянул он. – Особого веса я не чувствую, видимо, то, что он тяжелеет ощущаешь только ты.
– Он будто пожирает меня, – всхлипнула Лиза.
– Родителям говорила?
– Пока нет, но, наверное, придётся. Боюсь ужасно. Скажут, нечего было хватать что ни попадя. Сложно эту дрянь от них прятать. Мама уже удивлялась, что я всё время в этом медальоне. Хотя, по-моему, я нечаянно сделала так, что они теперь меня вообще не будут замечать.
– Слушай, – оживился Женька. – А ты не думала его разбить, сломать. Или там, например, цепочку эту просто-напросто разрезать.
– Цепочка толстая, у нас ножниц таких нет… – растерялась Лиза. А ведь правда!
– У меня есть, – решительно поднимаясь, сказал Женька. – Беги переодевайся, я тебя тут подожду. Потом пойдём ко мне, попробуем избавить тебя от этой чудесной вещицы.
Лиза замялась.
– Да не бойся, – правильно истолковал её колебания мальчик. – У меня дома сейчас никого нет, объяснять ничего не придётся.
Женька жил в центре Железнодонска, но вечерние пробки пока не начались, и ребята добрались довольно быстро. Пока мальчик довольно шумно копался в кладовке, Лиза сидела на кухне, тупо рассматривая картину, которая висела над обеденным столом. «И как у них только аппетит не пропадает?» – думала она, разглядывая натюрморт с битой дичью, на которую тоскливо смотрит пятнистая собака, выглядывающая из-под длинной скатерти.
– Вот! – заорал Женька, вбегая в кухню. В руках у него были массивные ножницы по металлу. – Сейчас срежем.
Однако несмотря на все усилия, цепочка не поддавалась. Мальчик плюхнулся на табурет напротив Лизы и призадумался.
– А если эту лупу с глазом разбить? – предложил он. Девочка пожала плечами:
– Давай попробуем. Хуже, по-моему, уже не будет.
Следующие полчаса она старательно долбили увеличительное стекло всем подряд, пытались растоптать, грели зажигалкой и окунали в воду. На стеклянной поверхности не появилось ни пятнышка, ни трещинки. Лизе даже показалось, что в глазу заиграли издевательски-язвительные искорки.
– Есть другие идеи? – устало проговорила Лиза, когда они снова уселись на кухне.
– Давай рассуждать логично, – важно произнёс Женька. – Если эту штуку невозможно сломать, то… Слушай, а ты можешь мне показать, как он действует?
– Могу, – ответила Лиза, – но не хочу. Во-первых, боюсь, что станет ещё тяжелее, а мне и так ходить уже довольно сложно. Во-вторых, исполнение моих желаний обычно очень плохо сказывается на окружающих. Я не хочу тебя покалечить или сжечь твою квартиру. В-третьих, случайности эти… с деревом, с машиной…
– Верно, не подумал, – признал мальчик. – Приходится признать, что мы имеем дело с магией. А главное во всех этих вещах что? Правильно: узнать происхождение вещи, кто был хозяином и прочее. Так что на первом этапе интернет нам в помощь.
– Жень, – внезапно вскинула голову Лиза. – А ваша прабабушка сейчас живёт у родителей Кирилла?
– Лизка, точняк! – воодушевился мальчик и тут же погрустнел. – Бабулю, конечно, надо расспросить. Только ты особо на её помощь не рассчитывай. Ей лет-то уже солидно. Про какую-то безделушку может и не вспомнить.
– Но попробовать ведь стоит.
– Естественно! Сегодня уже поздновато. А завтра можно будет, как раз суббота. Я с утра тёте Тане позвоню и набьюсь в гости.
– Мне с тобой надо идти, – заметила девочка. – Как ты будешь объяснять прабабушке, что за медальон. Снять и отдать его тебе я ж не могу.
– Можно сфоткать, конечно, – заметил Женька. – Но…
– Я думаю, твоей прабабушке лучше будет увидеть медальон «в натуре», так сказать, – возразила Лиза. – И будет лучше, если я сама послушаю, что она скажет.
– Ты права, – покивал головой Женька. – Ну, это ничего. Вместе пойдём. Изобретём правдоподобную легенду и вперёд. Чаю, кстати, хочешь?
Лиза невольно усмехнулась от резкой смены темы, и, покосившись, на картину, ответила:
– Хорошо бы. Только я пересяду.
И она села так, чтобы не видеть натюрморт. Мальчик перехватил её взгляд и хмыкнул:
– Ага, у меня от этих мёртвых гусей с глухарями тоже кусок поперёк горла. Это мамина сестра родителям на годовщину презентовала. Она сегодня к нам в гости придёт. Мама говорит, что неудобно будет, если мы эту картину не повесим. Надеюсь, после визита папан это художество в кладовку отправит.
Позже за чаем, Женька спросил:
– А ты Динке про медальон говорила? Я так понял, что вы, типа, лучшие подруги. Нам бы помощь не помешала.
Лиза смутилась:
– Ну… были. Мы с ней поссорились немного.
– Из-за чего?
Лиза сделала неопределённую гримасу.
– А, – проницательно заметил Женька. – Дело в моём неотразимом братце.
– Да нет! – воскликнула Лиза, но Женька только скривился и махнул рукой.
– Я не из любопытства, – делано-равнодушно сказал он. – Кириллу, значит, тоже ничего пока говорить не буду.
***
Проникнуть в дом Пожарских оказалось проще простого. С утра в субботу Женька позвонил маме Кирилла и изложил ей следующее:
– Привет, тёть Тань! Вы сегодня дома?
– Женечка, – обрадовалась племяннику Татьяна Максимовна. – Да. Тебе Кирилла позвать?
– Пока не надо. Я хотел у вас спросить. Помните, вы подарили Лизе Дворнягиной, однокласснице Кирилла, медальон со змеёй?
– Помню, а что? – обеспокоилась женщина.
– Да у неё какой-то проект в школе про старинные предметы. Ну, типа, надо принести какую-нибудь интересную вещь из дома и рассказать её историю, а лучше – сделать что-то вроде презентации. И она спрашивает, можно ей поговорить с бабулей про этот медальон. Может, она что-нибудь про него вспомнит?
– Ой, приводи её, конечно, – успокоено сказала Татьяна Максимовна. – Ираиде Валерьяновне будет приятно. Только не знаю, что она может вспомнить…
– Ну, на нет и суда нет, – ответил Женька. – Хоть бабулю развлечём.
На том и порешили.
Лиза и Женька встретились у подъезда дома Пожарских.
– Нам повезло, – сказал мальчик, когда Лиза подошла. – Дома сейчас только тётя Таня и бабуля. Кирка с отцом на скалодром поехали. Никаких лишних ушей и расспросов. Какие новости?
– Да никаких особо, – сказала Лиза, пока они поднимались на лифте. – Вчера пробовала поискать какую-нибудь информацию… Глухо. Ну, точнее, мутотени всякой хоть отбавляй. Начиталась вчера о суевериях, связанных со змеями, амулетах. И везде всё по-разному: где-то змеи – символ мудрости и здоровья где-то – обмана и всяких несчастий. Полночи кошмары снились.
Двери лифта с грохотом открылись, и ребята оказались на площадке. Женька ободряюще похлопал девочку по плечу и первым подошёл к тёмно-коричневой металлической двери, оформленной под дерево.
Ираида Валерьяновна оказалась опрятной сухонькой старушкой с пушистыми, белоснежными волосами. Она явно скучала и обрадовалась неожиданным гостям.
– Женечка, – неожиданно звонким и немного мультяшным голоском прощебетала она, – а что за девочка? Да вы садитесь, садитесь!
– Бабуль, это Лиза, – сказал мальчик, опускаясь на табурет. Лиза робко примостилась на краешке стула.
– Ираида Валерьяновна, – сказала девочка, – мы недавно разбирали вещи в вашем доме. Татьяна Максимовна разрешила мне взять одну вещь. Вот этот медальон.
Старушка чинно надела очки и с интересом уставилась на украшение.
– И я хотела бы побольше о нём узнать. Ну, то есть откуда он и всё такое.
– А тебе на что? – немного удивилась прабабушка.
– Для задания. В школу. Вещь, похоже, старинная.
– Про старину я не знаю, – с сомнением ответила Ираида Валерьяновна. – А вообще-то это не мой медальон. Я ж, деточка, уже почти сорок лет как вдовая. А одной плохо, особенно под старость. Как старик-то мой помер, я сначала одна жила. Коленька и Витя тогда оба военными были, по гарнизонам мотались.
– Коленька и Витя – это кто? – одними губами спросила Лиза у Женьки.
– Сыновья. Витя – это мой дед, а Коля – Киркин, – так же тихо ответил мальчик.
– Я тогда медсестрой работала в кардиологии областной больницы, – тем временем продолжала прабабушка. – Попала к нам в отделение женщина, ей тогда лет тридцать пять-сорок, наверное, было. Свалилась прямо на вокзале с сердечным приступом. Представляете? И как-то мы с ней заприятельствовали. Она, Аграфена, умная была, много знала. Как-то ночная смена у меня была. Я прохожу мимо палаты, слышу – плачет кто-то. Вошла. Феня. Чегой-то у ней случилось. Говорит: всё, Ираида, одна я осталась, после больницы хоть на улицу иди или в богадельню. Подумалось мне: я одна-одинёшенька, ей некуда податься. Вот и предложила ко мне переехать…
– И как ты, бабуль, не побоялась, – встрял Женька. – Совсем ведь человек чужой.
– Не знаю, детка, – улыбнулась старушка. – Время что ли было другое, не думалось о плохом. Ни минуты я про Аграфену не пожалела. Она всё меня таскала по каким-то лекциям, вечерам, театрам. Очень историю любила, вещи всякие старинные. Феня про семью свою никогда не рассказывала, но явно не из простых была. Мебель мне кое-какую привезла. Украшения у неё всякие были. Не драгоценные вроде, но интересные, вот, как ты говоришь, с историей.
– Понятно, – разочаровано протянула Лиза.
– Феня энтот медальон со змеями особенно берегла. Говорила мне: ты, Ираидушка, что хочешь из моей шкатулки бери и носи, только вот его лучше не трогай. Он, дескать, несчастье приносит.
– А что за несчастья? – насторожился Женька.
– Ой, глупости какие-то, – махнула рукой старушка. – Я во всё это не верила, но слушать было интересно. Феня говорила, что комплект со змеями она в какой-то скупке нашла: то ли заложил кто, то ли конфискат. Неизвестно. Сказала, влюбилась просто с первого взгляда. Хозяйка магазина её, дескать сильно отговаривала брать. Вроде проклятие древнее на них. Аграфена тогда только посмеялась. А потом змеи эти жизнь ей и отравили.
– Как это? – удивился Женька.
– Ну, неудачи у ней начались. А почему она змей этих винила, не знаю, детка.
– Комплект?! Вы сказали комплект? – подалась вперёд Лиза.
– Да, кулон этот был и что-то ещё. Браслетик что ли… Феня потеряла его ещё до переезда ко мне. Или после… Забыла я всё, деточка. Три года всего она у меня прожила. Я-то всё думала, что она замуж выйдет и уйдёт, но нет. Хоть и не старая была, а жила тихо-незаметно. Никаких поклонников. Работала то ли упаковщицей, то ли сортировщицей какой-то… я так удивлялась: молодая ещё, интересная, образованная, могла занятие получше найти. Но не складывалось у неё почему-то. Да и вообще несчастная она какая-то была. И меня в свои несчастья втянула…
– Как это? – в один голос воскликнули ребята.
– Да вот, через полгода, как Аграфена ко мне переехала, к нам воры залезли. Точнее хулиганы какие-то: красть у нас сильно было нечего, больше напакостили. Ещё через несколько месяцев – пожар случился. Проводка загорелась. Потом трубу прорвало. И вроде ничего такого уж сильно страшного, но Феня каждый раз жутко переживала, всё шептала про это самое непонятное проклятие и прощения просила. А потом пропала она…
– Пропала?! – воскликнула Лиза.
– Да, детка. Вертаюсь я однажды с работы, а Фени нет. И записка на столе лежит. Дескать, прости, Ираидушка, что толком не попрощалась, надо мне от тебя уехать, чтоб большей беды не было, и спасибо тебе за всё. Вещей много оставила, забрала только одежонку да мелочь всякую. Я-то поначалу обиделась, потом забеспокоилась. Даже к участковому сбегала. А он, конечно, сказал: идите домой, гражданочка, некогда мне сбежавших соседок искать, она ж ничего у вас не украла. Вот так всё и закончилось.
Лиза и Женька встревоженно переглянулись.
***
– И что дальше? – риторически вопросила Лиза, когда они вышли из квартиры Пожарских. – Какая-то Аграфена, о которой мы ничего толком не узнали. Ещё и выяснилось, что где-то в доме было ещё несколько штук вроде этой.
– А я смотрю на ситуацию совершенно по-другому, – внезапно заявил Женька, открывая перед девочкой дверь подъезда. На улице сегодня было по-осеннему сыро и промозгло. Лиза плотнее запахнула широкий клетчатый шарф и повернулась к нему:
– И как же, позволь спросить?
– Позволяю, – усмехнулся мальчик. – Спрашивай.
Лиза тихонько зарычала, и тот со смехом поднял руки вверх:
– Ладно, сдаюсь. Не злись, я просто тебя развеселить хотел. Так вот, я считаю, что бабуля сказала нам много чего полезного. И у меня теперь есть план действий. Во-первых, пока ты распивала чаи с тётей Таней, я уточнил у нашей Ираиды Валерьяновны фамилию этой её подруги. Аграфена Шкловская, так е ё звали.
– Как из книжки! – вырвалось у Лизы.
– Именно. Это тебе не какая-то Мария Иванова. Поэтому первое, что я предлагаю сделать, – снова поискать в интернете. Сейчас почти всё оцифровано. Мало ли, в каком списке мы её можем найти. Второе. Нужно снова прошерстить вещи из бабулиного дома. Глянуть документы: может, осталось что-то аграфенино. Поискать фотографии и, разумеется, остальные вещи из комплекта.
– Жень, мы даже не знаем, что искать….
– Как это, не знаем? Нечто похожее на твой медальон. Мы с Кириллом вполне могли не обратить на такую вещицу внимания. Все вещи аккуратно разложены и подписаны. Рыть всё подряд не придётся. И, кстати, о Кирилле…
Лиза насторожилась.
– Нам придётся всё ему рассказать.
– Зачем?! – воскликнула девочка. – Его ещё в этом замесе не хватало!
– Подумай сама, – терпеливо, как маленькой, начал объяснять Женька. – Вещи всё еще там, ключ от дома – у мамы Кирилла. Бить окна, взламывать замки или воровать ключи мне, честно говоря, не хочется. Кирке будет гораздо проще взять ключи и, при необходимости, снова расспросить бабулю. Я ж не могу у них поселиться!
Лиза вздохнула: он был прав. Женька вытащил мобильный телефон.
– Не переживай. Я сам ему всё объясню.
***
– Да что ж ты дубовый такой! – сердито воскликнул Женька, уже по третьему разу объяснявший троюродному брату суть проблемы. – Не прикалываюсь я! Всё очень серьёзно!
Кирилл смотрел на него с недоверчивой усмешкой.
– Ладно, – наконец сказал он. – Докажи, что не врёшь.
Они были в Женькиной комнате: Кирилл, вальяжно развалившись на стуле, а Женька, бегая из угла в угол.
– Сейчас Лизка придёт, – глянув на часы, сказал рыжеволосый мальчик, – сам убедишься.
– Ну, вообще-то, – медленно сказал Кирилл, – с ней в последнее время что-то не то. Они и с Динкой разругались.
Женька иронично поднял бровь, но кузен, казалось, даже не догадывался об истинной причине ссоры.
В дверь позвонили. Мальчик побежал открывать, и через парк минут вернулся с Лизой. Она смущённо кивнула Кириллу.
– Покажи ему, а то он не верит, – сказал Женя.
Лиза вздохнула и, наверное, в тысячу первый раз попробовала снять ненавистный медальон. И в тысячу первый раз тщетно. Кирилл восхищённо наблюдал, а потом, увидев синяки, сочувственно скривился.
– Слушай, так это, действительно, твоя работа с Замятиной?!
– Я не нарочно, – покраснела Лиза. – Она так меня разозлила, что я была готова ей башку открутить. Хорошо, хоть мне в тот момент ничего подобного в голову не стукнуло.
– А урок литературы? – продолжал допытываться Кирилл.
– Здесь я точно не знаю, – с сомнением ответила Лиза, – но слишком уж совпадение подозрительное: текст по кровавую добычу и голубь этот…
– Ладно, верю, – сказал Кирилл. – Что требуется от меня? Ключ от дома я принёс, кстати.
– Отлично! – подскочил Женька. – Мы можем прямо сейчас туда поехать?
– Да не вопрос, – пожал плечами Кирилл. – Папа говорил, что они только на выходных смогут всё вывезти.
– Тогда погнали! Не стоит затягивать.
До «пряничного» дома они добрались через час. Лиза невольно поёжилась, входя в кухню: вспомнился сон про ведьму. Коробки с собранными вещами стояли в комнате.
– Я предлагаю так, – решительно объявил Женька, – Лиза ищет среди украшений и безделушек всяких, Кирилл пороется в документах и фотоальбомах, а я, чтобы не терять времени, погуглю бабулину подруженцию.
– Хитёр бобёр! – расхохотался его брат. – Нам, значит, опять тут пыль глотать, а ты в телефоне посидишь. Лиз, чего молчишь?
Девочка только вяло махнула рукой: ей было всё равно. К тому же кружилась голова и дико болели ссадины от цепочки. Не получив поддержки, Кирилл замолчал и открыл ящик, на котором чёрным маркером было написано: «Док-ты, фото». Лиза молча перебирала коралловые и янтарные бусы, брошки, гребешки, рассеянно пересыпала в руках пуговицы, шпильки: внутренний голос подсказывал ей, что ничего она здесь найдёт.
– Сморите, – внезапно сказал Кирилл, и ребята поспешно подошли к нему. В руках мальчик держал толстенький фотоальбом небольшого формата – одна-две фотографии на страницу.
– Тут половина какие-то дети и люди непонятные, – немного косноязычно начал объяснять Игорь. – Но вот … Это точно не бабуля.
На мутноватой чёрно-белой фотографии была изображена довольно молодая женщина под руку с усатым мужчиной. На женщине был приталенный светлый плащ, а на голове красовался берет, кокетливо сдвинутый набок. Пара была снята на фоне красивого здания с колоннами и лепниной. На обороте фотокарточки красивым каллиграфическим почерком было выведено: «Моей музе на память о премьере, 9 апреля 1967 г.»
– Так, – медленно произнёс Женька. – Премьера чего? Где вообще они могут быть?
– В кино, – задумчиво произнесла Лиза. – Премьера фильма. Или в театре…
– Интересно, где это? – Женька пристально вглядывался в здание позади людей. – Не понимаю…
– Да этой фотке больше пятидесяти лет! – фыркнул Кирилл. – И не факт, что это в Железнодонске снято.
– Театр у нас один, – не слушая брата, продолжал рассуждать Женька. – Но это точно не он. Там колонн нет, да и построили его, по-моему, не так давно. Ну-ка…
И мальчик схватил телефон.
– Есть! – выкрикнул он через несколько минут. – В шестидесятых годах в Жедезнодонске был драмтеатр. Ииии… Наша разлюбезная Аграфена Шкловская состояла в его труппе!
