Елена Чипакова
Проклятие ведьминого глаза
– Дневник?! – хором спросили мальчики.
– Да. Красивый он у неё был: коричневый с золотыми узорами. Она туда не только писала, но и фотографии всякие вклеивала, открытки. Говорила: в ранней молодости дура была, думала потом его издать, как мемуары, а теперь понимаю, что такое спрятать надо и никому не показывать.
– Она его с собой забрала, когда ушла? – вскинулся Женька.
– Нет, оставила.
– А ты его не читала? – наседал мальчик. – Она ж его сама оставила, значит, ей всё равно стало, прочитает его кто-нибудь или нет.
Ираида Валерьяновна слегка покраснела:
– Я тоже сначала так подумала: была бы ей хоть какая-то разница, она его с собой бы взяла. Попробовала почитать, но почерк у Фени был ужасный, а у меня глаза-то уже плохо видели. Да и стыдно стало. Она ж не хотела, чтоб кто-то читал. Я его куда-то засунула, хотя, по-хорошему, сжечь надо было.
Ребята переглянулись и одновременно встали.
– Ладно, бабуль, отдыхай, а то мы тебя совсем заговорили, – сказал Женя.
– Да я только рада, – улыбнулась старушка. – Телевизор-то надоедает. Одно и тоже показывают.
Когда мальчики вышли из комнаты прабабушки, Женька сразу же набрал номер Лизы.
– Как визит к антикварше? – первым делом осведомился он.
Лиза коротко рассказала о Полине Сергеевне и подытожила:
– В сухом остатке мы ничего не нарыли. Поняли только, что нам с Верой, по ходу, конец.
– Эй-эй, ты давай заканчивай с этими дурными мыслями. От Верочки, что ли, заразилась. И вообще, у нас потрясные новости! – затараторил Женька. – Оказывается Аграфена вела дневник, который никому не показывала! Там, наверняка, есть что-нибудь для нас полезное.
– А как мы его найдём? – недоумённо спросила Лиза. – Опять документы и книги рыть?
– Ни фига! – радостно сказал мальчик. – Нам нужна толстая тетрадь в твёрдом коричневом переплёте с золотистыми узорами, исписанная неразборчивым почерком. А! И ещё туда вклеено много открыток и фотографий.
В трубке воцарилось молчание.
– Дворнягина, ты здесь?
– Жень, – тихо ответила девочка. – Я поняла, что это за тетрадь. Я её в руках держала!
Глава 9. Загадочный противник
– Даа, – тоскливо протянул Женька, когда закончил разговор с Лизой, – как говорит отец, дурная башка ногам покоя не даёт… Кирка, опять придётся в бабулин дом наведаться. Лизка знает, как выглядит дневник Аграфены.
– Хорошо, что знает, – иронично глянул на брата Кирилл. – Только…
– Что?! – не удержался Женька, предчувствуя новую беду.
– Родители в прошлое воскресенье всё барахло оттуда вывезли.
– Куда?!
– У отца в кооперативе гараж остался. Туда всё и свезли.
– Это далеко? – упавшим голосом спросил Женька.
– В районе авторынка.
– О, так это минут сорок езды, не больше! – воспрянул духом Женька. – Слушай, давай прямо сейчас сгоняем, найдём этот чёртов дневник и…
– Сейчас не получится, – осадил кузена Кирилл. – Ты что забыл: сегодня у отца день рождения? Сейчас уже и твои подтянутся. Нас не поймут, если мы смоемся.
– Точняк, – понурился Женька. – Дядю Сеню обижать не стоит. Ладно, Кир, тогда завтра после уроков. Девчонкам в школе скажи, как есть. Смысл нам всей толпой туда ехать? Пусть Лизка не пузырится, я думаю, уже завтра мы решим её проблему.
Однако на следующий день Лиза в школе не появилась. На вопрос Кирилла Дина только пожала плечами:
– Я ей сейчас на мобильный набирала – отключён. Странно немного. Может, заболела. Нам бы поторопиться, Лизка говорила, что чувствует себя всё хуже и хуже. Уже даже мать заметила, что с ней что-то не так, хоть и почти не…
– Да помню я эту чудную историю, – кивнул Кирилл. – Ладно, короче, Женёк пораньше освобождается, поэтому я с физры смоюсь. Доедем до кооператива и найдём дневник. Правда, если честно, Динк, слабо мне верится, что там есть что-то путное.
– Мне тоже, – печально согласилась девочка, – но Лизку надо спасать. А других вариантов у нас пока нет.
На переменах Дина снова и снова пыталась дозвониться подруге, но слышала лишь «Абонент отключён или находится вне зоны действия сети».
Кирилл, как и собирался, ушёл перед последним уроком. С Женькой они встретились у авторынка. Ключ от гаража Кирилл прихватил с собой ещё утром. Сторож в гаражном кооперативе, было, покосился на них, но ничего не сказал.
Опостылевшие коробки с вещами были аккуратно расставлены вдоль стен. Книги и тетради занимали три ящика. Все они были надёжно заклеены скотчем. Заветного дневника не оказалось ни в одном. Ребята добросовестно перерыли остальные – ничего.
Женька сел на краеешек трёхногой табуретки и задумался.
– Жень, пошли, – сказал Кирилл, махнув ему рукой. – Нет его здесь.
– А тебя ничего не напрягает? – спросил Женька. – Если Лизка его видела, держала в руках и самолично положила в коробку, куда, спрашивается, он мог деться.
– Может, выпал по дороге? – пожал плечами Кирилл.
– Это как же? Коробки были заклеены.
Женька минуту помолчал:
– Позвоню-ка я Лизке. Может, она вспомнит конкретный ящик. А ты пока набери Динке. Пусть ко мне подгребает. Думать будем.
Он достал телефон и набрал номер Лизы. Выслушав компьютерный голос, он досадливо вздохнул и с интересом посмотрел на немного озадаченное лицо брата.
– Чего там?
– Динка подъедет через час. Знаешь, Жень, я тебе сразу не сказал: Лизки в школе не было. Воронина ей на каждой перемене названивала. Дома её тоже нет.
– Поехали быстрее, – сказал нахмурившийся Женька. – Что-то ни фига мне это не нравится.
***
Это было обычное утро. То есть такое же самое, как и последние три недели. Медальон давил на шею так, что Лиза постоянно думала про вериги, которые однажды видела в музее при монастыре. Но аскеты-то носили их по своей воле…
Девочка с трудом выползла на кухню, где мама, уже одетая на работу, допивала кофе. Она мазнула по дочери пустым взглядом и снова уставилась в телевизор.
– Доброе утро, мамочка! – громко сказала Лиза. Светлана Николаевна слегка вздрогнула и механически кивнула. Девочка закусила губу
– А я сегодня ночевать не приду. Буду всю ночь гулять по городу! – заявила Лиза, пристально глядя на маму: не мелькнёт ли что во взгляде. Но та спокойно ответила:
– Хорошо, только куртку тёплую надень.
Лиза с размаху рухнула на табурет. В глазах защипало, а в душе поднялась мутная, вязкая волна злости. А на кого злиться? Только на себя.
Когда девочка уже выходила из подъезда, завибрировал мобильный телефон.
– Лиза, – голос был дрожащим и немного гнусавым. – Лиза, нам нужно срочно встретиться!
– Вера? – удивилась девочка. – Что случилось?
– Я нашла способ снять с нас эти вещи.
– Как?!
– Не по телефону, – голос Веры стал ещё тише. – И, Лиз, прошу, умоляю, никому не звони и не пиши! Потом всё ребятам расскажем. Это важно!
– Где встретимся? – растерянно спросила Лиза.
– Приезжай к Южному парку. Я буду ждать тебя у входа со стороны Владимирской. Только быстрее, и никому-никому, хорошо?
– Ладно…
Лиза нажала отбой и почти побежала к остановке. Автобуса пришлось ждать минут пятнадцать. Всё это было странно, подозрительно. Пока маршрутка, ревя мотором, мчалась по улицам Железнодонска, на которых уже начали собираться небольшие утренние пробки, девочку совсем изгрызли сомнения. Ехать неизвестно куда по просьбе малознакомого человека – не самое разумное решение. А вдруг она всё испортит, если расскажет… да пусть хотя бы только Дине… или Женьке? Пришедшее в голову решение было простым, но Лиза мгновенно перестала волноваться. Она взяла телефон и быстро застучала пальцем по сенсорному экрану.
Через полчаса она вышла на остановке «Южный парк». Вход со стороны улицы Владимирской был вроде как второстепенным. И если с Малой Николаевской в парк вели высокие кованые ворота, то здесь была узкая калитка, еле заметная среди густорастущих кустов кипариса. За металлическими прутьями забора Лиза разглядела знакомое серое пальто с капюшоном и поспешила к ней.
Как только девочка прошла калитку, сзади послышался шорох и её крепко ухватили за плечи и прошипели:
– Только попробуй заорать! Двигай давай.
Большая рука в грубой перчатке плотно закрыла ей рот. Нападавший толкнул её в глубину парка, и почти парализованная ужасом Лиза послушно пошла, глядя на идущую впереди фигуру в сером пальто. В глазах плясали «мушки», а дыхание то и дело сбивалось. Лиза, спотыкаясь на каждом шагу, шла туда, куда её толкали сильные, безжалостные руки. Мелькали ветки деревьев, пахло сухой листвой. Наконец появилась серая облупившаяся стена, и Лиза узнала старый театр.
Женщина в сером пальто открыла низкую дверь, которую Лиза сначала не заметила и вошла внутрь первой. Вниз вело несколько ступенек. Это было полуподвальное помещение, заставленное сломанной мебелью, коробками и мешками. На кривоватом комоде стоял довольно мощный фонарь. Рядом с комодом на мешках сидела заплаканная Верочка. Увидев Лизу, она закричала:
– Лизочка, прости меня! Она меня заставила!
Девочка удивлённо перевела взгляд на женщину в сером пальто. Та, довольная произведённым эффектом, откинула капюшон.
Лиза пристально смотрела на уши женщины. В них красиво переливались серебряные серьги с зелёными эмалевыми вставками в виде крохотных птичек.
***
– Лизкины родители ещё на работе, – проговорила бледная Дина. – Получается, они ещё не знают, что она пропала.
– Послушайте, – заявил вдруг Кирилл, – а мы вообще уверены, что она именно пропала? Не прогуляла, не поехала куда-нибудь… блин, не знаю… развеяться.
Женька и Дина посмотрели на него, как на полоумного.
– Ни с того, ни с сего. Дворнягина. Развеяться, – отчеканила Дина. – Да, Кирюш, ты гигант мысли.
– Ну а что, – смешался Кирилл. – Мы сейчас разведём панику, а окажется, что Лизка просто гуляла где-нибудь. И её подведём перед родителями, и себя дураками выставим.
– Лучше уж показаться дураками, чем спокойно сидеть, когда человек в беде, – назидательно сказал Женька. – И дневник ещё этот пропал… Вряд ли тётя Таня что-то перепаковывала и зачем-то вытащила дневник.
– Это точно не мама, – заявил Кирилл. – Она, как там сделала уборку… ну, тогда с нами, так больше и не ездила в этот дом. Отец с парой друзей просто коробки в машину покидали и всё.
– Значит, давай думать. Кто ещё мог пошарить в этих ящиках?
Кирилл задумался.
– Если чисто теоретически, твоя мама могла… Но это бредятина… На кой ей…
– Мама?! – не поверил своим ушам Женька.
– Ну да, – удивился его реакции Кирилл. – Она вроде кому-то дом показывала. Её подруга вроде собиралась бабулин дом купить. Несколько раз туда ездила, смотрела. Они с нашими родителями всё в цене окончательно никак не сойдутся. Последний раз ключи недавно брала… Ой…
– Что за подруга? Ты почему раньше не сказал?! – напустился на брата Женька.
– Да почём я должен был знать, что это важно! – праведно возмутился Кирилл. – То, что дом продают – это ни разу не новость! И на кой твоей, моей маме или этой самой подруге Аграфенин дневник?!
Женька молчал: в голове проносилась вчерашняя сцена, когда тётя Юля настойчиво просила Лизу продать медальон.
– Кир, а ты про эту подругу ничего не помнишь? Может, мама её как-то называла…
– Не, Женёк, я ж не вслушивался…
Растерянные ребята втроём сидели в комнате Женьки. Дневник пропал, Лиза пропала, и ни малейшей ниточки.
– Давайте Вере что ли позвоним, – неуверенно сказала Дина. – В конце концов, у неё та же проблема. Вдруг они решили, как подруги по несчастью, удариться в самодеятельность…
Однако телефон Веры тоже был выключен. Женька нахмурился:
– По-моему, всё очень плохо.
– Придумала, – сказала Дина. – Я позвоню в театр Софье Валентиновне и попрошу Веру. Вдруг у неё, действительно, телефон просто отключился.
Девочка быстро нашла контакты театра и набрала номер, который значился за старшим костюмером Вишневской Софьей.
– Алло, Софья Валентиновна, здравствуйте, – защебетала Дина в трубку, когда ей ответили. – Это Дина, помните, мы к вам приходили с экскурсией. Да-да, от Юлии Константиновы. Софья Валентиновна, а Вера на месте? Я что-то ей дозвониться не могу… Да? А когда? А что за машина? А-а-а… действительно, странно… да-да, вы правы, конечно! Что ж, спасибо, извините за беспокойство.
Дина нажала отбой и мрачно посмотрела на мальчиков.
– Вера была с утра в театре. Она приезжает к семи, чтобы потом ещё на учёбу успевать. Так вот. Где-то около семи тридцати ей позвонили. Софья Валентиновна – дама любопытная и, естественно, навострила уши. По её словам, Верка будто удивилась звонку и испугалась. Потом сказала: «Я поняла, сейчас выйду». Потом как кинется к двери. Валентиновна выглянула в окно и увидела, как Вера садится в голубую машину. В марках она не разбирается, сказала только, что большая, угловатая, но не джип. Потом разворчалась, что, типа, вот, пожалуйста, молодые девицы – никакой ответственности, взяла и сбежала с работы. А она думала, что Верочка ответственная. Ну, я тут и распрощалась.
– Может, это поклонник какой-нибудь? – скривился Кирилл. – А мы тут волну гоним.
– Угловатая, но не джип, – задумчиво повторил Женька. – Смотрите: кто вхож в театральные круги и хорошо знает Веру? Кто близко дружит с нашими родителями? И угадай-ка, братец-кролик, с кем пару недель назад моя маман отмечала покупку голубого «Кашкая».
– Да ну бли-и-и-н, – закатил глаза Кирилл. – Не говори, что это…
– Тихорецкая Юлия Константиновна, – тихо закончил за него Женька.
Глава 10. Плен
Телефон у Лизы забрали сразу же. Тихорецкая быстро просмотрела список вызовов, сообщения.
– Умничка, никому не звонила и не писала, – удовлетворённо кивнула она. – Люблю, когда делают, как я говорю.
Юлию Константиновну сопровождал высокий, широкоплечий мужчина, которого она называла Гошей. Именно он и тащил Лизу в подвал театра.
– Детка, мне очень жаль, что всё так неловко получается, – притворно-сочувственно сказала Юлия Константиновна. – Я не знала, что вы не можете снять амулеты. Верунчик сейчас меня просветила. Видишь ли, они мне очень нужны. Кольцо мне досталось совершенно случайно много лет назад. И я все эти годы не подозревала, что это настоящее сокровище.
– Подождите, – дрожащим голосом сказала Лиза. – Но ведь…
Верочка разрыдалась с новой силой, Тихорецкая хмыкнула:
– А-а-а, Верочка вам не рассказала… Что ж время еще будет.
– Зачем вы нас сюда притащили? – прошептала Лиза, панически глядя на амбала, стоящего у входа. – Вы что, хотите нас убить, чтобы снять амулеты?
Тихорецкая прижала ладонь ко рту:
– Ну что ты такое говоришь?! Нет, конечно! Просто вы здесь побудете до тех пор, пока м-м-м… будете в силах питать амулеты. Потом их можно будет снять.
– Так в чём же разница? – прохлюпала Верочка.
– Разница в том, что никаких следов. Вода и еда у вас будут. Девочки, вы поймите, вы всё равно обречены. Но если я вас отпущу, как мне потом заполучить амулеты? Где и как их искать? Нанимать домушников? Гораздо проще собрать вас вместе. Здесь вы можете даже кричать, всё равно никто не услышит: я проверяла. Да и некому слышать. Проклятие Аграфены до сих пор действует. Сюда никто не ходит.
– Подождите, Юлия Константиновна! – взмолилась Лиза. – У Аграфены был дневник. Может, там есть способ снять с нас амулеты! И не понадобится…
– Нет, дорогуша, – ласково протянула Тихорецкая. – Ничего подобного в дневнике нет. Видишь ли, я изучила его от корки до корки. Интереснейшая вещь, кстати. Но того, что касается снятия амулетов, – ничего. Скорей всего, Аграфена сама не знала, как это сделать. После того как она лишилась перстня, медальон она больше не надевала. Боялась, наверное, или нутром чуяла, что ничего хорошего из этого не выйдет. Жизнь у неё без амулетов покатилась под откос. Выяснилось, что сама по себе она ни на что не способна. В дневнике очень много нытья по этому поводу.
– Юлия Константиновна, – снова попыталась воззвать к рассудку женщины Лиза. – Неужели вам нас не жаль? Мы можем ещё найти способ отдать вам эти вещи… но отпустите нас.
– Детка, мне вас очень жаль, – ответила Тихорецкая. – Но ничего уже не изменить. Я не могу вас спасти. Проклятие скоро убьёт вас. А ведьмин глаз – это огромное могущество! С ним я…о-о-о… я не то, что эта глупая старуха! Я найду ему правильное применение!
– А как вы узнали про дневник?
– У меня есть надёжные источники, – лукаво хихикнула женщина. – Пить, есть хотите?
Девочки отрицательно помотали головами.
– Теперь, к сожалению, Гоша вас свяжет, – сказала Юлия Константиновна, чуть смущённо разводя руками. – Конечно, любым желанием вы приблизите исполнение проклятия, но я не могу рисковать.
Слонообразный Гоша связал девочкам руки. Тихорецкая достала из пакета бутылку воды, пару стаканчиков и пакет печенья.
– Я вечером или приеду завтра утром, – сказала она, наливая воду. – Неудобно, конечно, есть и пить без рук, но, думаю, от голода и жажды не погибнете. И, девчат, без обид: мне, правда, очень жаль, что так вышло. Не стоило вам зариться на чужое.
***
– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – процедила Лиза, глядя на шмыгающую носом Верочку. – Почему ты соврала, что перстень был в реквизите?!
– Ну, Лиз, как ты не понимаешь… Мне было очень стыдно. Одно дело – взять как бы ничью вещь, и совсем другое – признаться, что украла в прямом смысле.
– Можно подумать, что вытащить из реквизита – воровство в кривом смысле, – пробормотала Лиза. – Да как вышло-то?!
– Тихорецкая как-то устраивала спектакль в нашем театре для друзей и родственников. Ну, захотелось ей ощутить себя звездой, понимаешь? Она ж повёрнута на этом! Играла моноспектакль по Цвейгу. Я помогала ей переодеваться. Кольцо в тот день на ней было. Я просто примерить хотела, а она внезапно вошла. Я перстень быстренько в карман сунула, и забыла потом ей в сумку положить, а дома уже…
– Понятно. Давай теперь дальше рассказывай, – угрюмо сказала Лиза. – Как Тихорецкая узнала о свойствах амулетов, обо мне, о дневнике? Ты рассказала?
Верочка опустила голову:
– Мне одна из девчонок, что в эзотерике шарит, подала идею. Она сказала, что нужно вернуть украденное и попросить прощения. Тогда всё и закончится. Я набралась храбрости и пошла к Тихорецкой.
– А нам не рассказала, потому что пришлось бы признаваться, что кольцо её, – уточнила Лиза.
– Ну да! Она тогда, конечно, очень удивилась, потом как-то призадумалась и сказала, что попробует что-нибудь разузнать в перстне по своим каналам. Это она к Полине Сергеевне приезжала. Велела мне молчать про неё и сразу звонить, если будут новости или какие-либо изменения. А когда ты сказала про дневник, я сразу же ей и сообщила.
– Значит, она опередила ребят, – прошептала Лиза.
– Что? – не поняла Верочка.
– Дура ты набитая, вот что! – в сердцах сказала Лиза. – И подлая к тому же! Мы ведь тебя ни разу и нив чём не обманули!
– Сама сильно умная! – рассердилась подруга по несчастью. – Что ж ты тогда тоже тут сидишь?!
– Я и не говорю, что умная. Были бы мозги, никогда бы тебе не доверилась, – вздохнула Лиза. Девочки замолчали.
– Делать-то что будем? – наконец подала голос поджавшая губы Верочка. – Ссориться мы тут сколько угодно можем.
– У нас есть вариант, что… – начала Лиза и осеклась. А вдруг полоумная дамочка тут оставила что-то подслушивающее? Вера смотрела на ней выжидательно, и девочка продолжила:
– Есть вариант, что мы сможем как-то снять эти штуки и просто ей отдать. Бояться ей всё равно нечего: мы ж не пойдём в полицию с рассказом о волшебных кольцах и медальонах-убийцах!
– Я точно не пойду, – кивнула Верочка. – Я вообще это всё забыть хочу! Но у меня идей нет. Я как-то даже попробовала посмотреть на себя в зеркало и загадать, чтобы перстень снялся. А он только уже стал: у меня тогда чуть палец не отвалился. Хорошо хоть через пару часов всё в норму пришло.
– Надо ещё подумать, – твёрдо сказала Лиза. – Мы уже хорошо изучили свойства этих вещей. Нужно только…
Тут она замолчала и болезненно прищурилась: что-то важное билось на задворках памяти. Зеркало не подходит, тогда… Девочка чувствовала, что близка к разгадке. Точнее было ощущение, что она уже её знает, оставалось только вспомнить. Будто давний, забытый сон.
***
За окном темнело. Дина, наверное, сто двадцатый раз набрала номер подруги и в сто двадцатый раз услышала равнодушный голос автоответчика. Кирилл сидел в кресле и бездумно сёрфил в интернете, Женька нервно расхаживал взад-вперёд по комнате.
– Через час родители придут, – сказал он. – И что-то надо сказать Лизкиным.
– Об этом не волнуйся, – ответила Дина. – Они, скорее всего, даже не заметят, что её нет дома. Лизка как-то пожелала, чтобы они оставили её в покое. Они с тех пор ведут себя так, будто она квартирантка какая-нибудь.
– Дела-а-а… – протянул Женька.
Вдруг Кирилл резко выпрямился:
– Офигеть! Тут письмо от Лизки!
Дина и Женька бросились к нему.
– Я тут почту проверял и…
«Ребята, это письмо с отложенной отправкой. Если я её не отменила до вечера и не дала о себе знать, значит, попала в беду. Мне утром позвонила Вера и назначила срочную встречу у Южного парка, вход с Владимирской. Она сказала, что нашла способ снять с нас амулеты и прочила никому не говорить о встрече. Я боялась что-нибудь испортить, но решила перестраховаться.»
Дина достала свой телефон и потыкала пальцем в сенсорный экран.
– У меня такое же. Она, видимо, всех нас включила в рассылку. Ну, какая ж малахольная! Попёрлась одна не пойми куда! С этой мутной Верой! Слов нет!
– В полицию пойдём? – деловито осведомился Кирилл.
– Подожди, Кирюх, подумать надо, – осторожно сказал Женька. – Что говорить будем? Если расскажем о магическом медальоне, нас даже слушать не будут, а пошлют на наркотики провериться. Я предлагаю пока самим съездить к Южному парку. Там пошататься, посмотреть. Не нравится мне всё это: опять парк, опять театр…
– Тогда поехали, – встала Дина. – Письмо Лизка отправила ещё утром, а сейчас уже пять.
Примерно через полчаса ребята подошли ко входу в парк.
– И что мы тут будем искать? Кого расспрашивать? – поёживаясь от сырого ветерка, спросил Кирилл. – Весь день тут явно никто не сидел.
Рабочий день закончился и людей на улице стало больше. Ребят то и дело толкал кто-нибудь, спешащий домой. Начинало темнеть, улицы озарились весёлым блеском фонарей. Дина тоскливо посмотрела в глубину парка, где чернел силуэт театра
– Нутром чую, Женечка, что ты заставишь нас опять лезть в этот рассадник пауков, – проворчала девочка. – Я ещё с того раза чешусь.
– Заставлять не буду, – парировал Женька. – Да и пока смысла не вижу. Но обойти вокруг нужно.
Внезапно он уставился куда-то за спины друзей и сдавленно прошептал:
– Прячемся!
Ребята едва успели скрыться за живой вечнозелёной изгородью, как мимо них, цокая каблуками, продефилировала Юлия Константиновна собственной персоной.
– Давайте за ней! – одними губами прошептал Женька. – Только по отдельности, а то засечёт. Дина и Кирилл согласно кивнули.
В сгущающихся сумерках следить за Тихорецкой было неудобно, но она спокойно шла по парковой дорожке, казалось, нисколько не опасаясь преследования. Женька тихонько крался за ней, стараясь не шелестеть опавшими листьями. Пару раз он заметил Динку и Кирилла.
«Хорошо хоть Тихорецкая не профессиональный мафиози», – мелькнула в голове мысль. – «А то в два счёта бы нас обнаружила».
Тем временем Юлия Константиновна обогнула театр и пропала. Женька обескураженно остановился, потом осторожно выглянул из-за угла. Женщина, осторожно ступая, спускалась к низкой подвальной двери. Зазвенели ключи. Мальчик высунулся ещё сильнее и увидел светящееся окошко над самой землёй. В этот момент шершавые, пропахшие сигаретным дымом руки ловко зажали ему рот, а под ребро упёрлось нечто острое и холодное.
***
– Ну, как вы тут, девочки, – прощебетала Тихорецкая, входя в подвал. – Как самочувствие?
– А вы посидите денёк в подвале, узнаете, – устало огрызнулась Верочка. Лиза промолчала. Во-первых, её голову занимали мысли о друзьях: увидели ли они её письмо? Начали ли действовать? А во-вторых, у неё созрел план, который требовал не злить похитительницу раньше времени.
– Юлия Константиновна, – тихо сказала девочка, – я, по-моему, поняла, как нам с Верой снять проклятие. И амулеты, конечно.
Верочка с удивлением воззрилась на неё, а Тихорецкая прищурилась:
– И что надо делать?
– Нужно, чтобы вы развязали нам руки.
Женщина шутливо погрозила ей пальцем:
– Хитришь, наверное? Я сейчас вас развяжу, а ты пожелаешь, чтобы меня бахнул паралич? Нет уж, уволь меня от этого. Я тебе не верю. Если б ты знала, как снять проклятие, мы бы здесь не сидели.
– Я сейчас всё объясню… – взволнованно начала Лиза и осеклась, ибо в подвале появились два новых лица.
– Шевели ногами, – бурчал Гоша, крепко держащий за шиворот невысокого рыжеволосого паренька.
– Вот, Юлия Константиновна, – сказал парень, поворачивая Женьку лицом к хозяйке. – Шнырял тут, за вами поглядывал. Говорит, что просто гулял и заинтересовался, что приличной даме нужно в развалинах.
– Женечка… – в ужасе опознала Тихорецкая. – Зачем ты здесь? Господи, тебя тут только не хватало!
– Тётя Юля, – сказал немного оправившийся от неожиданного пленения Женька, – зачем вам это всё? Эти вещи опасны. Инструкция к ним не прилагается. Девчонок спасать нужно, а не…
– Мальчик мой! – раздражённо отозвалась Тихорецкая. – Ты всерьёз считаешь, что умнее меня? Я, между прочим, в отличие от этой полоумной Аграфены прекрасно понимаю, с чем имею дело! Ей была дана огромная сила, а она даже не смогла ей распорядиться. Морда без морщин, роли… тьфу! Была бездарной актриской, стала никому не нужной бабкой. Гоша, он был один?
– Да, Юлия Константиновна, – ответил здоровяк. Лиза затравленно посмотрела на Женьку, тот незаметно ей подмигнул.
– Пожалуйста, разрешите мне попробовать всё-таки их снять, – снова взмолилась девочка. – Если получится, мы просто отдадим вам амулеты и уйдём. Мы никому не расскажем, я клянусь. А если не получится… что ж, вы ничего не теряете.
– Не теряю, – жёстко ответила Тихорецкая, – зато приобретаю проблему в виде тебя, Женечка! Зачем ты пришёл? Я никому не хотела вредить!
– Тогда тем более, – поддержал Лизу мальчик. – Это в наших общих интересах.
Юлия Константиновна помялась и сказала:
– Сначала ты всё чётко и ясно объяснишь.
– Что ты задумала? – еле слышно прошептала Верочка, до сих пор смирно сидевшая в сторонке, испуганно переводя взгляд с Лизы на Тихорецкую и обратно. – Почему мне ничего не сказала?
Лиза бросила на неё предостерегающий взгляд и ответила:
– Понимаете, я очень много читала про магические артефакты, но никак не могла понять. А Вера вчера рассказала, что пыталась снять перстень с помощью зеркала. И тут я вспомнила одну вещь. Когда я только начала носить медальон, мне приснился кошмар. Там был мой двойник с медальоном, который пытался меня затащить в печку. И я победила его с помощью своего медальона. Эти амулеты правильно работают только в паре, словно питая друг друга. Мы их разделили. А теперь их снова нужно соединить. Ну, то есть как бы подобное побеждается подобным, поняли? Нужно очень простое, очевидное решение.
– Бред какой-то, – поморщилась Тихорецкая. – Как вы их будете объединять? Вы же не можете стать одним человеком?
– Вы правы, – согласилась Лиза. – Но можно попробовать обмануть амулеты. Для этого и мне, и Вере понадобятся свободные руки.
Юлия Константиновна недоверчиво хмыкнула и кивнула своему помощнику:
– Гоша, пацана пока свяжи. Потом встань позади девчонки, освободи ей руки, но, если рыпнется не в ту сторону, хватай.
Гоша понятливо кивнул, пихнул Женьку на мешок, набитый по ощущениям мальчика чем-то вроде тряпок, и сноровисто связал ему руки и ноги. Потом подошёл к Лизе и развязал ей онемевшие запястья. Юлия Константиновна, тем временем, освобождала Веру. Потом женщина встала за её спиной и сказала, демонстрируя пленникам продолговатый предмет, который Лиза сначала приняла за фонарик. Перехватив её недоумевающий взгляд, Женька пояснил:
– Это шокер.
– Именно, – кивнула Тихорецкая, – так что, девочки, давайте без глупостей и бессмысленного героизма.
Лиза презрительно покачала голово й и обратилась к Вере:
– Вер, нам нужно взяться за руки. Я прочитаю заклинание на перстне. Потом ты возьмёшь медальон и прочитаешь слова на нём. Поняла?
Девушка нервно кивнула и протянула Лизе руку с кольцом.
– Носiru volori, sicudi jubeori.
Вера взяла медальон, отодвинула в сторону лупу и, запинаясь, произнесла:
– Носist volor, sicud jubeos.
Все замерли в ожидании грохота, искр или чего-то подобного. Но ничего не произошло. Совсем.
– Как я и думала, бесполезно, – хмыкнув, бросила Тихорецкая. – Гоша…
В этот момент Лиза аккуратно дёрнула на себя перстень, и тот легко соскользнул с пальца Веры. Потом девочка перехватила цепочку и сняла медальон. Юлия Константиновна расплылась в улыбке и захлопала в ладоши.
