Елена Магинская
Подаренная звёздами
– Вилен, извините меня за мой нескромный вопрос, вы пришли один?
– Мне еще не встретилась девушка, похожая на вас, – в его голосе послышалась нотка сожаления.
– Великий Мастер и без музы? Но ведь есть и другие девушки.
– Так уж и великий, – он слегка усмехнулся, – а насчет других девушек, скажу откровенно: среди них нет такой, как вы. Вы особенная девушка. Ариадна, вы озаряете все и всех вокруг, подобно солнцу. Я так понимаю, вы носите его в себе? – он улыбнулся, понимающе кивнув головой. – Во время первого танца вы пытались поймать снежинки. Я стоял и наблюдал за вами, искренне восхищаясь вашей неуемной жизненной энергией. Вампир никогда не станет этого делать. Для него это скучное и неинтересное занятие. Он в одно мгновение соберет все кружащиеся снежинки, причем ни одна из них не успеет растаять, – проговорив это, Вилен посмотрел на меня с какой-то глубокой отчаянной тоской. – Ариадна, вы наслаждаетесь каждым мгновением жизни, а мы… наверное, мы просто устали жить.
– Нет, – воскликнула я, – у вас сейчас немного ностальгическое настроение. Я тоже временами испытываю, похожее на ностальгию чувство, но оно проходит. Жизнь обретает новый смысл и снова играет яркими красками. Поверьте, это пройдет.
Он отрицательно покачал головой и внимательно посмотрел в мои глаза. Я ощущала его грусть, и мне отчаянно хотелось помочь ему. Я вновь посмотрела на Миру, затем на Вилена и, вдруг поняла, что он хорошо осведомлен о чувствах Миры, из чего сделала вывод, что эта девушка не его муза. В этот момент я даже посочувствовала ей, ведь я хорошо знала, что сердцу приказать нельзя. Заставить себя полюбить можно, только ничего хорошего из этого не выйдет. Я бросила украдкой взгляд на Дана и глубоко вздохнула. Вилен незамедлительно отреагировал.
– Ариадна, я вас чем-то расстроил?
– Не вы, – я медленно покачала головой.
Он не стал задавать вопросов, а только кивнул головой.
– Вы прекрасно двигаетесь. Танго – восхитительный танец и танцевали вы его божественно.
– Спасибо, – тихо пробормотала я, почувствовав угрызения совести.
Возможно, танец получился красивым и зрелищным, но меня волновало не это. В тот момент, когда я принимала приглашение Власта на танец, я хоть и убеждала себя, что поступаю правильно, однако понимала, что Дану это не понравится. Так и вышло. Не понравилось.
– Ариадна, а вы точно родились на Земле? – неожиданно спросил Вилен.
И только я собралась заверить его, что это весьма важное событие произошло именно на Земле, как он продолжил.
– Есть звезды, как люди… – и, заглянув в мои глаза, он о чем-то задумался.
– Вилен, простите меня, – я отвлекла его от раздумий, – а вампиры умеют читать мысли?
В устремленном на меня взгляде, пронеслось удивление. Впрочем, как тут не удивляться, если мы задаем друг другу странные вопросы.
– Нет, Ариадна, мы не умеем читать мысли, но у нас особенно остро развит слух.
– Вы хотите сказать, что нашу с вами беседу слушает весь зал?!
– Нет, на таких приемах мы даем себе возможность расслабиться. Для этого в залах или в любом другом помещении устанавливается специальная аппаратура, приглушающая наш слух. Это оборудование не позволяет вторжения посторонних ушей в личные разговоры и беседы.
Я незаметно выдохнула.
– Мы не умеем читать мысли, но можем применить некую технику и увидеть интересующую нас картинку прошлого. Это в наших силах.
– Для этого нужно заглянуть в глаза и смотреть долго-долго? – задала я следующий вопрос, вспомнив, как Дан извлек информацию из Николаса.
– Точно, но и эта способность доступна не каждому вампиру, – Вилен улыбнулся, задумчиво вглядываясь в мои глаза.
Меня интересовали вампиры, читающие мысли, а Вилена интересовало мое происхождение. К сожалению, а может быть и к счастью, но в моем рождении не было ничего загадочного. Правда, некое вампирское предсказание приписывает мне титул «Избранной», и пусть это чистейший вымысел, но из-за этого мне временами бывает страшно. Стоп, Вилен знает, что я Избранная? Я взволнованно взглянула на мэтра и тут же облегченно выдохнула, он не знал. Этот необычный вампир был буквально одержим идеей о моем происхождении. Почему его интересует мое место рождения и почему он сомневается в том, что я родилась на земле? Но, судя по его вопросам, именно эта странная мысль прочно засела в его голове. И словно в подтверждение моей правоты, я услышала следующую фразу.
– Ариадна, откуда же вы пришли? Вполне возможно, что вы родились на Земле, и тем не менее, принадлежите не только этому миру. Вы словно несете в себе свет тысячи звезд, рожденных в туманной, невиданной дали. Вы даже пахнете солнечным светом, – он медленно вдохнул и прикрыл глаза, словно от меня действительно исходил яркий свет и слепил его. Внимательно слушая Вилена, я не смогла удержаться от улыбки. Он, как выяснилось, не только был дизайнером и модельером, он был еще и поэтом.
– Спасибо, Вилен. Это очень трогательно и поэтично, только я самая обыкновенная земная девушка. Но, благодаря вам, я сегодня поняла одну простую вещь, а именно то, что и среди вампиров, существуют романтики и мечтатели. Мы все такие разные, и в то же время одинаковые. Это доказывает лишь одно, что все мы частички огромной Вселенной.
– Вы прекрасная девушка, Ариадна, – он посмотрел на меня загадочным взглядом и улыбнулся. Внезапно повеяло холодом и нас стал окутывать густой туман. С нескрываемым любопытством, я посмотрела на Вилена и от удивления едва не сбилась с такта. В его грустных темно-синих глазах вспыхнули искорки серебристого инея. Мне казалась, что даже ресницы Вилена покрылись легким инеевым узором. Не отрывая изумленного взгляда, я во все глаза пыталась рассмотреть их затейливый рисунок, а между тем морозная белая дымка все плотнее окутывала нас.
«Снегопад уже был, новое развлечение вампиров?» – про себя подумала я и обвела взглядом зал, но в облаке белого тумана находились только мы с Виленом. Я снова вопрошающе взглянула на него. Он улыбнулся мне все той же загадочной улыбкой и прикрыл глаза. В белом облаке было холодно, а морозная пелена продолжала сгущаться с неестественной быстротой. Но меня это только забавляло. Я, конечно же, не удержалась и попыталась рукой поймать густую завесу, уж очень мне хотелось почувствовать мягкость белой «ваты». В детстве, каждый ребенок, наверное, хотя бы однажды мечтал потрогать облако руками. Мечтал о том, что, к сожалению, было невозможно, поэтому с моей стороны было бы глупо упускать такой шанс. Я зачерпнула ее рукой, и в ту же секунду белая завеса засияла радужным цветом, и мерцающим потоком устремилась ко мне. Она яркой паутинкой сияла на моей раскрытой ладони, затем бежала по руке и ласково струилась по всему моему телу. Приятно согревала меня теплом и исчезала. За считанные минуты ледяная дымка превратилась в теплый ласкающий ветерок. Все это мне показалось забавной, увлекательной игрой, хотя и немного странной. Я еще не знала разгадку фокуса.
– Вилен, как вам это удается?
– Я охотно признаю, что морозная пелена – мое изобретение, а вот вы, Ариадна, легко и просто холод превратили в тепло.
– Какой интересный фокус.
– Да, только это не фокус, а небольшой эксперимент, и вы с ним успешно справились.
Наш танец закончился. Вилен проводил меня до места, но, прежде чем уйти, он наклонился к моему уху.
– Я никому не выдам вашу тайну. Ариадна, быть может, через сотни лет ваш неповторимый свет коснется и меня, – тихо прошептал он. Взял мою руку, поднес к своим губам, затем поклонился и стремительно вышел из зала. А я стояла и растерянно смотрела ему вслед. Тайну? Какую тайну? Вилен не знал, что я Избранная, и хорошо, что не знал, потому что я никчемная Избранная. Все то, что вампирская молва приписывала Избранным, я абсолютно ничем не обладала, тогда о какой, собственно тайне идет речь? Но этот необычайно талантливый вампир до глубины души поразил меня своими уникальными способностями. Гениальный Мастер с невероятно печальными глазами. В моей груди шевельнулась тоска, и я погрустнела. Неужели я разбила ему сердце? Я не знаю, что будет через сотни, тысячи лет, но в этой жизни я любила Дана. Он, кстати, только что вернулся ко мне после продолжительной и, как мне показалось, очень приятной беседы с Мирой. Мой любимый, весь оставшийся вечер не отходил от меня ни на шаг. С его лица не сходила милая улыбка. Он был предупредителен, галантен и внимателен. Однако это была лишь маска, под которой он пытался скрыть свое ледяное раздражение. Каждое прикосновение Дана так и источало невыносимый холод, который мучительно пронизывал мое сердце. После того, как отгремели красочные салюты и фейерверки, мы с ним вернулись в нашу комнату. Плотно прикрыв за собой дверь, Дан резко развернул меня к себе. В его глазах вновь бушевал неприкрытый гнев. Он так сильно сжал мои плечи руками, что мое тело тут же пронзила острая боль. С трудом подавив возмущенный возглас, я недоуменно уставилась на Дана.
– Ариадна, в нашем мире, виновных в нарушении правил ждет суровое наказание, которое не исключает расплату собственной жизнью, – ледяным голосом медленно проговорил он.
«Ах, вот в чем дело. Интересно, смерть грозила Власту или мне? Но, скорее всего, нам обоим. В их мире, оказывается, за красивый танец полагается убийство. Но ведь танго – это не только слияние тел и исполнение расплавленной страсти, не только повиновение и строптивость, это прикосновение грусти, боли, и даже смерти. Не думаю, что Дан не заметил глубокого смысла, заключенного в этом танго, да и как не заметить, если он сам жил в эпоху древних ритуальных танцев, которые являлись важной частью обрядов, церемоний и праздников. Это во-первых, а во-вторых, я не виновата, что мне пришлось исполнить танец, не соответствующий тематике вечера. Что включили, под то и танцевала. Если бы ты был рядом, то я бы с тобой пошла танцевать», – мысленно оправдывалась я.
Я молча смотрела на него. Он же, устремив на меня свой гневный взгляд, все больнее впивался пальцами в мои плечи.
«Что он делает, наверняка синяки останутся», – подумала я, и закусила губу, чтобы не застонать от боли. Дан, явно не понимая, что причиняет мне физическую боль, продолжал неистовствовать.
– Ты не представляешь, что значит для вампира красивая, умопомрачительная девушка! Они слышат каждый удар твоего сердца, чувствуют твои эмоции, твой соблазнительный запах. Твоя бешеная сексуальность доводит их до головокружения, чего в принципе не может быть никогда, но происходит. Ты для них магнит, желанный подарок, лакомство, взрывающее их тысячелетний мозг. Твоя мощнейшая энергетика будоражит их ледяные сердца, волнует холодную кровь. Они сходят с ума, мечтая только об одной чарующей, пленительной капле твоей горячей крови, вот только позволить себе этого не могут, потому что ты МОЯ! – в голосе Дана звучало яростное негодование. Мои плечи жгло огнем, однако он ни на секунду не ослабил хватку.
– Ты ведь сама прекрасно понимаешь, что значит чувствовать запахи! – продолжал он свою обличительную речь.
В этом он был прав. Я выбрала его почти так же, как самка в природе выбирает самца: по запаху. Дан красивый, статный, интеллигентный парень, но сначала-то я влюбилась в его запах. И тем не менее, выбирая меня, он прекрасно знал, что я живая, и кровь моя волнуется, и сердце бьется в груди. Что сейчас-то тебя не устраивает во мне?
– Я никого не провоцировала, – терпеливо превозмогая боль, тихим голосом начала я.
Но Дан не стал меня слушать, гневно сверкнув глазами, он вылетел из комнаты, сильно хлопнув дверью.
– Это был лишь только танец, – тихо проговорила я, уже в закрытую дверь. «Ух ты! А кое-кто, оказывается, умеет ревновать», – и самодовольная улыбка тронула мои губы. Я принялась легонько растирать плечи руками и вскоре избавилась от болезненных ощущений. Я разделась, приняла душ и, переодевшись, вернулась в комнату. Время шло, но Дан не возвращался. Спокойно обдумав сложившуюся ситуацию, я пришла к выводу, что это была не ревность, а слегка задетое самолюбие. Но ведь это он, несмотря на свое обещание быть рядом, оставил меня среди «жаждущих» моей крови вампиров, а сам ушел к Дарине. Он ушел к своей единственной и неповторимой, и тут уже ничего не исправить. Я хоть и была его первой любовью, ее он любил сильнее. Эта мысль болью отозвалась в моем сердце. Слезы сдавили горло, обида и одиночество полностью завладели мной. Я налила бокал красного вина и, удобно устроившись в кресле, стала смотреть на живое пламя рождественской свечи. В глубине свечи, изменчивое пламя рисовало девичий образ: непрерывно дрожа и колеблясь, на меня смотрела Дарина. Из моих глаз потекли слезы, я потянулась к бокалу, пламя свечи дрогнуло, и фигура Дарины метнулась ко мне.
«Вот привязалась», – с досадой буркнула я, встала с кресла и, укутавшись в теплый плед, вышла на открытую террасу. Ночной безжалостный холод бесцеремонно пытался проникнуть сквозь плед, заползти под одежду и в душу. Невзирая на это, возвращаться в комнату не хотелось. Я плотнее запахнула шерстяной плед и, облокотившись на перила, стала глядеть в ночное небо. В черной выси блестели хрустальные январские звезды и горделиво смотрели на меня сверху. Я горько усмехнулась. В этот зимний вечер звезды были не со мной. Мне вспомнилось небо нашей бухты. Там звезды улыбались мне, и будь я сейчас на острове, они поддержали бы меня и снова подарили бы мне улыбку. Меня вдруг охватило щемящее чувство одиночества и тоски. В эту минуту мне отчаянно захотелось оказаться дома. Но я лишь тихо вздохнула, окинула взглядом хорошо освещаемую территорию усадьбы, и, вдруг увидела нечто непонятное. На небольшом участке между деревьями разыгралась снежная карусель. Вся странность этого явления заключалась в том, что метель была сконцентрирована только в одном месте. Я стала напряженно вглядываться в ночную даль, теряясь в догадках и не понимая, что там происходит. Внезапно метель взметнулась ввысь и в тот же миг два снежных вихря закружились в яростной пляске. Они вздымались, закручивались в вертикальные спирали, образовывали водовороты снега, а потом и вовсе выкатились на открытое пространство. Невольно затаив дыхание, я наблюдала за беснующимися вихрями, которые продолжали с рычанием носиться по округе. Внутри разыгравшейся стихии сверкали беспрерывные молнии, причем каждая ослепительная вспышка сопровождалась глухими ударами. Неистово бушующее представление длилось недолго. Два снежных, дико вращающихся столба, внезапно взвились высоко в небо, а затем мощным ударом обрушились на землю и все стихло, только серебристая поземка тихо стелилась над землей. Я вдруг увидела Дана, идущего по направлению к дому. Заметив меня на террасе, он остановился, посмотрел на меня долгим взглядом, затем небрежным движением смахнул с себя невидимую снежную «пыль» и, взмахнув головой, скрылся в доме. Я тоже вернулась в комнату. Не раздеваясь, легла на кровать и укрылась теплым пледом. Сильно зажмурив глаза, я свернулась калачиком и постаралась выкинуть из головы неприятные мысли. Но попытка не удалась. Мысли оставались в голове, а сон не шел, тогда я повернулась на спину и, уставившись в темноту, принялась размышлять о нас с Даном. Как ни пыталась я оправдывать его действия, как ни старалась убедить себя в том, что заблуждаюсь в своих выводах, я все равно пришла к одному и тому же заключению. Итак, первое: сердце Дана до сих пор принадлежит Дарине. Второе, ко мне он испытывает лишь только страсть. Третье, вывод: страсть – это не любовь. Я мечтала быть его единственной любимой, но только не любовницей. Не получилось. Ну, что же… Точки над «и» расставлены. Мне больше незачем здесь оставаться. Поиграли в любовь со страстью и хватит. Завтра соберу вещи, объяснюсь с Даном и домой, уже навсегда. Сердце заметалось от горечи, сжимаясь в маленький холодный комочек. Ну, а что я могла? Я бессильна что-либо изменить. Как бы мне ни хотелось остаться, я не могла заставить Дана полюбить меня, значит, пришло время поставить точку в наших отношениях. Вот и все. Кажется разобралась, что к чему, только мне от этого не стало легче. Я закрыла заплаканные глаза, и вскоре забылась неспокойным сном. Проснулась, как только забрезжил рассвет. Дан так и не пришел. Я провела ладонью по его подушке, затем наклонилась и вдохнула родной любимый запах. Слезы сдавили горло, я опустила голову на подушку, и прикрыла глаза.
«Ариадна, – мысленно обратилась я к себе, – ты уже все решила, поэтому хватит лить слезы».
Я послушно встала и подошла к окну. Из-за горизонта земли пробивался холодный зимний рассвет. Совершенно сонный, он лениво разгорался на востоке, заполняя оранжевыми, золотисто-розовыми и малиновыми всполохами темно-синее небо.
«Вот и рассвет наступил. Сказочно красивый и, как всегда незабываемый, – мысленно восхитилась я. – Мой последний рассвет в усадьбе», – я поспешно смахнула слезу. Из-за темной вершины горы неторопливо выплыл солнечный диск, и в тот же момент в небе вспыхнул ослепительный луч солнца. Задел кромку леса, окрасил ее нежными янтарными бликами, пробежался искрящейся розовой волной по ледяному озеру и добрался до моего окна. Весело играя бликами на стекле, он пытался проникнуть сквозь морозные узоры. Я приложила руку к холодному стеклу, и золотистый луч заплясал на моей ладони.
– С добрым утром, солнечный лучик, – я улыбнулась, наблюдая за его проделками.
Он озорно блеснул, словно улыбнулся мне в ответ, и щедро одарив теплом, побежал дальше озорничать.
«Куда же ты, солнечный зайчик? Впрочем, можешь не отвечать, я и так знаю, что ты спешишь к другой озябшей душе, чтобы согреть ее своим теплом и подарить ей надежду, ведь каждый новый день несет в себе новые надежды».
– Мне тоже пора, – прошептала я вслед убегающему солнечному лучику. Уходить не хотелось. Я любила Дана, но грустные мысли нашептывали мне горькую правду: «Зачем ты здесь? Его сердце уже давно занято другой. Ты никогда не станешь для него единственной и любимой». Это было правдой. Я не могу, да и не хочу соперничать с призраками прошлого Дана. Дарина не только бывшая девушка Дана, Дарина – мое солнечное видение, моя подруга. Как бы странно это ни звучало, но и для меня она была живой. Я улыбнулась грустной улыбкой и пошла в ванную. Струйки теплой воды, стекая по моему телу, старались смыть с меня грусть и тоску, а неугомонное сердце шептало: подожди, не спеши, вдруг ты ошибаешься, и Дан любит тебя. Что, если… ты выйдешь из душа, а он ждет тебя с букетом твоих любимых пионов. Втайне лелея надежду, я вышла из ванной, но чуда не случилось. Комната была пуста, и только запах моего любимого продолжал кружить по комнате, мучая мое влюбленное сердце. В коридоре послышались тихие шаги, и тут же раздался стук в дверь.
– Войдите, – сказала я и замерла в ожидании. Бесшумно открылась дверь и в комнату вошла Тайя.
– Вас ждут на завтрак, – приветливо поздоровавшись со мной, сообщила она.
– Спасибо, Тайя, я сейчас спущусь.
Сердце взволнованно забилось в груди, а в голове пронеслось: «Кто меня ждет? Дан? Почему сам не поднялся? Где провел ночь?» – я спешила в столовую, мысленно перебирая в голове волнующие меня вопросы.
Глава XXVIII. Дан
Я был настолько зол, что растерзал бы сейчас любого, попадись только под мою «горячую» руку.
Власт, мало того, что заявился в самый разгар вечера, так еще и представление устроил, едва не превратив памятную дату в дискотеку. Правда, все присутствующие в зале были в восторге от их танца. А как гласит одно из правил гостеприимных хозяев: главное, чтобы гостям понравилось. И все же мне непонятно, как в списке оказалось аргентинское танго? Танец, не соответствующий традиции праздника. Ну, ничего, и с этим я разберусь. Власту, конечно, досталось. Полетел домой зализывать раны. Этот великий танцор возомнил себя непревзойденным мастером танца, чуть ли не вторым Хоакином Кортесом, только куда ему до короля фламенко. Власт не может смириться с тем, что Ариадна выбрала не его, а меня, вот и придумал «блестящий» способ досадить мне.
«Ариадна, я тебя то же чем-то обидел?» – мысленно произнес я, глядя на девушку, которая, прикусив губу, едва сдерживала слезы. – Молчишь? Правильно делаешь, – я возмущенно мотнул головой. – Но все же должен признать, танец мне понравился. Ты танцевала с такой чувственной страстью, что покорила всех без исключения. И все же, зачем ты пошла с ним танцевать?! Неужели я мог тебя обидеть? Я мысленно воспроизвел в памяти вчерашний вечер. Ариадна немного волновалась перед встречей с гостями, но все шло замечательно, пока мы не закружились в вальсе. Мы танцевали. Она что-то говорила мне, а я думал о другой девушке. Мое «временное отсутствие», похоже, не осталось незамеченным, и пока я терзался мыслями о Дарине, наш танец закончился, после чего я и вовсе ушел к ней, то есть к картине на стене. Но не потому, что не хотел танцевать с Ариадной, просто не стал нарушать установившуюся вековую традицию, только по этой причине я позволил своим гостям танцевать с моей королевой. Поскольку желающих было много, я понял, что этот процесс затянется надолго, и поспешил к Дарине.
«Так вот в чем дело, она ревнует! Ариадна ревнует меня, – я улыбнулся, – но прекрасно знает, как я отношусь к Власту, будь он неладен, – и я снова сердито нахмурился. – Ариадна, неужели ты не заметила, что при одном упоминании его имени, меня охватывает раздражение?!» – крепко стиснув зубы, я бросил на девушку укоризненный взгляд. Я прекрасно понимал, что она страдает, однако даже не пытался приблизиться к ней. Уж очень был зол.
Ариадна после безуспешной попытки заснуть, погрузилась в какие-то серьезные, я бы даже сказал, мучительные размышления. На побледневшем лице, окутанном облачком грусти, блестели слезы, но я оставался глух и нем, во мне еще кипело возмущение. Бесшумно растворившись в ночной темноте, я примостился на подоконнике в намерении понять, о чем же она думает. Я так старался, что даже не заметил, как мои мысли прояснились и плавно перетекли к рассуждениям об Избранных. Ариадна, как и Дарина была наделена способностью дарить свет. Она охотно делилась со мной теплом своей души, дарила нежность и любовь. Вот и сейчас, только одним своим присутствием она смогла переключить мои негативные эмоции на позитивные, а ведь Избранные, насколько я знаю, принадлежат к человеческому роду и не обладают сверхъестественными способностями, как например, представители давно исчезнувшей эльфийской цивилизации.
«Особых сил у них нет, зато они наделены бесценным даром, которого, к сожалению, лишены могущественные вампиры», – тут же напомнил я себе. – Избранные обладают многими достоинствами, талантами и сильным характером. Ариадне пришлось пережить одно из самых тяжелых испытаний в своей жизни – потерю родителей. Счастливая, беззаботная жизнь девушки в одно мгновение сильно изменилась. Ариадна осталась одна. Но, благодаря своему сильному характеру и поддержке родной тетки, ее единственной родственнице, она справилась с горем и трудностями.
Когда Ариадна достигла совершеннолетия, тетка переехала жить за границу, передав ей небольшое наследство, оставшееся от родителей. Сейчас она учится в институте и старается зарабатывать переводами текстов, иногда засиживаясь с ними до утра, но теперь она со мной, и больше ей не о чем беспокоиться. С нежностью глядя на любимую, я вспомнил момент нашего знакомства на «Осеннем» балу, а спустя мгновение, погрузился в самое яркое и трогательное воспоминание о моей далекой юности. Я вспомнил красивую, зеленоглазую девушку, которая одним своим взглядом заставила мое сердце пылать и сильнее биться в груди. В это невозможно поверить, но наша первая встреча случилась на заре моей юности. Вторая произошла спустя многие века. Я никогда не верил в чудеса, однако, именно нам с Ариадной было суждено испытать чудо.
Слегка прижав руку к груди, я тут же отдернул ее, в моем сердце пылала любовь. Любовь, которую давным-давно зажгла рыжеволосая девочка-осень. Неожиданно в памяти воскрес ноябрьский эпизод, который все еще тревожит меня. В том происшествии было нечто странное, я бы даже сказал, что-то неправильное, если можно так выразиться. «Ноябрьский» морвулак хотел испить ее крови, именно испить, а не убить девушку. Но постойте, ведь морвулак по своей природе не просто хищник, он монстр, который безжалостно убивает свою жертву, а затем высасывает всю кровь, и то, что произошло с Ариадной, для них было противоестественно. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить вековую прописную истину: зверь всегда остается зверем, и все же что-то изменилось. Что? Хотел бы я знать. Несмотря на принятые меры, следов других морвулаков не было обнаружено, но поиски продолжаются. Ситуация находится под контролем.
Я и не заметил, как прошла ночь. На востоке занималась утренняя холодная заря. Ариадна открыла глаза, в которых затаилась глубокая грусть, провела рукой по моей подушке, прижалась к ней щекой, потом встала и подошла к окну. Мне хотелось обнять и утешить ее, но я не стал этого делать, лишь только бесшумно отодвинулся подальше от нее. Избранные, как я уже говорил, простые человеческие девушки, но моя Ариадна – ангел. Милая, сияющая девочка-осень с очень доброй и светлой душой. Она так по-детски играла с солнечным зайчиком, что мне безумно захотелось взять ее ладони и прикоснуться к ним губами, точнее, я бы начал с ее ладошек. Я буквально ощутил, как ее ноготки впились в мои плечи, а мои руки скользнули по ее спине, устремились к бедрам, лаская и заставляя любимую, прогибаться навстречу моей ласке… Но еще не время, не сейчас.
Ариадна, простившись с солнечным лучиком, приняла какое-то очень важное для нее решение.
«Ты, что надумала, Ариадна?! Так-так, похоже, мне пора вмешаться». Я почувствовал Тайю, она шла в направлении нашей комнаты, и вскоре раздался легкий стук в дверь. Отец, прекрасно знавший мой характер, попросил Тайю пригласить Ариадну на завтрак. Как же она обрадовалась. Ее сердце подпрыгнуло и учащенно забилось от волнения. Она любит меня, любит! Я так счастлив, и не горжусь собой.
