Елена Владеева
Сказки жизни. Новеллы и рассказы
* * *
Анни шла по улице, низко опустив голову, чтобы не так заметны были ее заплаканные глаза. Как же это случилось, что в один день ее лишили своей любви двое самых дорогих ей людей – крестная и Лотта? Анни уже свернула к дому, но чувствовала, что не может возвратиться в таком состоянии. Да еще вспомнился разговор сегодня утром за завтраком. Отец начал рассказывать о своих планах, чего раньше не было – мол, дела идут неплохо, и он задумал купить еще один фургон и пару лошадей. Но сразу выложить такую сумму будет трудновато. И он очень надеется, что Анни теперь не откажется ему помочь…
А мачеха сразу же слащаво пропела: "Ах, наша Анни – сама доброта! И конечно, она захочет помочь отцу." Анни замедлила шаги… точнее, ноги отказывались идти домой. Она добрела до маленького сквера, где сидела еще недавно, свыкаясь со своим новым счастьем. А теперь… куда ей деться теперь? В этот миг ударил церковный колокол. Потом еще… и еще… Прозвучало несколько печальных одиноких ударов.
В церковь! Ей надо пойти к их старому приходскому священнику и попросить у него совета. Он суровый на вид, но кажется, в душе очень хороший человек, во всяком случае, он не слишком благоволит к мачехе, это говорит в его пользу, и Анни он знает с детства, даже крестил ее. Может быть, он позволит ей прислуживать при храме и первое время ночевать в каком-нибудь чуланчике. Или подскажет, где найти хорошую женщину, у которой можно снять комнатку, чтобы она никому не была в тягость. Сама Анни мало с кем в городе была знакома, мачеха почти никуда не отпускала ее от себя. Анни с решимостью отчаяния пошла к церкви, а колокол все продолжал отсчитывать одинокие удары, значит, там шла поминальная служба. Она пока тихонько подождет в уголке. В приделе церкви Анни сразу обнял такой умиротворяющий полумрак, что на миг показалось – ее житейские горести не посмеют переступить этот порог. У алтаря и перед распятием подрагивали золотистые огоньки свечей, священник вполголоса читал молитвы, совершая обряд, и мальчик прислуживал ему. Церковь была пуста, только на передней скамье сидела пожилая женщина в черной кружевной наколке.
Глава 6. Встреча
Анни смотрела на седую женщину в трауре, сидевшую на передней скамье, а думала о своей умершей матери, и о том, что когда-нибудь сама будет так же сидеть, поминая… Кого? Ей некого поминать, кроме мамы. Теперь даже любимая крестная и Лотта не хотят знать ее, и она не могла поверить, что все это произошло из-за денег. Послышался звук приоткрываемой двери и осторожные шаги, Анни незаметно оглянулась. Вошел высокий парень и сел немного позади, через проход от нее. Она сразу его узнала, это был обожатель Лотты, которого однажды она показала ей на воскресной службе и о котором со смехом потом рассказывала. Анни запомнились тогда его глаза, они были точь-в точь, как у Дика, когда он долго не видел свою хозяйку. Как странно, что именно он зашел сейчас в церковь, наверно, и у него что-то случилось. А Лотта так же, как этого парня, теперь не хочет знать ее, Анни. Слезы вдруг покатились из глаз…
Украдкой она достала носовой платок и отвернулась к стене. Мелькнувший краешек белого платка вывел Тима из оцепенения. Он взглянул в ту сторону, и девушка показалась ему знакомой. Да, конечно, это была подруга Лотты, изредка по воскресеньям она сидела рядом с ней. И Тим еще раньше удивлялся тому, что они подруги, настолько девушки были несхожи между собой. У этой черты лица были мягче и нежнее, чем у Лотты, и вся она казалась очень хрупкой и беззащитной. Плачет тихонько… И в такое время пришла в церковь, видно, у нее несчастье.
Панихида закончилась. Седая женщина подошла к священнику, он что-то ласково ей сказал и благословил. Потом она с трудом опустилась на колени перед распятием и помолилась, а когда хотела встать, вдруг с тихим стоном повалилась на бок. Священник, уже уходивший в боковую дверь, обернулся, а Тим и Анни одновременно побежали к женщине. Анни, хотя и очень испугалась, кинулась рядом с ней на пол и приподняла ее голову к себе на колени, а Тим старался поддержать под плечи. Священник кликнул мальчика-служку, и тот мигом принес пузырек с лекарством, которое всегда держали наготове для подобных случаев. Священник с ложечки дал женщине капли, и стоя над ней, читал молитву.
Через несколько минут она приоткрыла еще непонимающие глаза и слегка пошевелила рукой. "Что со мной… Я упала?" – "Да, наверно, голова закружилась. Но вам дали лекарство, и скоро станет полегче." Женщина снова бессильно закрыла глаза. Так прошло еще немного времени, она посмотрела уже осознанно и попыталась встать. Втроем они помогли ей подняться, довели до ближней скамьи и усадили между Тимом, на плечо которого она сразу уронила голову – так еще была слаба, и Анни, ласково гладившей ее руку. Но вскоре ей стало гораздо лучше, и непрестанно благодаря и извиняясь за причиненное беспокойство, она сказала, что теперь уже сможет дойти до дома, ведь она живет совсем близко. Но Анни и Тим, разумеется, не позволили ей идти одной, и поддерживая с двух сторон под руки, пошли провожать.
Доведя женщину до самого дома, помогли подняться на три ступеньки крыльца и уже стали прощаться, но ей так не хотелось расставаться с прекрасными молодыми людьми, что неожиданно для себя она пригласила их зайти в гости и выпить чаю. "Теперь мне ведь есть – чем угостить. И несколько поленьев еще осталось. Конечно, они вежливо откажутся – много ли интереса им сидеть с больной старухой?" Но, к ее приятному удивлению, они с радостью согласились. Хозяйку пока уложили отдохнуть в спальне, а сами занялись хозяйством.
Увидев бедность дома, они понимающе и сочувственно переглянулись, но войдя в кухню, где лежали разные вкусные вещи, немного успокоились. Пока Тим ходил за водой на колонку, Анни уже растопила печь, и стала накрывать на стол. А Тим еще решил подмести в кухне, по давней привычке всех мальчишек в учении. Когда все было приготовлено, они пригласили хозяйку к столу. Войдя в комнату, она восхищенно ахнула: "Деточки мои! Да вы настоящий праздник мне устроили! А я ведь даже не знаю, как вас зовут? Я – фрау Ларсен, вдова часовщика." "Я – Анни." "А я – Тим."
"Как же я вам рада! Теперь давайте скорей пить чай!" Тим принес из кухни табурет, и они уселись за стол, оказалось, что все трое ужасно голодны. Фрау Ларсен заботливо угощала своих новых друзей, а потом, по обыкновению всех пожилых людей, пустилась в разговоры и воспоминания о своей жизни… Она так давно не с кем не разговаривала по душам! О покойном муже, о пропавшем где-то единственном сыне, о том, как она настрадалась за последние годы и даже о попытке ограбить ее – этим молодым людям фрау Ларсен совершенно доверяла. Не раз ей пришлось останавливаться, чтобы утереть невольные слезы, и Анни тихонько всхлипывала, слушая печальный рассказ, и даже у Тима покраснели глаза. Потом фрау Ларсен захотелось немножко узнать и о них. Тим рассказал о своей несчастной матери и о жизни у сапожника, только о Лотте, конечно, не упомянул ни словом. Анни, вздохнув, посетовала на мачеху и сестру – так нелегко ей пришлось после смерти мамы.
"Бедная девочка! Как же ты настрадалась с самого детства…" – сочувственно воскликнула вдова и погладила ее по голове.
"Не печальтесь, фрау Ларсен! Это уже в прошлом, теперь все будет хорошо!" – и Анни рассказала о чудесном появлении нотариуса и о завещании, – Мне бы только найти дешевую маленькую комнату." – и они вдруг посмотрели друг на друга…
"Конечно, Анни! Зачем тебе что-то искать и платить деньги? Живи у меня, комнатка сына свободна! Она очень мала, буквально – детская, но зато окно выходит в сад, по утрам светит солнце, и вообще в ней очень уютно." Задохнувшись от счастья, Анни прижала руки к груди: "Фрау Ларсен, как мне благодарить Вас! Тогда позвольте я сразу сбегаю домой за вещами, чтобы уже больше никогда не видеть мачеху!" Она вскочила со стула, чмокнула фрау Ларсен в порозовевшую щеку, и выбежала из дома – только башмачки застучали по ступенькам.
"Удивительный день сегодня! Столько в него вместилось…" – растроганно произнесла вдова, в задумчивости водя пальцем по щербатому краю блюдца. "И нужно обязательно купить новые чашки, раз у меня появились такие милые гости!" – она ласково улыбнулась Тиму. В это время часы стали отзванивать семь часов, и Тим подошел к ним поближе, чтобы полюбоваться райской птичкой – она как раз выпорхнула из своей башенки.
"Какой необыкновенный мастер был Ваш муж! И знаете, ведь в сапожной лавке тоже есть часы его работы – с маленькими деревянными фигурками сапожников. И они одеты, совсем как настоящие, даже в фартуках!" Еще отец нынешнего хозяина купил эти часы для развлечения заказчиков, пока кто-то ждал примерки или мелкого ремонта. Когда часы начинали звонить, сапожники постукивали молоточками по крошечным башмачкам, и на душе у Тима сразу веселей становилось. "Да, я прекрасно помню эти часы! Видишь, у нас неожиданно оказались общие знакомые. – фрау Ларсен снова улыбнулась ему – А у тебя хороший вкус, Тим! И довольно редкий среди мужчин."
Тим вдруг тяжело вздохнул и опустил голову… Фрау Ларсен обеспокоенно посмотрела на него. "Знаете, фрау Ларсен, коль уж Вы похвалили мой вкус… Я хочу показать одну вещь… подарок – что бы Вы о нем сказали?" Он вытащил из кармана шкатулку и поставил на стол. Фрау Ларсен громко ахнула и прижала руку к сердцу, а другую, дрожащую, протянула к шкатулке… Тим испугался, что ей снова плохо, но она молча покачала головой. Пальцы ее точным, привычным движением тронули потайную кнопку, именно там, где показал ему антиквар – на нижнем правом уголке, и крышка открылась с мелодичным звуком.
"Значит, это Ваша шкатулка?" – Тим сразу все понял.
"Да, мой мальчик… Это подарок мужа на рождение нашего сына."
"Какое счастье, что теперь она к Вам вернулась! Я как только ее увидел, меня прям в сердце толкнуло, но не понял – что…"
"Благодарю тебя, мой дорогой! Ты не представляешь – какую радость подарил мне! Но она ведь очень недешево тебе, верно, обошлась?"
"Об этом даже не думайте! Мне в сто раз важнее, что я с Вами встретился."
Фрау Ларсен благодарно обняла Тима и снова предалась воспоминаниям, а Тим слушал ее, подперев голову рукой. И у него могла быть такая добрая бабушка или тетушка. Часы пробили половину восьмого. Фрау Ларсен обеспокоенно проговорила: "А что же Анни все не идет? Не случилось ли чего, не задержала ли ее мачеха? Ты бы сходил к ее дому, посмотрел, что у них там? А может, и по дороге ее встретишь."
Тим внезапно смутился: "Да я и сам думал… Но не знаю, где она живет."
"Как не знаешь?" – изумилась фрау Ларсен – "Разве она не твоя невеста?"
Тим стал совершенно пунцовым. "Нет, мы только сегодня познакомились."
"Как?! Не может быть! А я-то, глядя на вас, радовалась, все думала – какая прекрасная пара! Ах, как жаль, но…"
Раздался тихий звон колокольчика, и Тим побежал открыть дверь. На крыльце стояла запыхавшаяся, радостная Анни с ребенком на руках и клетчатым узелком, а рядом сидела большая собака, похожая на светлую овчарку. Тим даже невольно попятился от неожиданности.
"Это Анни?" – крикнула из комнаты фрау Ларсен.
"Да, Анни… с ребенком." – голос Тима почему-то стал хриплым. Анни весело засмеялась и повернула куклу к нему лицом.
"Ой, а мне показалось…" – он и сам удивился, что у него так отлегло от сердца.
Не расслышав, фрау Ларсен вышла в прихожую. "Ой, кто это у нас?"
"Мой друг Дик. Вы разрешите ему пожить во дворе? Я никак не могла его оставить, он заплакал, когда я уходила." – Анни, сжав руки, просительно смотрела на фрау Ларсен, а Дик, глядя умными глазами, приветливо завилял хвостом.
"Ах, какая замечательная собака! Ну, входите скорее в дом! И ты, Дик, заходи!"
"Да он привык жить в конуре, в дом ему нельзя было."
"Ничего-ничего! Во дворе у меня негде, поживет пока в прихожей, сейчас что-нибудь ему постелим."
Дик вошел и вежливо прилег у двери. "Вот и хорошо. Будешь охранять нас от незваных гостей."
"В этом можете не сомневаться, фрау Ларсен. Дик – отменный сторож!"
Они вернулись в столовую, слушая торопливый рассказ Анни о ее побеге из дома, который, впрочем, обошелся без происшествий. Снова поставили вскипятить чайник и только хотели продолжить угощение, как опять раздался звон дверного колокольчика, тем более резкий, что он был совершенно неожиданным в столь позднее время. Все испуганно вздрогнули и вместе вышли в прихожую, Анни спряталась за спиной фрау Ларсен, вцепившись в ее руку. Дик вскочил, насторожив уши и весь напружинившись…
Тим с опаской отворил дверь. Раздался общий возглас радостного изумления! И нежным серебристым эхом отозвался в маленьком доме… На пороге стоял высокий, дочерна загорелый человек в морской куртке. Выхватив глазами изумленное лицо матери, он просиял неловкой от шрама улыбкой, и прихрамывая, шагнул ей навстречу.
