Елизавета Водовозова
Василий Алексеевич Слепцов
– Новые идеи и взгляды она легко схватывает, но они не ослабляют прирожденного ей деспотизма. Если она разговаривает, она требует, чтобы ее собеседник не только отвечал точь-в-точь как она того желает, но моргал бы веками и кашлял именно так, как ей этого хочется.
– Вы, вероятно, знаете и множество других специально женских недостатков? Может быть, с вашей точки зрения, женщина представляет один сплошной недостаток?
– Не совсем так, – заговорил он, улыбаясь. – Сравнительно с нами, мужчинами, у женщин, пожалуй, имеются даже более крупные достоинства, но один недостаток уничтожает все их преимущества. Нельзя забывать, что женщины до сих пор преимущественно живут жизнию чувства, а их любовь и самопожертвование, которые поэты осыпают такими благоуханными розами, приносят мужчине несравненно более шипов и терний, чем наслаждения и счастья;! Чем более страсти в любви женщины, тем более она ревнива. О, тогда уже у нее исчезают все благородные стороны характера: мстит она, не разбирая средств, и деспотизм проявляет в такой степени, что совершенно отравляет жизнь любимого человека. Пока же у нее не наступает исступленный период ревности, она просто задушит своею любовью. Она не умеет и не может смотреть на своего избранника иначе, как на свою вещь, как на свою полную и неотъемлемую собственность. По природе она настоящая крепостница. По ее понятиям, глаза, уши, слова любимого человека должны служить только для нее одной; он должен забыть для нее о своих вкусах, о своей склонности к прекрасному, о своей общественной деятельности, очень часто даже о своем человеческом достоинстве. На горе интеллигентному человеку, ему более всего нравятся женщины со страстным темпераментом, но жизнь с ними, сколько я наблюдал, сущий ад.
– Однако знаменитый ревнивец Отелло был мужчиною.
– Это, вероятно, давным-давно так было: теперь же русские женщины перещеголяли всех Отелло в мире.
– Неужели все эти письма от женщин? – спросила я, вдруг случайно заметив на одном из столиков стопками сложенные письма в конвертах.
– Да, от женщин. И, к величайшему моему несчастию, я должен отвечать на все: следует ли девушке бросить родительский кров, разойтись ли замужней женщине с мужем, можно ли оставить детей на руках престарелой бабки, а самой ехать в столицу учиться, – одним словом, меня призывают быть судьею и решителем судьбы в самых интимных, деликатных областях человеческой жизни. Я уже не говорю о просьбе каждой из них найти заработок. Это уже так вышло, что оказалось моею прямою обязанностью.
