Елизавета Водовозова
Василий Иванович Семевский
Клеопатра Федоровна клятвенно обещала устроить все так, чтобы отбить охоту у Михаила Ивановича посещать брата во время болезни.
Кармалина, двоюродная сестра Семевских (исполнявшая кой-какие работы у Михаила Ивановича, а затем и секретарские обязанности в журнале «Русская старина»), была особою, в которой уживались самые противоположные качества ума и сердца: прямая, неглупая от природы, порядочно образованная, она в то же время отличалась полною бестактностью и необыкновенными чудачествами; многие совершенно несправедливо считали ее даже нравственною и умственною тупицею. Люди, поручавшие ей какую-нибудь работу, говорили о ней как об особе добросовестной, работящей, но шалой. Она то забывала прийти к работодателю в назначенный срок, то теряла данную ей для переписки рукопись или книгу, и по ее же словам только потому, что она неожиданно для себя торопливо собралась в цирк посмотреть представление циркового наездника с выдрессированными собаками, обезьянами или другими животными. Самою выдающеюся чертою ее характера было хроническое безденежье: она занимала направо и налево, у всех, кто попадался на глаза. Даже при желании уплатить свой долг она никогда не могла этого сделать. Как только она получала плату за труд, она накупала множество безделушек и опять оставалась без денег. Она никому не умела внушить уважения, а ее двоюродные братья Семевские относились к ней с нескрываемым презрением. Только Василий Иванович жалел ее, обращался, с ней дружески и находил, что она просто несчастный и взбалмошный человек. Она ли отговорила Михаила Ивановича от посещения больного брата, или он сам так решил, но этот визит не состоялся.
К Василию Ивановичу, вместо старшего брата, неожиданно приехал Александр. Он пожурил брата за то, что тот придавал воркотне Михаила «трагическое значение», уверял его, что Михаил Иванович, несмотря на свой адский характер, горячо и даже нежно любит его, и сообщил следующее. Тетушка Анна Егоровна, которая сделала наследниками своего имения Александра и Михаила, забыла или не пожелала в своем завещании упомянуть о том, кому после ее смерти должно перейти одно ее крошечное имение с развалившимся домиком и с небольшим клочком земли. По закону наследниками этого именьица являются все братья. Александр Иванович, по его словам, узнал, какая могла бы быть его запродажная цена, – оказалось, 400–600 рублей. Он, Александр Иванович, желая приобрести эту землю для какого-то предприятия, предложил братьям уступить ему свой клочок земли, на что все они согласились. Если и Василий Иванович ничего не имеет против этого, то за свой клочок земли Александр Иванович даст ему 75 рублей. Не расспрашивая о подробностях этого дела, Василий Иванович немедленно согласился на все с превеликою благодарностью. Но не прошло и нескольких дней, как его неотступно начала преследовать мысль, что Александр сочинил все дело с наследством для того, чтобы помочь ему в трудную минуту жизни. Кармалина, с которою он при мне говорил об этом, возразила, что Александр Иванович на днях привезет ему вместе с деньгами надлежащую бумагу для подписи об этой сделке. Работая у Михаила Ивановича, она слыхала разговор об этом между братьями. Как всегда, Клеопатра Федоровна не упустила удобного случая набросать характеристику двух братьев, всегда неизменно одну и ту же.
– Тебе нечего терзаться мыслью, – успокаивала она, – что Александр сочинил это наследство, лишь бы вызволить тебя из беды. Не таковский он, чтобы принимать к сердцу нужду ближнего, хотя бы даже родного брата. Правда, он приятный человек для разговора, но Миша куда его добрее и участливее. Конечно, это человек тяжелый, и его корка хлеба у каждого в горле застрянет, но все-таки он добрый человек, а Александр – прожженный эгоист. Вот хотя бы взять этот случай: человек он с большими средствами, говорила я ему о том, как ты нуждаешься, ну, мог бы, кажется, воспользоваться этим и, вместо того чтобы предложить тебе семьдесят пять за твой клочок земли, выложить триста – четыреста рублей.
Но сама Кармалина поступила несравненно хуже своих Двоюродных братьев. Как только она узнала, что Василий Иванович получил условленную плату, так немедленно явилась к нему и выпросила у него в долг 60 рублей. Конечно, ей для этого пришлось нарисовать картину своей безысходной нужды, сообщить об угрозе хозяина дома прогнать ее с квартиры и т. п. Но только у Василия Ивановича после ее посещения из 75 осталось всего 15 рублей. Александр Иванович, который узнал об этом, вероятно, от самой Кармалиной (она без утайки все рассказывала как о себе, так и о других), с возмущением говорил мне о том, что если его брат Василий до такой степени страдает отсутствием выдержки характера и мог последние гроши отдать такой негоднице, как Клеопатра, то, значит, сама судьба назначила ему закалить свою волю в тяжелой борьбе из-за куска хлеба. «Для таких людей, как Вася, суровые уроки жизни необходимы, а то он навсегда останется кисло-сладким идеалистом, человеком, негодным для практической жизни». И после этого Александр Иванович уже никогда не расспрашивал ни знакомых Василия Ивановича, ни его самого о его материальном положении.
