Ева Арк
Тайна короля
– Вы ничего не знаете, матушка. Семейная жизнь мадам Клод оставляет желать лучшего.
– Почему?
– Потому что монсеньор Ангулем постоянно изменяет ей. Он не только открыто живёт с несколькими любовницами, но ещё и осмеливается ухаживать за королевой.
– А что король? Неужели он ничего не замечает?
– Наш господин полностью ослеплён своей молодой женой. Ради неё он даже забыл о своей обычной бережливости и не жалеет денег на праздники и балы. А ведь не так давно он был просто убит кончиной мадам Анны.
– Хотя, возможно, именно то, что вопреки желанию королевы Людовик обручил их дочь с сыном покойного графа Ангулемского, и свело её раньше времени в могилу, – добавила Изабель.
– Значит, Анна Бретонская была против этого брака?
– Да, она терпеть не могла вдовствующую графиню Ангулемскую с тех самых пор, когда королеве пришлось рожать в её замке в Роморантене. Луиза Савойская тогда не смогла скрыть радости по поводу того, что мадам Анна родила дочь. Ведь пока у короля нет наследника, её сын ближе всех стоит к трону. К тому же, покойная королева отличалась добродетельностью, а про графиню говорили, что сначала она жила с управителем своего замка господином де Сен-Жиле, а затем – с наставником своего сына маршалом де Жие. Последним же её любовником, по слухам, стал молодой герцог де Бурбон, хотя он и женат на самой богатой наследнице королевства.
– Но как король мог выдать свою дочь за сына такой женщины?
– Устраивая этот брак, наш государь думал не о репутации графини Ангулемской и её сына, а о том, как бы сохранить престол для своих потомков.
– Теперь Вы понимаете, матушка, почему я не могу оставить мадам Клод и мадам Рене на растерзание этой семейки? – добавила затем баронесса де Оре, обращаясь к своей свекрови.
В ответ донна Мария покачала головой:
– С другой стороны, мне будет спокойнее за внуков, зная, что они всегда смогут получить поддержку и помощь…. Кстати, когда я смогу представить их королю?
– Наш государь пока чувствует себя неважно. Но я думаю, что Вам не придётся долго ждать королевской аудиенции.
– Тётушка, а когда король собирается отправиться в новый поход? – не выдержал Шарль.
Переглянувшись с графиней де Сольё, Изабель печально ответила:
– Самый большой подвиг, племянник, который способен теперь совершить наш господин – это дать Франции наследника.
Глава 3
Королевская аудиенция
Баронесса де Оре с сыном не осталась на ужин, так как спешила засветло вернуться в Турнель. В свой черёд, донна Мария решила пораньше лечь спать, чтобы с утра отправиться на ярмарку в Сен-Дени.
Прежде всего графиню де Сольё интересовали лавки ювелиров и торговцев шёлком и бархатом. При этом Луиза заметила, что больше всего народа собралось возле выставок фламандских и брабантских купцов. Каких только тканей и расцветок здесь не было: красные всех оттенков, синие, зелёные, переливчатые, полосатые. Особенно шло нарасхват алое сукно, изготовляемое из самых лучших сортов английской шерсти. Но на ярмарке было и много простых грубых некрашеных сукон, которые ткали в деревнях Северной Франции и в Бургундии.
– Наверно, эти сукна покупают только бедняки! – презрительно заметил Шарль.
– Не только, – возразила внуку донна Мария, которая, как дочь купца, прекрасно разбиралась в тканях. – Грубое сукно и шерсть большими партиями закупают флорентийцы, представители цеха Калималы, а потом из него выделывают тонкие ткани, которые стоят во много раз дороже.
Одновременно с сукном бойко шла торговля хлопчатобумажными материями, а также тончайшим муслином и шёлком. Богаче всех были лавки итальянцев, где продавали парчу, бархат, камку, камлот и тафту. Невозможно было оторваться от чудесных тканей, украшенных тончайшими нитями чистого золота, вытканными фигурами леопардов, грифов и цветов. Не меньше привлекали толпу и прилавки ювелиров с серебряными и золотыми изделиями.
Донна Мария купила несколько отрезов тканей, в том числе, на платье себе и внучке, золотые ожерелья для дочери и невестки и три серебряных кубка в подарок мужу, сыну и зятю. Шарль же приобрёл шпагу, необходимую ему для службы при дворе.
Отправив часть слуг с покупками на улицу Розье, графиня де Сольё затем спросила у внучки:
– Ты будешь что-нибудь покупать, Луиза?
– Нет, я забыла деньги, – покраснев, ответила та.
– Тогда заглянем ещё в лавку книготорговца.
Едва они вошли внутрь помещения, как продавец, поклонившись, предложил донне Марии присесть на табурет возле прилавка. Если бабушку Луизы, в основном, интересовали итальянские издания, то внимание девушки сразу привлёк миниатюрный прекрасно иллюстрированный сборник песен провансальских трубадуров. Шарль же, не любивший читать, со скукой озирался по сторонам. Через некоторое время появились ещё двое покупателей. Младший из них был мужчина лет тридцати пяти, одетый в серый бархат. Землистого цвета кожа и острый нос отнюдь не красили незнакомца, как и впалая грудь. Его сопровождал пожилой багроволицый толстяк.
Внешность нового посетителя произвела такое неприятное впечатление на Луизу, что она поспешила отвернуться. Между тем тот проследовал прямо к прилавку и раздражённо ударил по нему кулаком. Продавец, в этот момент расхваливавший графине де Сольё какую-то книгу, вздрогнул и, извинившись, поспешил к незнакомцу.
– Это ты хозяин этой лавки? – надменно обратился к нему новый покупатель, в то время как толстяк не сводил глаз с бабушки Луизы.
– Да, сеньор.
– Почему тогда ты не оказываешь должное почтение дворянину?
– Прошу прощение, сеньор. Я к Вашим услугам.
– Меня интересуют книги по магии и другим оккультным наукам.
Хозяин, испуганно посмотрев на него, перекрестился:
– Я не держу подобных изданий, сеньор, потому что, как добрый христианин, не одобряю колдовства.
Бескровные губы незнакомца презрительно искривились:
– Меня не интересует твоё мнение. За эти сочинения я готов заплатить любую разумную цену.
– Нет, сеньор, Вы обратились не туда, – твёрдо ответил торговец.
– В таком случае, ты просто болван, раз упускаешь свою выгоду! – его собеседник разразился бранью, несмотря на то, что толстяк пытался успокоить приятеля.
Бросив полный отвращения взгляд на незнакомца, донна Мария спросила:
– Ты выбрала что-нибудь, Луиза?
– Да, – девушка указала на песенный сборник.
Заплатив хозяину лавки, графиня де Сольё встала:
– А теперь идёмте поскорее отсюда!
Они поспешили к выходу, сопровождаемые извинениями бедного торговца и руганью странного посетителя.
Но возле самой двери донна Мария едва не столкнулась с другой только что вошедшей пожилой дамой, которую сопровождала служанка. Взглянув на неё, графиня остановилась и взволнованно воскликнула:
– Элен! Неужели это ты?
В свою очередь, та растерянно спросила:
– Разве мы знакомы, сударыня?
–Я – Мария, Ваша сестра.
Незнакомка ещё больше удивилась:
– У меня действительно была сестра. Но она умерла вскоре после своего рождения.
– Нет, как видите, я жива.
– Но как это могло быть?
– Нас разлучили в раннем возрасте.
– И всё же, я думаю, что Вы ошибаетесь, сударыня…
– Разве Вашего деда звали не Жак де Лален?
– Да, но откуда Вам это известно?
– От моего приёмного отца. Он сообщил мне также, что моя мать, Иоланта де Лален, умерла сразу после родов и что у моей сестры было большое родимое пятно на правой щеке.
Собеседница донны Марии машинально прикоснулась к своему лицу, в то время как графиня продолжала:
– Но где Вы жили столько лет, сестрица? Ведь до меня ни разу не доходило никаких сведений о Вас.
– У родственников в провинции. А потом в двенадцать лет меня обвенчали с Тьерри де Буссэ, моим кузеном.
Некоторое время сёстры с жадным любопытством разглядывали друг друга, пока бабушка Луизы снова не спросила:
– Вы в трауре?
– Я – вдова.
– А я замужем за графом де Сольё.
– Надеюсь, Бог послал вам много детей.
– Только сына и дочь.
– И мне – тоже, а ещё четверо внуков, но они от дочери. Мы с сыном приехали в Париж, чтобы навестить Мадлен.
– Познакомьтесь, сестра, с моей внучкой мадемуазель де Монбар и её братом господином де Монбаром, – спохватилась графиня.
Луиза и Шарль поспешили поклониться Элен, хотя в первый раз слышали, что у их бабушки есть сестра. Хорошей фигурой и правильными чертами лица госпожа де Буссэ походила на донну Марию. Однако её уродовало коричневое пятно почти во всю щёку.
– А меня, матушка, Вы не хотите представить графине де Сольё? – неожиданно раздался сзади вкрадчивый голос.
Во взгляде Элен мелькнуло беспокойство.
– Позвольте представить Вам моего сына господина Пьера де Буссэ, и моего зятя мэтра Франсуа Жилема, королевского нотариуса, – снова овладев собой, послушно произнесла она.
Посмотрев на неприятного незнакомца, который оказался её родственником, Луиза поразилась произошедшей в нём за какие-то считанные секунды перемене. Так, на лице у Пьера де Буссэ возникло явно несвойственное ему любезное выражение и его манеры тоже сделались гораздо учтивее. Поцеловав руку донны Мари, вздрогнувшей от его прикосновения, он кисло-сладким голосом сказал:
– Я счастлив наконец-то встретиться с Вами, госпожа графиня!
Вслед за ним толстяк Жилем заметил:
– А я уже как-то имел счастье видеть Вас, сударыня, в Плесси-ле-Тур.
– Но я совершенно не помню Вас.
– Это не удивительно. Мне тогда было всего семнадцать лет, и я помогал своему отцу, мэтру Николе Жилему, нотариусу и секретарю короля. По своим делам он приехал в Плесси и взял меня с собой, чтобы я увидел двор Карла VIII. Вот тогда мне и довелось присутствовать на королевском суде…
– Действительно, это было так давно, – поспешно произнесла графиня де Сольё. – Поэтому не стоит ворошить прошлое.
Пока его шурин беседовал с донной Марией, Пьер де Буссэ, буквально, пожирал глазами Луизу. После чего заметил:
– Надеюсь, теперь мы будем часто видеться, дорогие племянник и племянница!
Однако при этом он опять посмотрел на девушку. Заметив это, Шарль насмешливо шепнул ей:
– Поздравляю тебя, сестрица! Кажется, ты произвела впечатление на этого урода!
– Где Вы остановилась, сестра? – спросила тем временем графиня де Сольё.
– В доме моего зятя на улице Сент-Антуан.
– А я – у банкира де Нери на улице Розье. Приходите завтра к обеду.
– К сожалению, утром я с сыном уезжаю в Дижон по судебным делам.
– Мы начали процесс против родственников моего покойного деда, сеньора де Лалена, – пояснил де Буссэ. – Они до сих пор не вернули матушке часть её наследства.
Кивнув на прощание Элен, донна Мария прибавила:
– Надеюсь, ещё увидимся!
Когда они уже вышли из лавки, Луизе почудилось, будто госпожа де Буссэ тихо произнесла:
– А надо ли?
Прежде, чем сесть в носилки, графиня де Сольё сочла нужным пояснить внукам:
– Я пыталась разыскать Элен, но родственники Лалена утверждали, что она умерла в младенчестве, а имущество нашего деда, якобы, отошло казне. Поэтому я ничего не рассказывала вам о своей сестре.
После чего задумчиво добавила:
– Странно, я словно увидела себя в кривом зеркале.
Если Шарля вполне удовлетворило объяснение донны Марии, то Луизе Элен понравилась, в отличие от её сына. Впрочем, вернувшись на улицу Розье, где их ожидал портной Нери, Луиза вскоре забыла о Пьере де Буссэ и его матери.
Однако прошла целая неделя, прежде чем графиню де Сольё с внуками пригласили во дворец Турнель, получивший своё название из-за большого количества башен. Его территория представляла собой огромный четырёхугольник, расположенный между улицами Святого Антуана, Турнель, Тюренн и улицей Святого Жиля. На более чем на двадцати арпанах помещались двадцать часовен, многочисленные дворы, парильни, двенадцать галерей, два парка, шесть огородов и обработанные поля, не считая других строений. Так, приблизительно шесть тысяч человек могло жить там без всяких стеснений. Но Луиза и её спутники не могли в полной мере оценить этот широко задуманный ансамбль из-за того, что им долго пришлось искать главный вход во дворец. Королевская резиденция состояла из отдельных зданий, соединённых крытыми галереями: старого заброшенного флигеля, примыкавшего к Сене, уютного особняка, обращённого к садам возле реки, где поселилась молодая королева, и жилища короля, окна которого выходили на улицу Святого Антуана. В конце ведущей туда галереи их ждала баронесса де Оре. Поздоровавшись с невесткой, донна Мария затем в последний раз придирчиво окинула взглядом внуков. Сатиновое платье горчичного цвета, сшитое портным по последней моде, очень шло к золотисто-каштановым волосам Луизы. Правда, его вырез был довольно смелым, а чепчик с наколкой, так называемый арселе, едва прикрывал темя, зато свисавший сзади чехол подчёркивал статную осанку девушки. На Шарле же был белый шёлковый пурпуэн, из-под которого виднелся воротник рубашки из тонкого полотна, и чёрный плащ до колен, а на самой графине де Сольё – бордовое бархатное платье со шлейфом.
От волнения Луиза мало что замечала вокруг, хотя время от времени её взгляд выхватывал то фрагмент красочной фрески, то затканную золотыми и серебряными нитями шпалеру. Наконец они оказались в просторной приёмной с высокими окнами и вымощенным чёрно-белыми плитами полом. Переговорив с дежурным офицером, Изабель сказала свекрови:
– Я подожду Вас здесь, матушка.
Когда двери закрылись за её спиной, Луиза поняла, что очутилась в королевской опочивальне. Посредине на пурпурном ковре возвышалось огромное ложе под круглым балдахином. Его полог, как и покрывало на кровати, был сшит из блестящего тёмно-синего шёлка, затканного золотыми лилиями. Справа возле окна с открывавшимися внутрь ставнями тихо переговаривались двое мужчин. Старшему из них было за сорок, а второму – чуть меньше. Боком к ним, между кроватью и камином с выбитым на мраморном щите дикобразом стояло широкое кресло. В нём, сгорбившись, сидел краснолицый, курносый старик с пегими волосами до плеч. Он был одет в чёрную бархатную шляпу, украшенную круглой золотой медалью, и тёмно-вишнёвое пальто с меховым воротником, из-под которого виднелась цепь ордена Святого Михаила.
– Сир, госпожа де Сольё, – почтительно произнёс офицер, в то время как Луиза и Шарль вслед за бабушкой преклонили колено.
Король поднял голову и усталый взгляд его выцветших голубых глаз, как показалось дочери барона де Монбара, остановился прямо на ней. Это продолжалось не более нескольких секунд. Затем Людовик ХII обратился к донне Марии:
– Вы, кажется, обладаете правом табурета, графиня?
– Да, сир. Это право даровал мне Людовик ХI.
Слегка поморщившись при упоминании имени своего покойного тестя, король распорядился подать донне Марии стул и продолжил разговор:
– Когда же мы виделись с Вами в последний раз?
– Почти восемнадцать лет назад, сир.
– Да, да, я вспомнил, – кивнул король. – Однако с тех пор ни Вы, ни граф де Сольё ни разу не появлялись при дворе, хотя могли бы рассчитывать здесь на самое высокое положение.
– Благодарю Вас, сир, но я была в достаточной мере вознаграждена покойным королём Людовиком, а мой муж в молодости принял участие в стольких сражениях, что всю оставшуюся жизнь предпочёл провести в тишине и покое.
– Ну, что же, граф де Сольё заслужил это право, потому что воспитал прекрасного сына. Барон де Оре – один из самых преданных наших вассалов.
– Я вижу, – добавил Людовик ХII, взглянув на брата Луизы, – что Вы привезли своего внука?
– Да, сир. Шарль – старший сын моей дочери и барона де Монбара.
– Когда-то я знал Вашего отца как храброго воина, – обратился к Шарлю король. – Надеюсь, Вы пойдёте по его стопам?
– Обещаю доказать Вам это в первом же бою, сир! – пылко воскликнул юноша.
Людовик благосклонно кивнул:
– Возможно, это время скоро придёт. А пока послужите королеве.
– А это Ваша внучка, графиня? – он перевёл взгляд на Луизу.
– Да, сир.
– Она унаследовала Вашу красоту, – любезным тоном произнёс король.
–Мне кажется, сир, что Луиза больше похожа на своих родителей.
В этот момент снова появился дежурный офицер:
– Королева просит принять её, сир.
– Очень кстати. Пусть войдёт.
Дверь распахнулась и в королевскую опочивальню вошла небольшая процессия, состоявшая из нарядных дам и кавалеров. Возглавляла её необычайно красивая молодая женщина. Её роскошные золотисто-рыжие волосы, кожа цвета камелии и тонкая талия были достойны дочери, сестры и жены королей, каковой в одном лице являлась Мария Тюдор. Головной убор королевы искрился от драгоценностей, как и платье из парчи, и, казалось, что эта восемнадцатилетняя богиня одним своим присутствием озаряла всё вокруг. Единственным недостатком её внешности был слишком светлый цвет бровей и глаз.
– Что привело Вас сюда, мой ангел?
Грациозно присев в реверансе, англичанка с заметным акцентом ответила:
– Очень важное дело, сир.
– Мы с удовольствием выслушаем Вас. А пока познакомьтесь с графиней де Сольё и её внуками: господином де Монбаром, Вашим оруженосцем, и его сестрой, Вашей новой фрейлиной.
– Но у меня и так достаточно фрейлин, сир, – пожала плечами королева.
– Ничего, ещё одна не помешает, – добродушно заметил Людовик.
– По крайней мере, эта девушка и её брат довольно красивы, хотя и не очень похожи. Не так ли, милорд Суффолк? – обратилась на своём родном языке Мария Тюдор к высокому широкоплечему мужчине из своей свиты.
– Для меня нет никого прекраснее моей королевы! – бросив на неё ястребиный взгляд, тотчас откликнулся тот.
Лукаво улыбнувшись, англичанка поспешила пояснить своему супругу уже по-французски:
– Мы говорили с послом о деле, которое привело нас сюда, сир.
– И что это за дело, мадам?
– Вчера мы перечитывали «Смерть короля Артура» и мне в голову пришла прекрасная мысль устроить костюмированный бал в честь милорда Суффолка, который одержал победу на турнире по случаю моей коронации.
Король наморщил лоб:
– А нельзя ли обойтись просто танцами?
– Но маскарад – лучше, сир. Представьте: мы превратим зал для танцев в Камелот. Вы будете изображать короля Артура, а я – королеву Гвиневру. Остальные же оденутся рыцарями, феями, колдунами.
– Кстати, Вам, мадемуазель де Монбар, подошла бы роль Феи Озера, – сказала королева Луизе. – Хотя Вы вряд ли слышали о ней.
– Прошу прощения, мадам, но я читала роман Мэлори, – по-английски ответила ей девушка.
Королева слегка смутилась:
– Вы знаете мой родной язык?
– Да, мадам.
– Но откуда?
– Моя покойная гувернантка в молодости служила последней герцогине Бургундской.
– Ах, да, герцогиня приходилась родной тёткой моей матушке по линии Йорков, – небрежно заметила Мария Тюдор.
– О чём вы говорите? – в это время поинтересовался у неё Людовик.
Переведя ему слова Луизы, королева затем спросила:
– Так Вы согласны устроить маскарад, сир?
– Давайте послушаем, что скажет наш казначей, – ответил после некоторого раздумья король.
По его знаку старший из мужчин, стоявших возле окна, приблизился к креслу.
– Сеньор де Монморанси, – обратился к нему Людовик, – королева желает дать на следующей неделе маскарад. – Что Вы скажете об этом?
– Я рад служить королеве, сир. Однако в связи с вашей свадьбой и её коронацией были потрачены значительные средства.
Заметив, что на лицо его молодой супруги словно набежало облачко, король обратился тогда к подошедшему вслед за казначеем другому мужчине:
– А каково Ваше мнение, монсеньор де Лонгвиль?
– Когда я был в Англии, сир, король Генрих обращался со мной скорее как с другом, а не с пленником. Поэтому я поддерживаю королеву в том, чтобы устроить празднество в честь его посла.
– К тому же, – понизив голос, добавил Лонгвиль, – это поможет сгладить те недоразумения между нами и англичанами, которые возникли после того, сир, как Вы отправили назад почти всю свиту королевы.
– Пожалуй, Вы правы, – Людовик ХII вздохнул. – А Вам, сеньор де Монморанси, я приказываю проследить за тем, чтобы королева не знала недостатка в средствах.
– Как Вам будет угодно, сир.
Мария Тюдор же с милой улыбкой сказала:
– Благодарю Вас, сир.
После чего обратилась к Луизе:
– Вы можете приступать к своим обязанностям хоть завтра, мадемуазель де Монбар. И, кстати, поможете нам с приготовлениями к балу.
Глава 4
Встреча
Вернувшись из Турнеля, графиня де Сольё попросила внучку:
– У меня почему-то тяжело на душе, Луиза. Спой что-нибудь.
Взяв в руки лютню, та высоким сопрано запела по-итальянски:
Будь что будет, – пред судьбой
Мы беспомощны извечно.
Нравится – живи беспечно:
В день грядущий веры нет.
– Благодаря тебе я снова почувствовала себя флорентийкой и вспомнила свою первую любовь, – когда Луиза закончила петь, со слезами на глазах произнесла донна Мария.
– Не могу поверить, что Вы любили кого-то кроме графа де Сольё, бабушка.
– Мне не было ещё и шестнадцати, когда я впервые влюбилась в Лоренцо Торнабуони, кузена правителя Флоренции.
– Наверно, он тоже любил Вас?
– Да, Торнабуони просто боготворил меня.
– И чем закончилась Ваша любовь?
– Однажды отец привёл в наш дом незнакомца и представил его мне как графа де Сольё, посланника герцога Бургундского. Вскоре он попросил моей руки…
– И Вы полюбили его?
– Да, но не сразу.
– А Торнабуони?
– Он так и не простил мне того, что я стала графиней де Сольё…
– А моя матушка любила кого-нибудь до того, как вышла замуж за моего отца?
В лице графини мгновенно что-то изменилось:
– Но почему ты спрашиваешь меня об этом, Луиза? Уж не влюблена ли ты?
– Нет, просто я хочу знать, как приходит любовь? Ведь все мои подруги уже давно замужем.
– Не торопись, Луиза. Я была всего лишь на год младше тебя, когда обвенчалась с графом де Сольё. Твоя любовь ещё впереди.
В спальне Агнес девушка увидела свою кормилицу. Когда Луиза сообщила о том, что завтра они перебираются во дворец, Мартина всплеснула руками:
– То-то, Вы, наверно, рады, мадемуазель!
– Меньше, чем ты думаешь.
– Но ведь это такая честь!
Мартина была родом из Турени, где находилось поместье Саше, которое мать Луизы получила в приданое. Сколько себя помнила девушка, кормилица была всегда рядом с ней. Муж её утонул в реке, а единственный сын служил лакеем у Шарля. Однако вдова, несмотря на приятную внешность, не выходила замуж, почитая себя выше всех слуг в Монбаре. Впрочем, кроме честолюбия, за ней больше не наблюдалось особых недостатков.
– А где Агнес? – поинтересовалась Луиза.
В ответ Мартина поджала губы:
– Уж и не знаю, как Вам сказать, мадемуазель.
– Говори, как есть.
– Мне кажется, эта девица положила глаз на Вашего брата.
– С чего ты взяла?
– Пока Вы были у госпожи графини, Жером принёс ей записку и она сразу куда-то вышла. А потом сын мне признался, что эта записка от господина Шарля.
– Найди моего брата и скажи ему, чтобы спустился в часовню, – приказала вдове Луиза. – Я хочу поговорить с ним.
Часовня находилась внизу, в одной из пристроек дома. Перед резным деревянным распятием, по традиции, лежала открытая Библия. Единственное окно, как в церкви, сияло разноцветными витражами. Но света в помещении было недостаточно, поэтому на аналое стоял бронзовый подсвечник. Рядом виднелся стеллаж с книгами. Встав на маленькую скамеечку перед распятием, Луиза помолилась, а затем подошла к стеллажу. От чтения её оторвал какой-то шум в коридоре. Услышав голос Пьера де Буссэ, она, повинуясь скорее инстинкту, чем разуму, спряталась за стеллаж. В этот момент в часовню вошла донна Мария с сыном Элен.
– Здесь нам никто не помешает, – сказала графиня.
– Тем лучше для Вас, сударыня. Потому что мне нечего скрывать, – с насмешкой в голосе отвечал Пьер де Буссэ.
После паузы донна Мария взволнованно спросила:
– Откуда Вы всё это узнали?
– От шурина. Ведь Вам известно, что он тогда был с отцом в Плесси.
– Не понимаю, чего Вы добиваетесь?
– Я хочу жениться на Вашей внучке Луизе де Монбар. И Вы должны помочь мне в этом.
Слова Пьера подействовали на девушку как удар молнии. И если до этого она раздумывала, не выйти ли ей из-за стеллажа, то теперь не могла двинуть ни рукой, ни ногой.
– Если только это будет зависеть от меня, Вы никогда не женитесь ни на одной из моих внучек, – решительно ответила графиня де Сольё.
– А вот это мы ещё посмотрим, тётушка!
– Всё равно Вы ничего не добьётесь! И прекратите называть меня тётушкой!
– Разве Вам это неприятно? Но ведь мы с Вами действительно близкие родственники благодаря Иоланте де Лален, которая была шлюхой Смелого!
– Не смейте так говорить о моей матери!
– А как я, по-Вашему, должен говорить о женщине, из-за которой лишился половины наследства моего деда? Ведь если бы она сберегла свою честь, родственники Лалена не посмели бы оспаривать права моей матушки!
– А в чём Вы обвиняете меня?
– Я думаю, Вашим знакомым будет интересно узнать, что Вы родили внебрачного ребёнка…
– Мой муж и дети уже давно простили меня! А мнение других меня не интересует!
– А Ваши внуки знают об этом? Вы молчите, госпожа графиня? Кроме того, Ваша дочь пошла по Вашим стопам…
– Я не желаю больше говорить с Вами! Уходите!
– Не торопитесь, тётушка! Мне ничего не стоит отомстить Вам. Но я подожду. Дела требуют моего присутствия в Дижоне. Однако скоро мы снова встретимся, и если Ваша внучка не обручится со мной, то все узнают, какие тайны скрывает высокородная графиня де Сольё!
На следующий день Луиза переехала во дворец Турнель. Королева развила бурную деятельность по подготовке к балу. В её покои то и дело входили портные, драпировщики, плотники и другие работники, которым Мария Тюдор лично давала указания. Туда-сюда сновали пажи и фрейлины. Неожиданно для себя дочь барона де Монбара оказалась в самом центре событий, потому что, кроме супруги Людовика, только она читала роман Томаса Мэлори. Королева то и дело советовалась с ней и, сама того не желая, Луиза оттеснила на второй план даже английских фрейлин, которые остались с Марией Тюдор после того, как король распустил свиту, прибывшую с ней из Англии. Впрочем, этим четырём юным особам гораздо больше нравилось бегать с поручениями, чем давать советы. Звали их Наннета Дакр, Элизабет и Анна Грей и Мэри Болейн. Все они были младше королевы, но знали французский язык и при первом знакомстве показались Луизе милыми девушками.
В отличие от них, статс-дама королевы баронесса д’Омон, недовольно оглядев Луизу с головы до ног, заявила, что её соколу не место в комнате фрейлин. Только после вмешательства Марии Тюдор ей дозволили оставить Роланда. Впрочем, с началом подготовки к балу пожилая статс-дама, не одобрявшая всей этой суматохи, отсиживалась, в основном, в своей комнате.
При этом королева успевала ещё принимать посетителей. Чаще других её навещала старшая дочь короля, тихая застенчивая Клод. Принцесса хромала на обе ноги и косила на левый глаз. Тем не менее, она считалась самой богатой невестой в Европе, унаследовав от матери Бретань. А после своего замужества стала именоваться также герцогиней Валуа, Орлеана и Роморантена, хотя её супруга за глаза, по старой привычке, все называли родовым именем: «Монсеньор Ангулем». За день до бала Клод пришла вместе со своей золовкой, герцогиней Алансонской, и во время их беседы королева охотнее обращалась к весёлой, остроумной Маргарите. Но когда речь зашла об Ангулеме, который вот уже несколько дней не появлялся при дворе, лица его жены и сестры, несмотря на внешнюю несхожесть, одинаково оживились, а глаза заблестели. Англичанка же продолжала спокойно поглаживать по шёрстке собачку, подаренную королём, и, когда посетительницы ушли, со вздохом заметила:
– Подумать только, что мы с моей падчерицей были в разное время обручены с одним и тем же человеком – Карлом Австрийским. Но её выдали замуж за молодого Ангулема, а меня – за старика.
Однако, как только доложили о визите английского посла, Мария Тюдор выказала явное волнение. Выпрямив спину и положив изящные руки с тонкими длинными пальцами на подлокотники кресла, королева устремила сияющий взор своих серых глаз на дверь, в которую вошёл Суффолк. Луиза же не могла понять, что она нашла в этом мужчине, который из-за окладистой каштановой бороды и усов казался старше своих тридцати лет, а своими ухватками напоминал медведя.
– У Вас какое-то дело ко мне, милорд Суффолк? – с улыбкой обратилась к нему Мария Тюдор.
– Да, миледи, – ответил англичанин, покосившись на примчавшуюся из своей комнаты баронессу д’Омон, буквально, лопавшуюся от злости из-за того, что не понимала, о чём говорит королева с послом.
Тоже бросив взгляд на свою статс-даму, супруга Людовика сделалась серьёзной:
– Я слушаю Вас.
– Прошу Вас, миледи, сначала выслушать сэра Томаса, так как он лучше знаком с этим делом, – Суффолк небрежно кивнул на своего спутника, темноволосого мужчину с толстой шеей и холодными синими глазами, который являлся вторым послом Генриха VIII в Париже.
– Говорите, сэр Томас.
– Речь пойдёт о вдовствующей королеве Шотландии, миледи, – подобострастно поклонившись, пояснил тот.
– О моей сестре? – удивилась Мария Тюдор.
– Да, миледи. Осмелюсь напомнить, что когда в сентябре прошлого года наши войска одержали победу над шотландцами в битве при Флоддене и король Иаков IV погиб, Ваша сестра вскоре вновь вышла замуж за молодого графа Энгаса из рода Дугласов…
– Я рада за Маргариту, – перебила его королева. – Насколько мне известно, король Иаков ей постоянно изменял. Зато после его смерти она сама выбрала себе мужа.
Произнеся последние слова, англичанка бросила многозначительный взгляд на Суффолка. Но так как тот стоял с непроницаемым лицом, она со вздохом добавила:
– Продолжайте, сэр Томас.
– Перед тем, как отправиться в поход, король Шотландии назначил Вашу сестру регентшей при их малолетнем сыне. Но после её нового замужества шотландский парламент решил передать опекунство герцогу Олбани, который, как Вам известно, живёт во Франции и дружит с зятем Людовика. Ангулем собирается помочь ему снарядить войска якобы для помощи королеве Маргарите в её борьбе с шотландской знатью. Хотя Олбани имеет династические права на престол и если он прибудет в Шотландию, то Ваша сестра может потерять и сына, и корону.
– Чем же я могу помочь ей?
– Позвольте сказать мне, миледи, – вмешался Суффолк. – Король Генрих, Ваш брат, поручил мне уговорить Людовика заставить Ангулема отказаться от своих планов. С Вашей помощью, я думаю, мы этого легко добьёмся.
– Хорошо, я немедленно иду к королю, – Мария Тюдор решительно поднялась с места.
После её ухода Луиза вернулась в комнату фрейлин, находившуюся рядом с покоями королевы. Там никого не оказалось, так как девушки, воспользовавшись неожиданной свободой, разбрелись кто куда. Пока Луиза раздумывала, не прогуляться ли ей по саду, её уединение неожиданно нарушило появление двух девочек, которые принялись оживлённо болтать по-английски, ничуть не стесняясь Луизы или, скорее, думая, что та не понимает их.
