Ева Арк
Тайна короля
– Что же хочет от меня графиня Ангулемская? – сдержанно поинтересовалась Луиза.
– Если Вы время от времени станете сообщать ей через меня, что делается у королевы, то можете считать своё будущее обеспеченным.
– Другими словами, она предлагает мне шпионить за королевой?
– Можно сказать и так, – усмехнулся её собеседник.
– Я жалею, что согласилась выслушать Вас.
Монморанси пожал плечами:
– Я говорил мадам Луизе, что Флеранжу не удалось ничего добиться от Вас, однако она настояла на своём.
– А Вы думали, что Флеранж ухаживал за Вами ради Ваших прекрасных глаз? – мстительно добавил приятель Ангулема, заметив удивление девушки.
– Если Вам больше нечего сказать, я пойду, господин де Монморанси, – после паузы холодно ответила Луиза.
– Подождите. В случае Вашего отказа графиня Ангулемская велела Вас предупредить: она знает, что Вы являетесь соучастницей королевы, устраивая ей тайные свидания с английским послом. Поэтому хорошенько подумайте, чем это для Вас может закончиться!
Девушка отвернулась, но Монморанси успел ещё бросить ей в спину:
– Вы поступили неблагоразумно, отказавшись от предложения графини. Кто знает, что произойдёт завтра…
Глава 9
Тайна короля
Людовику становилось всё хуже и хуже, временами он бредил. Марии Тюдор тоже было не до веселья. Баронесса д’Омон и Клод ни на шаг не отходили от неё. Днём они вместе читали или вышивали, ночью – спали в одной комнате. Что до Ангулема, то он старался не встречаться с англичанкой. Королевский дворец стал похож на склеп, где все со дня на день ожидали смерти короля.
Утром 31 декабря Луиза с соколом вышла одна прогуляться по саду, так как Жиль был на дежурстве, а у Мартины болело горло. Хотя снег перестал падать, от мороза на ресницах образовывался иней. Воды каналов сковало льдом, и лебедей перевели в специальное помещение. Даже Роланд, сделав круг в небе, прилетел назад и сел, нахохлившись, на перчатку хозяйки. Желая укрыться от ледяного ветра, девушка зашла в один из павильонов. Неожиданно туда заскочил ещё какой-то человек. Встретившись с ним взглядом, Луиза узнала Франциска.
– Да ведь это мадемуазель де Монбар – самая добродетельная из фрейлин королевы! – воскликнул тот.
Девушка поспешно присела в реверансе, а герцог продолжал:
– Впрочем, добродетель к лицу только дурнушкам. Вы же не оставили равнодушным никого из моих друзей. Флеранж Вас боготворит, Бонниве – проклинает, а Монморанси не может сказать о Вас ничего дурного. Однако, за Вами долг, милочка!
– Простите, монсеньор? – Луиза не могла понять: шутит он или говорит серьёзно.
– Дело в том, что моя любовница сейчас проводит время с Суффолком, а жена – с королевой. Поэтому Вы должны утешить меня!
Не успела девушка ничего ответить, как влажный алый рот Франциска, часто снившийся ей по ночам, впился в её губы. Однако при этом Ангулем случайно задел плечом Роланда и тот вцепился когтями в его волосы. Невольно вскрикнув, зять короля выпустил Луизу из своих объятий. Воспользовавшись этим, она схватила сокола и бросилась бежать. Однако по пути её перехватил Шарль.
– Я видел, как ты целовалась с Ангулемом, сестрица! – обвиняющим тоном начал он.
– Только не сейчас, Шарль! – умоляющим тоном произнесла девушка.
– Как это «не сейчас»? – повысил голос молодой человек. – Ведь ты почти обручена с шевалье де Оре! Или хочешь, чтобы я сообщил ему обо всём?
– Ты ничего не скажешь ему.
– Почему? – брат Луизы так удивился, что даже слегка растерялся.
– Потому что я заплатила банкиру де Нери все твои долги.
–Всё равно, если герцог будет снова приставать к тебе, я сам вызову его на поединок! – после паузы хмуро сказал Шарль.
Луиза устало вздохнула: весь её мир терпел крушение, и у девушки не было сил объясняться с братом. Поэтому она попыталась отвлечь его:
– А как ты здесь оказался?
– Тётушка послала меня за тобой.
– Наш господин желает видеть Вас, племянница, – печально сообщила девушке Изабель.
Вместе с баронессой де Оре Луиза отправилась в приёмную короля, где собрались те, кто хотел проститься с ним. Сначала умирающий принял королеву, потом своих дочерей и близких друзей, в числе которых был герцог де Лонгвиль с супругой. Однако внимание Луизы привлекли не они, а герцогиня Бурбонская. В отличие от остальных, та не плакала, и девушка проводила почтительным взглядом дочь Людовика ХI, у ног которой когда-то лежала вся Франция и которая была готова отдать всё ради любви старика, умиравшего в соседней комнате. Вскоре оттуда вышел исповедник короля Гильом де Парви.
– Можете войти. Король ждёт вас, – сказал он баронессе де Оре и девушке.
Едва сдерживая внезапно возникшее волнение, Луиза в третий и, вероятно, последний раз следом за тёткой вступила в королевскую опочивальню. Сквозняк, гулявший по обширным покоям, вздымал обивку на стенах. Пламя свечей колыхалось, бросая причудливые дрожащие тени на пол и высокий потолок. На королевском ложе едва можно было разглядеть осунувшееся лицо Людовика, лежавшего с закрытыми глазами. Подойдя ближе, девушка услышала его бормотанье:
– Клод, моя маленькая Клод! Лишь бы твой муж не отверг тебя, чтобы жениться на королеве Марии, как я когда-то бросил свою первую жену ради любви к твоей матери…
– Сир, они здесь, – громко сообщил королевский духовник.
Открыв глаза, Людовик увидел тётку Луизы и слабым тоном произнёс:
– Это Вы, госпожа де Оре?
– Да, сир.
– Жаль, что я не могу проститься с Вашим мужем и поблагодарить его за верную службу…
– Приблизив нас к себе, сир, Вы дали нам всё, чего мы желали.
– Хорошо. А сейчас я хочу поговорить с Вашей племянницей.
Переведя взгляд на девушку, Людовик ласково сказал:
– Подойдите ближе.
После чего добавил:
– Я скоро умру. Так надо. Над могилой моей дорогой Анны я поклялся, что до конца этого года приду к ней. Но сначала мне нужно открыть Вам одну тайну…
Вероятно, у короля перехватило дыхание, потому что он снова закрыл глаза и замолчал, пока вновь не собрался с силами:
– Вы – моя дочь. Я – Ваш родной отец, а не барон де Монбар.
Девушка словно заледенела. Слышно было, как завывал ветер в каминной трубе. А Людовик продолжал свою исповедь:
– Мы познакомились с Вашей матерью в Новаре, которую я захватил во время первого итальянского похода ещё при короле Карле. Лоренца тогда спасла мне жизнь, сообщив о заговоре, подготовленном против меня правителем Милана, считавшимся нашим союзником. С первой же минуты я был поражён её красотой, а затем, когда узнал её душевные качества, возжелал её ещё больше. Но Ваша мать отвергла меня, хотя до того дня ни одна женщина не могла устоять передо мной. Возможно, она чувствовала, что моё сердце навек отдано одной единственной – моей дорогой Брет. Однако после возвращения во Францию я поссорился с королевой и был вынужден покинуть двор. Тогда я отыскал Лоренцу в Париже и предложил ей уехать со мной в Блуа. Наверно, она тоже чувствовала себя одинокой, потому что, наконец, согласилась. Эти три месяца, проведённые с ней в моём замке, навсегда остались одним из самых приятных воспоминаний в моей жизни. А потом Лоренца сама покинула меня. Как она объяснила мне позже, из-за того, что я любил королеву, а не её. Узнав о том, что она родила от меня ребёнка, я решил забрать Вас у неё. Но Ваша мать слёзно умоляла меня не делать этого, и я согласился с тем условием, что она сохранит в тайне, кто Ваш отец. Ещё мы договорились, что я вызову Вас к себе в возрасте четырнадцати лет, чтобы дать Вам положение, достойное принцессы. К сожалению, мне не удалось этого сделать, так как, став королём, я женился на Брет, и мне не хотелось ничем огорчать её. Тем не менее, от Вашего дяди я знал, что Лоренца вышла замуж за барона де Монбара, который удочерил Вас. После смерти Анны, вступив в новый брак по политическим соображениям, я написал письмо барону де Монбару и под благовидным предлогом вызвал Вас к себе. Но, к сожалению, не успел устроить Вашу судьбу…
– Дайте мне руку, – помолчав, попросил король.
Коснувшись его худой холодной кисти, девушка невольно вздрогнула, Людовик же спросил:
– Где Ваш перстень?
– Я была вынуждена продать его, сир.
Отец Луизы кивнул:
– Мне известно об этом. Ювелир, купивший кольцо, предложил его мне для королевы. Достаньте его из-под моей подушки.
Когда девушка достала перстень, Людовик ХII надел его дочери на палец со словами:
– В Италии мне преподнёс его один богатый купец, а я подарил его Вашей матери. Он обошёлся мне в десять тысяч ливров, но я надеюсь, что Вы больше не продадите его. Потому что это единственное, что останется у Вас от меня.
– Обещаю, сир, что так оно и будет, – по щекам Луизы потекли слёзы.
– Да, вот ещё что. Если будет необходимо, мой духовник засвидетельствует, что Вы – моя родная дочь. Однако разрешаю Вам побеспокоить его в связи с этим только один раз.
Затем король перевёл свой тускнеющий взгляд на тётку Луизы:
– Я даю своё разрешение на брак моей дочери с Вашим сыном, госпожа де Оре. Пусть они будут счастливы. Теперь я всё сказал и хочу отдохнуть.
Когда же девушка присела перед ним в реверансе, Людовик прибавил:
– Вы похожи на мою покойную матушку, Марию Клевскую. Она была очень красива и любила носить золотистые платья и прозрачные чепцы, чтобы были видны её роскошные волосы…
Уже выйдя из покоев короля, Изабель сказала:
– Мы с мужем знали, кто Ваш настоящий отец, племянница. Но это была тайна короля, поэтому мы не могли её Вам открыть. Даже моим сыновьям ничего не известно. И, как мне кажется, будет лучше, если это останется тайной и впредь.
– Я тоже так считаю, тётушка.
Тогда баронесса, обняв девушку, спросила:
– О чём Вы сейчас думаете, племянница?
Немного помедлив, Луиза тихо ответила:
– Мне кажется странным, тётушка, наконец, обретя родного отца, чувствовать, что теряешь его вновь.
Первого января, в день, который был так холоден, что Сена покрылась льдом, а на улицах находили трупы замёрзших людей, ровно в десять часов вечера Людовик ХII скончался. После похорон короля Марию Тюдор отвезли во дворец Клюни на улице Матюрень-Сен-Жак. Там под присмотром двух дам – баронессы де Оре и герцогини Неверской она должна была по обычаю провести сорок дней траура. Кроме них вдовствующей королеве не разрешили больше взять с собой ни одного человека из свиты. Помощником же Гриньо, начальника охраны англичанки, стал брат Луизы.
Распоряжались всем графиня Ангулемская и её сын. Хотя молодые друзья Франциска уже провозгласили его королём, официально он мог стать им только через шесть недель. Да и то, если за это время вдовствующая королева не объявит, что она беременна. Однако Ангулем, переехавший из своего отеля в Лувр, уже чувствовал себя властелином Франции, завладев государственной печатью и принимая иностранных послов. Об этом Луизе сообщил Флеранж перед тем, как она перебралась из Турнеля в дом Льва. К тому времени во дворце уже не осталось почти никого из свиты англичанки, а сама девушка не могла вернуться домой из-за непогоды. Буря, наконец, прекратилась, но все дороги были занесены.
– Первого января для Франсуа – особенный день, – оживлённо продолжал приятель принца. – В этот день он потерял отца и стал графом Ангулемским, а теперь – королём!
– Но ведь вдовствующая королева ещё может объявить о своей беременности, – возразила Луиза.
– Ну, это вряд ли! – отмахнулся её собеседник. – Если она не забеременела до сих пор, то теперь и подавно! Ведь к ней никого не допускают!
– К тому же, Суффолк уехал вместе с Бонниве в Кале, – добавил он многозначительным тоном.
– А монсеньор де Ангулем разве не навещает королеву?
– Нет, Франсуа сейчас не до англичанки. Во-первых, он занят подготовкой к новой итальянской кампании против Милана и Неаполя, а, во-вторых, графиня Ангулемская постаралась окружить его самыми красивыми женщинами Франции.
– Но ведь жена герцога в положении.
– Тем лучше для мадам Клод. Теперь Франсуа не разведётся с ней. Хотя англичанка, вероятно, на это надеялась.
– А что ждёт вдовствующую королеву после истечения срока траура?
– Скорее всего, её снова выдадут замуж. Уже сейчас ею интересуются все неженатые монархи Европы, за что сестру Генриха VIII называют новой Пенелопой. Однако Франсуа склоняется к кандидатуре своего кузена, герцога Лотарингии.
– А Вы что собираетесь делать, мадемуазель де Монбар? – после паузы поинтересовался Флеранж.
– Вероятно, уеду домой.
–Надеюсь, что мы с Вами ещё увидимся. Кстати, Вы не забыли о своём обещании?
– О каком обещании?
– Вы дали мне слово, что я будете моей Дамой.
Луиза пожала плечами:
– Но к чему Вам это, сударь? Ведь Вы уже выполнили своё поручение.
– Какое поручение? – приятель Ангулема покраснел.
– Разве Вы ухаживали за мной не для того, чтобы быть в курсе всех дел королевы?
Флеранж опустил голову:
– Да, это правда. Вначале я действовал по поручению Франсуа. Но потом понял, что Вы – не такая, как другие фрейлины…
– Поверьте, – уже глядя в глаза девушки, искренне произнёс он, – это только плотская любовь быстротечна, а духовная – вечна. Как мои чувства – к Вам.
– Надеюсь, Вы говорите правду.
– Клянусь Вам!
Недолгая жизнь при дворе кое-чему научила Луизу. Хотя она не до конца поверила приятелю Ангулема, однако, на всякий случай, не хотела ссориться с ним.
В доме Льва девушка занималась разнообразными делами: чтением, музыкой, вышиванием с Агнес. При этом она старалась думать о своём покойном отце, а не о сыне Луизы Савойской, так как самой себе боялась признаться, что влюбилась в Франциска. Но иногда, забываясь, дочь короля повторяла про себя стих Данте: «И чувствую в моём мученье сладость. Предпочитая только смерти сладость».
Где-то в середине января её неожиданно навестил Томас Болейн.
– После недавнего визита Ангулема в Клюни королеве разрешили увеличить штат на одну фрейлину и пажа не старше десяти лет, – сообщил посол. – А так как все уже разъехались, то выбор пал на мою Мэри. Кроме того, я вспомнил о Вашем маленьком кузене.
Луиза бросила взгляд на Жиля, который жил вместе с ней в доме Льва:
– Вам нужно поговорить с его тёткой, баронессой де Оре.
– У баронессы нет возражений, если только её племянник согласится.
– Вы должны уговорить его, – тут же добавил англичанин. – Ведь королеве в Клюни так одиноко!
– Говорят, что герцог Суффолк сейчас в Кале… – помолчав, заметила девушка.
– Да, наш король собирается поставить его во главе посольства, которое приедет за Мэри Тюдор после истечения срока траура. Хотя тот, невзирая на его приказ, покинул королеву.
– Впрочем, Брэндон всегда выходит сухим из воды, – неодобрительно добавил Болейн. – Ещё при Генрихе VII он впал в немилость из-за того, что тайно женился на фрейлине Анне Браун, но потом вымолил себе прощение. Их брак объявили недействительным и всё же ходили слухи, что Брэндон навещал бывшую жену и детей, пока не сочетался браком с очень богатой вдовой леди Мортимер.
– Я не знала, что герцог Суффолк женат.
– Уже нет. Леди Мортимер умерла и Анна Браун – тоже. Поэтому король хотел, чтобы Брэндон женился на правительнице Нидерландов, но так как из этих планов ничего не вышло, мой тесть, герцог Норфолк, настоял на его помолвке со своей малолетней внучкой леди Элизабет Лизл. Поэтому он женится на Элизабет, как только та достигнет брачного возраста.
– А что будет с вдовствующей королевой? – Луиза задала во второй раз этот вопрос скорее себе, чем послу.
Однако тот счёл нужным ответить:
– Вероятно, брат выдаст её замуж за кого-нибудь из европейских принцев. Насколько мне известно, Карл Австрийский уже предъявил права на бывшую невесту. Если только она не объявит о том, что ждёт ребёнка. Как это говорят у вас во Франции? Кажется, «умная женщина не останется без наследника»?
Как ни странно, Жиль согласился пожить с королевой в Клюни. Сама же Луиза оставалась в Париже только потому, что Изабель уговорила её дождаться приезда барона де Оре или Артура. Наступил февраль, однако никто из них не возвращался. Зато неожиданно в дом Льва прибыл Монморанси.
– Вы должны немедленно отправиться со мной к графине Ангулемской, – безапелляционным тоном заявил он Луизе. – Если же откажетесь, Вас приведут под стражей.
– Хорошо, я еду с Вами, – ответила девушка.
Предупредив банкира де Нери, она отправилась в Лувр. Обои и мебель там были заметно обновлены. По словам Флеранжа, Франциск не собирался останавливаться на этом и хотел полностью перестроить старый замок. В приёмной, где толпилось множество просителей, Монморанси, который всю дорогу хранил молчание, наконец, обратился к Луизе:
– Я уже предупреждал Вас, что преданность королеве не доведёт Вас до добра. Поэтому советую говорить графине Ангулемской только правду!
Луиза Савойская приняла их в небольшом зале со сводчатым потолком. Сидя в резном кресле, она перебирала висевшие на поясе чётки. Слева на маленькой скамеечке примостилась её дочь Маргарита. А справа, облокотившись на спинку кресла, стоял Франциск. У него с сестрой были очень похожие черты лица.
– Благодарю Вас, господин де Монморанси, – графиня кивнула сыну казначея.
Тот, поклонившись, вышел. Тогда мать Франциска, окинув Луизу зорким взглядом с головы до ног, поинтересовалась:
– Вы – мадемуазель де Монбар, бывшая фрейлина вдовствующей королевы?
– Я действительно фрейлина королевы, которая, насколько мне известно, ещё не давала мне отставку, сударыня, – вежливо ответила девушка.
Луиза Савойская переглянулась с сыном:
– Ну, это легко устроить. Поэтому, если хотите остаться при дворе, отвечайте честно на все мои вопросы.
– Моё самое горячее желание – это вернуться домой. Что же касается честности, то меня с детства учили говорить правду.
– Посмотрим, так ли это. Сознайтесь, Вы помогали королеве тайно встречаться с английским послом?
– Нет, сударыня.
– Вы лжёте! Бонниве недаром встретил Вас на той галерее! Или Вы хотите сказать, что врёт Гриньо, который застал англичанку в постели с Суффолком?
– Я считаю сеньора де Буази честным человеком.
Графиня довольно улыбнулась:
– Значит, Вы согласны подтвердить, что королева изменяла Людовику с послом?
– Нет, сударыня.
Выражение лица матери Франциска снова сделалось злым:
– Позвольте узнать, почему?
– Потому что, в отличие от сеньора де Буази, я ничего не видела.
В эту минуту девушка молилась про себя, чтобы Жиль не проговорился.
– Я могу заключить Вас в монастырь, мадемуазель де Монбар…
– Как Вам будет угодно, сударыня. Но я не могу лжесвидетельствовать против королевы.
– Вы же видите, матушка, что Вам не запугать эту девушку, – неожиданно вмешалась в разговор Маргарита. – Поэтому лучше отпустите её.
– Я тоже так думаю, матушка, – поддержал сестру Франциск.
В ответ графиня Ангулемская внезапно заговорила по-итальянски:
– Вы – мои дети и ничего не понимаете! А я так была счастлива, когда вы появились на свет! И надеялась, что Вам суждено стать королём, Франциск! Хотя на Вашем пути к трону стояло несколько человек, в том числе, и Ваш отец. Потом остался только один – покойный король. Пятнадцать лет я ставила свечи и молилась, чтобы Анна Бретонская не смогла родить ему сына, как не смогла она дать наследника Карлу VIII. И Небо услышало мои молитвы. Но спустя девять месяцев после её кончины Людовик снова женился и для меня опять наступило время тревог. Ведь эта англичанка – молода и здорова, как раз из тех, кто мог подарить королю наследника. Когда же она выжала из Людовика все соки, у меня снова затеплилась надежда. Поэтому я едва не лишилась чувств, получив письмо Гриньо о том, что она завела себе любовника. Бросив всё, я поспешила в Париж, боясь опоздать. Ведь всего одна секунда – и Вы, мой сын, мой Цезарь, – уже не король! Чтобы удалить этого мерзавца Суффолка, мне пришлось пообещать ему ренту в 50 000 фунтов и поместье Сентонж. И что же? Я снова узнаю от Гриньо, что Вы, Франциск, из-за своей идиотской тяги к постели едва не подарили королеве сына, рождения которого я так боялась!
Герцог хотел было что-то возразить, но мать остановила его взмахом руки:
– Тогда я ввела Клод к королеве, приказав Вашей жене и госпоже д’Омон ни на миг не отходить от неё. А Вам впервые в жизни, мой Цезарь, устроила сцену ради Вашего же блага! Ибо Вы сами могли лишить себя короны. Наконец, король умер. Но я всё ещё не могла вздохнуть свободно, так как, оплакивая супруга, королева одновременно могла делить ложе с кем угодно – лишь бы понести и навсегда остаться во Франции. Заперев её в Клюни, я поручила госпоже де Невер и госпоже д’Омон следить за ней денно и нощно, сама же сутками не выходила из часовни, твердя молитвы. И вот, сегодня утром я узнаю, что по Парижу ходят слухи о том, что королева беременна! Так кто же отец ребёнка? Суффолк? Или, всё-таки, Вы, Франциск?
Луиза Савойская в упор взглянула на сына, который покраснел и отвёл глаза:
– Нет, матушка. Я думаю, что Мари в положении от короля.
В ответ графиня иронически рассмеялась:
– Какой Вы ещё ребёнок, мой бедный Франциск! Больной король не мог иметь детей. А королева волне способна забеременеть в соседней комнате от стражника!
– Это невозможно! Она не такая! – пробормотал Ангулем.
Но Луиза Савойская снова перебила его:
– Эта рыжая шлюха провела нас всех! Нужно сделать что-то как можно скорее, иначе Суффолк станет королём Франции, а не Вы, мой Цезарь!
– Вы забыли, матушка, что мы не одни, – Маргарита указала глазами на всё ещё стоявшую посреди зала Луизу.
– Вряд ли эта девчонка знает итальянский язык, – отмахнулась та. – Кстати, крайне важно получить от неё показания об измене королевы. Это поможет нам приструнить англичанку!
– Позвольте мне заняться этой девушкой, – попросил Франциск.
Графиня Ангулемская, немного подумав, кивнула:
– Хорошо, сын мой.
– Вы можете пока идти, мадемуазель де Монбар, – обратилась она затем уже по-французски к Луизе. – И помните: о том, что Вы услышали здесь – никому ни слова. Иначе у меня руки длинные!
Первым, кого увидела Луиза, вернувшись, был племянник Изабель.
– Откуда Вы взялись, кузен?
– Королева позволила мне навестить своих родственников, – объяснил мальчик. – И Ваш брат привёз меня сюда.
– А где он сам?
– В кабинете с банкиром де Нери.
Неожиданно Жиль добавил:
– Ещё королева просила вернуть ей книгу.
– Какую книгу?
– Не знаю. Она пожаловалась, что в Клюни совсем нечего читать, кроме Святого Писания. А потом сказала: «Пусть Ваша кузина пришлёт мне моего «Ланселота»».
Дочь короля задумалась. Слова Марии Тюдор не давали ей покоя и девушка чувствовала, что та не зря отпустила Жиля. Начав расспрашивать последнего, она узнала много интересного о жизни англичанки в Клюни. Хотя сам дворец был относительно новым и вполне приличествующим для королевы зданием, все окна его были закрыты и зашторены так, чтобы дневной свет не проникал внутрь. Поэтому апартаменты вдовы освещались только свечами и огнём в камине. Вдобавок, всю мебель и стены затянули чёрной тканью. Саму же Марию Тюдор держали там чуть ли не как узницу. И только после недавнего визита Ангулема дозволили гулять в саду внутреннего двора под присмотром одной из стороживших её мегер.
Выслушав Жиля, Луиза невольно испытала жалость к англичанке. Поэтому, когда в гостиную вошёл её брат, она сказала:
– У меня к тебе просьба, Шарль.
– Что ещё тебе нужно, сестрица? – недовольно поинтересовался тот, развалившись рядом с Луизой на кресле.
– Я хочу поговорить с королевой.
– Ты, что, с ума сошла? – молодой человек подскочил на месте. – Ведь к ней никого не пускают!
– Тогда ты должен съездить в Кале за Суффолком!
– Нет, тебя точно что-то укусило, сестрица! Да за такие дела я могу лишиться должности! Или того похуже!
Девушка вздохнула:
– Ну, хотя бы передай королеве мою записку.
– «К сожалению, мадам, я не могу пока вернуть Вам «Ланселота», так как его нет у меня. Но я пошлю за ним», – повертев в руках записку, брат Луизы хмыкнул. – Ладно, попробую передать её через малютку Болейн, которая при встрече постоянно строит мне глазки.
– Как твои дела с банкиром де Нери? – после паузы спросила Луиза. – Ты помирился с ним?
– В общем, да.
– Надеюсь, не за тем, чтобы наделать новых долгов?
– Не беспокойся, у меня есть деньги, – молодой человек хвастливо подбросил на ладони изящно вышитый шёлковый кошель.
– Это Агнес тебе дала?
– С чего ты так решила, сестрица?
– Потому что это её вышивка.
– Она сама. Я не просил её.
– Ведь ты обещал мне, Шарль…
– Да я и пальцем не притронулся к этой рыжей!
После ужина Луиза вышла вместе с Агнес прогуляться по саду. Целый день капало с крыш, а теперь, ближе к вечеру, стал собираться туман. Мокрый снег чавкал под ногами и у падчерицы банкира промокли башмаки. Агнес отправилась переобуваться, а дочь короля решила ещё немного подышать свежим воздухом. Внезапно за её спиной раздались чьи-то шаги. Думая, что это вернулась дочь донны Камиллы, Луиза не оборачивалась до тех пор, пока не услышала голос Артура.
– Вот я и вернулся, – глядя на девушку сияющими глазами, просто сказал молодой человек.
После чего добавил:
– Теперь никто не помешает нашему счастью.
– Какие новости Вы привезли из Монбара? – после паузы поинтересовалась Луиза.
– Думаю, Ваша матушка написала Вам обо всём, – Артур достал письмо и вручил его невесте.
Первым делом, Лоренца сообщала дочери, что граф де Сольё после Рождества простудился на охоте и, пролежав несколько дней в горячке, скончался. И что донна Мария, несмотря на горе, держится из последних сил. «Накануне у меня начались схватки, Луиза, и я, к сожалению, ничем не могла помочь матушке, – писала дальше баронесса де Монбар. – Твоя младшая сестра появилась на свет почти одновременно с кончиной графа. Это на удивление здоровая и крикливая девочка. Ты была гораздо спокойнее. Мой муж, твои сёстры и Антуан, слава Богу, тоже здоровы. Правда, Мари после обручения с Шато-Соленом стала просто несносной и даже ленится шить своё приданое. А теперь о том, что я никак не решалась сказать тебе, Луиза. Во время похорон в Сольё пришла весть о кончине нашего государя. Признаться, одновременно с горем я почувствовала облегчение из-за того, что могу теперь открыть тебе тайну твоего рождения. На себе испытала, что тайные грехи родителей могут принести несчастье детям. Поэтому ты должна знать, что я родила тебя не от барона де Монбара, а от покойного короля. Благодаря великодушию Рауля, который женился на мне, тайна твоего появления на свет была сохранена. Но все эти годы я чувствовала себя виноватой перед тобой за то, что скрывала правду о твоём родном отце. Не знаю, сможешь ли ты простить меня. И ещё, Артур сказал, что вы любите друг друга, и если тебе нужно моё благословение, то я даю вам его. Будь счастлива с ним, как мы с Раулем. Напиши мне о себе и о Шарле. Ваша мать Лоренца де Монбар».
Как только Луиза дочитала письмо, Артур, не сводивший с неё глаз, сочувственно произнёс:
– Граф де Сольё прожил славную жизнь, и мы должны брать с него пример. К тому же, невесте не полагается плакать. Ведь Ваш отец, наконец, дал согласие на наш брак.
– Мне нужна Ваша помощь, – после паузы неуверенно сказала дочь короля.
Рассказав Артуру о положении Марии Тюдор, она затем попросила:
– Вы можете съездить в Кале к Суффолку?
В ответ молодой человек нахмурился:
– Хотя мне никогда не нравился Ангулем, теперь, после смерти короля, именно он является законным наследником престола. Поэтому не вижу причины, почему мы должны помогать англичанке?
– Потому что мы в долгу перед королевой. Если бы не она, мой отец не разрешил бы Вам вернуться и не дал бы своего согласия на наш брак.
– Ваш отец?
– Да, мой родной отец – покойный король, а не барон де Монбар.
Выслушав Луизу, которая считала, что от будущего мужа у неё не должно быть тайн, Артур вздохнул:
– С другой стороны, если дама просит о помощи, то настоящий рыцарь, будь она королева или просто дворянка, обязан ей помочь. Но как только я вернусь, мы сразу поженимся!
В день Святого Павла в Реймсе состоялась коронация Франциска I. А в начале марта новый король торжественно въехал в Париж и нанёс визит Марии Тюдор в Клюни, после чего было объявлено об её помолвке с Суффолком. До этого события по Парижу ходили противоречивые слухи. Одни говорили, что у англичанки случился выкидыш, а другие – что она только имитировала беременность. Так или иначе, но Луиза, которая стала к тому времени госпожой де Оре, могла не бояться упрёков своей совести.
