Евгений Александрович Жиляев
Хроника последнего задания
Серова привели на допрос.
– Вы понимаете, что вам теперь светит минимум пять лет тюрьмы? – спросил строго капитан Дубов.
– Догадываюсь, – хмуро ответил бригадир.
– Но у вас есть шанс на снисхождение.
– Предлагаете добровольное сотрудничество.
– Вот именно. Ну так как, будете сотрудничать?
– А у меня есть выбор?
– Выбор-то есть, только в вашем случае он должен быть разумным.
– Спрашивайте
– Для начала, откуда пистолет?
– Хмырь один подогнал.
– Имя, фамилия, где работает?
– У нас на прииске. Фамилию не знаю, все его Петровичем зовут.
– А зачем вам оружие?
– Стрелять люблю. Он обещал достать пистолет, слово своё сдержал.
– А откуда он узнал о ваших пристрастиях? Ведь он же не сам предложил вам оружие.
– Нет, конечно. Я с мужиками разговаривал, наверно, от них и узнал. Ушлый он. Всё про всех знает. Говорит, что так жить легче.
– Дальше что, рассказывайте.
– А потом Петрович начал меня обхаживать, в друзья набиваться. Я сначала думаю, что это он в душу лезет, отмахивался от него. А потом он где-то достал самогон, выпили с ним, посидели, в общем, расположился я к нему. Умеет чёрт в доверие втереться. Может, тогда по пьяни и сболтнул про своё желание. Спустя несколько дней Петрович подходит ко мне и говорит, что может пистолет достать, только уговор, никому ни-ни. Говорит, хороший пистолет, настреляюсь, мол, в своё удовольствие. Внутри что-то нехорошее шевельнулось. А язык, будь он неладен, сам выпалил: давай, сколько за него? А он «ну чего по пустякам торговаться, услугу за услугу», спрашиваю: «какую?». Петрович: «да пустяковая». Всё у него пустяки, гроша ломанного не стоит.
– Ну, продолжайте, – потребовал капитан.
– Говорит, самогон есть, знатный, мужикам понравится. Через меня, мол, хочет сбывать его, а то в магазине не купить. Сами знаете, запрещено спирт продавать во время работ. А мужикам хочется. Согласился я. Самогон нашим стал продавать. За это мне пистолет и золотишка подбросили. Я-то, дурак, сначала радовался, а потом соображать стал, дело-то нечистое. Из-за постоянной пьянки работы стоят, саботажем запахло. Я к Петровичу, так, мол, и так, завязывать пора. А он смеётся мне в лицо и говорит: «нет, милок, назад хода нет. Ты теперь со мной в одной лодке плывёшь. А дёрнешься, пожалеешь» и потом добавил: «про семью помни». Гадина такая! Я его угрозы сначала всерьёз не принял, да один человечек шепнул, что не стоит с ним шутить. Тут на днях он кого-то ухлопал за то, что тот нос сунул в его дела.
– Вы про лесника Охлопкова говорите?
– Не знаю я его фамилию, знаю только, что недалеко от нас и совсем недавно.
– Ещё имеете, что сказать? – спросил капитан.
– Смотря что, – подумал немного и сказал Серов, – если для вас важно, то скажу ещё об одном разговоре с Петровичем. Вижу я, что Петрович спаивать начинает направо и налево. Подошёл к нему и говорю: «Эдак мы с такой работой и результатом до комиссии доживём. Приедет, будет вопросы задавать, разнюхивать всё. А если дознаются до правды?» А Петрович опять смеётся мне в лицо и отвечает: «Не трусь, стрелок. Не дознаются. На то голова повинная уже имеется». Я ему: «Кто же это?». Он мне: «Не твоего ума дело». Стал я приглядываться к нему, что делает, с кем общается и понял, он старшего мастера под статью подводит, Антонова то есть. Он мужик хороший, интеллигентный, только малость хлипковат, не командир, которого боишься. Этот всё уговаривает, разъяснить пытается. Надо сказать, до многих доходит, ну это кто посознательнее. А у нас полно и откровенных прохиндеев, им он не указ, живут одним днём. Вот на таких ставку и сделал Петрович. Только не пойму, зачем ему это.
– А как вы поняли, что Антонов повинная голова?
– Не знаю, как-то само всё сложилось. Мужики в пьяном разговоре Антонова кляли, дескать он во всём виноват. А в чём виноват сами не знают. Понял я, Петрович старается, его работа. Я письмо на перевод написал, отправил в трест с надёжным человеком. Когда вызвали с вещами, подумал, что оттуда. Обрадовался. Думал, груз с плеч долой. А вышло всё иначе. Хотя, может и к лучшему.
– Почему к лучшему?
– Дела на прииске по наклонной пошли, жаренным уже пахнет. А комиссия рано или поздно докопается. Сюда дураков не присылают, золото всё-таки. Меня могло и пронести, я бы уже в другом месте находился. Хотя, кто знает.
Серов махнул рукой и замолчал.
– Вы Антонову не думали всё рассказать? – спросил Дубов.
– Думал, а потом страх взял. Петрович семьёй грозил, а у меня тут жена и дети. Мало ли что, я потом себе этого не прощу. Да и выходит, виноват уже кругом стал. Такие-то дела, начальник. Что здесь поделаешь?
– Надо было всё-таки Антонову рассказать!
– Вам виднее…
– Петровича опишите, пожалуйста, – попросил капитан.
– Да щуплый такой, немного сутулится, рост небольшой, на голове волос почти нет. Во, наколка у него имеется. На правом плече. Правда, не рассмотрел её. У него вообще повадки сидящего человека.
– Вы распознаёте бывших заключенных?
– Ничего трудного в этом нет. Тем более, у нас многие оттуда.
– Понятно. У вас есть вопросы? – обратился к подполковнику Дубов.
Серов перевёл взгляд на человека в военной форме без погон.
– Да, есть. Скажите, с кем больше всего Петрович общался?
– Да как сказать… со многими. Кто его на дух не переносил, были и такие, тех он стороной обходил. А так, бывало, кучковался с некоторыми. Сказать, что часто, да нет. Не могу ответить на ваш вопрос.
– Хорошо, вы всё же подумайте над моим вопросом и если что вспомните, немедленно сообщите.
– Что уж, подумаю, время теперь есть.
– Увести, – приказал капитан стоящему возле двери милиционеру.
Серова увели.
– Выходит, дядя Семён Петровича выслеживал или ещё кого, – предположил Берестов, – как же надо, чтобы он в себя пришёл.
Дубов молчал, о чём-то думая.
– Кстати, комиссию надо на прииск отправить, Георгий Викторович. Дисциплину следует подтянуть, порядок навести, да и всех лишних убрать бы не мешало, чтобы работу не стопорили.
– Я об этом только что думал, Алексей Николаевич. Антонову надо помочь, съедят они его. А у него за дело душа болит.
– Здесь не только в Антонове дело. Петрович ждёт проверку, готов к ней. Непоявление комиссии может насторожить его, а потому, пусть будет по его плану. И ещё, будем готовиться к худшему.
– Не понял вас, поясните.
– Петрович, как я понял, всего лишь исполнитель. Вернее, одновременно организатор – исполнитель, но не он главный. Если предположить, что здесь действует эта неуловимая банда, и Петрович один из них, то здесь, в посёлке, у них есть «глаза и уши». И наверняка, задержание Серова не прошло для них незамеченным. Значит, Петрович может уйти. Не сейчас, так в ближайшее время.
– Вы их не переоцениваете, Алексей Николаевич?
– По тому, что я успел узнать, нет! Они же на свободе пока, действуют. Выходит, далеко не дураки, даже наоборот, очень осторожны, хитры, предусмотрительны. За моим домом вот наблюдают.
– Как это наблюдают? – очень удивился капитан.
– Ходит тут один, присматривает за мной. Узнал, что зовут его Витька Хромой.
– Неужто этот обормот? – Дубов и верил, и не верил одновременно.
– Он далеко не обормот, дело своё знает, слежку хорошо ведёт.
– Может, последить за ним?
– Не надо, спугнём. Пусть пока всё идёт, как идёт. К вам хожу, когда он свой пост покидает. Соседи мои говорят, любознателен очень.
– Есть такое. Где, какая заварушка он тут как тут. Что вы тогда предлагаете?
– Комиссию, повторюсь, надо отправлять. Это отработка сигнала. Её появление не вызовет подозрения. Второе, Серов может больше ничего не вспомнить. Ему надо побыстрее предъявлять обвинение только в хранении оружия и отправлять подальше отсюда. Ниточку мы ухватили, будем теперь разматывать клубок.
– Жаль, что вы не приехали раньше, Алексей Николаевич.
– Будем подходить к этому философски, всему своё время, Георгий Викторович…
***
Возвращаясь домой, Берестов повстречал свою соседку Лидию Семёновну, женщину крупную, старше пятидесяти лет. Жила она через три дома от него.
– Ты чего это, Алексей Николаевич, в милицию-то всё бегаешь? – спросила она, осматривая своего собеседника с головы до ног.
– А откуда вам это известно? – спросил с улыбкой Алексей.
– Разве это тайна!
– Понятно. Да ходил, хотел узнать, как продвигается расследование.
– И что же, сказали тебе, кто в Семёна стрелял?
– Нет, не сказали.
– Не знают или тебе не сказали? – допытывалась соседка.
– Говорят, не знают.
– А-а, – протянула Семёновна и сразу выпалила второй вопрос, – а с Дубовым куда катался?
– Это уже допрос какой-то, Лидия Сергеевна. Вам бы следователем работать, – пошутил Алексей, хотя понимал, лучше сказать свою версию, чем додумают за тебя. – Да Георгий Викторович предложил места для охоты показать. Он по делам ехал. Я ему на хвост и сел. Хороший у вас начальник милиции.
– Хороший, – согласилась соседка, – смотрю я, ты с ним общий язык-то нашёл, – потом. – Ты вот что, не обижайся на меня, дотошная я. Пока всё не узнаю, покоя мне не будет.
– Да разве можно на вас обижаться, Лидия Семёновна? Вы от чистого сердца спрашиваете.
– Вот именно.
Ещё немного поговорив, они разошлись. К вечеру этого же дня у подполковника появился неожиданный гость. Уже начинало темнеть, когда Алексей увидел через окно, как к его дому направляется неизвестный ему мужчина с вещмешком на плече. Шёл незнакомец быстро, незаметно оглядываясь по сторонам. Берестов, чтобы оценить обстановку, окинул взглядом улицу, спрятавшись за занавеску. Своего соглядатая, Витьку Хромого, он не заметил. Видать, тот ушёл, посчитав, что ничего интересного за время его отсутствия не случится. На улице было почти пусто, только вдалеке, где размещался клуб, слышалась музыка. Туда переносилась жизнь посёлка, там собиралась молодёжь и отдыхала после трудового дня. Там же на лавочках любили посидеть и посудачить люди преклонного возраста.
В дверь постучали. Берестов подошёл к ней и спросил «кто».
– Алексей Николаевич, – голос был приглушённый, – откройте. Нам поговорить надо.
Когда Берестов открыл ему дверь и впустил в дом, то незнакомец оказался на свету.
– Я весь как на ладони, Алексей Николаевич. Предусмотрительно, – заговорил мужчина спокойно, – вы одни?
– Да. И гостей, признаюсь, не ждал.
– Тогда представлюсь, чтобы развеять все опасения. Ступин Михаил Александрович, заместитель начальника МГБ якутской республики.
С последними словами гость вынул из пиджака удостоверение и протянул его Алексею. Берестов взял документ и внимательно его изучил. Потом вернул удостоверение хозяину.
– Проходите, Михаил Александрович. С дороги? Я собираюсь поужинать, не составите компанию?
Ступин прошёл внутрь, оглядывая жилище охотника, а Алексей тем временем проверил, плотно ли занавешены окна, чтобы исключить возможность кому-либо подсмотреть снаружи.
– Нет, Алексей Николаевич, я с утра здесь. А вот поужинать не откажусь. Готов внести свою лепту в разнообразие меню, – и стал доставать консервы и хлеб, – как говориться, чем богаты…
– Можно было бы обойтись и без этого.
– С пустыми руками в гости не ходят, Алексей Николаевич, так что принимайте дары.
Затем гость прошёл к умывальнику, вымыл руки, лицо и вернулся к столу.
– Теперь можно и за трапезу приниматься, – благодушно сказал Ступин, – за ней и поговорим. Разговор серьёзный предстоит, и вы, надеюсь, войдёте в наше положение.
– Излагайте, Михаил Александрович…
За едой и выяснилась цель визита Ступина.
– Давайте, я сразу введу вас в курс дела, – деловым тоном начал Михаил Александрович, – вы знаете, наш край очень богат. Земля Якутии таит в себе золото, железо, уголь, гипс, слюду, обширные леса наполнены зверем, реки – рыбой. И вот на это богатство разевают роток. Не только местные браконьеры, с ними мы справляемся и довольно успешно, но и более крупный хищник. Сейчас особую опасность для нас представляет одна банда, ловим её несколько лет, но пока безуспешно. Так вот, её цель – золото, месторождения золота. Они добывают его кустарным способом и переправляют затем за границу. Вот это и есть наша головная боль. Мы располагаем достоверной информацией, что управляется и координируется она из-за рубежа. И столь умело, что своими силами у нас не выходит их обезвредить. Неоднократно писали в Управление о необходимости содействия. Обещали помочь.
«Теперь ясно, почему мне дали отпуск», – понял Берестов, – ай-да Тихоходов!
– И что, в чём выразилось содействие?
– Да пока ни в чём, в обещаниях. А тут повезло, вы приехали. Навели про вас справки и обратились к вашему начальству с просьбой разрешить поговорить с вами и в случае вашего согласия задействовать в разработке банды.
– Я догадываюсь, каков был ответ.
– Да, дали добро. Я думаю, вы уже связываете трагические события, связанные с охотником и деятельностью этой бандой.
– Да, кое-какие мысли по этому поводу у меня есть.
– Поделитесь?
– Если кратко, по фактам, то дело выглядит так: дядя Семён, охотник, которого ранили, заподозрил неладное, творящееся возле приисков, предпринял своё собственное расследование и вышел на некоего Петровича с прииска Кочулюкан. После чего оказался в больнице. Удалось установить, что на приисках кто-то пытается саботировать работу, его цель – срыв планов по добыче золота. Тут снова всплывает Петрович, это он через своих людей достаёт самогон и спаивает рабочих, разлогая дисциплину. Подобное происходит на нескольких ключах. Далее, за моим домом установлена слежка. Её ведёт местный тунеядец Витька Хромой. Думаю, он далеко не прост, профессионально подходит к делу. Теперь можно подытожить: интересы по срыву государству добычи золота, масштабы производства самогона, наличие единого центра управления между уже известными фигурантами дела подтверждают ваше предположение о серьёзности задач, поставленных перед бандой. Кроме того, по сведениям начальника местной милиции орудуют они крайне чётко, по-военному, что не очень характерно для простой банды уголовников. Пока всё.
Ступин слушал внимательно, не перебивая.
– Алексей Николаевич, – начал Михаил Александрович, когда Берестов закончил, – вам следует ознакомиться со всеми следственными материалами, которыми мы располагаем. Для чего завтра вылетим в Якутск, если, конечно, вы не возражаете насчёт такой скорой поездки?
– Не возражаю.
– Кроме того, с нашей стороны любая поддержка и помощь какая вам может понадобиться. Лично ко мне вы можете обращаться в любое время суток.
– Да, отменный у меня отпуск! – усмехнулся Берестов.
– Мы военные люди, я сам уже забыл, когда на рыбалку ходил.
– Я обещал семье фотоотчёт после возвращения предоставить. Теперь надо будет как-то выкручиваться.
– Алексей Николаевич, ну уж об этом можете не беспокоиться. У нас имеется прекрасный специалист, он вам такой альбом с видами нашего края составит, семья будет в полном восторге. Увидит все красоты, даже такие, которые ещё никто не видел.
– Вот за это спасибо. Одной задачей меньше.
– Эх, кабы так со всеми задачами управляться, а то иногда только удача и помогает дело закончить.
– Верите в удачу?
– Да, Алексей Николаевич. Вы же знаете, в нашем деле без оптимизма и удачи делать нечего.
– Это верно.
– Теперь вот ещё что, Алексей Николаевич, ввиду серьёзности дела возьмите пистолет и обоймы к нему.
С этими словами Ступин полез в свой вещмешок и достал оттуда оружие, завёрнутое в тёмную ткань.
– ТТ, проверенный и безотказный. А это вам на оперативные расходы, – Михаил Александрович выложил на стол деньги.
Берестов убрал всё со стола, предварительно проверив пистолет и выразив удовлетворение его состоянием.
– Мне пора, Алексей Николаевич, встретимся на аэродроме, – заместитель начальника встал из-за стола, намереваясь уходить, – я тут недалеко расположился, якобы в командировке, бумажные дела…
– Понятно. Я вас не знаю! – пошутил Берестов.
– Конечно, мы не знакомы, – отшутился и Ступин.
Когда майор вышел, Берестов, собирая вещи в дорогу, глубоко задумался. «Отправить меня в качестве отдыхающего, очень похоже на Тихоходова. Но почему именно так? Зачем такая конспирация? Хотел, чтобы я сам во всём разобрался? Если в открытую ничего не говорил, значит, дело очень серьёзное». Берестов усиленно думал. Он чувствовал, что ввязывается во что-то крайне опасное, тёмное, и противостояние с чем-то большим, коварным уже началось. Назад уже не повернёшь. И сам факт его появления здесь уже каким-то образом заставил втянуться, вернее, включиться в пока ему непонятный круговорот событий. Что-то пришло в движение, завертелось и стало раскручиваться. Берестову не нравилось начинать игру с повязкой на глазах. Однако, игра началась. И приходилось делать ходы пока на ощупь, осматриваясь в обстановке, приглядываясь к людям. В конце концов, не впервой…
***
Утром Алексей был на аэродроме. Потрепанный «Дуглас» снова ждал пассажиров в свой спартанский салон. Небольшой вереницей шли люди к трапу, кто с чемоданом, кто налегке с небольшим портфельчиком. Среди них Берестов увидел и Ступина с вещмешком на плече. Михаил Александрович надвинул кепку на глаза и вообще выглядел мрачным неразговорчивым человеком, эдаким мужиком с рабочего посёлка. «А ему идёт, – улыбнулся про себя Алексей, – вжился! Если не знать, кто он на самом деле, легко поверить, что перед тобой обыкновенный работяга».
Уже в Якутске Берестов полностью включился в работу. Досконально и скрупулёзно ознакомился со всеми предоставленными ему материалами, сделав кое-какие выписки для себя лично в своём блокноте. Постепенно в голове начал складываться план действий, которого он намеревался придерживаться в первое время. Также подполковник имел разговор с Тихоходовым, который расставил все точки над «i». Кроме того, генерал сообщил своему заместителю, что отправил его семью в ведомственный санаторий. И предупредил Нину, что её муж может задержаться, чтобы не волновалась. Лишних вопросов она, как всегда, не задавала.
Алексей очень хорошо знал и понимал своего начальника. Иногда им хватало полунамёка, чтобы собеседнику стала понятна целая мысль без каких-либо других долгих объяснений. Из телефонного общения, а именно по тому, как генерал тщательно подбирал слова, с какой интонацией говорил, где ставил ударения, подполковник сделал вывод, что все его предположения оказались верными. Иван Сергеевич отправил своего коллегу, используя отпуск в качестве удобного предлога, не просто взять банду и обезвредить их хозяев, а разобраться в тонком и деликатном деле, имеющем большое государственное значение. Всё это было сказано не прямым текстом, а иносказательно, только им обоим понятным языком. И для этого случая Тихоходов отправил сюда своего человека, которому полностью доверяет. Берестову предстояло выяснить нечто, что очень сильно беспокоило генерала, и это нечто находится здесь, или здесь есть нити, ведущие к главному, что так тревожит опытного контрразведчика. Вводных данных было крайне мало, если не сказать больше, они отсутствовали вообще, но Алексей пообещал сделать всё от него зависящее и выполнить задание.
Берестова поразила не сама просьба начальника, а тайна, которую тот вот таким образом вверял своему подчинённому. Тайна, требующая такой конспирации, где даже само упоминание о ней предельно завуалировано. Алексей глубоко задумался.
Теперь после телефонного разговора долгожданный отпуск растворился точно утренний туман, окончательно превратившись в рабочую командировку. «С отдыхом и покоем снова распрощался, – с иронией подумал Алексей, – правду, видно, говорят, что на том свете отдохнём».
– С формальностями покончено, Алексей Николаевич, – сказал Ступин, входя в свой кабинет, предоставленный Берестову для связи с Москвой, – вот, ключи от квартиры и адрес, где вы можете отдохнуть. Захар вас отвезёт. Машина внизу.
– Кто такой Захар?
– Лейтенант Захар Олегович Лапин. Для своих он просто Захар, – пояснил Ступин, – человек, на которого вы можете полностью положиться.
– За это спасибо. Место тихое?
– Обижаете, товарищ подполковник. Исключительно для самых важных персон.
– Успокоили, – улыбнулся Алексей.
– И ещё, Алексей Николаевич, я бы вам посоветовал встретиться с одним человеком. С геологом Кру́пиным Константином Сергеевичем. Он сейчас находится в Якутске и может уделить вам время. Я уже договорился. Завтра он улетает, а потом уходит надолго в экспедицию. Так что встреча возможно только сегодня. Личная беседа поможет вам кое-что для себя прояснить.
– Оперативно, Михаил Александрович. Я воспользуюсь вашим советом и немедленно к нему поеду.
– Захар адрес знает, вас отвезёт. После встречи доставит на квартиру.
– Что же, время терять не будем…
Поездка по вечернему Якутску не заняла много времени. Захар, прекрасно зная город, доставил своего пассажира самый кратчайшим путём.
Берестов постучался в дверь комнаты. Через несколько секунд он услышал «Входите». Алексей вошёл в комнату. К нему навстречу из-за письменного стола, заваленного разными бумагами, картами, газетами, поднялся высокий крепкий мужчина за сорок. Он был обладателем роскошной бороды, густой, но ухоженной. Она придавала его лицу солидности и статности, которых ему и так было не занимать, одновременно дополняла мужской привлекательности. Волевое, мужественное лицо, окаймлённое бородой, спокойный, уверенный голос – таким предстал геолог Кру́пин перед своим гостем.
– Здравствуйте, Берестов Алексей Николаевич, – представился подполковник, – вам звонили по поводу меня.
– Да, добрый вечер. Михаил Александрович предупредил меня о вашем визите. Проходите, располагайтесь. Я сейчас.
Геолог вышел. В комнате, полной книг и журналов, работал репродуктор. Диктор вещал о достижениях в якутской республике. Алексей слушал уравновешенный голос и ждал Кру́пина. «На северо-востоке нашей родины, – слышалось из репродуктора, – расположен громадный край. Это – Якутская Советская Социалистическая республика. За годы советской власти бывшая царская колония превратилась в цветущий край, полный сил и уверенности в завтрашнем дне. Якутская АССР достигла больших успехов в развитии социалистического хозяйства и национальной культуры. В стране, где не было никакой индустрии, сейчас создана мощная золотодобывающая, металлообрабатывающая, пищевая, рыбная, лесная, соляная, меховая промышленность. Создана сеть автомобильных дорог. Основные районы теперь связаны авиационными линиями. В непроходимой тайге, в горах возникли новые города и множество колхозных посёлков, ещё не отмеченных на картах. Несмотря на суровый климат, многие хозяйства получают стопудовые урожаи, что при использовании тракторов, комбайнов, молотилок, позволило значительно повысить доходность колхозов, а, значит, и улучшить жизнь тружеников. В неграмотной области создана своя письменность, работают сотни школ, техникумы, институты, научно-исследовательские учреждения, издаются книги, газеты на родном языке…»
– Заслушались? – спросил геолог, когда вернулся в комнату с горячим чайником и едой, и заметив заинтересованность Берестова докладом, – а ведь диктор правду говорит. Сильно преобразился якутский край.
– Да, впечатляет. Многое изменилось с тех пор, как я покинул эти края.
– Так вы родились здесь? – удивился Константин Сергеевич.
– Нет, не довелось, – засмеялся подполковник, – сюда командировали моего отца, тоже, кстати, геолога, на работу.
– Постойте, постойте, – геолога осенило, – вы же представились Берестовым, ваш отец случайно не Берестов Николай, что оставил много трудов после себя о нашем крае?
– Да, я его сын, – подтвердил Алексей.
– Тогда вдвойне рад встрече с вами. Вашего отца я застал за несколько лет до его возвращения в Москву, успел поработать с ним. Замечательный учёный и человек. Он многому нас научил. Так что я готов ему вернуть долг в вашем лице.
Пока Кру́пин говорил, он успел сервировать стол. Поистине сказочный в такое время: рыба, мясо, картофель, хлеб и многое другое, а главное хороший коньяк.
– Угощайтесь, Алексей Николаевич. Я собирался поужинать в гордом одиночестве, но теперь, когда у меня гость, да ещё какой, возникает замечательный повод устроить настоящую дружескую трапезу.
– Ого, какие щедроты!
– Якутяне вообще щедрый народ. Это очень богатый край. При верном подходе и вложении человеческих сил, прежде всего, любви и заботы, он может приносить огромные дивиденды на благо всех живущих здесь и стране в целом. Нужно выполнять только одно условие – землю беречь. Кстати, именно этому учил ваш отец. Как сейчас помню, он рассказывал нам про одного охотника, истории про него, про его любовь к своему краю, а мы сидели и слушали, открыв рты, как дети малые.
Геолог улыбался от души, вспоминая то время.
– Ну, давайте, поедим, а потом о деле поговорим, – предложил Константин Сергеевич, как радушный хозяин. И налил замечательного коньяка, – За встречу!
Потом выпили за отца Алексея, беседа стала оживлённой и непринуждённой. Во время еды они много говорили, шутили. Со стороны можно было подумать, что это два приятеля давно не виделись, и вот судьба подарила им, наконец, встречу. Геолог оказался очень душевным, весёлым, неунывающим человеком. Он лихо обставлял свой отъезд туда, где его ждали трудности, опасности, лишения. Кру́пин хотел набраться положительных впечатлений, приятного общения за столом с хорошим человеком, оказавшимся для него в какой-то мере не посторонним человеком. Война и невзгоды научили разных людей очень быстро сближаться, становиться ближе, роднее, оставлять приятный след в душе на долгое время. А потом, когда возникает минута серьёзного испытания, этот яркий след помогает преодолевать себя, обстоятельства. Точно близкий друг рядом с тобой, хотя собеседник из прошлого находится теперь далеко. Это одна из великих тайн природы, как говорил дядя Семён, сила душевной связи.
После еды разговор продолжился, но уже серьёзный, тот, ради которого Берестов приехал к геологу.
– Константин Сергеевич, – начал Берестов, – а ведь тот охотник, которого нахваливал мой отец, действительно существует. Только в настоящее время в больнице он, ранили его. Этот случай и свёл наши дороги.
– Вот оно как! – геолог сразу посерьёзнел, – браконьеры?
– Думаю, похуже. Вот, надеюсь, вы мне свет прольёте на некоторые обстоятельства. Вы много знаете, много видели. Для начала расскажите мне то, что сами посчитаете нужным мне сказать. Что беспокоит вас лично.
Кру́пин задумался, закурил. Ненадолго погрузился в себя.
– Ещё зимой дело было, – начал рассказывать начальник экспедиции, – забрели мы в глухой таёжный уголок. Представляете, лишь седые сосны, да ели, засыпанные снегом, окружали нас. Тишина такая стояла! Все залюбовались. И такую вот благодать мы нарушили. Я предложил там палатку раскинуть. Дело к вечеру шло. Надо было с жильём определяться, на следующий день было запланировано много работы. Разбили лагерь, улеглись, а с утра начали скважины бурить. Труда много, а желаемых результатов нет. Так потянулись наши трудовые будни, даже на красоту вокруг перестали внимание обращать. Да и как иначе, нервы натягиваются. С нами был один старый разведчик – Ташуев Семён Владимирович, так он ворчать стал: "Напрасно, мол, время теряем, ничего здесь нет. Пустая затея". А я и ребята верили в успех. Знаешь, упрямство какое-то появилось. Найдём! Дни идут, однообразные, как вагоны в длинном товарном составе, а вера крепнет. И чем больше старый ворчит, мы, что помоложе, своё сильнее гнём – найдём!
Кру́пин курил неторопливо трубку, подымил немного и продолжил.
– И вот однажды вбегает ко мне в палатку наш скрипун Семён Владимирович, взволнованный, горит весь и с порога бухает: "Золото, Константин Сергеевич, золото! Да ещё какое! Вы даже представить себе не можете такое!". Я ему спокойно, рассказывайте, мол, толком. Он и рассказал. Я быстро собрался и пошёл вместе с ним к месту бурения. Там все оживлённо обсуждали находку. "Подождите радоваться-то», – говорю, – может просто на золотоносную кочку напали». А я сам себя успокаиваю, не даю эмоциям над собой верх взять. От предчувствия аж дрожь в теле. Показал, где нужно ещё скважины делать. Постепенно сомнения рассеялись, и появилась твёрдая уверенность в долгожданном успехе. Ох, как золото нужно стране! Да, мы нашли новое месторождение драгоценного металла.
Кру́пин продолжал дымить.
– А вот дальше началась чертовщина, Алексей Николаевич. Я отправляю в трест двух человек сообщить о находке. Они в срок не вернулись. Зато на нас напали. Я слышал, что в этих местах банда объявилась, но особого внимания этому не придал. Отбились кое-как. Преследовали нас. Благо, охотники нас выручили. Если бы не они, живыми до посёлка никто бы не добрался. Меня подстрелили, хорошо, что не сильно. А вот тех парней, что посылал, так и не нашли. Оказывается, до треста они не дошли.
– И что вы сами думаете по этому поводу?
– А что тут думать? Итак, всё ясно. Кто-то не хотел, чтобы мы сообщили о месторождении золота. Видать, у кого-то свои виды на этот участок имеются.
– Думаете, кто-то уже знал об этом месте и молчал, старался скрывать его?
– Было у меня такое предположение. Это по вашей уже части, Алексей Николаевич, разобраться в этом. Стране нужно золото, много золота. По моему глубокому убеждению, есть силы, которые не хотят, чтобы мы это золото имели и пользовались им.
– Глубоко копаете, Константин Сергеевич.
– Уже не молод, опыт. Да и думать приходится в государственном масштабе.
– Вы правы. В этом надо разобраться. Если у вас появятся какие-либо соображения по этому вопросу или узнаете что-то, прошу, найдите меня. Вот здесь мои координаты.
Берестов написал на бумаге, как его найти в случае нужды.
– Хорошо, Алексей Николаевич, если что-то будет, то постараюсь вас уведомить.
– Спасибо за царское угощение, Константин Сергеевич, и за такую тёплую встречу. Надеюсь, ещё увидимся с вами.
– Желание обоюдное, Алексей Николаевич. Да, передайте пламенный привет вашему отцу от меня.
– Обязательно передам! Отец очень дорожит людьми, с которыми он работал, помнит всех.
Геолог крепко пожал руку подполковнику, и они расстались.
***
Захар после встречи с геологом отвёз Берестова на служебную квартиру, которую ему предоставил Ступин. Необходимо было всю полученную информацию проанализировать и всё хорошенько обдумать.
Алексей сел за стол, включил настольную лампу и, смотря на падающий от неё свет, погрузился в себя.
«Итак, что мы имеем, – думал Берестов, – нападение на дядю Семёна, саботаж на приисках, банда, рука с той стороны, Петрович как ниточка. В материалах дела, к сожалению, не много полезного. Описание с мест происшествий, опросы свидетелей. Отсюда можно сделать вывод – банда очень осторожна. Никаких лишних шагов и движений. Владеют информацией. В деле есть одна заслуживающее внимание деталь: как только следствие выходит на подозреваемого, проявляет к нему повышенный интерес, то человек либо исчезает, либо его находят мёртвым. Грамотно, а главное, всегда своевременно обрубают концы. На первый взгляд кажется, что к ним не подобраться. Попробуем этот вариант…». Берестов ещё раз прокрутил в голове план, рассмотрел его со всех сторон. Посмотрел на слабые стороны в своих умозаключениях, подкорректировал. Когда у него всё сложилось, набрал номер Ступина. Тот был ещё на работе.
