Евгений Борисов
Песня судьбы
Посвящается моим дорогим племянникам: Милене, Маргарите, Артёму, Сергею, Виктории и Евгению. Благодаря вам в истории появилась непоседливая, но в то же время великолепная четверка: Фарни, Люси, Рык и Рори.
Глава 1. Несбывшееся путешествие
Это утро было каким-то суматошным и совершенно рассеянным. Михаил Варзанид метался по дому в поисках папки, в которой находилась его научная работа, а его обожаемая супруга впервые, несмотря на весь внушительный кулинарный стаж, не могла приготовить простейший завтрак. Всё делала, как и всегда, нет ничего сложного в приготовлении обычного омлета. В отличие от дочери, Екатерина была убеждена, что омлет – это такое блюдо, которое испортить нельзя, и справиться с ним сможет и неопытный повар. Но сегодняшнее утро доказало, что даже у самого хваленого мастера может случиться кулинарный казус.
– Это просто какой-то кошмар! – чуть ли не плача вскрикнула Екатерина, отправляя очередную порцию в мусорное ведро. – Я всё равно приготовлю тебя! Слышишь? Приготовлю!
Наверное, такое с каждым может случиться, но только не с матерью Маргариты. Перестав практиковать магию, она с головой погрузилась в кулинарию. Все домохозяйки, живущие на Дубовой улице, когда хотели порадовать свои семьи новым блюдом или произвести незабываемое впечатление на гостей, обращались за советом именно к Екатерине. Она же в свою очередь никогда не отказывала в помощи, чем и заслужила любовь всех соседей. Катя не думала, что советы по кулинарии, которые она обычно давала другим, когда-то будут нужны ей самой.
– День обещает быть весёлым, – оглядывая беспорядок на столе, протянул Михаил. – Завтрака сегодня не будет?
На красном лице супруги плясало неподдельное раздражение. Она не взглянула на мужа и не сразу ответила, а лишь продолжала тереть пригоревшие к сковороде остатки омлета.
– Если бы у меня была нормальная посуда, то завтрак уже стоял бы на столе, – с упрёком произнесла она, пытаясь хоть как-то себя оправдать. – А я хотела купить новую сковороду, но ты сказал… а ты и сам прекрасно помнишь, что сказал.
– Конечно, помню. И моё мнение, дорогая, если хочешь знать, не поменялось. Мои лабораторные пробирки стоят дешевле, чем эти черпаки-переростки, – ткнув пальцем в сторону раковины, где были замочены сковородки, стоял на своём глава семейства.
Екатерина Варзанид моментально перестала бороться с гарью и застыла, словно пыталась что-то расслышать. Секунд пять продолжался этот обездвиживающий её приступ. Затем она медленно оглянулась, посмотрела мужу в глаза и неестественно улыбнулась. От этой гримасы по спине Михаила пробежала волна мурашек и защекотало в горле. Он отчётливо понял, что сейчас супруга обрушит весь гнев именно на него.
– Черпак и сковорода – два разных предмета кухонной утвари, любимый, – пропела она нежным голосом. – Черпаком зачерпывают, а на сковороде жарят, – объяснила она, словно тот был глупеньким мальчишкой. – Я думала, что ты уже в том возрасте, когда знают, чем отличаются эти предметы друг от друга.
Недовольная гримаса слетела с лица Екатерины и перебросилась на мужа.
«И почему же я чувствую себя так глупо?» – задавался он вопросом и не мог найти ответа.
– У тебя потрясающая способность, Катя, перекладывать с больной головы на здоровую. В своих неудачах ты винишь кого угодно, только не себя.
– Это неправда! – возразила она, занимая оборонительную позицию. – Я умею признавать ошибки, в этом нет ничего страшного. И если ты думаешь, что причина в сковороде, то это не так.
– О, великие! Помогите мне понять эту женщину! – тонюсеньким голоском взмолился Михаил. – Я уже просил прощения за то, что наш отпуск срывается. Ну не могу я оставить институт! Может быть, через месяц-другой, но мы обязательно отправимся.
– Этого не случилось бы, если бы ты сообщил руководству заранее, а не в самый последний момент! – стала повышать голос Екатерина, сверля мужа широко раскрытыми глазами.
– У меня просто вылетело это из головы! – пытался оправдаться Михаил.
– Конечно, голова у тебя забита чем угодно, только не мной и не дочерью. Кстати, они ещё не вернулись?
– Нет, они ушли рано утром.
– Значит, дочь ещё не знает о том, что никуда мы не едем? – уточнила Катя.
Михаил Варзанид огорчённо вздохнул и отвёл взгляд в сторону.
– Она вместе с Рыком и Люси сделала список, какие достопримечательности нужно посетить.
Екатерина, вытерла руки насухо и, не скрывая злорадства, сказала:
– Вот сам и расскажешь им о том, что всё путешествие закончится на пороге дома.
Она больше не смотрела на мужа, а лишь холодно пожелала ему хорошего дня и скрылась за дверью кладовой.
Рита и Виктория вернулись из леса как раз к обеду. Тётя продолжала обучать её премудростям чародейства, но их занятия проходили не так часто, как раньше. О своей основной обязанности – поиске нарушителей закона – Виктория не забывала и иногда пропадала на пять-шесть дней. Вся семья давно привыкла к этим спонтанным исчезновениям, и чем-то неожиданным это для них не являлось. А вот переживания, которые посещали семью Варзанид, были стабильными гостями в доме и каждый раз имели разный оттенок.
Сейчас Маргарита думала, что было бы чудесно, если бы тётка и вовсе перебралась к ним. В своей московской квартире теперь она появлялась довольно редко и всё свободное время посвящала родственникам.
– Как будет замечательно поплескаться в Красном море! – радостно воскликнул Рык, гоняясь за собственным хвостом. – Я уже в предвкушении этого неповторимого морского воздуха. Лёгкий, сладкий нежнейший воздух! Я уже вижу, как плыву, плыву навстречу заходящему солнцу!
От его слов Рори и Люси звонко рассмеялись.
– Что смешного? – с недоумением спросил маленький лев.
– А то, что это будет последнее солнце, которое ты увидишь, – хохоча пропищала Рори.
– Рык, ты что, забыл? У вас же внутри вата. Как только ты окажешься в воде, ты утонешь, – поучительным голосом стала объяснять Люси. – Твоя вата впитает столько влаги, сколько сможет, и ты камнем пойдешь на дно.
– Нет! Это неправда! – отказался верить словам друзей маленький лев.
– Увы, мой старый друг, но это факт, – присоединился к ним косолапый медведь Фарни. – Ты думаешь, просто так по воскресеньям Ритина мама нас чистит приятной пеной, а не обычной водой?
– Это не пена, а сухой шампунь, – поправила его Люси.
– Какая разница? – отмахнулся медведь. – Главное, что после этой штуки я чистый и пахну приятно всю неделю. От воды мы будем очень долго сохнуть, и это вряд ли пойдет нам на пользу.
– Люси моют водой! – вдруг вспомнил Рык. – И она не тонет, я видел.
– Потому что меня сделали из пластика. Я очень лёгкая, как пушинка, поэтому могу оставаться на поверхности воды, но со временем тоже отправлюсь на дно.
– Может, это потому, что мы не умеем плавать? – попытался найти хоть одно объяснение Рык.
– Я умею! – вытягивая лапки над головой, воскликнула Рори. – Но даже это не спасает, это просто особенности нашего материала, с этим ничего уже не поделаешь.
– Значит, я не смогу плавать… никогда-никогда… – игрушечные глазки, которые несколько минут назад сверкали радостью от ярких фантазий, тут же потускнели. Друзьям показалось, что молодой лев мог заплакать, вот только ни один из них не имел такой способности.
– Не грусти, дружище, во время путешествия будет очень много интересного. Купание – это лишь малая часть того, что нас ждёт, – подбодрил его медведь.
– Фарни прав, дружок, – сказала Рита и бережно взяла львёнка на руки. – А если ты не испугаешься и не передумаешь, то обещаю, что буду плавать рядом и, если потребуется, спасу тебя.
– Я же лев! – гордо напомнил он. – Львы ничего не боятся, поэтому я точно ни за что не передумаю!
– Делать тебе нечего? Зачем тащить их с собой в поездку? – не понимала тётка. – Ну, что они там будут делать? Представляешь, что люди подумают, когда взрослая девушка будет таскать за собой потрёпанные игрушки?
Четверка тут же набычилась от слов Виктории.
– Кто это потрёпанный?! – возмутился Фарни.
– Да! Кто это потрёпанные? – повторила Рори и тут же задумалась, словно решала трудную головоломку. – А что такое потрёпанный? – тут же обратилась она к Люси.
– Это значит: не новые, испорченные, поношенные, изорванные, – недовольно перечислила кукла слова, от которых её друзья с ужасом вздрогнули. Рык издал предупредительный львиный вопль. Если бы он сейчас не сидел на руках у Маргариты, то вновь впился бы когтями прямо в Вику, как когда-то в гостиной.
– Знаете, мадам?! – преградив путь Виктории, протрубил Фарни. – Вы бы на себя посмотрели сначала, а уже потом говорили такие слова! Мы вчетвером старше вас, но выглядим на три десятка лет моложе.
Вика была просто обескуражена от такого заявления.
– Ты слышала?! Нет, ты слышала?! – спросила она племянницу. – Да я тебя в клочки разорву!
Виктория стала топать ногами, пытаясь раздавить Фарни, но тот ловко уворачивался и ещё умудрялся подтрунивать над тёткой. Всё это выглядело очень смешно и нелепо. Наконец вдоволь натоптавшись, Виктория рухнула в кресло, что-то неразборчиво бубня. На шум тут же прибежала Екатерина.
– Что вы опять не поделили?
– Ничего, – отдышавшись, ответила Виктория. – Научили на свою голову. Ну, ничего, рано или поздно я до тебя доберусь, косолапый!
– Хм. Это мы ещё посмотрим, – парировал Фарни и горделивой походкой направился к друзьям.
Люси, Фарни и Рори ещё долго смаковали фиаско Виктории, вспоминая и разыгрывая ту сцену, которая произошла внизу. Веселье захватило их, и они совершенно не заметили, что их другу сейчас не так радостно, как им.
Впервые за все время Рыку не хотелось веселиться или прыгать, как заведённому. Несмотря на то, что он и его друзья не были живыми, внутри каждого из них находилась частичка Риты, которую они называли светлым зёрнышком. Эти частички и стали для каждого из них тем, что люди называют душой. Душой, которая позволяла им чувствовать себя настоящими.
Сейчас душа юного льва испытывала совершенно новые ощущения. Такого никогда раньше не случалось даже близко. А звонкий смех Люси, Фарни и Рори только усиливал непонятное чувство внутри него.
Он сидел на подоконнике и, уткнувшись носом в стекло, смотрел куда-то вдаль и размышлял о том обещании, которое дала ему Рита, о предстоящем путешествии и, конечно же, о самом главном: о море. Из книг Маргариты он узнал, что люди называют морями и океанами. С того самого момента он влюбился в саму мысль о них и стал мечтать о том, что когда-нибудь ему удастся оказаться на берегу, и пускай даже это продлится всего лишь мгновение, большего ему не хотелось.
«Может, Рита специально так сказала, чтобы я не грустил? Нет… Она никогда не обманывает и всегда выполняет обещания», – думал он.
Наконец весельчаки заметили одинокого Рыка, и звонкий смех постепенно сошёл на нет.
– Что с тобой? Что за кислая физиономия у тебя на морде? – попыталась разговорить его Рори.
– И ничего она у меня не кислая. Я лишь размышляю.
– Размышляешь? – удивилась Люси. – О чём?
– Дружище, я тебя не узнаю, – растерянно протянул Фарни. – Ты мне больше нравишься, кода вихрем носишься по комнате. Неужели тебя огорчило то, что сказала эта вредная тётка?
– Да нет, – тихо произнес Рык и вновь устремил взгляд вдаль. – Просто мне так хотелось поплавать в море…
– Опять двадцать пять! – возмутился медвежонок. – Я же говорю, он сошёл с ума со своим морем. Ну как же ты не понимаешь: нельзя нам в воду, а уж тем более – в солёную, по швам развалимся.
– Похоже, у него гидрофобия, – тут же поставила «диагноз» другу черепашка Рори.
– Гидрофобия – это боязнь воды, – подсказала Люси. – А Рык, наоборот, мечтает о ней.
– Нет? – удивлённо пискнула черепаха, вновь заглянув в кладовые своей кратковременной памяти. Она продолжила искать то слово, которое подходило бы для Рыка. – Тогда у него точно тала… тасса… талассофобия.
– Успокойся, Рори, – расхохотался Фарни. – Откуда ты слов таких вычурных набралась?
– Это я её научила, – стыдливо призналась кукла, понимая, что учитель из неё вышел никакой. – Рори, ты всё перепутала! – одернула её она. – Талассофобия – это боязнь морей.
– Значит, у него мания! – перебрав весь новый словарный багаж, заключила черепашка.
– А вот это, подруга, уже ближе к истине, – согласился Фарни. – Рык, одумайся, эта затея добром не закончится. Тебя же потом никто выхаживать не будет. На меня уж точно не рассчитывай. Я не буду тебе потом лапы мять и чаи таскать.
– А я люблю чай, особенно с мятой, – сладко протянула черепашка.
– Да замолчишь ты сегодня или нет?! – прикрикнул на неё Фарни.
От неожиданности Рори забыла собственное имя. Фарни никогда не кричал на неё, и никто за всю её жизнь не делал этого. Даже Маргарита, она лишь могла что-то строго сказать, но в такие моменты обращалась ко всем четверым, и маленькой черепашке было не так страшно, как сейчас. Рори захныкала, как маленькое дитя. Если бы она могла плакать, то утопила бы друзей в слезах.
– Отлично, Фарни, просто замечательно! Вам, медведям, не помешало бы поучиться хорошим манерам! – стала на него браниться кукла Люси.
– Предупреждаю, я сейчас на взводе. Лучше не нарывайся! – пригрозил Фарни.
– И что будет?! – полная решимости отстоять честь подруги, вскрикнула Люси. – Ты ведёшь себя как невоспитанный грубиян!
Фарни был готов прореветь бойцовский клич, но не успел. Все четверо замолкли, когда в комнате появилась Маргарита. По её виду было понятно, что она слышала их перепалку и ей это не понравилось.
– Вы можете хоть пять минут провести нормально, без споров и ссор?
– Да это мы так шутим, Рита, – попытался успокоить её медведь. – Правда, ребята?
Но выражения на лицах его товарищей говорили совсем об обратном.
– Я не буду с тобой разговаривать, пока ты не извинишься, Фарни, – строго сказала Люси. Она взяла Рори за лапку и направилась к матери Маргариты. Рык вернулся обратно на подоконник и просидел там до самого вечера, а медвежонок Фарни забрался в берлогу, бубня что-то под нос. Это была первая серьезная ссора, которая случилась между ними. Но самая неприятная новость ждала их впереди.
О том, что долгожданная поездка отменяется, Рита узнала за ужином. Она чувствовала необъяснимое напряжение, словно грозовая туча кружила над головами домочадцев и с каждой минутой тишины становилась тяжелее и невыносимее.
Мама, как обычно, разделала курицу и разложила по куску всем, кроме Михаила.
– А я тоже хочу кусочек, – сказал он, протягивая тарелку.
– Так бери, всё на столе, – глядя как бы сквозь него, откликнулась Екатерина и тут же переключилась на дочь. – Как прошёл день, дорогая?
– Нормально, – растерянно ответила Рита, не понимая, что произошло между родителями. Эту странность она заметила, когда отец вернулся домой. Обычно он всегда целовал маму, когда приходил, но не сегодня. Как только отец появился дома, он тут же направился в свой кабинет и просидел там, пока не был объявлен общий сбор за столом. – А у вас как?
– Ну, у меня как обычно, не считая того, что я впервые в жизни убила омлет, – улыбнувшись, рассказала мама, вспомнив утреннее фиаско.
– В смысле: ты убила омлет? Это же невозможно, – удивилась старшая сестра Екатерины.
– Ох, поверь мне, сестрёнка, до сегодняшнего дня я тоже думала, что это невозможно.
– Может быть, кто-то теряет сноровку? – сострил Михаил. В его голосе была отчётливая нотка сарказма, но супруга словно игнорировала его. Что бы он ни сказал, что бы ни сделал, она просто не замечала этого.
– Думается мне, что кто-то нарывается, – протянула Виктория, косясь в сторону свояка.
– Кстати, Елена и Максим пригласили нас на речку в следующие выходные, – неожиданно вспомнила Екатерина. – Возьмёшь с собой ребят, уверена, Фарни и Рыку там понравится.
– Неплохая идея, я как раз свободен, – обрадовался Михаил. – Нужно достать удочку, давно я не рыбачил.
Воодушевление Михаила сняло как рукой, когда он взглянул на жену. На её лице всё так же отражалось разочарование, перемешанное с обидой. Догадки о том, что жена до сих пор обижена, подтвердились.
– Можешь не искать, ты не поедешь. У тебя же работа, – протянула мама.
– Да что с вами такое? – не выдержала Марго. – Какая речка? Вы, наверное, забыли, что на следующих выходных мы улетаем в отпуск?
Родители сидели беззвучно. Только мельком поглядывали друг на друга. Сейчас Рита поняла, что послужило причиной этих колкостей между ними.
– Мы никуда не едем, – тихо сказала она, отодвигая тарелку. Это не прозвучало вопросом, всё было и так понятно.
– Прости, дорогая, но руководство института не отпускает меня.
– Если бы ты подал заявление, когда я просила, этого бы не случилось, – продолжила упрекать его Екатерина.
– Катя, прекрати, – остановила её старшая сестра. – Я уверена, Михаил не хотел, чтобы так случилось.
Михаил Варзанид не думал, что когда-нибудь придёт такой день, когда Виктория встанет на его сторону. Обычно она всегда старалась держать нейтралитет, но не сейчас.
– У меня тоже такое бывает, никуда от этого не денешься, работа есть работа.
Екатерина была несколько удивлена поступку старшей сестры.
– Я поставлю чайник, – фыркнула она и как ошпаренная полетела на кухню.
– Знаю, что ты очень сильно хотела поехать всей семьёй в отпуск. Мы обязательно поедем, но не сейчас, только не грусти, – сжимая руку дочери, попросил отец.
– Всё в порядке, папа, правда, – постаралась соврать Марго как можно убедительнее. – Меня сейчас больше волнует то, как воспримут это ребята, а особенно Рык. Нужно придумать, что сказать ему, он так хотел увидеть море.
– Думаю, лучше сказать им об этом завтра, – посоветовала тётка, не подозревая о том, что несколько маленьких ушей уже услышали всё то, что хотели утаить от них.
Глава 2. На волосок от смерти
Рите не давали уснуть мысли по поводу предстоящего объяснения с её маленькими друзьями. Ей не хотелось слышать расстроенные голоса и видеть маленькие грустные глаза.
«Проще было бы вообще не затевать эту поездку. Хотела как лучше, а получилось, как всегда», – думала она, уткнувшись взглядом в потолок.
«Ты не права Рита, – раздался сонный голос амалира. – Идея была просто замечательная, и в том, что поездка не состоялась, виноват только твой отец».
– Ты что такое говоришь, Клеста? – удивилась Маргарита.
«Говорю, как есть, – без капли стеснения заявила кошка. – Я не раз слышала, как твоя мама напоминала о том, чтобы он подал заявление на отпуск. А ведь она предупреждала не раз, что если не сделать этого вовремя, то его могут не отпустить. Как в воду глядела».
– У папы сложная работа. Его проекты занимают много времени и сил. Неудивительно, что он забыл обо всем, ведь хочет, чтобы его труд оказался не напрасным, – объяснила Рита, но Клесту было не переубедить.
«Зачем тогда давать обещания? Это удобно: дать слово, а потом забыть и всё свалить на работу».
– Клеста, я тебя не узнаю. Думала, тебе нравится мой папа.
«А с чего ты взяла, что не нравится? Он хороший отец, думает о семье, а это главное. Но то, что он подвёл нас, меня сильно огорчило. Я не люблю, когда обещания превращаются в пустые слова».
– Ты прямо как мама, в конце концов, это всего лишь поездка, сколько их ещё будет? – попыталась успокоить её Рита и себя заодно.
«Конечно, всего лишь поездка, мы же каждый месяц куда-то ездим», – с иронией протянул кошачий голос.
– Клеста, прекрати. Я имела в виду, что это не последняя наша поездка, и каждая будет лучше предыдущей.
«Мне нравится твой оптимизм, попробуй сохранить его до разговора с великолепной четверкой, а особенно с Рыком, он тебе точно пригодится», – уколола её Клеста и, перевернувшись на другой бок, сделала вид, что уснула.
– Синеглазая злыдня! – прошептала Рита, отворачиваясь от неё.
«Я всё слышу», – зевнула кошка, стукнув Марго хвостом.
Неизбежный разговор состоялся перед обедом. Рита посадила игрушки рядом с собой и рассказала всё как есть: что отпуск отменяется, а все их планы рухнули как карточный домик.
– О нет! – воскликнула Рори и кубарем скатилась с края кровати.
– Значит, это правда, – закрывая белёсое личико руками, протянула Люси.
– Как?! Почему?! – недоумевал Фарни, рыская в поисках ответа, и только маленький лев был подозрительно спокоен.
– Папу не отпускают с работы, – коротко ответила Маргарита, надеясь, что все вопросы на этом прекратятся. – Мне очень жаль, что так вышло.
– Почему ты не говоришь правду, Рита? – всё так же спокойно обратился к ней Рык. Внутри Марго тут же появился сгусток волнения, который разрастался от этого пристального взгляда льва.
– Что ты имеешь в виду? – попыталась сохранить самообладание она.
– Ведь это по вине твоего отца мы не едем, так как он вовремя не подал заявление. Да, я слышал ваш разговор вчера за ужином.
– Это правда?! – в унисон спросили остальные.
Рите ничего не оставалось, как признать, что это всецело вина отца:
– Он просто занят своим проектом, вот и всё.
– Вот это новости! – выдохнул Фарни, почесывая голову.
– Ну, думаю, на этом мы можем закончить, – сказал Рык.
Прозвучало это не как предложение, а, скорее, как констатация того, что дальше разговор вести бессмысленно. И в чем-то маленький лев был прав. Этот диалог уже ничего не изменил бы.
Рита понимала, что ничьей вины в этом нет, и такое может произойти с каждым. Или она себя в этом убеждала, но каждый из них остался при своем. Игрушки объявили бойкот Михаилу и при любых удобных случаях демонстрировали это, а Рык всячески старался избегать встречи с Марго. Люси говорила ему, что это глупо, Рита ничего не сделала такого, чтобы он поменял к ней отношение.
– Ты разве не понимаешь? Она солгала нам, предпочла выдать ложь за правду, – попытался объяснить Рык, что так сильно огорчает его. – Нужно привыкнуть нам всем к тому, что это уже не та девочка, которая играла с нами на чердаке. И чем быстрее мы все это поймём, тем будет лучше для каждого из нас.
– Что ты такое говоришь?! Это же наша Рита, мы видели, как она превращается из маленького ребенка в прекрасную девушку. А что бы ты сказал на её месте? Я точно знаю, что она переживает не меньше нашего, просто виду не подаёт, чтобы мы не огорчались ещё больше. Конечно, очень жаль, что мы никуда не едем, но это ещё не конец света.
– Как посмотреть, Люси, это же не твоя мечта рухнула в один миг. Мне надоело сидеть в четырёх стенах и неизвестно чего ждать. И самое страшное, что мы, все четверо, обречены остаться говорящими игрушками навсегда. Иногда мне кажется, что было бы лучше никогда не появляться в этой семье.
Сейчас Люси поняла, что же так терзало маленького льва. Причина была не в отменённой поездке, не в том, что он не увидит моря, а в том, что Рыку хотелось быть настоящим львёнком.
– Ты злишься на Маргариту не из-за её лжи, а из-за того, что она смогла нас зачаровать? – спросила напрямую кукла.
– Да, наверное, и из-за этого тоже, – тяжело выдохнув, признался Рык. – Лучше бы я так и оставался простой игрушкой и не знал, что есть совсем другая жизнь.
Люси не верила тому, что слышала. Она всегда думала, что им несказанно повезло стать игрушками Риты, ведь, благодаря её дару они особенные. Любой ребенок мечтает о таком же чуде, да что уж там, многие взрослые в глубине души до сих пор мечтают, чтобы их детские игрушки сказали хоть одно слово.
– А я не жалею о том, что стала такой. Как представлю, что сейчас лежала бы в коробке и медленно обрастала пылью… бр-р, – вздохнула она.
– Да брось, Люси, разве ты забыла, что большую часть жизни мы провели запертыми в одной из таких коробок? Причём это ты первая тогда согласилась с условиями Виктории: охранять фамильный сундук её сестры, – напоминал Рык.
– Да, ты прав. Но спроси себя, где мы сейчас были бы, если бы не пошли на выдвинутые условия?
– Даже и представить страшно, – вздрогнув, признался Рык. – И всё равно было бы здорово почувствовать себя настоящим львом.
***
Через пару дней обстановка в доме нисколько не изменилась. Фарни практически не вылезал из берлоги. Как только ни пытался Рык воодушевить старого друга и вернуть ему былое расположение духа, все усилия оказались напрасны. Фарни пребывал в хандре. Люси и Рори по-прежнему с ним не разговаривали и ждали, когда гордый медведь сделает первый шаг.
– В конце концов, он джентльмен, как ни крути, не мы обидели его, в любом случае он должен подойти первый, – не согласилась Люси, когда Рори в очередной раз заговорила о перемирии.
– Ну ты же знаешь, что Фарни упрямый. Он ни за что первый не подойдёт, – напомнила ей Рори. – Мне уже надоело делать вид, что мы незнакомы, а ещё эта дурацкая поездка отменилась, и из-за этого весь дом переругался. Ритин отец уже которую ночь спит у себя в кабинете. Не люблю ссоры, хочу, чтобы всё было как прежде! – требовательно настаивала черепашка. – Я сама поговорю с Фарни!
– Стоять! – скомандовала Люси. – Леди так легко не сдаются! Я тебе не позволю, и, если потребуется, привяжу к себе, но не допущу этого. Фарни должен осознать, что он поступил плохо, а заодно подумать над своим поведением.
– Ты сейчас вообще о Фарни говоришь? – ухмыльнулась черепашка. – Он всегда таким был. Просто мы, наверное, только сейчас это заметили. Прошу тебя, Люси, давай уже помиримся с ним, ну пожалуйста!
– Если тебе так хочется, то пожалуйста! – сдалась Люси. – Но предупреждаю, Рори, если подобное повторится, не вздумай потом реветь и жаловаться мне.
– Не буду, я обещаю, – заверила Рори, подталкивая подругу к лестнице.
Только они поднялись на второй этаж, как откуда ни возьмись на них налетел Фарни и случайно сбил их с ног. Все трое с воплями покатились вниз, словно маленькие мячики. Спуск был довольно быстрым и малоприятным.
– Кажется, я что-то сломала, – приходя в себя, пожаловалась кукла. Фарни и Рори замерли с испуганными гримасами.
– Что с вами?! – не поняла Люси.
– Твоя рука! – дрожащим голосом пропищала Рори и, закрыв мордочку руками, тихо-тихо закричала.
– Люси, ты как?! – тут же подлетел к ней Фарни. – Прости меня, слышишь?! За всё прости! И за тот случай тоже прости, только не умирай, слышишь? О боже… Рита, Рита… Рори, не стой столбом, найди Риту! – вопил медведь как угорелый.
Рори в полной растерянности стала выписывать круги вокруг себя.
– Рита! Рита! – кричала она без остановки.
Люси с трудом смогла заставить тело вновь слушаться её. Тяжело поднявшись, она быстро помотала головой и как ни в чём не бывало начала возмущаться:
– Ты что, совсем обезумел, сидя у себя в берлоге?! Уже никого не замечаешь?! Осторожнее надо рысачить!
– Извини, я не нарочно, я как раз бежал к вам, – принялся объяснять медведь, – Рори, да остановись ты уже!
Черепаха, запыхавшись, рухнула на пол.
– Люси, тебе больно?! Ответь! – словно в бреду, спрашивала она. – Ой, нет, я не могу смотреть, господи боже!
– Да что с вами такое? – не могла понять кукла, о чём они говорят.
– Да у тебя руки нет! – завопила черепаха, сумев наконец раскрыть глаза.
Только сейчас Люси увидела, что её правая рука лежала подле неё.
– Вот это да! – протянула кукла с непонятным для её друзей восторгом.
– Она в шоке, это точно, – шепнула Рори и сейчас она не ошиблась, а попала в самую суть с первого раза.
– Я тебе покалечу, глупый ты медведь! – схватив оторванную конечность, завопила Люси и стала гоняться за Фарни, пытаясь отхлестать его этой же самой рукой.
– Люси, я всё починю, я обещаю! – уворачиваясь, кричал Фарни, но куклу уже было не остановить.
– Лучше голову свою плюшевую почини! – кричала она.
Игрушки устроили полный кавардак в гостиной, если бы Екатерина Варзанид увидела, что сделали с главной комнатой в доме, она точно наказала бы их, но сейчас Люси и Фарни было совершено всё равно. Когда Люси приготовилась дать Фарни хорошую оплеуху, медведь из последних сил подпрыгнул и повис на портьере. Как только Люси ни пыталась его достать оттуда: и швыряла свои маленькие туфельки, и верхом на Рори – всё безуспешно. Фарни буквально сросся со шторой.
– Ничего, рано или поздно ты свалишься оттуда, а внизу тебя буду ждать я, – услышав звук надорвавшейся портьеры, ехидно сказала Люси.
– Я же извинился! И вообще, ты же леди, а леди себя так не ведут, – постарался вразумить её Фарни, но только пуще разозлил куклу.
– Ах ты, косолапый! – затопала на месте Люси и со всей силы метнула оторванную руку в него. Бросок оказался довольно меткий, рука прилетела медведю прямо в лоб и сбила его.
Пока Фарни летел, он не думал, о том, что Люси уже ждёт его внизу, чтобы расправиться с ним, как и обещала. Он не испытывал злости, так как понимал, что влетело ему совершенно заслуженно. А думал он совершенно о другом. Ему почему-то дико захотелось малины. Может, это желание спровоцировал цвет портьеры, на которой он только что висел, или это случилось из-за сильного удара оторванной рукой, которая настигла его как бумеранг. Шлепнувшись на пол, Фарни издал короткий вопль и замер.
– Давай, Фарни, вставай, хватит притворяться! Меня этим не разжалобишь.
– Ну всё, теперь нас точно выставят из дома, – всё так же неподвижно обронил медведь.
– Не переживай, сейчас я с тобой разберусь, а потом займусь уборкой, – пообещала Люси, пытаясь поднять его.
– Ага, всё ты успеваешь, Люси, молодец! – подколол Фарни. – Кстати, а новые духи Екатерины ты где возьмёшь?
– Причём тут её духи? – не поняла Люси, но, когда раздался испуганный крик Рори, ещё громче, чем когда она увидела подругу без одной руки, стало понятно, что случилось нечто ужасное.
Возле стеллажа с книгами лежал разбитый флакон духов Екатерины Варзанид. Это был дорогой парфюм и вдобавок очень редкий. Ритина мама получила их в подарок от парфюмера, с которым познакомилась ещё в студенческие годы. Она использовала их лишь по особым торжествам. И когда Екатерина облачалась в этот ягодный аромат, она светилась от счастья. Глядя на разбитый флакон, Люси вспомнила, как однажды Катя сбрызнула этим ароматом её волосы, тогда-то она и призналась Люси, что это самые любимые её духи.
– Ну мы и влипли, ребята. Нас точно живьём зажарят в духовке! – затряслась от страха Рори.
– Что значит – «мы»? – переспросила Люси. – Это вина Фарни, ему и влетит.
– Не пытайся всё свалить на меня! – прорычал медведь. – Мы оба виноваты, и отвечать будем за это вместе.
– Если бы ты смотрел, куда летишь, всего этого не случилось бы.
– Люси… чёрт тебя побери! – впал в ярость медведь, размахивая лапами перед её лицом. – Я не от нечего делать набросился на вас! Рык убежал из дома, и я боюсь, что наш друг может совершить очередную глупость!
– Как – убежал? – сменив строгое выражение лица на испуганное, спросила она.
– Фарни, расскажи, что случилось, – просила его Рори.
– А если его увидят люди?