Федор Галич
Птенец человеческий
Не реагируя на издевательский тон и колкие предположения подозреваемого, участковый внимательно осмотрел каждый уголок квартиры и, не обнаружив никаких следов жизнедеятельности каких-либо животных, от досады всплеснул руками. – Ну, что же за народ у нас такой мнительный?! Всё им динозавры повсюду мерещатся!..
– А вы их на употребление наркотических средств, в следующий раз, проверьте. Глядишь, и динозавры сразу отыщутся. Уверен, дальше воображения своих хозяев, они убежать точно не могли, – всё с той же иронией в голосе произнёс Андрей, продолжая глумиться над блюстителем власти.
– А кто тогда, по-вашему, каждое утро издаёт жуткие крики из вашей квартиры? – не унимался участковый, заталкивая пистолет обратно в кобуру.
– Если вы, уважаемый «Шерлок Холмс», намекаете на то, что я прячу в своей квартире «Собаку Баскервилей» и выпускаю её поутру во двор, чтобы пугать соседей, вы сильно ошибаетесь. И если вы обратитесь к дедуктивному методу установления истины, то сами убедитесь в этом. Какие у меня могут быть причины выживать из дома людей? У меня ведь должен быть мотив преступления? Родственников среди жильцов дома у меня нет. Имущественных споров – тоже. А то, что у меня из окон по утрам раздаются душераздирающие крики, так это, извините, моё личное дело! Вот, к примеру, из вашей квартиры ведь наверняка тоже иногда доносятся страстные и громкие женские крики по ночам?! Но это ведь не причина писать на вас жалобу? А вот мои УТРЕННИЕ крики почему-то всем мешают? А вдруг я страдаю от запоров, и каждое утро ору во время фекальных «родов»? У нас что, теперь и утреннее сраньё запрещено законом?..
– Ну, всё, хватит юродствовать! – прервал Андрея участковый, – Простите за столь ранний визит и за причинённые беспокойства. Надеюсь, ваши соседи впредь будут относиться к вашей личной жизни с пониманием и перестанут строчить мне на вас жалобы. Я им, конечно, посоветую пользоваться в такие пикантные моменты берушами, но и вы пообещайте, что будете вместе с вашими половыми партнёрами испытывать удовольствие немножечко тише.
– Хорошо. Обещаю вам, что как только эти педерасты отстанут от меня, так сразу прекратятся и крики, – заверил Андрей и, в подтверждение своих слов, утвердительно покачал головой.
Услышав слово «педерасты», участковый бросил на Андрея брезгливо презрительный взгляд и молча покинул квартиру.
Демонстративно захлопнув за полицейским дверь, Андрей вернулся к своим «баранам», а точнее, к птицам и, включив компьютер, стал готовить трек с ужасающей «трелью» к воспроизведению.
Отсутствие голубей во дворе ещё не доказывало их полную капитуляцию и не гарантировало исчезновение сизокрылых из города. Эти ушлые «мигранты» могли запросто погостить недельку-другую у дальних «родственников» и вновь вернуться на облюбованное ими место, как только «фестиваль» закончится. Учитывая эти обстоятельства, Андрей решил не прерывать «гастроли» Аргентависа из-за каких-то гнусных жалоб и продлить «фестиваль альтернативной птичьей музыки» ещё на одну недельку, дабы усилить положительный эффект, а заодно, и укрепить свои, расшатанные голубями, нервы.
Пользуясь (данной Государством) законной властью и (данной Господом Богом) красноречивой убедительностью, участковый выполнил своё обещание и официально «заткнул» любопытные уши соседей берушами. В свою очередь Андрей не стал делать тише крики Аргентависа и проводил ежедневные звуковые экзекуции с той же продолжительностью и на прежней громкости.
Чувствуя абсолютную власть над природой и безнаказанность перед людьми, Андрей каждое утро вальяжно выходил на балкон и, словно дирижёр, размахивая руками в такт крикам Аргентависа, управлял этой птичьей «симфонией», не удосуживаясь даже смотреть вниз, на онемевшую от страха «оркестровую яму».
Однако, заткнутые (участковым) уши не мешали жильцам дома открывать на Андрея рот и всё чаще в сторону «дирижёрского» балкона из соседних «лоджий» сыпались на «маэстро» многочисленные проклятия. Подобно злому гению, Андрей, как тонкий ценитель тяжёлой «орнитологической музыки», продолжал купаться в леденящих душу звуках, не обращая внимания на недовольные вопли невежественных слушателей, которым, по всей вероятности, в детстве медведь наступил не только на ухо, но и на эстетический вкус!
Сделав неутешительные выводы о том, что проклятия для чёрта это всё равно, что комплименты для барышни, жильцы дома плюнули на Андрея и, чтобы не растрачивать последние нервы, перестали обращать на его выходки внимание.
К концу второй недели «фестиваля» соседи даже стали немного привыкать к утреннему оранью Аргентависа, а некоторые оптимисты, ласково прозвав его «городским петухом», перестали заводить будильники и просыпались от его звонких криков.
Выдрессированные жильцы дома, как спящие в казарме солдаты, услышав утреннюю «сирену», одновременно, как по команде, соскакивали с кроватей и, вставив в уши беруши, начинали собираться на службу.
Люди настолько свыклись со своей участью, что стали относиться к этому неизбежному шумовому недоразумению примерно так же, как если бы под окнами их дома проходила железная дорога, по которой каждое утро, с грохотом, проносился бы товарный поезд. Но однажды, «поезд» почему-то не пронёсся. На следующее утро из квартиры Андрея тоже не раздался, уже знакомый всем, скрежещущий крик. Невольные слушатели сначала восприняли это затишье как антракт, а когда «концерт» не продолжился и на следующий день, подумали, что «фестиваль альтернативной птичьей музыки», наконец-то, подошёл к концу! Как и принято, в таких случаях, тонкие ценители тишины бурными аплодисментами встретили это радостное событие и стали требовать выхода «маэстро» на финальный поклон, чтобы выразить ему своё признание. Однако, непрекращающиеся овации были напрасными и остались без внимания. «Дирижёр» так и не вышел на опустевший балкон к своим утомлённым «поклонникам». Опущенный «занавес» на окнах хранил зловещую тайну «закулисья», и всерьёз встревоженные жильцы дома вызвали полицию.
Взломанная, при понятых, дверь с хрустом распахнулась и в квартиру, так же медленно, как и в прошлый раз, с вытянутым перед собой пистолетом, вошёл участковый.
Обстановка в квартире была прежней, следов ограбления или другого какого-либо преступления участковый не зафиксировал и на то, что Андрей переехал в другое место – тоже было не похоже. Все вещи лежали на своих местах, кружка с остывшим кофе стояла возле включенного компьютера, кровать в спальне была не заправлена, ботинки с курткой находились в прихожей. Складывалось впечатление, будто хозяин только что встал с постели, пошёл посрать и провалился. Чтобы удостовериться в обратном и исключить эту нелепую версию, участковый (не веря в то, что он это делает) даже проследовал в туалет и с любопытством заглянул в унитаз. Не обнаружив следов смыва Андрея, он опросил толпившихся возле входа в квартиру шушукающихся соседей, составил протокол осмотра помещения и, опечатав входную дверь, отправился на поиски пропавшего.
Тщательно распутывая это мистическое дело, следователи прокуратуры всё больше запутывались и вязли в нём сами. Ведь если опираться на свидетельские показания предыдущих соседей пропавшего, сообщивших о его хронической «голубофобии», которой, по их словам, он страдал с самого детства, то у следователей вырисовывалась только одна-единственная картина происшествия. И выглядела она так:
«Дворовые голуби, мечтая отомстить обидчику за свои многолетние страдания, сумели выследить беспощадного «тирана» и, подкараулив его в подворотне, возле новой «штаб-квартиры», свели с ним счёты!»..
Мотив следователям был понятен, а вот детали этого возможного преступления им были не ясны. Что они с ним могли сделать? Насмерть заклевать, а труп до неузнаваемости обосрать помётом? И как об этой единственной версии следствия доложить руководству?
В конце концов, отчаявшиеся следователи (для вида) отработали все возможные версии и со спокойной душой, в связи с отсутствием улик, положили дело Андрея на полку нераскрытых преступлений.
Голубиная вендетта, конечно, была бы красивым и логичным финалом этой истории, но на самом деле, истинной причиной исчезновения стали вовсе не голуби…
В то злополучное утро Андрей, как обычно, заварил себе кофе, включил в компьютере (гоняющую по всему телу мурашек) композицию Аргентависа и, размахивая образной дирижёрской палочкой, вышел на балкон.
