Галина Чередий
Модификаты
– Скажи лучше, как себя чувствуешь, София? – спросил Тюссан, игнорируя вопросы, что сыпались из меня.
– Как кто-то, чудом избежавший смерти, как же еще! – силы быстро покидали меня, но огрызаться хотелось от этого не меньше.
– Ты бы не погибла, поверь, я бы такого не допустил, но я рад, что твоя реакция – это злость, а не истерика. – Капитан взял меня за руку, шагая рядом с платформой в сторону медотсека.
– Неужели тебе никто ни разу не сказал, что твое самомнение даже «Ковчег» может не вместить, Рожер? – отобрала я у него свою ладонь. – А что касается истерики, то всему свое время. Будет и она. И ты нарочно избегаешь ответов на мои вопросы.
– Не избегаю. У нас на борту действительно не только рабочие, но и боевые роботы. – Тюссан был абсолютно невозмутим и шел рядом, глядя мне прямо в глаза.
– Зачем? – я поерзала на твердой поверхности, мысленно благодаря разработчиков курсирующих сейчас во мне препаратов. Исчезла не только боль, но и нервная трясучка, и я даже соображать могла вполне четко.
– Затем что мы не знаем, с чем придется столкнуться на Нью Хоуп. Мы должны обеспечить себе максимальную безопасность.
– Дело в безопасности или в агрессии? Есть что-то, что не известно простым смертным? Что такого есть на Нью Хоуп?
– Ничего такого, перестань фантазировать, София. Просто элементарная предусмотрительность.
Как же искренне он звучал и смотрел… Ну почему у меня не выходит доверять каждому его слову? Это ведь ненормально, учитывая, что он по факту мой командир и будет оставаться им в течение уймы лет, а это не просто звание. Капитан корабля в глубоком космосе – это действительно царь и бог, закон и истина в последней инстанции, родитель и старший брат, опекун и повелитель каждого практически твоего действия. За ним всегда последнее слово, его приказы не обсуждаются, его утверждения мне в принципе не полагается ставить под сомнение. Пора ориентировать себя правильно, София, и изменить к нему свое отношение. У меня нет права на перекос в восприятии, произрастающий из личного, потому что рано или поздно это бомбанет чем-то весьма неприятным.
– Хорошо, – наконец смирилась я и вытянулась, заставляя противный тревожный звон в голове отступить. – Черта с два подписалась бы на эту экспедицию, если была бы в курсе, что вы собираетесь убивать кого-то в новом мире!
– София, София! Речь лишь о том, чтобы не дать убить себя, если возникнет угроза! – с легким упреком произнес Рожер, и вот мне уже снова немного стыдно.
– На борту еще есть оружие? – Ой, да прекрати ты уже!
– Нет.
– Хорошо, – повторила я, окончательно расслабляясь.
– Док, Компенсатор готов? – крикнул капитан, пропуская несущую меня платформу в медотсек.
– Мне не нужен Компенсатор! – тут же вскинулась я. – Достаточно воздействия частичного регенератора!
– София, что за детское упрямство, в конце-то концов! – невозмутимость Тюссана слетела, будто ее и не было. – Ты наверняка вся в ушибах и ссадинах под скаф-пленкой, а не только нога повреждена!
– Все остальное – ерундовые повреждения и заживут сами собой, и заметить не успею, – упрямо посмотрела на капитана я. – Я не пойду в Компенсатор!
– Мы не на Земле! Я имею право отдать тебе приказ залезть в этот чертов аппарат, хотя бы потому что все члены экипажа должны быть здоровы и в строю! Нарушишь мой прямой приказ?
– Нет. Если ты его не отдашь, то я его и не нарушу. И я обещаю, что буду в порядке уже через сутки!
– Капитан, София! – обратился к нам док Джеремая Питерс, прерывая поединок взглядов.– Вам не кажется, что последнее слово в данном вопросе за мной?
– Нет! – гневно сверкнул глазами капитан, и, к моему удивлению, док просто поднял ладони и отошел, бормоча: «Разбирайтесь сами».
– Почему ты думаешь, что я уступлю, если с твоей стороны не вижу ни единой уступки? – Рожер наклонился ко мне, глядя в глаза так пристально, будто хотел залезть прямиком в мозг.
– Предлагаешь мне переспать с тобой за то, чтобы ты не заставлял меня проходить эту чертову процедуру? – не сдержавшись, огрызнулась, не собираясь отводить взгляд.
– Хм-м… – насмешливо-зловеще ухмыльнулся мужчина, выпрямляясь, – вообще-то я собирался потребовать у тебя внятных и честных объяснений твоему упрямству и странностям в отношении подобных вопросов. Но твое предложение нравится мне гораздо больше.
– Это не было предложение! Это сарказм! – закатила я глаза.
– Никогда о нем не слышал! – фыркнул Тюссан. – Но так и быть – дам тебе выбор. Чего хочешь: поговорить по душам или потрахаться от души?
– Твое чувство юмора ужасно, – буркнула я, понимая, что оказалась в своего рода ловушке.
Конечно, мы не дети малые, и насильно меня никто заставлять не будет, если не захочу. Но вот вопрос. Чего я не хочу больше: откровенничать с капитаном или заниматься с ним сексом. И можно ли вообще говорить о последнем – «не хочу»?
– Никакого юмора. Завтра в восемь по корабельному времени я приду к тебе, и ты огласишь мне решение, София.
Оглашу. Осталось еще его принять.
Глава 6
По ощущениям самыми неприятными были первые несколько часов, пока кибер-хирург собирал мою ногу. Конечно, в Компенсаторе я провела бы 24 часа без сознания и очнулась целей и здоровей, чем и была, но-но-но… К тому же сказать, что я скучала, не могу. Может, для кого-то это чересчур, но для меня провести какое-то время, наблюдая за большим голографическим изображением того, как постепенно, словно сложный пазл, обретает прежнюю целостность моя кость, было очень интересно. Даже отвратительное чувство копошения в моем теле отошло на второй план при виде того, как кусочек за кусочком тончайшие, словно волос, пальцы-манипуляторы прибора подбирали нужное и аккуратно «приваривали» на место, создавая для начала тончайший слой костной ткани, которая в течение следующих суток под воздействием регенератора нарастет до нормальной толщины.
Как только кость была собрана, мягкие ткани и эпидермис возвращены на место, активная фаза, требующая непосредственного контроля, закончилась. Док предложил отвести меня в личный отсек. Временный протез уже был отпечатан на принтере, с небольшой помощью Джеремаи я приладила его к согнутому колену и встала на ноги, пробуя на устойчивость. Безусловно, странновато передвигаться таким вот образом, но это всего на сутки, и лучше так, чем прыгать на костылях по старинке или кататься в кресле! Док пошел меня проводить, но уже метров через сто пути я совсем освоилась и предложила ему вернуться. На прощание Джеремая помялся, сильно хмурясь, словно что-то хотел сказать мне, но потом кивнул собственным мыслям и ушел.
Кошмары с участием бешеного робота мне не снились, гораздо больше этого меня беспокоил предстоящий разговор с Тюссаном.
Капитан явился как раз тогда, когда доктор освобождал мою голень от плотного захвата регенератора, разбирая его и укладывая в небольшой чемоданчик.
– Что, док, София уже в полном порядке? – осведомился Рожер, поздоровавшись кивком и «встав над душой» у мужчины, что явно заставило того занервничать, судя по более резким и суетливым движениям.
– Она будет в полном порядке уже к завтрашнему утру, когда восстановительные процессы в организме окончательно завершатся, – натянуто улыбнулся Питерс. – София, если почувствуете что-то… не важно что, вызывайте меня немедленно.
– А что такого может быть? – пристально уставился на собравшегося уходить дока капитан.
– Ничего. Это обычное напутствие и рекомендация, капитан, – ответил тот и, торопливо попрощавшись, покинул мой отсек.
– Итак, София, звезда моя, слово или действие? – самоуверенно ухмыляясь, Рожер устроился в только что сформировавшемся по его приказу глубоком прозрачном кресле и вытянул свои длиннющие ноги. Вообще-то, мне не очень понравилось, что Клэй – так я назвала локальную систему обеспечения моего личного пространства за приятный мужской голос – без возражений выполнил его указание, но, с другой стороны, на то Тюссан и капитан, чтобы везде быть хозяином.
– То есть, если я сейчас выберу перепихнуться с тобой по-быстрому, больше ты доставать меня вопросами не станешь? – ответила я ему не менее нахальной усмешкой, опускаясь напротив и повторяя его позу.
Рожер пару секунд пристально смотрел на меня, будто оценивая, насколько в моей шутке реальных процентов шутки как таковой, а потом запрокинул голову и рассмеялся. Совершенно не зло, а так, что я тоже невольно заулыбалась и заерзала, ощущая странную дрожь внутри от такого проявления его веселья. Черт возьми, этот мужчина что-то делал со мной. Волновал или реально нервировал – не пойму, но точно не оставлял равнодушной.
– Перепихнуться по-быстрому – это не про меня, София, – продолжая улыбаться, заявил капитан. – И учитывая, сколько я ждал, даже одним свиданием, думаю, мы не обойдемся.
– Считаешь, у тебя есть шансы заинтересовать меня в долгосрочной перспективе? – Что скажешь: наглеть – так наглеть.
– Безусловно. – Как могут один простой кивок головой и слово быть настолько наполнены утверждением, которому сложно что-либо противопоставить? – И ты в этом убедишься. Со временем, София. Но возвращаясь к вопросу выбора: ты же не можешь не понимать, что теперь я хочу знать причину твоей неприязни к определенной технике, причем разработанной именно твоим отцом, в сто раз сильнее, чем до этого.
– Ага, значит, разговор по душам избавит меня от твоего пристального внимания? – гнула я свое, игнорируя ощущение какого-то ограничения пространства, странного его смыкания в некий замкнутый контур, заключающий нас двоих.
– Снова неверно! С некоторых пор я стал думать, что ничто в принципе не избавит тебя от моего, как ты выразилась, пристального внимания. Сейчас или позже мы будем близки, уж смирись. И я никуда не тороплюсь, так что, будь выбор за мной, сегодня предпочел бы поговорить.
Вот теперь я почувствовала раздражение. Крайне иррациональное причем. Надо быть честной, меня всегда исподволь привлекало в мужчинах нечто… первобытно-собственническое, что ли. Даже стыдно признаться, что в век полного и безоговорочного равенства полов, полной сексуальной свободы и бесконечного искоренения примитивных инстинктов я в глубине души лелеяла глупую фантазию о сценарии отношений из второсортных старинных романов, когда герой, лишь раз увидев героиню, понимал, что вот она, его единственная на все времена, и готов был преодолеть все что угодно на пути к их общему счастью, даже отторжение и непроходимое упрямство самой героини. И четкое понимание, насколько это утопично, а местами и вовсе смешно и тупо, никак не помогало. Логика – это одно, грезы на грани сна и бодрствования – совсем другое. Слова же Рожера… Они были как издевка над моей идиотской, старательно запинываемой в глубины разума фантазией. Как будто мне и мысленных насмешек над собой не было более чем достаточно. Или знания, что, с чисто научной и эволюционной точки зрения, моногамия, особенно для сильнейших самцов, просто неприемлема и является бездарным закапыванием в землю лучшего генетического материала. Но где наука с ее реалиями и где я с тайными мечтами об исключительном месте в жизни своего только предполагаемого избранника.
– Меняешь правила прямо на ходу? – сварливо проговорила, как ни старалась себя сдержать.
– Вовсе нет. Между нами, насколько я припоминаю, еще вообще нет никаких правил. Но мы всегда их можем обсудить.
– Ты мой капитан, я член твоей команды – это и есть основное правило, – я звучу как какая-то упрямая зануда, оттого что так старательно стараюсь сохранить невозмутимость.
– Которое теряет свою силу, как только мы оказываемся наедине за закрытыми дверями. Сейчас ты просто женщина, я просто мужчина, так что давай исходить из этого, София, – Рожер полностью подхватил и скопировал мой чрезмерно рассудительный тон, и я не могла понять: это насмешка такая, или мы действительно ведем диалог двух взрослых людей, откровенно обсуждающих несколько щекотливую тему. – Нет смысла отрицать взаимное влечение. Я желаю тебя, ты это знаешь. И ты меня хочешь, однако нагромождаешь сложности там, где все должно быть проще некуда. Но, возможно, все изменится, если ты поймешь, что я собираюсь узнать еще и тебя, а не только твое тело, а для этого явно недостаточно разделить постель разок-другой.
Я не ослышалась? Планы капитана относительно меня настолько поменялись, или я чего-то недопонимаю? Есть только один выход – спросить прямо.
– Это твой способ предложить мне отношения? – Дипломатия – не мое.
– Да. – И секундной заминки не было.
– Насколько… хм… они будут закрытыми? – пробормотала, борясь с прорывающимся нервным смехом.
Чего я ожидала? Того, что Рожер пустится в пространные объяснения? Как спросила – так и ответил.
– Имеешь в виду, станем ли мы делать их очевидными для остальной команды или открыты ли мы для других партнеров? – уточнил капитан.
– Оба вопроса.
– Моя заинтересованность тобой давно не секрет для окружающих, если ты об этом, – непринужденно пожал Тюссан плечами. – И я абсолютно против того, чтобы у тебя был еще кто-то.
– А у тебя?
– Пока ты со мной, еще партнеров заводить я не намерен.
– Черт! – покачала я головой, не сдержав все-таки нервного смеха.
– Что, София, недостаточно романтично? – Нет, Рожер, конечно, не читает мои мысли. Просто хорошо знает женщин. – Мы это вполне можем исправить, о главном-то договорились.
– Дело не в романтике даже! – Это все… не знаю… как-то по-другому должно быть! – Мы понятия не имеем, подойдем ли друг другу.
– Знаешь, я считаю, что не подойти друг другу могут только люди, которые не прилагают для этого достаточно усилий и избегают откровенности. Степень моей целеустремленности в чем бы то ни было вполне очевидна. Твоему характеру также свойственны прямолинейность и упорство. Физическое влечение взаимно, с моей стороны, я бы даже сказал, почти чрезмерно. Не вижу причин, по которым у нас может не получиться.
Ну и что тут возразишь? А нужны ли вообще возражения? Спросить, почему именно я? Ну а почему нет-то? Только потому, что прежде у меня почему-то ни с кем не срасталось надолго и по-настоящему, а потом я нарвалась на одного мудака, стану лишать себя шанса если уж не на счастье, то на нормальные человеческие отношения? Не дура ли буду после этого? Абсолютно любые отношения либо сохраняются, либо распадаются, и ни от какого исхода никто не застрахован. Да, мне не подошел бы формат любовников без обязательств, но ведь Рожер сразу предлагает намного больше. Слишком быстро? Не смеши, София, это ты немного притормаживаешь! Рожер – взрослый мужчина, не импульсивный мальчишка, и у него было полгода на то, чтобы проанализировать свое ко мне отношение. Чересчур по-деловому? А что, у него есть возможность здесь красиво ухаживать, водя меня по модным клубам и ресторанам, и дарить цветы и подарки? Нет дрожи в коленях, и голова от чувств не кружится? Ну так в прежних моих романах и кружилось, и тряслось, но вот только хоть раз это закончилось чем-то, кроме разочарования? Может, я уже просто достигла того возраста, когда мужчину стоит выбирать осмысленно, а не под давлением сиюминутной романтической блажи?
– София! – окликнул меня капитан. – Я все еще здесь и жду ответа!
– Я согласна попробовать!
– Я ведь не новый наряд, чтобы примерять меня! – внезапно рыкнул он, сверкнув гневным золотом своих глаз, и тут же смягчился, но напряжение из позы никуда не ушло. – Я настолько сомнительная кандидатура в бой-френды, что ты не готова принять отношения со мной сразу? Или есть кто-то другой на примете?
– У тебя было время на принятие решения. У меня – нет! – насупившись, уставилась на него.
Не может же он и в самом деле настолько переживать из-за моих колебаний?
– Точно! – Рожер рассмеялся и покачал головой, теперь полностью расслабляясь и даже как будто немного смущаясь. – Прости, об этом я как-то не подумал. Знаешь что? С моей стороны вообще было совершенно неправильно вчера пользоваться ситуацией с Компенсатором, и, пусть даже и не всерьез, принуждать тебя делать какой-то выбор.
Тюссан немного хмурился, будто досадуя на себя за непонятливость и резкость, и смотрел на наши вытянутые ноги, почти соприкасающиеся в тесном пространстве моей каюты. Вечное выражение самоуверенности на пару секунд исчезло с его лица. Вот таким он мне внезапно показался намного ближе, настолько, что захотелось коснуться складки между его бровями.
– Ага, тем более мой выбор ни на что не влиял, – ответила я, уже улыбаясь.
– Не влиял, – с легкостью подхватил Рожер мою улыбку и засиял собственной. – Не сейчас, так позже, но я бы дожал тебя, София.
– Почему это ты так уверен? – Атмосфера между нами становилась все легче и непринужденнее.
– Потому что я лучшее, что здесь можно заполучить, а ты достаточно умна, чтобы выбирать только лучшее! – Тюссан соскользнул на пол и, подхватив мои ноги в коленях, раздвинул их, оказываясь прямо передо мной.
На мгновение я ощутила внутренний протест от такого стремительного вторжения в личное пространство, но он быстро улетучился, развеянный общим нарастающим состоянием беззаботности. Положила ладони на его щеки, впервые изучая, каков этот мужчина наощупь и потерла большими пальцами по едва выступившей щетине.
– Вот над развитием твоей скромности нам стоит поработать, – усмехнулась, снова погружаясь в завораживающее изучение поразительной красоты его глаз.
– Нет уж, София. Скоро ты будешь обожать то, каким нескромным я могу быть, – Рожер провел носом от моей скулы до подбородка, и я сама откинула голову, желая больше прикосновений. Его губы скользнули по моему горлу, прижались к месту с зачастившим пульсом и вернулись к моему рту, втянув во властный, но совсем краткий поцелуй.
– Скоро, но не сегодня, звезда моя! – сказал Тюссан, отстраняясь и поднимаясь на ноги. – Ты так и не решила, какими будут наши планы на сегодняшний вечер, время вышло, и инициатива переходит ко мне.
– А вот про лимит во времени ничего не упоминалось! – несерьезно возмутилась я.
– Это было мелким шрифтом на последней странице! – Рожер подхватил меня из кресла, заставив удивленно охнуть, и понес в сторону кровати.
Я снова почувствовала, как мышцы вдоль позвоночника одеревенели от дискомфорта. Вот так просто? Сразу в постель?
– Максимальный! – приказал капитан, и моя односпальная койка быстро трансформировалась в ложе, едва ли не на половину отсека. – Я выбрал место и занятие. Ты выбираешь содержание, София. Большой экран!
Рожер непринужденно развалился на моей постели, пристраивая и меня спиной к своей груди, пока по стене напротив стремительно расползалась пленка экрана.
– Мы будем смотреть кино? – спросила немного ошарашенно.
– Разочаровал? – ехидно усмехнулся мужчина. – А ты уже небось предвкушала, как я наброшусь и начну одежду на тебе рвать?
– Что-то типа того, – ответила ему в тон.
– София, ты должна быть уже завтра в строю. Секс – это замечательно, но он потребует тех сил, что сейчас необходимы твоему организму для восстановления. Так что перенесем дикие скачки на попозже.
– А как же вариант номер два, он же допрос с пристрастием?
– Расскажешь сама, когда будешь готова, – беззаботно пожал капитан плечами.
Вот так просто? Ладно, я не собираюсь возражать против такого развития событий.
– Что хочешь посмотреть? – спросила, удобнее располагаясь на его груди и даже укладывая широкую ладонь Рожера себе на живот. С каждой минутой я ощущала себя рядом с ним все свободнее и комфортнее.
– Найди то, что хотела бы сама.
– Ты перед полетом курсы «как быть идеальным бой-френдом», случайно, не заканчивал? – прищурилась нарочито подозрительно.
– Нет, я просто такой идеальный сам по себе. К тому же все не без умысла. Считай, что я изучаю твои вкусы и тайные желания через твои любимые фильмы.
– Да уж. Этой фразой ты резко осложнил мне задачу по подбору сегодняшней культурной программы.
***
– Это не обсуждается! Прямо сейчас у меня нет никаких срочных дел, София, и значит, я иду с тобой!
Прошлой ночью я не слышала, когда ушел Рожер, потому что уснула на середине третьего фильма, какого-то ужастика, который выбрала, сжалившись, после того, как мой новый парень стоически и без единой жалобы или критического замечания отсмотрел со мной две мелодрамы подряд. И вот сейчас он стоял перед входом в тот самый печально достопамятный отсек хранения и настаивал на том, что пойдет со мной, потому как у него якобы не имеется дел поважнее. И, естественно, тут же первым делом включилась моя подозрительность.
– Не понимаю зачем? – Я пристально изучала непроницаемое выражение его лица. – Если ты говоришь, что сбой был абсолютной случайностью с вероятностью один на миллионы, то зачем опекать меня? Просто не хочешь говорить мне, что все не так просто? Это имеет отношение к технике тут в целом или лично ко мне?
– София, ты опять фантазируешь! Нет никакой опасности больше!
– Тогда почему ты здесь?
– Неужели я должен объяснять тебе?
– Было бы неплохо.
Рожер нахмурился и уголок его рта недовольно дернулся. Похоже, выводить его у меня неплохо получается. И где мы будем вскоре таким темпом?
– Звезда моя, позволь напомнить – со вчерашнего вечера ты моя подруга. Почему мне бы не хотеть проводить с тобой побольше времени?
– Слушай, Рожер, если ты это затеял из-за того, что думаешь, я начну теперь шарахаться от роботов и рыдать по ночам, то напрасно. Я не испугана и впадать в панику не собираюсь. Не надо меня опекать и все такое. Я полноценный член команды и в состоянии справляться со служебными обязанностями без всяких поблажек, связанных с личным отношением! Я…
– София, стоп! – оборвал меня Рожер твердо, но не грубо. – Что за чрезмерная потребность отстаивать свою независимость? Я разве на нее покушаюсь? Я здесь не потому, что считаю тебя слабачкой или истеричкой! Мы теперь пара, и это нормально – желать делать многие вещи вместе и помогать друг другу! Из-за инцидента ты отстала от графика, я намерен тебе помочь его наверстать, не загоняя себя. Мое желание участвовать в твоей жизни вне совместной постели – проблема для тебя?
Волна чистейшего стыда накрыла меня с головой. Почему я все время умудряюсь сделать неверные выводы и не удосуживаюсь выслушать, а сразу вываливаю свои нелепые предположения? Как так выходит, что все время как-то неверно оцениваю причины действий Тюссана, по умолчанию закладывая в них нечто отрицательное для себя, за что и приходится краснеть не первый раз?
– Я… Прости. Никакой проблемы, – промямлила, желая врезать себе на самом деле за это выражение горечи на лице Рожера. – Я даже рада. И вообще. Я не поблагодарила тебя за спасение.
– Ты и не должна, София.
– Должна, просто все как-то одно за другое…
– София, прекрати! – капитан открыл массивную дверь отсека, входя первым. – Давай-ка постараемся побыстрее закончить сегодня твою работу и найти свободному времени лучшее применение.
– Рожер, но ты ведь не биолог! – уже улыбаясь, сказала, догоняя его. – Чем ты сможешь…
– Я что, по-твоему, тупее дрона? – Проявление резких, раздраженных ноток в его голосе и гневный, прямо-таки сжигающий взгляд оказались для меня неожиданностью после всего проявленного терпения во время нашего спора, как и то, насколько молниеносно пропали все проявления его гнева. – Просто объясни мне, что нужно искать и на что обращать внимание, звезда моя. Думаю, это будет даже проще, чем задать параметры поиска этим машинкам. Верь в меня!
– Конечно, я верю, – кивнула я, оправляясь от краткого замешательства при виде этих мгновенных перемен. Может, мне вообще это померещилось?
