Гордей Егоров
Драконы Акселя
Глава 49
Мадина еле переставляла ноги. Она ещё не успела восстановиться после родов, её постоянно жутко клонило в сон, руки опускались. Принцесса была рада, что ребёнок спит, но у неё самой уже не оставалось сил. Незнакомый ей и немного пугающий человек, который не показывал своё лицо, всё время шёл впереди и молчал. Принцесса старалась не думать о том, можно ли верить этому человеку, потому что эти мысли вызывали сильные приступы страха, который вместе с усталостью просто парализовал всё её тело.
Как и обещал монах, туннель вывел их к спокойному летнему морю. Пока это было возможно, они пробирались вдоль линии прибоя под берегом, но вскоре тропа стала настолько крутой и тяжёлой, что принцесса больше не смогла идти. Всё это время, пока дочь спала, Мадина держала себя в руках, но когда она, поскользнувшись, чуть не упала, ребёнок проснулся и начал плакать. Наёмник остановился и мрачным голосом предложил понести ребёнка. Мадина никогда в жизни не решилась бы отдать свою дочь такому человеку… Внутри у неё похолодело только от одной мысли об этом, все внутренности сжались, она крепче обняла дочь, уставшие ноги подвели её. Она медленно опустилась на камни и заплакала… Дочка отчаянно ревела на руках у плачущей мамы.
Наёмник, наконец, откинул чёрный капюшон и снял плащ. Он разложил его на камнях и помог принцессе перебраться на него. Мадина не могла бы сказать, что это удобно или что ей хочется принимать эту помощь, но силы у неё уже не было. Она свернулась на камнях, покрытых плащом, а другим краем наёмник укрыл маму и ребёнка. Через минуту дочка уснула. Вскоре глубоким сном забылась и сама принцесса.
Когда дочка разбудила её, солнце уже играло яркими бликами на лёгких морских волнах. Принцесса принялась кормить ребёнка, наёмник сидел неподалёку и перевязывал руку. Мадина увидела, что рана на его запястье сильно кровоточит, а сама рука выглядит очень бледной и дрожит. Ещё принцесса заметила, что её провожатый очень молод – ему в лучшем случае было лет двадцать – не самый подходящий возраст чтобы становиться наёмником… Всё это вместе казалось ей очень странным. Когда Мадина закончила кормить ребёнка, он подошёл и протянул ей флягу с водой и кусок черствеющей лепёшки с сыром
– Поешьте, принцесса, – Мадине показалось, что он ещё моложе, чем она думала, – впереди ещё долгий путь, – юноша наёмник сильно чего-то смущался.
– Да, – кивнула принцесса, – Марк сказал, что он договорится с капитаном, который зайдёт в Кошку.
– Вот… значит нам нужно идти, принцесса… я понимаю, что вы ещё слабы и… – он снова замешкался, подбирая слова, – и наверное… ребёнка тяжело нести…
– Я справлюсь с этим сама, – твёрдо ответила принцесса.
– Я не сомневаюсь в этом, – замотал головой юноша, – не поймите меня неправильно…
– Я думаю, что я всё понимаю правильно, наёмник, кроме одного… – в голосе принцессы появились стальные нотки, – как вышло, что меня и мою дочь охраняет зелёный юнец? – наёмник опустил глаза и начал краснеть.
– Я… меня послал…
– Кто тебя послал, юноша?
– Меня послал граф Дорес…
– Дорес? – принцесса явно удивилась, она просила Марка не сообщать ничего ни Ленарду, ни, тем более, его правой руке Доресу, – этого не может быть! Ты не ошибся?
– Значит, это девочка? – наёмник не отрываясь ошеломлённо смотрел на ребёнка.
– Да, девочка… ты ни разу не видел маленьких детей?
– Принцесса, простите мне мою деревенскую необходительность… я не знаю правил приличия… её, наверное, зовут Василина?
Мадина уставилась на парня так, будто её окатили водой. Она и впрямь решила назвать дочь Василиной, но совершенно не помнила, чтобы говорила об этом хоть с кем-нибудь.
– Откуда… – внутри неё начинал нарастать страх, – откуда ты это знаешь? – принцесса завернула спящего ребёнка посильнее в материю, пытаясь укрыть её от этого странного юноши.
– Мне… сказал это имя Марк…
– Ты лжёшь!
– И я слышал, как вы, принцесса, шептали это имя во сне…
– Ты лжёшь… – бессильная злоба вперемешку со страхом начали подниматься из её нутра и не находили слов, чтобы выйти наружу, – ты лжёшь мне, откуда ты знаешь это имя? Откуда? Говори правду!
– Принцесса…
– Говори правду!
– Принцесса…
Мадина попыталась подняться, она ещё не знала, что будет делать…
– Вон они, там, внизу! – раздался крик над обрывом. Принцесса и юноша подняли глаза и увидели человека, который указывал на них трём вооружённым орленцам, – спускайтесь, убейте их!
Она так и не смогла подняться и снова упала на камни. Орленские солдаты, обнажив короткие клинки, уже прыгали по огромным валунам к принцессе, судорожно обнимающей спящую дочь, и их защитнику.
– Вы двое займитесь пацаном, а ты убей её и ребёнка, – кричал человек сверху,– давайте быстрее! Что вы еле шевелитесь?
Солдаты разделились и двое начали обходить Акселя слева, а один направился прямиком к принцессе.
– Что ты стоишь? – закричала Мадина, – сделай что-нибудь, ты обещал Марку защищать меня и ребёнка! – Аксель как будто очнулся от этих слов… Мадина смотрела, как он вытаскивает меч из ножен и ей казалось, что он делает это медленно и так спокойно, будто это не оружие, а драгоценность. Она перевела взгляд туда, где, перепрыгивая с камня на камень, к ним приближались убийцы и увидела, что тот, который двигался к ней, уже заносит свой клинок чтобы нанести удар… Ещё пара секунд и лезвие коснётся её кожи. Она ощутила физическую боль в том месте, куда должен был упасть клинок, она увидела звериный оскал летящего к ней орленца и громко закричала, поворачиваясь к нему спиной, чтобы укрыть от этого смертоносного удара свою дочь. Прямо над её головой послышался звон, и через секунду на неё с размаху упало что-то тяжёлое и мокрое. Раздались хрипы и гортанный стон, принцесса продолжала кричать и не сразу заметила, что дочка тоже громко плачет. Над её головой снова раздались звон и крики: сначала кричал один человек, потом к нему присоединился второй, потом послышались удары, а крики прекратились, она услышала шаги. Кто-то кричал выше на берегу, но Мадина закрывала своим телом надрывающуюся от криков дочь и плакала, она боялась даже пошевелиться, она не понимала, сколько прошло времени – материя, в которую была завёрнута Василина, промокла от слез. Крики и шум прекратились, принцесса ещё была жива. Она попыталась поднять голову но, не смогла… что-то очень тяжёлое придавило её тело к камням… принцесса жалобно застонала и услышала приближающиеся шаги… Она снова вжалась в камни… каждый шаг стучал в её голове, как колокол по усопшим – этот человек идёт убить Мадину и её дочь, ту дочь, которая только два дня назад родилась на этот свет. Они хотят убить её просто потому, что она имеет право стать королевой этого острова… Но если бы она смогла жить… Если бы её дочь смогла выжить…
Подошедший человек спихнул мёртвое тело и откинул закрывавший Мадину плащ.
– Принцесса, вставайте… они все мертвы… нам нужно идти дальше.
Мадина подняла глаза от плачущего ребёнка: камни вокруг неё были залиты липкой дымящейся кровью, рядом лежало обезглавленное тело орленца. Ещё двое в нелепейших позах были разбросаны по камням в нескольких метрах от неё – изуродованные, разделённые на части, пропитанные собственной кровью. Голова человека, который отдавал приказы, болталась овеваемая тёплым бризом прямо на уровне её лица в руках юного наёмника. Мадину стошнило. Её вырвало прямо на камни рядом с тёплым ещё телом орленца, всем тем, что она съела всего несколько минут назад.
– Что ты делаешь? Животное! – закричала она, только утерев рот, – ты не человек! Ты просто… – она подняла на него глаза и увидела, что его красное лицо залито слезами. Глаза юноши были закрыты, по светлой коже размазаны грязь и кровь, он плакал и губы его дрожали… – живо… животно… е… – договорила она.
Парень открыл глаза, и она снова отпрянула – эти глаза были жёлтыми как у змеи и пронзительными, будто он смотрит прямо в душу.
– Кто ты вообще? Кто ты такой? – она снова заплакала… Парень помотал головой и его взгляд снова стал обычным, человеческим…
– Меня зовут Аксель, и я буду защищать вас, принцесса и буду защищать вашу дочь.
Прямо на дороге Аксель воткнул в землю клинок одного из орленцев и с размаху насадил на его рукоять голову человека, который приказывал убить принцессу и её дочь. Рядом он положил обезглавленное тело этого человека. Он очень надеялся, что это поможет избежать преследования и жертв.
Они взяли лошадей, на которых их догнали убийцы и уже вечером этого дня были в Кошке.
Принцесса не была неженкой, но то, что она видела в этот день, при каждом воспоминании вызывало у неё дрожь в руках и ногах. Та жестокость, с которой этот мальчишка убил опытных солдат, никак не вязалась с тем, как он вёл себя с ней. Принцесса прекрасно понимала, что он не хочет об этом говорить, но ей нужно было спросить его обо всём.
Солнце уже село, они нашли место на берегу, с которого можно увидеть вход в бухту. Аксель развёл огонь так, чтобы его трудно было заметить как с суши, так и с моря, Мадина покормила дочь и та засопела, улыбаясь во сне.
– Тебя зовут Аксель… – начала принцесса
– Так и есть, это моё имя.
– Аксель, скажи мне, что произошло сегодня утром там, на берегу? – Юноша поднял на неё взгляд…
– Я сделал то, что обещал сделать… защитил принцессу и её дочь от людей, которые пытались их убить.
– Аксель, но почему ты сделал это так? Ты не жестокий человек, но то, как ты их убил… просто изрубил на куски… почему?
– Я не был с ними жесток… я… как бы это сказать, принцесса… Я просто вернул им их жестокость. – Принцесса посмотрела на него с удивлением.
– Вернул жестокость? Что ты имеешь в виду?
– Принцесса… когда человек смотрит в зеркальную поверхность пруда, то не видит пруд – он видит себя. Если человек при этом уродлив, то он не видит уродство пруда, но видит своё уродство. Их жестокость была настолько велика в этот момент, что просто отразив её, как пруд отражает человеческое лицо, я… сделал с ними это.
– Аксель… ты думаешь, что в праве судить кто жесток, а кто нет? Ты думаешь, что ты вправе решать человеческие судьбы?
– Нет, нет, принцесса… что вы… я не думаю, что способен судить других людей… Но и вы не осудили на смерть сыр или птицу которую съели… Их приговорил к этой участи Тот Кто Вообразил Все, отдав вам в пищу… Сделав их и вас такими, какие вы есть.
– Ты говоришь о Боге, юноша?
– Да, принцесса. Как я не вправе судить об участи или правоте других людей, так я не вправе судить о справедливости законов мироздания, которые создал Он. Этот Танец вообразил не я и не мне пытаться исправить Его замысел…
– Что ты имеешь в виду?
– Этот мир устроен так, что вода течёт сверху вниз, если камень подбросить, то он падает, если смотреть в пруд, можно увидеть правду о себе… – Аксель смотрел в огонь, и красные блики играли в его зрачках, – мир до сих пор не развалился на крупицы лишь потому, что в нем всё друг друга уравновешивает… и всё друг друга отражает. Убийство этих людей не принесло мне ни удовольствия, ни удовлетворения. Во мне нет ощущения, что я «сделал всё правильно»… Просто случилось то, что закономерно должно было произойти и одним из инструментов Того Кто Вообразил Всё был я. Просто один из танцующих.
– Послушай… – Мадина смотрела на него пристально, но Аксель не отводил глаз от огня, – Я видела, что там с тобой происходило… Я видела твои глаза. – Она делала паузы, подбирая слова, – Они были нечеловеческие… ты не был человеком. Что это было такое?
– Это был мой Внутренний Дракон.
– Внутренний Дракон? Аксель… ты… маг?
– Нет, принцесса… я не маг, я обычный человек такой же, как и все… и такой Дракон тоже есть у всех… Точнее он у всех может быть, но есть только у тех… кто умеет с ним… говорить.
– Всё это звучит очень запутанно…
– Возможно… но это проще, чем кажется. Жители нашего острова существуют рядом с драконами уже много тысяч лет. В сказках и легендах говорится, что дракон – это пятая стихия. Он состоит из ветра, огня, воды и земли. И как все стихии, он стремится установить равновесие и баланс среди живых существ. Только драконы не судят, не наказывают и не милуют, как люди, из своего разумения. Эти существа являются силой природы. Они делают лишь то, что заложил в них Тот Кто Вообразил Всё.
– У нас его называют Бог.
– Да, я говорю о Нём. Драконы, как поверхность пруда – отражают действительность, потому что такова их суть. И так устроен человек, что такие же Драконы… живут внутри нас. Они вызывают боль, отражая правду о нас. Но мы боимся боли и вызывающей её правды, потому заставляем драконов внутри молчать. Они уравновешивают нашу жестокость, наше сластолюбие, нашу гордыню, пытаясь не выпустить её наружу, но… это тоже причиняет нам боль. И тогда мы пытаемся загнать драконов ещё глубже. Но прогоняя драконов, мы лишаемся их силы, и тогда… нас покидают и юношеский азарт, и желание жить, и здоровье, и даже разум. И чтобы вернуть силу драконов, мы должны выбирать боль, которую они нам несут. Однако это не значит, что боли не чувствует тот, кто прячет своих драконов внутрь – он страдает даже больше. Утаивший дракона внутри себя сгорает изнутри и слабеет с каждым днём. Принявший своего Дракона, обретает его силу через боль, которая имеет смысл и цель. Дракон внутри меня – это голос Того Кто Вообразил Всё и знаешь, принцесса, – Аксель наконец взглянул на неё… – Ты считаешь это жестоким, но…
Мадина прижалась своим лицом к улыбающейся во сне Василине и тоже спала. Огонь слегка потрескивал, пожирая сухую древесину, летняя ночь ждала рассвета, море гладило берега бухты Кошки нежными пенными волнами.
Аксель поднялся и скинул свою старую куртку, чтобы укрыть принцессу и ребёнка. Он только взглянул не неё и вдруг его озарила жуткая догадка. Это было так, будто он знал это всегда, но только сейчас вспомнил. Он взглянул на подкладку – туда, где были вышиты крест и надпись «под сердцем».
– Этого не может быть… – парень вытащил меч из ножен и аккуратно вспорол подкладку. Он запустил под неё руку и, нащупав там нечто, вытащил это, чтобы разглядеть при неверном свете костра:
Это была небольшая плоская сумка из мягкой кожи с выдавленным на ней гербом короля Ленарда. Аксель заглянул внутрь: там были бумаги. Те самые бумаги, которые граф с Марком искали по всему острову. Аксель всё это время носил их с собой. Под сердцем. Он убрал сумку назад, а потом долго смотрел на пламя костра.
Через несколько часов в бухту вошёл торговый корабль, который забрал Акселя, Мадину и Василину в Фурин.
Глава 50
– Наши предки, те которые строили не только замок, но и весь город Драконьего короля, были невероятно практичны. И практичность эта имела иногда весьма странное выражение. Например, долгое время, изучая архитектуру замка, мы не могли понять, для чего же они построили главную башню. На ней не было предусмотрено устройств сигнального характера – то бишь колоколов, звонил, кострищ и прочего, но… Она была почти самой высокой. При том она не была и смотровой, что следует из простого факта – ни один из ходов, ни одна из лестниц не соединяет главную башню с охранными сооружениями замка и города. Было очевидно, что башня имеет какое-то совершенно неведомое нам назначение. Какое? На этот вопрос нам ответил тогда, восемь лет назад, именно Дранар. Я тогда руководил ремонтом и реставрацией всего сооружения замка, разбирался в старых бумагах, думал как лучше отремонтировать какую стенку этого всего богатства, чтобы максимально сохранить… чисто, так сказать, историческую ценность… Не помню откуда он взялся, да только взялся и огорошил нас: башня, дескать, была построена для дракона. Скажу честно,: я так с детства не смеялся. Но это было только поначалу. Потом я с каждым днём думал об этом всё больше и больше и… конечно с каждым днём находил больше подтверждений этой странной теории. Почему у неё, у башни, плоская крыша? И нет привычных для сигнальных башен бойниц-бортов, похожих на зубья? Почему крыша имеет странную фактуру – углублённые и выпуклые камни? Зачем так сильно укреплены стены? Если башня и правда создана для того, чтобы на неё садился дракон (как бы безумно это не звучало в наши дни), то эти моменты можно с лёгкостью объяснить. Ведь дракону проще, когда ему есть за что уцепиться, чем когда поверхность гладкая… и бортики ему совершенно ни к чему… В общем я решил снова найти Дранара и узнать у него зачем и как он всё это выдумал. И, конечно, нашёл – благо это было совсем не сложно. Он тогда согласился помочь нам в реставрации и рассказал, что это вовсе не его выдумка, а информация из сборника легенд о строителях города: короле и его четырёх рыцарях, которые приручили драконов. Более того… Он с лёгкостью ответил на вопрос, который мучил меня больше всех прочих: зачем в главной башне от самого верха до самого низа устроен прямой вертикальный тоннель? Ответ его был очень прост: наши предки, дескать, были очень практичны!
Старичок заливисто захохотал. Дорес и Руэл смотрели на него с удивлением. С тех пор, как они пришли в землянку Леса, прошла ночь и уже значительная часть дня. Они успели выспаться и подготовиться к ночному походу. И сейчас они слушали лысого старика-строителя, который с азартом восемнадцатилетнего объяснял им суть авантюры, в которую они вписались. Лес и монахи ходили вокруг и поддакивали, уверяя, что никто не знает о городе Драконьего короля больше, чем этот сморчок.
– Так и есть! Подтвердил внезапно появившийся рядом Аксель, – Очень практичны! А эти парни, – Аксель кивнул на старика – уже хотели заложить этот ценный проход!
– Да… было дело, – подхватил старик, – я же не знал для чего он…
– Ну и для чего же, свиний дьявол? – не выдержал граф.
– А для того! Для дракона! – старик выпучил глаза, переводя взгляд с разбойника на графа и обратно, – они не просто верили в дракона, наши деды, он для них был типа лошади или коровы… Они не считали его сказочным или волшебным. Они понимали, свин их расцелуй, что он животное! Из плоти и крови! А значит иногда он ис-пра-жня-ет-ся! – старик отчеканил эти слоги в удивлённые лица собеседников и с интересом ждал реакции. Руэл расплылся в глупой улыбке и подавил смешок. Граф смотрел на лысого деда с нескрываемым недоумением.
– Дракону сделали сральник на главной башне дворца? Дырка в башне для того чтобы туда дракон гадил?
– В точности так, друг мой!
– Поросячий дьявол… и… – граф не знал, что ещё сказать.
– И да! – продолжил довольный собой старик, – Этот туннель, конечно, выходит в огромный сток, который раньше был просто канавой. Чуть позже архитекторы древности сделали из неё центральный канализационный коллектор верхнего города. И он проходит под всем дворцом на север.
– На север, то есть…
– То есть не в долину, а наоборот!
– Свиные потроха! – на этот раз пришла пора разбойника удивляться, – так вот о каком проходе говорил парень!
– Да, друг мой! Там можно пройти, ты всё верно догадался!
– Мне жаль прерывать вашу светскую беседу, братья, – прогудел рядом Румос, – уверен, на свежем воздухе она пойдёт ещё бодрее! Нам пора идти.
Когда они вышли из землянки, уже снова было темно. Лес повёл их ему одному знакомой тропой вокруг города. Уже через полчаса пути деревьев стало больше, а тропа заметно пошла вниз. Ещё через четверть часа Лес остановился и скомандовал, чтобы все были осторожны и шли за ним шаг в шаг, потому что дальше начинаются топи. Даже в такую морозную ночь чувствовался запах болотной сырости, гниения и смерти.
– Не удивительно, что об этой дороге никто не знает, дьявол поросячий, – ругался граф, – просто никто не смог отсюда вернуться.
Никто ему ничего не ответил.
– Пробираться в темноте по зыбким моховым кочкам покрытым морозной испариной и каждый шаг опасаться провалиться в болото, – бубнил себе под нос разбойник, – не об этом ли ты мечтал, сидя в тёплой землянке скучными вечерами, Руэл?
Через пару часов изматывающего пути, промокшие и окоченевшие Лес, Аксель, граф, Руэл, Румос и старик, снова подошли к городской стене, переходящей в скалистую породу. При свете скупой луны был виден чахлый промёрзший прудик, который примыкал к низкой арке, забранной стальной решёткой.
– Это здесь, – Лес сбросил заплечную сумку и начал копаться с инструментом. Он отвязал две огромных кирки и одну из них передал Доресу. Потом осторожно наступил на лёд, прислушиваясь – трещит он или нет, – похоже до дна промёрзла уже! Это хорошо! – он встал обеими ногами на белую поверхность прудика и слегка попрыгал, – да, свиньи черти! Тьфу! Тьфу! – здоровяк плюнул сначала на одну ладонь, затем на другую и огромными шагами направился прямо к арке, замахиваясь киркой на ходу – идём, граф! Немного согреемся!
Первый же удар оглушил всех присутствующих. Звон кирки о камень в такую тихую зимнюю ночь казалось было слышно не только на всём острове, но даже, пожалуй, и на материке. Но Леса это не смущало – уже после пятого удара, шумно вдыхая и выдыхая, он начал что-то напевать. Когда граф к нему присоединился, у решётки уже обнажился один прут.
– Давай граф, а ты вот лёд колоти – я щупал летом, там, у основания, они не вделаны в землю, мы их вынем, – приговаривал здоровяк.
Звон металла и грохот камня продолжался не менее получаса, пока не освободились четыре прута из пяти. После этого Лес жестом остановил Дореса и, взявшись за прутья, потянул их на себя. Решётка со скрипом подалась вверх, но этого было не достаточно.
– Давай-ка граф вместе, – натужно просипел громила. Дорес пристроился рядом, и они вместе потянули прутья вверх. Ржавый металл гулко заскрипел в морозном воздухе, и изуродованные пальцы решётки повернулись вверх.
– Фу-у-у-ух, – шумно выдохнул Лес, – ну всё ребяты, путь открыт, дальше сами.
– Спасибо тебе друг! – проговорил Аксель, хлопнув здоровяка по плечу. Он решительно прошёл по льду, встал на четвереньки и пополз в темноту раскуроченной арки. Его примеру сразу последовали старичок и монах.
– Чёртов пацан, – пробубнил граф, – теперь я лезу за ним в сточную канаву, чтобы пробраться в замок через сортир! Свиний дьявол, одноглазый, ты мог представить, что я, граф Дорес, буду входить в этот замок через отхожее место!?
– Нет граф, – ухмыльнулся Руэл, – но я это запомню и обязательно поведаю всему миру эту захватывающую историю!
– Чёрта с два, калека! Потому что прямо сейчас я вырву твой язык!
– Если поймаешь, граф, – эти слова Руэл проговорил уже из темноты арки. Граф остался снаружи один.
– Свиньи помойные! – прорычал он, и согнувшись исчез в чёрном проёме.
Оказавшись внутри граф понял, что за аркой туннель выше, чем проход в него, и тут можно встать в полный рост. Здесь было теплее, пахло прелостью и тленом. Аксель где-то рядом возился с факелом. Старик бормотал что-то о нескольких туннелях и ходах в верхний город. Сам проход оказался широким – не меньше четырёх шагов. Аксель наконец разжёг факел и все четверо уткнулись в бумаги старика. Граф протиснулся мимо них и медленно пошёл вперёд.
– Свиные потроха, – прошептал он, – да тут же можно войско провести!
– Можно, граф! – подтвердил Аксель, – наверное, так мы и поступим, если наш сегодняшний план потерпит неудачу… и если останемся живы, конечно.
– Почему не сделаем это сразу?
– Потому что у нас пока нет армии… но есть четверо безумцев, способных устроить переворот.
– Да, парень! Да, дьявол поросячий! А что насчёт охраны – этот вход не защищён изнутри?
– Когда мы при прежнем короле ремонтировали подвалы и коллекторы, – проскрипел старик, – он знал про это вход и конечно он охранялся. Ну… настолько, насколько требовалась охрана в самые спокойные времена в Драконьем королевстве. Но… когда Леопольд убил короля, он избавился от всей его охраны, и сейчас не знаю в курсе ли теперешняя стража, что в замок можно попасть таким путём…
– То есть так старик? Может нас тут уже и поджидают?
– Может и так граф! – ухмыльнулся рядом Руэл, – боишься?
– Свина тебе лысого, одноглазый! Не родился ещё тот человек, который способен меня напугать!
– Смотри, граф! – Руэл картинно постучал себя указательным пальцем по виску, – в этой голове тщательно пишется летопись самого великого в истории Драконьего королевства дворцового переворота, который будет зваться Во-ню-чим! Потому что совершил его великий чёрный граф через сортир!
– Заткни своё свиное рыло!– гаркнул граф.
– Нам нужно идти, – проговорил Аксель, передавая графу факел, – и там лучше не шуметь!
Руэл снова постучал себя пальцем по виску, насмешливо глядя на графа
Граф беззвучно выругался и пошёл первым.
Четверть часа они старались идти максимально тихо. Граф, старик, затем Аксель, монах и замыкающим – Руэл. Старик тыкался сухим носом в свои бумаги, пытаясь разглядеть хоть что-то в тусклых отблесках факела, который закрывала от него огромная спина графа, и постоянно шептал названия частей замка. Граф молча пережёвывал злобу. Руэл опасливо косился на черноту позади себя. Вскоре туннель стал выше. Внезапно граф стал как вкопанный и с шумом опустил факел вниз. Огонь затрещал, старик воткнулся в спину Дореса, шёпотом чертыхаясь. Все встали, озадаченно прислушиваясь.
– Что там граф, – прошипел сзади разбойник, – надеюсь, ты не боишься мышей? – граф кажется этого не услышал. Он медленно поднял палец вверх. Аксель и старик приблизились к нему и тогда увидели, на что именно он указывал. Он стоял прямо под колодцем, который отвесно уходил вверх. Там маячило смутное серое пятно света и раздавался шум.
– Что это, свиний дьявол? – прошептал граф.
– Думаю что это… это… – старик вглядывался в карту, которую вовсе не было видно.
– Судя по стойкому запаху крови, это живодёрня, – отозвался сзади разбойник.
– Думаю, это пыточная, – прошуршал рядом монах. Я помню, что там есть сток для крови в полу, возможно, он как раз над нами…
– Свиньи потрохи, верно! – прошипел старик.
– Нам точно не сюда! – граф бесшумно двинулся вперёд, – идём!
Остальные отправились за ним, заполняемые тошнотным, растущим с каждым шагом чувством тревоги. Туннель шёл всё выше и становился всё просторнее. Вскоре над ними промелькнул ещё один колодец. Так же более узкие колодцы начали появляться в стенах. После четвёртого вертикального колодца граф внезапно остановился и с размаху воткнул факел во влажный смрадный пол. Факел потух.
– Вот проказник граф! – прошипел сзади Руэл.
– Здесь уже достаточно света, – огрызнулся Дорес, – по крайней мере, достаточно для тех, у кого больше одного глаза.
Когда зрение немного привыкло, стало ясно, что он прав – освещения хватало, чтобы было видно коридор. Кроме прочего откуда-то спереди раздавались звуки.
– Идём тихо, – прошептал граф.
Однако это было не просто. Земляной пол был залит жидкой дрянью. Запах испорченной еды и испражнений уже был достаточно силен. Один из боковых каналов окатил старика потоком помоев – тот бесшумно выругался. Хлюпать по этой мерзости беззвучно было просто невозможно. Оказавшись прямо под очередным колодцем, граф понял, что это ход на кухню. Там сейчас вовсю шла готовка.
– Они ещё жрут, свиньи отпрыски, – прошипел он и двинулся дальше.
Шагов через двадцать света снова стало слишком мало и граф начал ступать медленнее, вытянув впереди палку потушенного факела.
– Туннель раздваивается! – прошептал он, остановившись, – старик, куда нам дальше?
– Граф, я не помню всех карт наизусть, а факел ты потушил… Однако думаю, не ошибусь сказав, что в первом разветвлении нам стоит держаться правого туннеля, а во втором – левого. Далее нужно будет искать крупный проход в… – старик услышал, как удалялись от него осторожные шаги Дореса, – постой граф, подожди нас!
Вонь в тоннеле становилась невыносимой, а граф двигался всё быстрее. Вскоре они достигли второго разветвления и двинулись по левому каналу.
– Теперь, граф, тебе следует аккуратно ощупывать потолок тоннеля, чтобы не пропустить колодец, ведущий в главную башню.
– Конечно, – прошипел в ответ Дорес и принялся аккуратно постукивать потушенным факелом по каменному потолку тоннеля.
Продвигаясь таким образом, шагов через пятьдесят они достигли ещё одного разветвления туннеля.
– Дьявол поросячий, – выругался впереди граф, – я же не мог пропустить дыру такого размера, чтобы в неё мог гадить целый дракон, не так ли старик? Мы точно туда повернули?
– Ну-у-у-у… – неуверенно протянул дед.
– Спроси иначе, – прошуршал сзади Руэл, – дырка вообще существует? Ты её сам видел, дедуля?
– Ну конечно видел…
– Ход в башню есть, – сказал Аксель, – я видел его своими глазами и спускался по нему.
– Отличная новость, пацан! Тогда скажи где он.
– Думаю, что в одном из туннелей перед нами. Давайте разделимся: я пойду в правый тоннель, граф в левый шагов на пятьдесят, ощупывая потолок. Остальные подождут здесь, если ничего не найдём, то вернёмся и попробуем зажечь факел, – с этими словами Аксель вынул меч и стал медленно пробираться в правый туннель, царапая клинком каменный потолок.
– Дьявол! Свиний! – выругался граф, удаляясь по левому тоннелю.
Через пару минут монах, разбойник и старик услышали приглушённый всплеск, грохот деревянной палки о каменную стену и грязные ругательства графа.
– Он нашёл? – рядом почти мгновенно появился Аксель и сразу двинулся по левому коридору в сторону, где чертыхался Дорес.
– Что-то точно нашёл, – усмехнулся Руэл, – надеюсь, огромную кучу драконьего навоза!
– Свиньи потроха! – рычал откуда-то снизу Дорес, – тут три разложившихся трупа! Откуда, дьявол поросячий, они могли тут взяться?
– Думаю что это как раз ясно, – Аксель ощупывал потолок над смердящими телами, – их сбросили сюда сверху, думаю это и есть ход в башню, он как раз над ними.
– Свиний… – прошептал граф… – а ведь точно. Насколько там высоко?
– Вертикальный тоннель до самого верха башни – ответил старик.
– Вот ведь… как же мы туда попадём? – Дорес явно был очень озадачен.
– Граф, мы поднимем тебя чуть выше… тебе придётся встать на плечи мне, Руэлу и Румосу, чтобы попасть в тоннель. Затем нужно будет упереться спиной в одну стену тоннеля, а ногами в другую, закрепиться и потом… постепенно переставляя ноги и спину продвигаться вверх…
– Что ты сказал, свиньи черти? Я поползу на всю высоту башни, упершись ногами в стенки?
– Да, граф…
– Дьявол свиной, но почему я, а не одноглазый или ты?
– Ты, граф, самый высокий из нас, тебе такой трюк будет проделать проще чем кому-либо, – старик копошился где-то внизу, доставая что-то из заплечной сумки, – сейчас мы привяжем к тебе верёвку…
– Дьявол, я ненавижу башни…
– Ничего, ничего, граф… мы обвяжем тебя верёвкой. Я дам тебе с собой стальные крюки, которые нужно аккуратно вбивать между кладкой, пропуская в них верёвку. Мы будем постепенно подавать её снизу. Если ты поскользнёшься, то мы удержим тебя от падения на последнем из крюков…
