Клифтон Паннел
География Китая. Глобализация и динамика политических, экономических и социальных изменений в Поднебесной
Монголы и конфуз с «империей без конца и края»
Захват монголами Китая во многом связывают с процессом экономической переориентации Китая, начало которой было положено в конце династии Тан. Китайская империя постепенно перефокусировалась с внутриматериковых районов и торговых путей во Внутренней Азии на Южные моря и в целом Тихий и Индийский океаны. По мере того как внутренние районы Китая становились все более изолированными в свете сдвига приоритетов в область Тихого океана и Юго-Восточной Азии, а также регионов за их пределами, прежние связи между царствами и народами севера и юга Китая, а также между прибрежными и внутриматериковыми районами начали рушиться. На фоне спада торговли и взаимной заинтересованности в поддержании стратегических контактов становилось все сложнее поддерживать какие-либо союзы. Дипломатия все чаще оборачивалась вечными спорами, которые формировали взаимное неприятие и все более частые конфликты между различными группами. На фоне сокращения сферы влияния Китая стали возникать многочисленные местные государства и группы, готовые заполнить брешь. Однако в конечном счете им всем предстояло пасть перед монголами. Чжурчжэни (династия Цзинь), тангуты, уйгуры и другие группы и государства не могли сравниться ни по количеству воинов, ни по эффективности военной стратегии, ни по дисциплинированности с монголами, пришедшими в регион из степей Центральной Азии. Последние климатические исследования свидетельствуют, что монгольская экспансия совпала по времени с периодом повышенных температур воздуха и осадков, который способствовал стремительному наращиванию производительности пастбищ. В результате наблюдался бурный прирост населения и поголовья лошадей – ключевой фактор для действенности монгольской конницы [Massey 2014].
Со временем весь Северный Китай подпал под контроль монголов. Угэдэй (также Огодэй) – третий сын Чингисхана – начал наступление на империю Сун на юге. Решающая победа монголов привела к полноценному оформлению «монгольской» династии Юань в 1279 году (см. рис. 3.14). Расправы над мирным населением того времени принимали легендарные масштабы. Многие районы Китая были сильно опустошены на сто с лишним лет в результате безудержных бесчинств монголов. Примером здесь служит регион Сычуань, после захвата которого, как утверждается во многих источниках, Угэдэй приказал вырезать весь город Чэнду, где тогда проживало свыше миллиона человек [Ebrey 1996: 169–170]. Захват Южного Китая завершил уже Хубилай – внук Чингисхана. Примечательно, что прежде чем завоевать оставшуюся часть Поднебесной, Хубилай некоторое время изучал нравы и методы управления китайцев, возглавив округ в Хэбэй [Davis 1996:211–218].
Рис. 3.14. Максимальные пределы территории Монгольской империи. Источник: Архив Миннеаполисского института искусств. Картограф: Мэри Ли Эггарт
Покорение Китая монголами и воцарение династии Юань – водораздельный период в истории Поднебесной. Северные районы Китая неоднократно бывали и ранее под контролем чужеземцев-неханьцев, в том числе при династиях Ляо и Цзинь. Поражение династии Сун стало первым случаем, когда под контроль иностранцев попал и Южный Китай. Де-факто при династии Юань весь Китай оказался под зарубежной оккупацией. Дополнительная ирония заключается в том, что также впервые с конца династии Тан в 907 году Китай вновь был объединен. При этом монгольские правители продержались в Поднебесной не так долго вследствие бунтов, которые практически сразу охватили южные, а потом и северные районы Китая. Частично восстания подогревались сторонниками Сун [Davis 1996].
Династия Юань не оказала столь долгосрочное воздействие на экономическую географию Китая. Большинство нововведений монголов были отменены после завершения правления династии. Так, административная система Сун осталась неизменной, в основном остались прежними налоговая и монетарная системы и свод законов. В то же время монголы восстановили и усовершенствовали пользовавшуюся широкой славой при династиях Тан и Сун транспортную сеть за счет использования подневольного труда на расчистке каналов и обновлении покрытия дорог.
Введенная монголами система доставки сообщений с помощью гонцов на лошадях, которая обеспечивалась 200 тысячами скакунов, также способствовала совершенствованию системы коммуникаций на территории обширной империи.
Вероятно, наиболее существенное влияние династия Юань оказала не на экономику или политику Китая, а на его культуру. Распространенные представления о закрытости и изолированности Китая несколько разрушает тот факт, что династия Юань продолжила тренд на космополитизм, который оформился еще при династиях Тан и Сун. В 1275 году Марко Поло посетил летнюю резиденцию Хубилая – Шанду (на Западе устоялось наименование «Занаду») в окрестностях юаньской столицы Ханбалык (Марко Поло записал название города как «Камбалу»; нам этот город известен под другим названием: Пекин). Путешественник обнаружил, что град переполняли гости, советники и послы из самых различных стран мира. О стремлении династии Юань к космополитизму свидетельствует в полной мере следующая цитата:
В китайских портах торговали арабы, венецианцы и русские. Был даже русский, которому удалось занять первое место на государственных экзаменах 1321 года. В 1341 году его назначили высокопоставленным чиновником в регион Чжэцзян. Китайцы и монголы проникли в Персию и Европу. Например, китайские инженеры участвовали в совершенствовании системы ирригации в бассейне рек Тигр и Евфрат, а в таких городах, как Новгород, Москва и Тебриз, существовали китайские кварталы. Несторианский монах Раббан Саума, родившийся в Ханбалыке около 1225 года, был отправлен в качестве посланника монгольского руководства с визитами в Византию и Рим в 1287-88 годах. Он также имел возможность видеться с королем Англии в Гаскони и Филиппом IV Красивым в Париже. Саума оставил после себя записи о посещении, помимо множества прочих мест, базилики Сен-Дени и капеллы Сент-Шапель [Goodrich 1969: 178-79].
Упадок династии Юань наступил не только в связи с событиями на территории Китая, но и во многом из-за распада самой Монгольской империи. Первый император династии Мин Чжу Юаньчжан – первоначально неимущий крестьянин – повел повстанческую армию против монгольских правителей. Жителями Поднебесной руководили как праведный гнев и недовольство правителями, так и голод. Восстание было нацелено на восстановление прежней славы Китая. В 1356 году повстанцы захватили Нанкин, а в 1368 году – и Пекин. Монгольский двор был вынужден бежать на север и перегруппировывать силы. Вооруженным силам Мин так и не удалось захватить территории, которые составляют северо-восток современного Китая, и отдаленные северо-западные районы (Синьцзян), но это не помешало династии на ранних порах стать одной из самых процветающих в истории Поднебесной. Китай все еще был ориентирован на приморские районы, как это было и при династии Сун, и экономика страны достигла существенного расцвета. Первые несколько императоров династии Мин активно занимались общественными сооружениями, в том числе массированной застройкой городов, которая в некоторой степени задала современный вид многих населенных пунктов, в том числе Пекина и Нанкина. Великую Китайскую стену полностью обновили. Именно при династии объект достигает своей максимальной длины (см. рис. 3.15) После кончины первого императора Мин в Нанкине в качестве постоянной национальной столицы был избран Пекин.
Очень краткий возврат к торговле по морю с отдаленными местами и экспедициям по морю положил начало одному из самых интересных периодов династии Мин. Во время этой быстротекущей фазы – 1403–1433 годы – Китай строит крупнейшие деревянные торговые и исследовательские корабли за всю историю человечества. Это само по себе свидетельство рано оформившегося интереса китайцев к остальному миру. Большие экспедиции флота Мин (считается, что их было всего семь) поражают своим масштабом и размахом: огромные корабли, невообразимая дальность плавания и богатое собрание ценностей, перед которым меркнут самые известные сокровищницы в истории. Трагично, что очень немногие люди Запада знают о путешествиях на Запад при династии Мин.
Рис. 3.15. Великая Китайская стена и территория Китая при династии Мин. По данным [Poon 2015]. Картограф: Мэри Ли Эггарт
Они начались за 80 лет до экспедиций Васко да Гамы в Африку. Флот, покинувший Нанкин в 1405 году для исследования «западных морей», включал 317 кораблей и команду численностью около 27 тысяч человек! Крупнейшими из суден, входивших во флотилию, были «корабли-сокровищницы» баочу-ань: их длина варьировалась от 118 до 127 метров, а ширина – от 48 до 50 метров при водоизмещении в районе 3000 тонн. Самые большие корабли были превышали более чем в четыре раза длину 26-метровой «Санта-Марии» – флагмана, на котором Христофор Колумб достиг Америки в 1492 году [Levathes 1994:80–83]. Во главе китайского флота стоял адмирал-евнух Чжэн Хэ, мусульманин весьма скромного происхождения, которому удалось выдвинуться в первые ряды государственных служащих благодаря исключительно своим заслугам. Чжэн намеревался во время путешествий посетить Святую землю. Сами по себе экспедиции были нацелены и на установление дипломатических отношений, исследование морей и организацию торговли. Предполагалось, что за время путешествий Чжэн Хэ должен был описать и оформить в виде карт все северные побережья Индийского океана, побережье Африки вплоть до Мадагаскара и значительную часть индонезийских островов (см. рис. 3.16). Флот Мин проводил встречи с представителями всех стран, которые обнаруживались на его пути, получал от них подношения, обменивался чиновниками и, когда это было возможно, добивался выгодных торговых уступок. Тем самым китайцам удалось сломить блокировку арабами торговли в водах Индийского океана. Учитывая огромные вложения, которые потребовались для строительства и поддержания такого флота, тем более поразительно, что великая династия Мин позволила ему прийти в упадок всего через 30 лет. Причин тому много, и по большей части они весьма прозаичны: жалобы придворных на запредельные расходы на флот, растущее негодование внутри Китая и завершение работ по обновлению Великого канала, что сделало защиту прибрежной торговли от пиратов (к тому моменту и японцев, и китайцев) менее насущной. Однако самая важная причина заключалась в том факторе, который по настоящее время оказывает влияние на состояние дел в Китае: политическое противостояние между противоборствующими элитами. В 1430-х годах всколыхнулось пламя конфликта между евнухами и конфуцианцами при дворе. И те, и другие желали обеспечить себе доступ к высшей власти. В морской торговле заправляли евнухи, поэтому конфуцианцы неизменно рекомендовали не вкладывать чрезмерные средства в поддержание и расширение флота, как военного, так и торгового. В силу всего этого флот Мин, который на пике включал 3000 кораблей, стал стремительно уменьшаться.
Рис. 3.16. Путешествия на Запад при династии Мин. По данным [Veeck et al. 2011]. Картограф: Мэри Ли Эггарт
В 1644 году, после многолетних войн, маньчжуры – народ, базирующийся на территории современного Северо-Восточного Китая (отсюда историческое название Маньчжурия), – сверг пришедшую в упадок династию Мин. Предками маньчжуров было тунгусско-маньчжурское племя из Центральной Азии. Они не разделяли интереса к развитию морской навигации, который объединял династии Сун и Мин. По расчетам [Crossley 1997: 81], захватнические войска маньчжуров включали всего от 120 до 150 тысяч людей «под знаменами» (подразумевается специфический вид военных формирований, которые различались по знаменам). Такая небольшая армия не смогла бы одержать верх над Мин, если бы та не была уже подорвана внутренними бунтами и неоднократными бедствиями, включая голод, которые охватили сразу множество регионов страны. Маньчжуры во многом повторили путь монголов. Им удалось сломить Мин при поддержке зарубежных торговцев и немалого числа китайцев-ханьцев, которые участвовали в бунтах против правящей династии. Маньчжуры, как и монголы, активно применяли методы устрашения и насилия для получения доступа к ресурсам и средствам, в которых нуждались их солдаты. После осады Ян-чжоу (в южной части Цзянсу) в массовых захоронениях у городских стен было сожжено более 800 тысяч тел.
Большую часть тех 268 лет, которые маньчжуры управляли Китаем в качестве династии Цин (см. рис. 3.17), экономика Китая продолжала развиваться в прямой связи с расширением морской торговли, как и при династиях Сун и Мин. Время правления Цин совпало с активизацией европейской торговли. Китай снабжал весь мир чаем, фарфором, шелком, мебелью из редких видов дерева, перцем и многими другими товарами. Цин удалось снова захватить Шелковый путь у нескольких групп в Синьцзяне, однако торговые маршруты по морю оставались более прибыльными, особенно в области реализации чая и керамики. Морскую торговлю тогда развивали и Европа, и Северная Америка. Предприятия эпохи Цин были по большей части традиционалистскими, и процветание торговли было лишь в некоторой степени связано с технологическими новациями средств производства. При этом сильно возросли общие показатели производства традиционных товаров, которыми славился Китая. Чай, фарфор, шелк и прочая продукция пользовались огромным спросом у растущего среднего класса на Западе. Сельское хозяйство стало более трудоемким. Китайцы начали культивировать такие западные культуры, как кукуруза и картофель, однако в целом в сельском хозяйстве каких-то существенных нововведений не было. Маньчжуры преуспели в усмирении исторических конкурентов Поднебесной на Западе, в частности, в Монголии, Туркестане (Синьцзяне) и Тибете. В это время Китай располагает наибольшей территорией, чем когда-либо прежде. В период примерно с 1680 по 1820 год постепенно расширялась торговля между Востоком и Западом. Начиная с 1820-х годов европейцы проявляют все большую настойчивость и алчность в отношениях с Китаем, а «незаконная» торговля опиумом выходит из-под контроля.
Рис. 3.17. Максимальные пределы Китая при династии Цин.
По данным [Poon 2015]. Картограф: Мэри Ли Эггарт
Первый этап нахождения Цин у власти был временем процветания, которое не могло быть долгосрочным в отсутствие инноваций и в условиях стремительно растущего населения, особенно в заключительное столетие правления династии. С 1600 по 1911 год население Китая удвоилось, а по некоторым оценкам даже утроилось. В результате из земли приходилось выжимать все больше ресурсов. При этом нехватка продовольствия и последующие восстания, напрямую связанные с ухудшением условий окружающей среды и природными бедствиями ближе к концу династии Цин, во многом способствовали крушению всей династической системы в 1911 году. Впрочем, это были далеко не все проблемы, с которыми Китаю предстояло столкнуться. Об этом поговорим в следующем разделе.
Современный Китай
Большинство историков маркируют начало современности для Китая заключением в 1842 году Нанкинского договора, который положил конец Первой опиумной войне между Цин и Великобританией. Конфликт произошел после того, как Китай предпринял попытку прекратить незаконную торговлю опиумом, подвергнув сожжению запасы наркотика, которые британские торговцы хранили на складах в Гонконге. Вопреки всевозможным запретам на изготовление и потребление опиума на родине британцы поставляли опиум, произведенный в Индии. Наркотик продавался китайским посредникам в обмен на серебро. В свою очередь те распространяли опиум среди стремительно растущего числа китайских наркоманов. На вырученные незаконным образом средства британцы закупали чай, который пользовался большим спросом и в Великобритании, и во всех британских колониях. Проваленная военная кампания никак не сказалась на торговле опиумом. Широкое пристрастие к опиуму среди представителей среднего класса, в особенности среди мелких аристократов в сельской местности, – одна из причин, стоящая за неэффективным противостоянием Китая иностранной агрессии. Для китайцев Нанкинский договор станет одним из длинного ряда унизительных «неравных договоров», навязанных Поднебесной западными державами. Память об этих унижениях свежа и по сей день. Неравные договоры, на которые маньчжурские правители были вынуждены соглашаться, обеспечивали покорность Китая постоянными угрозами со стороны западных стран сжечь дотла густонаселенные прибрежные города Поднебесной. Иностранные компании, пользовавшиеся поддержкой собственных правительств и перспективой военного вмешательства, положили начало эксплуатации Китая в коммерческих масштабах. Это привело к множеству существенных географических и экономических изменений, в том числе стагнации китайского производственного сектора и внутреннего развития страны. Ко всему прочему, договоры обеспечивали иностранцам экстерриториальные привилегии, которые защищали приезжих от местных китайских законов и системы наказаний. В то же время контроль над прибыльной международной торговлей постепенно перестал быть монополией правительства Цин и перешел к другим странам и зарубежным компаниям. Невозможно как-либо нравственно оправдать казавшийся бесконечным поток иностранных интервенций и политических манипуляций. Это трагический период великого уничижения и страшных лишений народа Поднебесной под гнетом иностранных компаний и соглашателей-китайцев, которые получали огромные доходы, пока население было вынуждено довольствоваться мизерными зарплатами, быстро растущими ценами на продовольствие, перешедшим все разумные границы допустимого потреблением опиума и всеобщей коррупцией.
Еще до развязывания опиумных войн явственно ощущалась внутренняя слабость Китая. На конец XVIII–XIX век приходится множество восстаний против нищенского существования народа и чрезмерно высоких налогов. Среди подобных бунтов особенно выделяются восстание Белого лотоса (примерно 1795–1804 годы) и Восстание тайпинов (1850–1864 годы). Внутренняя нестабильность Китая свидетельствует о глубине проблем, которые сформировались за период медленного заката династии Цин. Опиумные войны и их бесславная развязка породили разрушительные явления. Не пройдет и столетия, как все политические, общественные и экономические основы жизни в Китае преобразуются самым кардинальным образом.
Силы, которым Нанкинский договор развязал руки после 1842 года, были не только социально-политическими, бросавшими решительный вызов заведенному порядку, но и экономическими и технологическими. Последние сыграют в конечном счете свою особую роль в трансформации окружающей среды и пространства Китая. В XIX веке стало очевидно, что на фоне бурно растущего населения Поднебесной и сохранения устоявшейся системы сельского хозяйства и промышленности нельзя было обеспечить оптимальные условия жизни сразу для всего китайского народа. Кроме того, ясно ощущалось, что обширная территория Китая не имела полноценной наземной транспортной инфраструктуры. Это ограничивало дальнейшие возможности расширения торговли и приводило к росту цен на самые основополагающие товары, в особенности из прибрежных районов и зарубежных анклавов. К середине XIX века Китай располагал транспортной системой из плохо интегрированных друг с другом дорог (в том числе железных), портов и прочих инфраструктурных объектов, которые, вопреки огромным природным ресурсам и дешевой рабочей силе, суммарно не могли обеспечить Китаю становление в качестве современной державы. Проблемы географического характера – слабые экономические и политические связи между отдаленными друг от друга регионами Китая – делали всю нацию особенно уязвимой к иностранному вмешательству, которое стало характерным для всего последующего периода истории Поднебесной.
Договорные порты и приход Запада в Китай
Одним из наиболее существенных нововведений для пространственного оформления Китая в свете неравных договоров стало учреждение иностранных «договорных портов». Нанкинский договор требовал от слабого правительства Цин дозволять западным торговым компаниям открывать фабрики по производству шелка, текстиля и прочей продукции и управлять необходимой портовой и складской инфраструктурой в отдельных городах, расположенных на морском побережье и на берегах крупных рек Китая. При этом такие предприятия фактически находились вне таможенного контроля Поднебесной. Десятки тысяч выходцев из западных держав прибывали в Китай и основывали в приморских городах фабрики и импортно-экспортные компании. Первоначально существовало всего пять договорных портов. На пике их число превысило сотню. Сформировался целый пласт новых торговых и промышленных центров, которые накладывались на существовавшую структуру крупных коммерческих центров, возникших в период династий. Предприниматели, заправлявшие в договорных портах, внедряли новые производственные технологии, инструменты, приборы и вооружения, новые средства сбора, хранения, обработки и распространения товаров и современные подходы к ведению бизнеса, обеспечению бухгалтерского учета и разрешению торговых споров. Нововведения пошатнули экономические основы Китая и привели к существенным преобразованиям в Поднебесной вплоть до 1949 года, когда власть в стране попала в руки нового революционного режима. Одним из самых важных географических последствий учреждения договорных портов стали пространственные перестановки и реструктуризация производственного сектора в пользу экспортной продукции.
Ослабленная династия Цин в конечном счете была свергнута на волне общественного негодования и националистических настроений. На место Цин пришло республиканское правительство, условно действующее исходя из демократических принципов и идеалов Сунь Ятсена – политического деятеля националистического толка, который частично получил образование на Гавайях. К сожалению, образованная в 1912 году Китайская республика изначально не продемонстрировала эффективности в обеспечении национального развития. Фракционность, зародившаяся еще в последние годы упадка Цин, создала условия для захвата власти во внутренних районах Китая могущественными региональными военачальниками. Этот период раздробленности обычно называют эпохой милитаристов. Центральному республиканскому правительству так и не удалось обеспечить полный контроль над всей национальной территорией. Не стоит также забывать о том, что в это же время иностранные державы де-факто управляли большей частью промышленных мощностей Китая. Естественно, в результате действия этих двух факторов сократились налоговые поступления в казну, а то, что все-таки удавалось получить с населения, исчезало в руках коррупционеров.
Именно в этот период общенационального смятения и нестабильности происходят два важных события. Во-первых, в 1921 году в Шанхае учреждают Коммунистическую партию Китая (КПК). На дальнейшее оформление движения ушло много лет, однако многих интеллигентов в городах привлекало стремление партии к возрождению китайского национализма и обеспечению независимости страны от зарубежного вмешательства и контроля.
Росту КПК препятствовали официальные власти, признавшие движение противозаконным, но в конечном счете КПК показала способность к единению нации и высвобождению Китая из-под гнета иностранной оккупации. Во-вторых, к власти над Китаем приходит Чан Кайши (также Цзян Цзеши). В начале 1920-х годов Националистическая партия Китая (Гоминьдан [ГМД]), первоначально основанная Сунь Ятсеном и его сторонниками для управления республикой, была преобразована при содействии советских консультантов, которые в тот момент совсем недавно завершили свержение имперского режима в России. Реорганизация происходила в авторитарном ключе и преобразовала ГМД в некое подобие российской большевистской партии – будущей Коммунистической партии Советского Союза. В то же время была основана и Национально-революционная армия во главе с Чан Кайши. Сунь Ятсен скончался в начале 1925 года. После крайне запутанной внутренней борьбы за первенство в ГМД Чан Кайши возглавил и партию. Практически сразу же начались военные кампании против милитаристов и – что наиболее существенно – новообразованной КПК. Этот конфликт, начавшийся так давно, по сей день не утратил свое значение. Именно разрыв между ГМД и КПК лежит в основе разлада между Тайванем и континентальным Китаем, который у всех на слуху в наше время.