Гвендолен Артерберк
Окольцованные
Он
– Почему же ты меня тогда не поцеловал? – она задала вопрос с какой-то ноткой грусти.
– Это очень сложно объяснить, но я попробую. Ты же знаешь, я был книжным мальчиком. И мне всё казалось, что должен быть какой-то особенный знак или импульс, что ты мне как-то покажешь, что тоже этого хочешь. А поскольку я очень слабо представлял, в чём конкретно состоит этот особенный знак, то я просто побоялся. А вдруг я всё неправильно понимаю? И ты сейчас дашь мне пощёчину и убежишь…
Она смотрела на меня, широко раскрыв глаза, как будто я открыл ей какую-то потрясающую тайну.
– А я тогда решила, что я тебя совсем не привлекаю – ну как женщина. В тех книгах, которые читала я, мужчина всегда первым проявлял инициативу и брал ситуацию в свои руки. Мне казалось, что ситуация достаточно прозрачна, и если ты ничего не делаешь – значит, просто не хочешь…
Такая простая мысль не приходила ему в голову. Сейчас, вспоминая ту ситуацию, он вдруг понял, что это собственно и был тот самый знак, который он всё время ожидал, просто понятно это стало значительно позже…
– Если я решила поехать на подобную прогулку именно с тобой, куда бы я от тебя убежала? – она улыбнулась своей обычной загадочной и немного грустной улыбкой.
В это мгновение вагон слегка тряхнуло, освещение мигнуло, и её качнуло в его сторону. Сам он устоял – он всегда умел держаться в метрополитене так, что никакие толчки не могли сдвинуть его с места. Он обнаружил, что её лицо находится всего в нескольких сантиметрах от него. Он коснулся её губ своими, сначала очень осторожно, но потом, отбросив сомнения, поцеловал по-настоящему. Прервать этот увлекательный процесс он смог, только когда поезд в очередной раз стал замедлять ход. Выражение её лица опять изменилось. Сейчас она напоминала хитрого котёнка, скорее даже кошку. Она медленно облизнулась, не сводя с него своих глаз, в которых замерцали какие-то искорки – или это отблеск станционных огней?
– Станция «Краснопресненская», переход на станцию «Баррикадная»
– Здесь мы встретились первый раз, помнишь? Нас родители потащили с собой на какую-то выставку, и тогда я в первый раз тебя увидел. Ты была такая… как волшебная принцесса…
– Я мало что помню – я же тогда вообще первый раз была в метро…
Она
Свою первую поездку в метро я вспоминаю не без труда. Да и то, скорее, это эффект вторичной памяти. Просто одно время родители постоянно рассказывали друг другу, а заодно и мне, о моей первой поездке. Вопреки опасениям бабушки, я ни капельки тогда не боялась. И вовсе не потому, что я была «храбрая девочка», отнюдь. Ведь родители сказали мне, что «сегодня мы поедем на подземном поезде». И я сразу же решила, что мы спустимся в шахту, и я непременно должна встретить гномов. Гномы в моём тогдашнем представлении обязательно должны были носить красный колпак и быть с бородой. Я так хотела увидеть настоящего гнома, что почти не сопротивлялась, когда меня одевали. Может быть, только один раз запуталась в колготках.
Была ранняя весна, а я недавно переболела, и мама очень боялась, что «я опять простужусь» и что я «проболею все каникулы». До станции метро мы доехали на троллейбусе, этот вид транспорта был мне уже знаком. Когда мы подошли к входу, я попыталась открыть высоченные двери сама, но они даже не дрогнули под моими ладошками. Папа одной рукой распахнул створку, и я вошла в сияющий зал с каменным полом и потолком «выше неба».
Мы подошли к турникетам – они казались мне воротами подземного царства, возвышаясь справа и слева как скалы. Я было рванулась вперёд, к гномам. Но раздался резкий щелчок, и дорогу мне перегородили какие-то блестящие палки. Мама вскрикнула своё обычное «нукудажеты» и что-то вставила в турникет. Механический звук протрещал внутри устройства, и преграда передо мной исчезла. Я побежала дальше, но остановилась перед движущейся поверхностью, ступенчато уходившей вниз, не зная, как быть. Мама взяла меня за руку, и мы вместе ступили на спускающийся эскалатор.
Внизу я сразу начала вращать головой в поисках гномов, но ни одного обнаружить не смогла. Подъехал поезд, двери не открылись, как это обычно бывает в наземном транспорте, но куда-то исчезли в стенах. Мы вошли в вагон, и я сразу же забралась на диванчик, приклеившись глазами к окну. Поезд вошёл в тоннель, там было совсем темно, и никаких драгоценных камней или золотых слитков, только тянулись какие-то тёмные трубы и мелькали редкие всполохи цветных огней. Мой энтузиазм постепенно улетучивался, и к концу поездки я уже готова была заплакать.
На очередной остановке мама потянула меня к выходу. Я было начала сопротивляться, но потом смирилась со своей невесёлой участью. Когда двери вагона раздвинулись, я остолбенела. Передо мной стоял самый настоящий гном, с густой чёрной бородой, в длинном плаще и высокой островерхой шляпе, в руках у него была суковатая палка. Он посторонился, пропуская нас на выход. Я вышла и сразу же обернулась – гном уже вошёл в вагон и стоял в проходе, глядя прямо на меня. Я смотрела на него, застыв от удивления и восторга. А он вдруг, подмигнув мне, приподнял свою палку и стукнул ей по полу. Как по команде, двери стали закрываться, и через несколько мгновений поезд тронулся.
– Мама, мама, посмотри, гном!
– Где ты нашла гнома, детка, – рассеянно сказала мама, высматривая кого-то по сторонам.
– Да вот же, в вагоне! Он уже уехал, что же ты не смотрела.
– Дочка, погоди со своими гномами, нам надо не разминуться…
С кем там нам надо не разминуться, меня в тот момент совершенно не интересовало. Я встретила самого что ни на есть взаправдашнего гнома, и тогда для меня именно это было самым важным в жизни. То, что именно в этот день я первый раз встретилась с ним, абсолютно стёрлось из моей памяти. С другой стороны, чему же здесь удивляться? Семилетних мальчишек на свете полным-полно, а подземного гнома так запросто не встретишь. Впрочем, сообщать ему это сейчас совершенно не стоит.
