Хельга Графф
Нигерийский синдром
Глава 13
На следующий день удалось дозвониться до Агнес. На наш вопрос, когда она вернется, эта прошмандовка нагло заявила, что не скоро, потому что ей нужно повидаться с матерью, и к нашему отъезду она приехать не сможет! Мы пребывали в ярости! К людям, которые им помогли, поверили, привезли деньги и подарки, она не собиралась приезжать даже хотя бы ради приличия. Ну и скоты! Других слов у меня не было! Когда мы только собирались ехать, Лева мне сказал: «Вот увидишь, сколько они тебе подарков надарят!» Он глубоко ошибся. По меньшей мере, сувениришко бы какой завалящий в память о нашей встрече и об Африке подарили, а то обобрали и забыли. Я не расистка, но когда тебя бессовестно обманывают и обворовывают, у любого возникнет расовая неприязнь, если не ненависть, к любой национальности, переступившей эту черту!
Мысли о том, что все это фуфло, постоянно бродили в моей голове. Тот Дом надежности, где развернулся весьма слезоточивый драматический спектакль, не мог быть их домом, и теперь я в этом не сомневалась, как не существовало никаких дочек – сестер Даниэля. В тот день, когда привозили деньги, после акции, я попросилась в туалет. Меня отвели в глубину особняка и оставили в помещении, мало напоминающем туалетную комнату. Вместо унитаза стояло ведро, а в кранах ни капли воды. Все это означало лишь одно, что здесь постоянно люди не живут и жить совершенно не могут, тем более такое количество представительниц слабого пола, а значит, и все остальное находилось под большим сомнением!
Чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей, мы пошли с Вовкой в соседнюю лавку, где продавали сувениры из дерева. Неподалеку увидели мечеть. Ганские мусульмане отмечали праздник, поэтому все верующие оделись в нарядные одежды. Их было множество, полный двор. И где только этих мусульман нет, все равно что китайцев!
Снявшись на фоне величественных минаретов, заглянули в сувенирную лавку. В полумраке комнаты стояли столики с разложенным на них товаром – прелестными фигурками различных животных и птиц. На стенах висели деревянные ритуальные маски, которые выглядели крайне зловеще и жутко. Я сразу же обратила внимание на потрясающую полуметровую фигурку кота, который стоял развернувшись и оскалив свои небольшие клыки. Фигурка была выполнена с огромным мастерством. Резчик по дереву сумел на удивление точно передать грацию животного и его внутреннюю силу. Казалось, еще мгновение – и кот, ожив, легко, без усилий, спрыгнет на пол. У меня сразу же возникло желание купить его, тем более по восточному гороскопу я тоже Кот, но цена кусалась, почти как и животное, и возможности заплатить за нее четыреста седи – практически сто пятьдесят евро – на сегодняшний день просто не было. Вот черт, как плохо жить без денег! Впоследствии я очень об этом пожалела и буду, конечно же, жалеть до конца жизни. Эта великолепная фигурка до сих пор стоит у меня перед глазами. Тут послышался оклик:
– Мадам! – худенькая, еще нестарая женщина, показывала рукой за мою спину.
Я оглянулась. В глубине хижины на импровизированной лежанке сидел маленький ребенок – годовалая девочка. Обожаю малышей! Удивительно, но у африканских детей нет игрушек. Причем никаких. Ни погремушек, ни мягких, ни твердых. Они просто молча сидят и глядят на окружающих. Повозившись с ребенком и сфотографировавшись с ним, мы уже хотели уйти, когда принесли еще одного юного негритенка. Маленький Чунга-Чанга без капризов и слез спокойно пошел ко мне на руки, и Вова сделал очередной снимок. Существуют еще дети-ангелы, как впрочем, и детки-отморозки, из которых в дальнейшем вряд ли вырастет что-то путное.
Таким пацаном был сын дочери двоюродной сестры моей тети. Как-то раз мы имели «счастье» познакомиться с этим, правда, не чудом, а чудовищем, когда гостили у нашей родственницы. В дверь позвонили, и только я открыла ее, как в квартиру ворвался четырехлетний террорист, который прямо с порога, замахнувшись на меня кулаком, заорал: «Как дам сейчас по балде!» и помчался в комнату. Я едва успела увернуться от попытки агрессора дать мне в глаз. А потом мы узнали, что ад на свете есть!
Пока продолжался обед (около двух часов), он с дикими воплями носился по комнатам, сломав пару предметов мебели, разбив несколько тарелок и по ходу сорвав занавески, при этом периодически нападая на нас, взрослых, сидящих за обеденным столом. Тихонько подкравшись, изо всех сил наступил мне на ногу, едва ее не покалечив, затем вцепился в волосы моей кузины, да так, что едва отодрали, и напоследок укусил тетю за нос.
Мать «террориста в натуре», эта толстая корова, не сделала ни малейшей попытки успокоить свое сумасшедшее чадо и после очередной выходки лишь вздыхала. И только тогда, когда этот гаденыш со всего маху бросил в суповницу свою машинку и полкастрюли оказалось на наших перепуганных лицах, засмеявшись, сказала: «Сыночек, не нужно это делать сейчас!» Наверное, ему надо было дождаться ужина, тогда он смог бы запросто надеть нам на головы тарелки с картофельным пюре и кидаться котлетами, как коктейлями Молотова! Все это было бы очень мило, если бы не было так скверно! Наконец, хулигана удалось поймать и запереть в комнате, чтобы он хоть немного успокоился и пришел в себя.
Мы планировали переночевать у тетки, но моментально изменили наши планы, когда озвучила свои размышления бабушка дьяволенка:
– Не иначе, бандитом будет, – с плохо скрытой гордостью за внука сказала она, – вот только боимся, что как-нибудь ночью он нас всех перережет!
Дожидаться кровавой развязки не стали и, взяв ноги в руки, быстрее ветра умчались в гостиницу. Самое интересное, что никакие наши убеждения, что ребенка надо показать не только психологу, но уже и психиатру, на глупых мать и бабушку воздействия не возымели.
На мой взгляд, для начала не мешало бы дать малолетнему негодяю порцию витамина «Р», то есть ремня, чтобы он понял, «что такое хорошо, а что такое плохо», а если результата не будет, просто лечить. Немецким детям тоже все позволено, но они в большинстве своем не агрессоры и, как я заметила, даже в младенческом нежном возрасте никогда не капризничают и весьма доброжелательны. Ну а если попадается иногда подобный кадр, тогда его моментально вручают в руки психологу, который работает с ним до победного конца и обязательно добивается положительных результатов для пользы самого же ребенка.
Африканские детки отличаются инертностью и полным отсутствием желания поплакать и покапризничать, в отличие от наших российских и европейских ребятишек, которые при нежелании несчастных родителей осуществить какие-либо их желания и запросы как снопы валятся на пол и, дрыгая в сумасшедшей истерике ногами и колотя по полу руками, оглашают своим диким ревом всю округу. В самом раннем детстве у меня тоже была такая, правда, неудачная попытка получить то, что хочу, но мама на корню пресекла мою незаконную акцию. Рывком подняв рыдающее и орущее потомство за шиворот с пола, она, прислонив меня к стенке, сделала внушение:
– Прежде чем сказать «купи», спроси, есть ли у мамы деньги!
С тех пор и до сегодняшнего дня я никогда ничего не просила и не прошу, но знаю точно, что воспитанность ребенка практически на девяносто процентов зависит только от родителей и их воспитания и лишь на десять процентов от его характера.
Вместо шикарного кота пришлось купить самого дешевого маленького и страшненького кособокого крокодила, причем не лучшего качества, но лучше уж такой «красавец», чем вообще никакого сувенира из Африки!
Днем позвонил Квамэ и сообщил, что договор будет готов через двое суток, как раз в день нашего отъезда.
После обеда мы сидели в номере, как вдруг неожиданно дверь открылась и в номер ввалился мордатый китаец, который, явно не ожидая увидеть кого-либо из проживающих в комнате, извинившись, срочно ретировался, спешно закрыв за собой дверь. Нас возмутила такая наглость! Значит, пока нас нет в номере, абсолютно любой из этих паразитов может проникнуть внутрь, покопаться в наших вещах, подкинуть что-нибудь запрещенное, например, наркоту и… прощай, Россия, прощай, Германия, надолго, может, навсегда, а возможно, и прощай, жизнь, ведь во многих странах арабско-азиатского региона за распространение наркотиков наказание одно – смерть! Пришлось посетить администрацию, возмутиться произошедшим и пожаловаться. Они сделали из своих узких круглые и удивленные глаза и пообещали разобраться.
Теперь за границей везде возможны любые провокации и надо держать ухо востро. Мир сошел с ума и перевернулся с ног на голову, поэтому выживать нормальным людям рядом с умалишенными очень сложно! Однажды в поезде при пересечении польской границы на остановке в наше купе, где мы ехали с Левой и еще одним попутчиком, залетел мужик. Ничего не говоря, он кинул свою увесистую сумку под наше сиденье и в одно мгновение испарился. Через пять минут пришли польские таможенники, проверили документы и попросили освободить купе для досмотра, который, к счастью, был поверхностным. Как только они ушли, вновь появился этот товарищ и, забрав свой баул, так же молча вышел из купе.
Неожиданно вспомнили с Левкой Штирлица: «Как близко мы были к провалу!» Как не смогли, не сообразили помешать ему? А если бы таможенники что-то обнаружили, например, контрабанду, что делали бы тогда? Рассказывали бы сказки о мужике-«летучем голландце», который бросил свой опасный груз в купе к чужим людям и бесследно исчез в неизвестном направлении? Вот тогда неприятностей нам мало бы не показалось! Поэтому только бдительность – наш самый первый и верный друг!
…И вот наступил день отъезда после, прямо скажем, неудавшейся операции с африканцами. С утра посмотрела на себя в зеркало… а зря. На меня, вылупив глаза, смотрела мерзопакостная багрово-красная ряха, больше похожая на отварные морепродукты – раков или креветок. Кошмар! Кто это? Неужели я?! Загар был таким ужасающе отвратным, что сердце прямо зашлось от горя! Сколько же он будет держаться? А вдруг никогда не пройдет?! Это вам не крымское золотисто-шоколадное покрытие, которое может соблазнить любого мужчинку, даже далекого от походов налево, а нечто, больше похожее на ожог третьей степени или жертву людоеда, который только начал объедать морду лица. Никогда больше не поеду в эти жуткие края, зарекаюсь! Ну ни в чем нет радости, просто ни в чем!
Зыбкая надежда на положительный исход операции еще теплилась, и как правильно отметили мои душевные половинки, нужно же нам было хоть во что-то верить! К вечеру подъехали Даниэль и Квамэ и привезли документы. Им удалось заверить доверенность, но что это был за договор! Подписи нотариуса сделаны фломастером, внизу стояло штук пять разных печатей, одна из которых уж очень напоминала ганскую монету. Сделать такую печать несложно, надо просто обмакнуть монетку в чернила и шлепнуть ее на бумагу. Уже по внешнему виду сего договора было понятно, что это полное фуфло, но мы еще по-прежнему… верили. Сумасшедшие, наверное…
К диковинному документу была приложена и копия паспорта Даниэля, который он якобы получил на днях. Интересно, а как же без паспорта улетела самолетом в соседнюю страну его наглая мамаша? С фотографии на нас смотрел какой-то мордатый негр, ничем не напоминающий Даниэля, но все данные почему-то совпадали. Значит, либо фотокарточка была фальшивой, либо сам Даниэль ненастоящий, носящий, очевидно, другую фамилию и имя. Тем не менее мы подписали эти странные документы и распрощались с ними. Квамэ нас заверил, что вышлет бумаги из департамента государства Кот-д’Ивуар и мы должны будем, снова заплатив деньги, выкупить необходимую им справку и освободить траст. За пару часов до отъезда мы беседовали с Даниэлем.
– Почему именно Германия? Почему не Англия, к примеру? – поинтересовалась я.
– Потому что так сказал папа, – ответил он, – поэтому только Германия!
Затем поделился своей мечтой, что хочет учиться и стать врачом. Мечты были хорошие, а вот пути достижения доверия не внушали.
Получив на руки счета за проживание, вечером мы выехали в аэропорт Аккры, Котоку. Такси оказалось жутко раздолбанным, впрочем, как и все остальные автомобили этого «чудного» города, а водитель совершенно тупым. Внезапно началась гроза, а это хорошая дорожная примета!
За окнами авто бушевала непогода. Никогда не думала, что в Африке бывают настоящие грозы с молнией, громом и сильнейшим ливнем, хотя… тут же существует сезон дождей, причем длительный. Водопад не прекращался, а мы тем временем блуждали с этим идиотом-таксистом по Аккре, пытаясь найти дорогу в аэропорт. Раз пять или шесть он останавливался, вылавливая редких прохожих, чтобы найти дорогу, чем привел нас буквально в состояние паники. Мы уже не сомневались, что вообще не сможем туда добраться.
В конце концов, выехав на нужную дорогу, устремились к цели. Подъехать к зданию аэропорта вплотную не получилось. Вся дорога впереди была запружена бесконечным потоком автомобилей, и мы освободили такси метров за пятьсот до входа в терминал. Только выгрузились из авто, моментально погрузившись в этот безумный хаос из людей, автомобилей, чемоданов и дождя, как сразу же к нам подскочили бойкие юноши и всучили тележку.
Нам с Левой тележка была не нужна, а вот Вовка зачем-то решил ее взять и заплатил требуемые сорок седи. Обман раскрылся на подходе к зданию аэропорта. Тележки ничего не стоили и валялись везде бесплатно, а эти мошенники толкали их глупым европейским туристам за деньги. От обиды за то, что позволил себя провести, Володька прикусил губу и дулся на нас еще полчаса, как будто мы виноваты в том, что он отдал им свои деньги!
Паспортный контроль прошли без проблем. В очереди стояли в основном белые. Их было намного больше, чем черных, и в наших душах воцарилось относительное спокойствие. Зал отлета, в отличие от зала прилета, выглядел очень даже прилично. Здесь располагались магазинчики, где продавали сувениры и украшения, напитки и еду. В ожидании рейса мы сидели, разговаривая о жизни, обходя лишь тему нашего бессмысленного путешествия. Уже в самолете в последний раз взглянули в иллюминатор, прощаясь, надеюсь, навсегда с этой непонятной страной самого, пожалуй, странного континента на этой планете!
Глава 14
Аэропорт Амстердама. От терминала к терминалу – километры пути, почти такой же огромный и бесконечный, как Франкфуртский. Пройдя без проблем паспортный контроль, мы собирались уже двинуться дальше, как были остановлены голландскими таможенниками для досмотра. Вот никогда в дороге не нужно привлекать к себе внимания, никогда! Мы выглядели солиднее и лучше многих других европейских путешественников, очевидно, поэтому ненасытная таможня решила, что у нас уж точно есть чем поживиться.
– Вы с рейса Аккры? – обратился к нам двухметровый голландец и энергичным жестом приказал завернуть на пункт таможенного досмотра.
Мы покорно засеменили за ним. Нет, нельзя выделяться из толпы своим респектабельным видом, иначе сразу же становишься объектом пристального внимания различных служб. А были бы одеты бедно, в футболки, шорты и сандалии, да еще с рюкзаками за спиной, то вообще бы никто даже головы не повернул! Я представила себе, как бы мы комично выглядели в таких «экзотических» нарядах, и сразу же стало смешно.
Два деда-чмо со своими уже далеко не роскошными формами мачо и одна немолодая «девушка» с толстой попой, одетые в шорты, – мрак! Ну это для нас мрак, а для европейцев в порядке вещей и старики с морщинистыми, дряблыми варикозными ногами, и тетки с жуткими целлюлитными ляжками и необъятной «пятой точкой» в шортах и трусах. При этом чувствуют они себя весьма комфортно, без всякого неудобства и стеснения!
Некоторые наши товарищи, покрытые, как гориллы, с головы до ног густой шерстью, носят, например, открытые майки и уверены, что это очень даже сексуально! Впрочем, многим нашим барышням такие самцы по вкусу.
– Наличные деньги есть? – с нетерпением спросил злой таможенник.
– Только сто евро, – ответили мы, хотя наш нарядно- вызывающий вид говорил об обратном.
Он сделал недовольную гримасу и вновь задал вопрос:
– А это? – и указал на мой роскошный портфель из лакированной кожи крокодила, купленный несколько лет назад, как ни странно, в одном из бутиков Санкт-Петербурга.
– Это мой, – дала я «ищейке» отпор, – и он у меня давно!
Недовольство противоположной стороны снова не заставило себя ждать. Таможенник потребовал открыть портфель, тщательно обшарил все уголки и с нескрываемым раздражением, наконец, отпустил нас.
Вспомнилась одна история, связанная с немецкой таможней. В разных городах Германии отношение к пассажирам у таможни свое. В Гамбурге и Берлине никому нет дела до приезжающих, а вот в Ганновере таможенники очень даже активно занимаются «охотой». Я, анализируя их поведение, заметила, что в первую очередь они цепляются к тем, у кого с собой достаточное количество багажа, и особенно их интересуют обладатели клетчатых «челночных» баулов, с которыми так любят путешествовать наши сограждане. Таких пассажиров заворачивают на досмотр сразу же, поэтому мы с Левой предпочитаем передвигаться лишь с небольшими чемоданами, чтобы не привлекать их внимания.
Одно время, много лет назад, мы привозили из России майонез, потому что немецкий есть невозможно, настолько он уксусный и острый, и российские мясопродукты: колбасу, ветчину, сосиски. Спросите зачем? Ведь в Германии магазины просто ломятся от такой продукции. Скажу честно, ломятся, конечно, но все это не наше, не русское и не по нашему вкусу. Да и в русских магазинах тех лет не было того ассортимента, который нам нужен. В свое время немецкая таможня ввела закон, запрещающий ввоз на территорию Германии любых мясных изделий из любой страны мира, а не только из России. Но мы на то и русские, чтобы эти дурацкие законы нарушать. Перед отъездом я, как полководец, всегда планировала операцию по беззатратному провозу запрещенного багажа мимо ганноверских таможенников, которые в белоснежных перчатках, как собравшиеся на бал офицеры, выстраиваются живой цепью перед нашими растерянными согражданами, прибывшими сюда с огромного пространства необъятной России.
Проколов фактически не случалось. Основную нагрузку я брала на себя, потому что знаю немецкий и могу совершенно уверенно, без усилий, пройти мимо любого таможенника, с невероятной легкостью навешав на уши целый таз «лапши».
Левка языка не знает и поэтому в своем чемодане не везет ничего запрещенного. А мой чемоданчик, как правило, заполнен продуктами. Ни один таможенник даже в самом страшном сне не мог представить, что чемодан, предназначенный для вещей личного обихода, используется совсем не по назначению. Обычно, получив свой «наглый», под завязку набитый вкуснейшими русскими деликатесами, чемодан, я с гордым видом везу его мимо кровожадных «акул» таможенной службы, по ходу здороваясь и прощаясь на хорошем немецком. Ни у кого и никогда я не вызываю подозрений. Правда, был один случай, когда меня задержали в аэропорту за то, что громче, чем стоило, сказала: «Аллах Акбар!», причем просто завершила молитву священными словами, но это уже совсем другая история…
Однако и на старуху бывает проруха. В ту поездку мы, вопреки нашим правилам, имели не как обычно пару чемоданов, а объемный багаж, состоящий помимо чемоданов еще из баулов и сумок. Я тщательно спланировала операцию, и она не должна была провалиться. Нагрузив Леву, сама взяла лишь один чемоданчик, забитый до отказа мясными деликатесами российской пищевой промышленности.
– Лева, – наказала я мужу строго, – что бы ни случилось, не показывай виду, что мы знакомы, выкручивайся сам!
Он пообещал меня не трогать, чтобы дать возможность с нашим драгоценным грузом спокойно проскочить кордон. Сначала все шло по намеченному плану. Делая вид, что незнакомы, мы получили свой багаж. Я – один чемодан, зато какой! Левка – несколько оставшихся и пару сумок в придачу. В его багаже ничего запрещенного не было. С невероятным достоинством я прошла мимо таможенников, которые даже не обратили на меня внимания. Лева же со своим, а вернее, с нашим общим барахлом грустно плелся сзади. Мне оставалось пройти ровно два шага в гостеприимно распахнувшуюся дверь, чтобы оказаться за пределами таможенной зоны, как сзади я услышала жалобный окрик: «Оля!», буквально взывающий о помощи. Не обращая внимания, я попыталась выскочить из зала, но пришлось остановиться из-за Левкиных стенаний. Вспомнив все матерные слова и выражения, развернулась, потому что ничего другого мне не оставалось. Представшая перед глазами картина не предвещала ничего хорошего. Рядом с Левой, вцепившись в наш багаж, как пиявка в тело, стояла таможенница. Надо сказать, что служащие женского пола намного вреднее и злее своих коллег-мужчин. Увидев, что я повернулась, она злорадно спросила:
– Ах вот как, так значит вы вместе?!
– Вместе, – тяжело вздохнув, призналась я.
– Тогда прошу, – и тетя сделала красноречивый жест рукой, приглашая в комнату досмотра.
Всё, накрылась моя колбаска медным тазом, разочарованно подумала я, как жалко, обидно, да еще штраф приличный придется платить!
В Германии просто обожают штрафные санкции. Таким образом все государственные структуры очень даже неплохо пополняют казну! Помню, как перед нами задержали французов, которые заплатили за привезенные ими лишние пачки сигарет около шестисот евро. Самое интересное, что официально все сделано очень хитро. Сигареты в упаковках они купили в Duty Free, но почему-то в них было не такое количество, которое можно ввозить беспошлинно, а на десять пачек больше. Легкомысленные туристы на это обстоятельство внимания не обратили, за что и поплатились немалыми деньгами.
Думаю, что делается это специально, чтобы доить беспомощных перед лицом закона граждан. Все покупки приезжающих из Америки, например, проверяются обязательно, и если сумма товара превышает сто пятьдесят евро, приобретения облагаются налогом. А что делается на почтовых складах – и сказать страшно! Всё под тотальным контролем. Посылки и послания потрошат почем зря! Лекарственные препараты изымают полностью, как и многое, многое другое. Любые письма и бандероли из Латинской Америки вскрывают обязательно; оправдывают эти действия бредом, что в почтовых отправлениях могут прятать наркоту. Одна знакомая еще до своего переезда в Германию выслала на наше имя посылку с каким-то своим домашним барахлом, ложками, плошками. При нас раскрыли посылку и заставили заплатить сто, тогда еще, марок. За что, почему, мы так и не поняли!
Строгая таможенница жестом приказала поставить багаж на транспортер просвечивающего аппарата и спросила:
– Что находится в сумках?
Я попыталась увернуться от заданного в лоб вопроса, произнеся очень тихо нечто неопределенное, типа:
– Да так, в общем, ничего особенного…
Но служащая не была настроена на шутки и грозно повторила еще раз:
– Я спрашиваю, что у вас там?
Мысленно попрощавшись со вкусностями и мчась во весь опор навстречу новым неприятностям, я, тяжело вздохнув, выдавила из себя правду:
– Там русская колбаса…
Она ничего не сказала, чемодан открывать не стала, а взялась лишь за сумки. Я еще пыталась избежать конфискации, объясняя ей, что мой муж – диабетик, и если он тут еще задержится, то умрет прямо на этом месте. При этом пришлось наступить Левке на ногу, чтобы он сделал из своего цветущего хотя бы несчастный вид. Не знаю, что повлияло на ее решение, Левкина ли предстоящая скорая смерть в «прямом эфире» или мы были под сильной божьей защитой, но фрау сама погрузила весь наш багаж на тележку и, по-доброму распрощавшись с нами, проводила к выходу! С той поры я уже ничего не вожу из России, а покупаю в русских магазинах Германии наши любимые колбасы и иные деликатесы.
В общем, таможня – не самое страшное, что есть в амстердамском аэропорту. Самое ужасное – это туалеты, которые живут своей, совершенно отдельной от посетителей жизнью. В туалет нельзя просто зайти и, завершив свои действия, нажать на рычаг смыва, нет. Ты можешь лишь войти и сделать дела, а вот когда пустить воду, решает сам «умный» сливной бачок, что, конечно же, унижает наше человеческое достоинство! Ведь всегда неловко, когда в неготовую к приему нового посетителя кабинку вслед за тобой входит очередной клиент. Никакой очереди на момент посещения мною туалета, как ни странно, не было, но почти все кабинки были заняты. Покидать свое славное убежище дамы, похоже, не собирались, и через несколько минут стало понятно, почему. Мое недоумение рассеялось, когда, закончив свои дела, я не нашла для начала кнопку слива. Пометавшись по кабинке и обшарив все углы, пришла к выводу, что он работает на каком-то другом, пока еще неясном мне, уникальном принципе. Для начала энергично попинала унитаз ногой в надежде, что, возможно, вожделенная вода выливается только при непосредственном контакте лишь с определенной частью тела, но отнюдь не попой. Нет, номер не прошел! Из бачка не вылилось ни капли. Может, эта сволочь реагирует на голос, пришла в голову дельная мысль, как только вспомнила заклинание «Сезам, откройся!». «Слышь, пусти, пожалуйста, воду!» – сказала я миролюбиво вполголоса. Результата не было. За дверью уже начали возмущаться, но почему-то очень грубыми голосами, весьма похожими на мужские, и по-русски:
– Чё там этот хрен в средней кабинке застрял?! Целый день там что ли сидеть собирается?!
Что за новые тенденции женщин хренами называть?! Вот только у русских терпения и не хватает, только они вечно и вякают! Иностранцы бы и слова не сказали, даже если бы простояли здесь целый день, просто молчали бы в «тряпочку»! Ну ты посмотри, до чего же здоровые сейчас бабы пошли, прямо кобылы какие-то! Представляю, как они выглядят, если говорят таким басом! Стало обидно. Пусть-ка попробуют сами справиться с взбесившимся унитазом, тогда и будут завывать, хотя нет, в большинстве своем наши люди чистотой никогда не заморачиваются. Но может, это и правильно?
Вспомнилась история одного интеллигентного товарища, который хотел культурно смыть за собой воду в туалете, но… оказался в больнице! Для начала, нажав на рычаг слива ногой, чтобы не прихватить какую-нибудь заразу, он нечаянно угодил ею прямо в унитаз и там застрял. Затем, видимо, слишком интенсивно пытался вытащить конечность, потому что от тряски на голову ему свалился сливной бачок. Лежа в кабинке с застрявшей в унитазе ногой и бачком на голове, наш гражданин начал звать на помощь, не учтя тот момент, что дверь в туалетную кабинку открывается внутрь. Сердобольные граждане, вломившись в кабинку, «помогли» от души, при этом изрядно помяв страдальца и попутно, для полного комплекта, чего уж мелочиться, сломав ему вторую ногу и руки. Когда потерпевшего привезли в больницу, врачи, узнав его историю, очень долго смеялись, посоветовав остальным туалетным посетителям не строить из себя слишком-то культурных! В сравнении с историей бедного неудачника у меня все еще шло гладко, за исключением малюсенького недоразумения со сливным бачком.
Решив, что, возможно, слив заработает, если выйду из кабинки, я осторожно приоткрыла дверь и высунулась наружу. Перед глазами предстала удивительная картина. В небольшой очереди стояло человек шесть-семь, но исключительно… мужчин! Мое внезапное появление в мужском туалете, наверное, можно было сравнить с картиной художника Александра Иванова «Явление Христа народу». Несколько пар глаз величиной с блюдца в изумлении уставились на меня, и мне ничего не оставалось, как надеть на морду лица независимый вид и, как ни в чем не бывало, насвистывая песню «Течет река Волга», развернувшись, отправиться на прежнее место дислокации…
Желающие справить нужду дружно замерли на месте, а я с независимым видом скрылась в своей кабинке да так, как будто всю жизнь только и делала, что разгуливала по мужским туалетам! Теперь уже без смыва и вовсе покинуть мужское заведение было невозможно! Я задумалась и устало опустилась на унитаз, и тут… как Ниагарский водопад, хлынула вода… Пришлось выйти из туалета с мокрой, но, к моему счастью, не голой попой, вызывая откровенные оскорбления и нахальные смешки окружающих. Да… что и говорить, поездочка получилась, на редкость, «удачной»! После этого случая я даже хотела подать иск к амстердамскому аэропорту о защите чести и достоинства, но пока еще руки не дошли, может, и соберусь когда. Прибыла в Африку с облитыми томатным соком туфлями, уехала с мокрой пятой точкой, а значит и неприятности не за горами!
В ганноверский аэропорт мы прибыли поздним вечером, потому что сначала надо было несколько часов ждать рейс, а потом его еще и надолго задержали. К счастью, мы не везли ничего запрещенного: ни золота, ни бриллиантов, ни денег, ни даже приличной деревянной фигурки – в общем, ни фига, чтобы хоть чем-то заинтересовать ненасытных немецких служащих.
Быстро подхватив свои чемоданы, бросились к выходу. По пути к электричке, следующей в город, остановились на минуту передохнуть. И тут сюрприз преподнес Владимир. Сначала он долго вглядывался в свой чемодан, потом вдруг заявил:
– По-моему… это не мой.
Мы с Левкой с ненавистью уставились на невнимательного друга. Ну как можно перепутать свой чемодан с чужим, тем более, что у этого был темно-синий оттенок и бирка с другим именем! Проклиная всех и вся, пришлось снова тащиться несколько километров обратно на терминал, куда мы прибыли около часа назад, потом объясняться в отделе потери багажа, затем еще ждать, когда нам вынесут Вовкин чемодан, который оставил пассажир, чей багаж так беспардонно уволок Владимир, и только ближе к ночи, прибыв, наконец, домой, почти без сознания, мы рухнули в кровати и мгновенно заснули. Утром Володя уехал, а нам оставалось только ждать хороших новостей из Аккры, попутно подбирая варианты, где можно перехватить деньги, чтобы выкупить злосчастную справку о чистоте наследства.
