Хельга Петерсон
Дыши мной
– Я не спрашивал. – Он с нарочитым безразличием пожал плечами. – Мне снесло башню уже от того, что ей двадцать шесть.
Мэтт ошарашенно вскинул брови.
– Неплохо…
Дверь дома за его спиной снова распахнулась. На крыльцо вылетела закутанная в длинное пальто пышная фигура и замерла. Покрутила светлой головой, осматриваясь. Окурок в пальцах начал жечь кожу.
– Черт… – обронил Иэн, швырнул его под ноги и быстро наступил.
– Иэн! – тут же раздался голос тети. – Ты куришь?
Не успел. Он спрятал руки в карманы парки и круто развернулся к женщине.
– Нет.
Ее взгляд осуждающе метнулся к его кроссовкам. Губы сжались. Детский сад… Однако тетя Мелисса больше не стала комментировать увиденное. Она сошла с крыльца, плотнее запахнула на себе пальто и скрестила руки на груди.
– Что им от тебя было нужно? – Она мотнула головой в сторону дома. Вероятно, в направлении кабинета.
Тайна все равно скоро перестанет быть тайной. Так что…
– Огласить последнюю волю усопшего. – Иэн снова пожал плечами. – Он оставил мне внедорожник.
Выражение лица тети сделалось печальным. И сострадательным.
– О, дорогой… – тихо протянула она.
Она что, рассчитывала на большее?
– И половину дома. – Иэн скривил губы в ухмылке. – Круто, да?
– Половину? – Светлые бровки озадаченно нахмурились. – Только половину?
– Что тебя удивляет? Женатый мужчина должен был обеспечить свою вдову.
Похоже, он один здесь не думал о гостинице, как о своей собственности.
– Боже! – Тетя Мел театрально положила руку на горло. – Он разделил дом на двоих? С ней?!
Да нет, она не изображает. Она правда поражена.
– И чтобы получить свою половину, мне нужно прожить здесь месяц, – хмыкнул Иэн.
Рука нащупала в кармане сигаретную пачку, он почти достал ее, но вовремя затормозил. Лицо матери Мэтта стало совсем убитым.
– Еще и условия выдвинул… Подумать только! Родному сыну!
– Ну… Месяц – это недолго, – тихо подал голос Мэтт. – Даже ты сможешь выдержать.
Единственный островок спокойствия среди этой безумной суеты. Кажется, даже ветер не рвет одежду на Мэтте так, как на всех остальных.
– Это неважно, – бросил Иэн. Пальцы в кармане стиснули пачку. – Мне ничего не нужно, пусть подавится.
– Ты с ума сошел? – Тетя уперла кулаки в пышные бока. —Тебе не нужен дом?!
– Нет.
– Даже слушать не хочу!
Можно подумать, ее кто-то заставляет.
– Он хотел привязать меня наследством, тетя Мел. Не выйдет. Я давно не завишу от этого дома и дальше не буду зависеть.
– И отдашь все непонятной девице?! – Она в сердцах всплеснула руками. – Они были женаты четыре года! Четыре года, дорогой, я расспросила! И она уже имеет право на дом и бизнес, который твой отец начинал еще с твоей матерью?! Ты вообще думаешь, что говоришь?!
Четыре года. Значит, замуж она вышла в двадцать два. Отличный возраст. Непонятная горечь затопила все внутри. Иэн снова сжал кулаки. Заветная пачка так близко, но пальцы так сильно выкручивают неплотный картон, что половина сигарет уже наверняка переломалась.
– Никто о ней почти ничего не знает, – продолжила тетя Мел. – Появилась здесь, устроилась работать то ли горничной, то ли администратором, а потом окрутила Престона. И он, старый идиот, повелся! Седина в бороду… И ведь даже смотреть не на что, кроме смазливой мордашки! – Лицо тети забавно сморщилось. – Ни сверху, ни снизу ничего нет, плоская, как моя гладильная доска!
Иэн непроизвольно хохотнул.
– Она взяла его глубоким внутренним миром.
Хотя и фигура там вполне симпатичная…
– Не смей отдавать ей дом! – вдруг прошипела тетя. – Просто не смей! Твой отец любил это место, душу в него вкладывал!
– Зато я ненавидел.
– Но не отдавать же все аферистке! Продашь свою часть, в конце концов, и купишь что-то ближе к нам! – Она шагнула вперед и порывисто обняла его за плечи. Голубые глаза с беспокойством заглянули в лицо. – Подумай хорошо, Иэн. Ты умный, очень умный мальчик. Да, голова горячая, но пройдет эта вспышка, и будешь жалеть.
Она замолчала. Пламенная речь закончилась. Но тетя не спешила отходить. Между бровей пролегла складка, тревожный взгляд намертво прилип к его лицу. Что она пытается в нем рассмотреть? Остатки здравомыслия? Иэн сжал губы и посмотрел поверх светлой головы в сторону Мэтта. Тот молча наблюдал за сценой. Не пытался влезть. Но, поймав взгляд Иэна, пожал плечами и многозначительно кивнул.
Из легких вырвался тяжелый вздох.
Сговорились! Они не видят, что это чистой воды манипуляция со стороны Престона? Или им плевать? Хотя, конечно, им плевать. Не их, как маленьких, поставили перед выбором: вести себя хорошо и получить конфетку, или конфетка достанется девочке, проезжающей мимо на велосипеде. Иэн сжал челюсти и перевел взгляд на дом: на серый кирпич, заросший плющом левый угол, аккуратные белые рамы…
Возможно (только возможно!), обида сейчас выглядит по-детски. Но при одном взгляде на эти стены по телу снова пробежала дрожь. Необъяснимая смесь обиды, злости и какого-то неясного бессилия. Или это все-таки промозглый ветер, добирающийся до самых темных уголков души? Этот самый ветер вырвал из узла на затылке несколько прядей и принялся швырять их в лицо.
Нужно подарить груду камней блондиночке и забыть о ней навсегда.
Или продержаться тридцать дней и действительно продать свою половину. Теперь уже точно навсегда. Без малейшей возможности вернуться. И тогда план Престона провалится окончательно.
Иэн опустил голову и столкнулся взглядом с глазами тети. Она так и не отошла. Он и не заметил.
– Мэтти, загугли поезда из Карлайла. Мы уезжаем.
Руки тети Мелиссы обессиленно упали.
– Детка…
– Мне нужно вернуться за вещами. – Иэн осторожно обошел тетю и размашисто двинулся к двери дома. – Я не могу выпасть из работы из-за прихоти старого маразматика.
У него действительно есть работа. И своя жизнь. Пусть и неинтересная, укладывающаяся в рамки одной комнаты, заваленной одеждой и пустыми чашками от кофе. Но она все-таки есть, и отложить ее не выйдет.
– Значит, ты вернешься? – прилетело в спину.
Иэн не обернулся.
– Вернусь. – Он рванул на себя дверь. – И это будет последний раз, когда я застряну здесь.
Он вошел в пустой холл и сразу свернул в левое крыло. В несколько шагов оказался возле кабинета, без стука влетел в комнату. Она уже успела опустеть. Очень кстати. На столе все еще лежали бумаги, а рядом – старый потертый брелок-маяк с несколькими ключами на карабине. Этому брелоку тридцать четыре года. Насколько Иэн знал, мать подарила отцу безделушку на годовщину свадьбы, и, пожалуй, только его и можно будет в итоге оставить у себя, когда все закончится.
Иэн быстро схватил связку со стола, сунул в карман и выскочил обратно в коридор.
Пора сваливать.
Глава 3
Бам… Бам… Бам…
Звук проник в сознание сквозь тонкую пленку сна. Размеренный, но настойчивый. Джемма резко открыла глаза. Дневной свет ударил по сетчатке, и ресницы сами захлопнулись снова. Девушка вяло шевельнулась. Натянула одеяло на голову и тяжело вздохнула в образовавшемся «домике».
Бам-бам…
Снова дождь. Это он гулко бьет по карнизу. Погода бесится уже который день, и, кажется, весна никогда не наступит. Зато снег этой зимой так и не выпал. Даже на пять минут. Джемма приподняла одеяло, в «домик» проникла полоска света, глаза начали привыкать. Пора вылезать. Но оторвать голову от подушки нет сил.
Сколько лет она не спала вот так до обеда? Эта возможность исчезла лет шесть назад: никаких выходных, никаких отпусков, режим и график. И вот… Оказывается, всего лишь должно было случиться то, что случилось. Джемма легла в десять. Выпроводила всех гостей, заперла все двери, прошла по всем комнатам, проверила окна и только тогда на гудящих ногах ввалилась к себе в спальню. Казалось, что сон накроет мгновенно. Однако она еще несколько часов лежала в темноте и слушала тишину.
Тишина большого пустого дома может долго не давать уснуть. И потом долго держать в себе, не давая проснуться.
Джемма медленно стянула одеяло, медленно села в кровати. Развернулась и спустила ноги на пол. Стопы тут же нащупали мягкие заячьи уши тапочек. Джемма потянулась к тумбочке, разблокировала мобильник и прищурилась. Час десять. Прелесть. Неудивительно, что ее тошнит, хотя она и выпила всего полбокала. Тянула вино по глотку, только ради того, чтобы поддерживать тосты. Престон не был душой компании, но его смерть собрала на удивление много людей.
И по сравнению со вчерашним днем сегодня здесь просто ужасно, жутко, невыносимо пусто. И тихо. Как же тихо…
Если не считать стука дождя по карнизу.
Джемма сунула ноги в тапки, спрятала телефон в карман пижамных штанов и вяло поплелась к выходу из комнаты. Возможно, стоило послушать родителей и поехать ночевать к ним. Оставаться одной в гостинице на отшибе – план на троечку. Она никогда не ночевала здесь одна. Ну, то есть до недавнего времени – никогда. Но эта гостиница теперь ее, и больше никто за нее не отвечает. Поэтому бросать дом пустым – план еще хуже. Пусть даже тощая девчонка может отбиваться от вандалов только крикетной битой, спрятанной под кроватью.
По спине прошел странный холодок.
Нужно сохранять ясность рассудка. Какие здесь вандалы, Господи? Холмы, трава, обрыв и море до самой Ирландии.
Джемма рывком открыла дверь и вышла в темный коридор. Пробралась к черной лестнице, чьи старые ступеньки привычно заскрипели. Третья сверху, шестая, вторая снизу. Пролет. И дальше вниз. Там ведь должна была остаться какая-то еда. Джемма шагнула в арку светлой кухни, такой же тихой и пустой, как и все вокруг.
Кофе. Нужно много кофе. И поесть. И привести в порядок голову.
Она вставила чашку в кофемашину и нажала на кнопку. Раздалось послушное гудение. Опершись ладонями о столешницу, Джемма навалилась на руки и свесила голову. Веки отяжелели, глаза начали закрываться. Раздрай, милый раздрай. Он все это время держался в стороне, будто все происходящее шло где-то рядом, но не затрагивало. Как за стеклом. Все видно, слышно, но не цепляет.
И вот зацепило. Внезапно, надо сказать.
Джемма резко встрепенулась и с силой потерла лицо. До боли стянула короткие светлые волосы на затылке. Нужно вытаскивать себя из этого состояния. Заполнить дом жизнью, иначе рискуешь утонуть в тишине и пустоте.
Кофемашина закончила разлив и замолчала, кофейный запах пощекотал нос. Джемма вытащила чашку и прошаркала тапками к маленькому квадратному столу у окна. Столик на троих. Его всегда хватало, чтобы не выходить в бар к постояльцам, не оглядываться на чужих людей. А сегодня здесь как раз не помешали бы люди… Она осторожно подула на кофе, отставила его в сторону и мешком рухнула на стул. Мокрый голый сад развернулся за стеклом. Качающиеся от ветра качели-диван, голые деревья… Выйти подышать и то не вариант: продует до костей. До марта туристов можно не ждать. Будет счастьем, если кого-то случайно занесет в гостиницу в ближайшее время.
А до тех пор придется держаться за счет бара.
В смысле, за счет посетителей, конечно, посетителей.
Ветер гулко засвистел за окном, дождь забарабанил по карнизу с новой силой.
Карман завибрировал. По кухне поплыл плавный перебор клавишных. Джемма подтянула к себе кофейную чашку, достала мобильник и взглянула на экран. Мама. Естественно, мама. Сегодня больше никто не стал бы звонить. Джемма отбросила мобильник на стол и включила громкую связь.
– Привет, – вяло произнесла она.
Из динамиков ворвался шум телевизора, воды из крана и «выстрелы» сковородки. Жизнь.
– Выспалась? – Бодрый голос Лилиан Хант заглушал все фоновые звуки.
Выспалась? Скорее, развалилась.
– Да. – Джемма подняла чашку и сделала маленький глоток. – Вроде того.
В динамике что-то громко застучало. Вроде ножа по деревянной разделочной доске.
– Ну и как ты?
– Ну…– Она пожала плечами, будто мама ее видит. – Так себе…
– Все еще не хочешь приехать к нам?
– Нет.
Нужно придумать себе дела, а не удирать. Джемма повертела чашку, кофейная пенка лихо закрутилась в обратную сторону.
– Нужно открыть бронь на сайте, протереть пыль в комнатах, заказать продукты…
– Все, кроме пыли, ты сделаешь и у нас, – перебила мама.
– …разобрать вещи Престона.
В трубке стало тихо. То есть не совсем, фон все еще шумел телевизором, сковородка зашипела особенно громко, но Лилиан замолчала. И Джемма тоже. Но решение вдруг показалось здравым. Пора, наконец, зайти в его спальню. Для начала. Самое время, раз уж сегодня некуда спешить. Что-то нужно выбросить, что-то отдать в приют. В этом же нет ничего страшного. Все люди так делают… Хотя что она может об этом знать?
Нож в динамике гулко лег на доску.
– Джем… – выдохнула мама. – Ты уверена? Может, оставишь это его сыну?
Да, как же. Сыну.
– Иэн не вернется. – Джемма снова пригубила кофе. – Он ясно дал понять. Уехал вчера сразу после оглашения завещания.
– Так он приезжал? – Можно представить, как мама выпучила глаза. – Ты его видела?
– Угу…
– И… что?
– Что?
Мама громко и нетерпеливо цокнула языком.
– Ну расскажи. Как выглядит знаменитый призрак дома на холме?
Наверное, не стоило про него говорить… Джемма закатила глаза.
– Вполне настоящим. Рослым, плечистым, обросшим и злым.
– Надо думать, ты ему не понравилась, – хохотнула Лилиан.
В голове всплыла вчерашняя сцена: Иэн в распахнутой куртке входит в кабинет, от него веет улицей, растерянностью и затаенной тревогой. Он напомнил большого раненого пса. Рану не видно, но по синим глазам ясно: она есть, прячется под бурой шерстью…
От непрошеных воспоминаний по телу прошла дрожь.
– Нет, – отрезала Джемма и снова приложилась к чашке.
– Бедный парень, – мама будто покачала головой.
Бедный, конечно. Джемма возмущенно уставилась на мобильник.
– Меня ты пожалеть не хочешь? Он плевался ядом мне в лицо.
– Ты знала, на что шла. Не представляю, как отреагировала бы я, если бы твоя бабушка привела мне отчима-ровесника. Так он не вернется? А как же дом?
– Ему не нужен дом.
В трубке повисла пауза. Вот так. Надо уметь удивлять.
– Он сумасшедший?! – спустя секунду воскликнула мама.
Хотелось бы его таким назвать. Да еще и буйным. Но это несправедливо. Джемма перевела взгляд на размытый пейзаж за окном.
– Скорее, принципиальный, – проговорила она. – Из тех людей, которые руку себе откусят, чтобы не протягивать ее за помощью.
– Ты поняла это за пять минут общения?
– Мне хватило.
Еще как хватило. Если бы это знакомство состоялось раньше и при других обстоятельствах, все могло сложиться иначе. А так… как есть.
Из динамика вырвался детский вопль. Джемма встрепенулась, перевела взгляд на телефон. Брови непроизвольно выгнулись.
– Я пойду, Мия зовет. – Мама предугадала ее вопрос. – Они с твоим отцом высаживает крокусы в горшок. Не хочешь с ней поговорить?
Какие к черту крокусы?
– Почему она не в школе? – выпалила Джемма.
Лилиан устало вздохнула.
– Сегодня воскресенье, Джем.
Господи… А ведь казалось, она контролирует ситуацию. Очевидно, нет. Даже дни недели смешались в один большой и длинный. Глаза устало закрылись.
– Точно… – выдохнула она.
– Ну так что? Дать трубку?
Джемма зажала пальцами переносицу.
– Не отвлекай ее, я позже перезвоню.
– Ладно, – бросила мама. – Тогда я побежала.
– Пока.
Разговор прервался, в кухне снова стало тихо. Глаза остались закрытыми. В сознание снова начал прорываться только стук дождя. Бам-бам-бам… Прямо в мозг. Невыносимо. Джемма вскочила со стула, тот покачнулся на деревянных ногах и чудом не опрокинулся . Она схватила чашку и метнулась к арке. Разобрать скопленные Престоном пожитки будет явно непросто и займет не один день. Но начать можно уже сейчас.
Стараясь не расплескать кофе, она быстро поднялась в хозяйское крыло. Остановилась в темноте перед одной из четырех дверей. Нельзя стоять слишком долго, решимость может испариться. Она не заходила сюда с того утра, когда пошла проверить, почему Престон не спустился к завтраку, и обнаружила… причину. К горлу подступил ком. Джемма тяжело сглотнула, надавила на дверную ручку и замерла на пороге. Ноги окаменели, в нос тут же ударил чуть ощутимый затхлый запах. Сюда вообще никто не заходил несколько недель…
Взгляд медленно заскользил по комнате. Кровать заправлена все тем же постельным бельем, тяжелые шторы открыты, на прикроватной тумбочке чашка, в которой Престон оставлял себе воду на ночь. И в целом комната такая… обычная. Это логично, но как-то не вяжется с мысленным образом.
И эти мысли тоже нужно отбросить.
Это комната. Просто комната. Все.
Джемма медленно сделала шаг внутрь. И еще один. Остановилась в центре цветастого ковра и бездумно посмотрела под ноги, на плюшевые уши тапок, прислушиваясь к своим ощущениям.
Страх? Отвращение? Паника?
Ничего. Только усталость и какая-то тяжесть под ребрами.
Джемма пригубила остывший кофе.
– Привет, Прес, – произнесла она.
Внезапно даже для самой себя. Голос тут же увяз в пространстве. Странное-странное ощущение. Она шевельнула стопами, и плюшевые уши вразнобой подпрыгнули.
– Теперь я поняла, почему ты так легко согласился на мне жениться…
Бам-бам-бам – пронеслась дождевая очередь. Джемма вскинула голову, посмотрела в окно. Разговаривать с пустотой – это такая стадия смирения? Нужно это загуглить. Вот еще одно важное дело на сегодня. Она медленно двинулась к окну, отдернула прозрачную занавеску и прижалась лбом к стеклу. Уставилась на размытую линию горизонта, где небо впадает в море. Сегодня море нервно бросалось волнами, заметными даже с такого расстояния.
– Здесь невозможно зимовать одному, да, Прес? – Ее дыхание оставило на стекле тонкое облако. – Тебе проще было жениться на непонятной девице, чем провести еще одну зиму в одиночестве.
Глава 4
Отрицание.
Гнев.
Торг.
Депрессия.
Принятие.
Иэн дошел до стадии принятия. Шел долго. Примерно полчаса.
Половина первого ночи, две огромные сумки оттянули плечи, одежда отяжелела от дождя и оттягивала плечи еще сильнее. И поэтому самое время просто смириться. Осталось только обогнуть холм. Все. Большой холодный дом уже рядом. Одна из сумок в очередной раз начала сползать с плеча, Иэн перехватил ремень и вернул ее на место. Снова направил луч от мобильника на дорогу. Хорошо освещенную зону он уже прошел, сейчас фонари стали попадаться реже, и для полного счастья не хватало только подвернуть ногу в темноте.
Ветер с силой толкнул в спину. Иэн задохнулся от холода, дрожь сотрясла все тело… Если это призыв не тормозить, то своеобразный. Он сунул свободную руку в абсолютно не согревающий мокрый карман и двинулся дальше.
Поезд приехал чуть больше получаса назад. Шесть часов в дороге не сделали Иэна добрее, однако немного сбавили ту агрессивность и неясное чувство полного бессилия, которые поселились под ложечкой и до сих пор не уходили. Но когда он вышел из поезда под проливной дождь, шаткое спокойствие намокло и растворилось.
– Не-е-ет… – протянул Иэн в пустоту перрона.
Он пригнул голову и рысцой бросился к парковке. Дождь налил в капюшон маленькое озеро в рекордно короткие сроки.А на парковке не оказалось ни одной машины, ни одного разваливающегося такси.
– Да мать твою на хрен! – рявкнул Иэн и пнул отколовшийся кусочек бетонного покрытия.
Это был гнев. Но он быстро сменился торгом.
– Ла-а-адно… – Спрятав руки в карманы, Иэн двинулся к дороге. – Машину можно поймать, все нормально. Все. Нормально.
Но чем дальше он шел и вытягивал в сторону руку с поднятым большим пальцем, тем сильнее сумки отбивали бедра, одежда тяжелела, а тело начинало мерзнуть. Мимо промчался трехдверный малыш, так близко, что чуть не задел руку крышей. Иэн вовремя отпрыгнул в сторону. Он подозревал, что повезет не сразу: кто захочет остановиться ради странного типа, бредущего по дороге на ночь глядя? А вдруг в его сумках расчлененный труп? Вот и вторая машина проехала, только на секунду притормозив, но тут же снова рванув вперед и взвизгнув покрышками.
Иэн дрожащими руками вытащил из кармана пока еще сухую пачку сигарет и достал одну. И даже успел чиркнуть спичкой и поджечь край. Но тонкая бумага намокла и размякла до того, как начала тлеть.
–Дерьмо… – Он скомкал сигарету в кулаке.
За спиной загорелся свет фар, рука уже привычно выбросилась в сторону с пальцем вверх, но и третий водитель не остановился. Иэн швырнул сигарету под ноги, раздавил кроссовкой и двинулся дальше.
На смену торгу пришла четвертая стадия.
Две мили по плохо освещенным улицам, дождь, ветер и вообще январь – все условия для депрессии. А потом и принятия. Он успел сродниться с дождем. Стать его частью. Начать растворяться. Промокла даже футболка под толстым свитером и грубой курткой. Джинсы облепили ноги, сковывая каждый шаг. Но материться расхотелось. Силы остались только на то, чтобы дышать носом и шагать дальше по хорошо известной дороге.
Стоило выехать из Лондона на несколько часов раньше. Или прямо с утра. Зачем было тянуть до последнего? Перед смертью не надышишься, как бы сильно ни хотелось, но Иэн пытался. Собранные сумки уже лежали в дверях, и Мэтти периодически о них спотыкался, а он все сидел в комнате и с резью в глазах заканчивал макет для заказчика. Очки для работы уже несколько часов как перестали спасать.
– Когда ты уже свалишь отсюда? – пробубнил брат, в очередной раз заглянув в открытую дверь спальни.
Иэн выставил средний палец и поправил очки на носу.
– Не терпится привести длинноногую подружку?
– Ты не должен смотреть на ее ноги, – флегматично заметил Мэтт.
Очки снова поехали вниз, но зацепились за горбинку. Удобная комплектующая…
– Не моя вина, что ноги у нее начинаются прямо от шеи, – пробормотал Иэн, меняя в фотошопе цветопередачу макета и не глядя на брата.
Но Мэтти был прав. И они оба это понимали. Заняться заказом можно было и в поезде… Примерно так же дети убегают от похода к дантисту: домашнее задание по химии, футбол, скрипка, уборка комнаты, что угодно, лишь бы не успеть до закрытия кабинета.
Что ж. Он преуспел в попытках уйти от неизбежного. Но оно того не стоило…
Дорога незаметно сделала поворот. Темное пятно холма сдвинулось, и на фоне ночного неба выросло еще более темное пятно. Наконец-то. Иэн подпрыгнул на носках, снова распределяя вес сумок, и прибавил шаг. Там, по крайней мере, будет лить на голову не сплошным потоком, а только местами. Хотя… Старый маразматик наверняка и крышу починил, вместе с окнами и галькой на дорожках. Вряд ли в хозяйском крыле тазы и кастрюли до сих пор являются неотъемлемой частью интерьера.
И все-таки интересно, как он дошел до такого прогресса? Черная магия? Лепреконы?
«Не ной, Иэн. Вода не заливает гостевые спальни, а мы с тобой перебьемся. Хочешь запустить рыбку в какое-нибудь ведро?»
Иэн всмотрелся в темный фасад. Все окна зияют чернотой. Благочестивая вдова легла спать пораньше, как и положено благочестивым вдовам. Не она ли вдохновила Престона на свершения? Молодая жена не стала бы терпеть дождевые лужи на ковре спальни. Возможно, Престон стремился доказать гибкому телу, что годен еще хоть на что-то. Да хоть бы крышу залатать.
В груди заклокотал злорадный смех. Еще смешнее было бы, успей эти двое сделать Иэну брата или сестру. Как подарок к тридцатилетию например… Но, очевидно, у старого козла в жизни вышел только один меткий выстрел…
У Иэна были сутки, чтобы смириться с появлением в жизни мачехи. И с тем, что она младше его на четыре года. Но в этой ситуации стадия принятия пока не наступила.
Очередной сильный порыв ветра заставил тело содрогнуться. Горло перехватило. Иэн буквально влетел в ворота, нащупал в кармане связку с маяком и заранее вытащил наружу. Ключи зазвенели на ветру, галька под ногами заскрипела в темноте. Как в триллерах про маньяков. Зайка с родинкой в уголке верхней губы боится маньяков? Иэн стремительно подошел к двери, подсветил замочную скважину мобильником и вставил ключ. Щелчок можно было услышать даже через ветер. Дверь легко отворилась.
Зайка даже не потрудилась закрыть ее на засов изнутри. Он заранее думал об этом варианте и еще в поезде представлял, как будет кидаться камешками во все подряд окна второго этажа. Но не пришлось. Храбрая зайка не боится обросших, мокрых, злых маньяков. Иэн ввалился в дом, сквозняк с бешеной силой захлопнул дверь за спиной, и по пустому темному вестибюлю пронесся оглушительный грохот.
Доброе утро, зайка. Пора вставать.
Иэн осторожно положил сумки на пол. Как бы сильно ни хотелось швырнуть задолбавшую ношу с размаху, ноутбук и графический планшет нужно беречь. Хорошо еще, что хватило ума завернуть их в пакеты, потому что просушивать придется абсолютно все. Он с трудом расстегнул куртку озябшими непослушными пальцами. Тряхнул полами. Невидимые в темноте снопы брызг разлетелись в стороны. Ладонь легла на стену в поисках выключателя. Его ведь не перенесли? Это же слишком трудно – переносить выключатель. Престон не тратил энергию на неинтересные ему дела. Иэн крутанулся на пятках и направил луч мобильника на стену, разбросав вокруг очередную порцию брызг.
Воспоминания обманули только немного: выключатель оказался чуть ниже, чем отложилось в памяти. Иэн хлопнул по кнопке, холл залило теплым желтым светом. Наверху, но где-то совсем рядом, что-то стукнулось об пол. И сразу после этого раздался звук шагов на лестнице. А вот и кавалерия… Иэн нервно сбросил с плеч мокрую куртку, и она кучей упала на пол. Минус один. Плечам сразу стало легче, но не теплее. Волосы беспорядочно прилипли к лицу, он рванул руки вверх и резко причесал пряди пальцами…
И ощутил на себе взгляд. Что-то будто согрело висок, как невидимое прикосновение. Иэн круто развернулся к лестнице и уставился на середину пролета.
Безошибочно, конечно же.
Взгляд поймал симпатичное лицо с серыми глазами, обрамленное короткими светлыми волосами. Ошарашенное лицо. Джемма Хант. Хант. Хорошая фамилия. Подходит для аферистки. Иэн изучающе заскользил взглядом вниз: огромная толстовка до самых острых коленок, крикетная бита в тонких пальцах (серьезно?), голые голени и… большие тапки с плюшевыми заячьими ушами…
Ну надо же! В груди снова зародился злорадный смешок, но его удалось погасить. Губы скривились в ухмылке.
– Не спится? – проговорил Иэн, глядя на уши.
Голос охрип. То ли от холода, то ли от жажды, то ли от желания курить. Девчонка не ответила. Как-то машинально шагнула на ступеньку вниз, и ее пальцы вцепились в перила.
– Ты ведь уехал, – тихо пронеслось по холлу.
И ее взгляд переместился на набитые сумки в дверях. В глазах начало проступать понимание.
– Уехал. И вернулся. – Иэн развел руки в стороны. – Сюрпри-и-из!
– Я думала, ты не собирался возвращаться.
Ах, она думала. Надеялась, наверное. Уже прикидывала, как заживет здесь единственной хозяйкой… Он пристально заглянул в серые глаза, попытался рассмотреть в них хоть что-то вроде раскаяния. Но не нашел.
– Не дождешься, зайка, – едко выплюнул Иэн. – Не дождешься.
Ответа ждать не стал. Тело начало трясти уже по полной. Еще немного, и зубы будут стучать друг о друга, что было бы некстати. Он подхватил сумки и снова забросил ремни на плечи. Тяжесть привычно потянула к земле, мышцы устало заныли. Осталось немного, совсем немного…
– Просто я вдруг подумал, что тебе будет очень-очень грустно здесь одной. Оцени это. – Иэн заново включил фонарик в мобильнике и хлопнул по выключателю.
Холл погрузился во тьму.
За все это время девчонка не шевельнулась. Будто вросла ногами в ступеньки с этой крикетной битой в руке. Попробует его огреть в темноте? Не похоже, чтобы она вообще была в состоянии хоть как-то замахнуться. Иэн направил луч света на ступеньки и начал быстро подниматься. За считанные секунды поравнялся с тоненькой фигуркой, качнулся в сторону и пригнулся к светлой головке, тускло подсвеченной мобильником снизу вверх.
На ее лице заиграли причудливые тени, а от кожи повеяло теплом. Настоящим теплом. Ноздри пощекотал тонкий цветочный запах, тело Иэна снова передернуло.
– Покажи мне комнату, зайка, – пробормотал он рядом с аккуратным ушком. – А то займу твою. Случайно.
Из ее груди вышел чуть слышный выдох. Задерживала дыхание? Круто развернувшись на плюшевых пятках, она быстро двинулась вверх, в потемки. Иэн направил фонарик прямо перед собой. Длинная толстовка обрисовала маленький точеный зад, и тот закачался в такт уверенным шагам.
Престон определенно был удачливым говнюком. И его низменные порывы вполне можно понять. А вот ее – нет.
Они поднялись на второй этаж, девчонка свернула в правое крыло и, не оборачиваясь, продолжила путь. Ничего не изменилось. Хозяйские комнаты как были над баром, так и остались. Зато появилась перегородка с дверью, отделяющая постояльцев от владельцев… Умно. Девчонка прошла в дверь и остановилась почти сразу за ней. Открыла другую дверь. Хорошо знакомую. Иэн замедлил шаг, и воспоминания запульсировали в висках. Секунда – и в той комнате загорелся свет.
В комнате Престона. Иэн замер.
– Проходи, – раздался спокойный, уверенный голос. – В комоде есть постельное белье.
Осознание стало медленно добираться до застывшего мозга. В комоде белье.
Значит, кровать не застелена. Значит, здесь никто не живет вот уже несколько недель. Иэн заторможено переступил через порог. Осмотрелся. И здесь тоже ничего не изменилось. Все та же деревянная кровать, цветастый ковер, комод и шкаф. Холодный камин.
И комната действительно нежилая.
– А где спишь ты? – спросил он.
Девчонка заметно напряглась. Ее фигурка вытянулась как струна, вот-вот готовая зазвенеть. Подбородок приподнялся.
– Моя комната за стеной.
Прозвучало сухо, как песком по стеклу.
Злорадство поднялось в груди новой тяжелой волной. Иэн сжал челюсти, осторожно спустил сумки на пол и медленно прошел по ковру. Остановился напротив камина. Чистого, с аккуратно сложенными дровами в поленнице.
– Очень удобно. – Он развернулся, нашел взглядом серые глаза и вскинул брови. – Королевский подход. Можно было не терпеть храп постоянно, а только по особым дням, да? Скажем, раз в неделю… Или раз в месяц? Исполнила долг и сбежала в свою чистую постельку?
Он смог ее задеть. Серые глаза вдруг сузились, девчонка опустила взгляд, и он медленно пополз по Иэну. С головы до ног. Она прочертила невидимую линию по мокрому свитеру, джинсам, облепившим пах и ноги, мокрым грязным кроссовкам. Быстрым взмахом ресниц вернулась к глазам…
– Ты клоун, Ройс, – прошелестел по комнате скучающий голосок.
Осмелела, ну надо же. А теперь в груди полыхнула ярость. Иэн сунул руки в карманы и чуть наклонился вперед.
– Пожалуй, я не буду озвучивать, кто ты. – Его голос опустился до хриплого шепота. – А то выйдет, что я невоспитанное дерьмо, а я дерьмо очень воспитанное. Воспитание мне вбивали прутиками свежей весенней лозы. Незабываемо.
В комнате повисла тягучая пауза. На несколько мгновений взгляды скрестились. Но она не выдержала первой: развернулась и двинулась со своей битой к выходу из комнаты. Однако остановилась на пороге, взялась за ручку и обернулась.
