Игорь Николаевич Крончуков
Русские долины
19
Эх, Нюра опять ругаться будет,
Мол опять я в блуду.
Ну это конечно в ковычках,
С женой веду себя отлично,
Ну я ей грамотно объясняю:
– Я ж в лесах ничего не ведаю,
Ну да, лось пройдет или олень;
Сяду на трухлявый пень,
Консервы рыбные открою,
Сама знаешь, что порою
Людям надо отдыхать
И в кабаках себя видать,
По утру на своих выходных
Как обычно с утра я притих. -
Смотрю на Нюру я виновато
– Да ладно тебе, ладно! -
Она баба понятливая так-то,
Да и официально мы не женаты,
Не венчал святой отец
И не разлучит нас, когда придет конец.
Заглянул я в игровую к дружкам,
В карты рубят они там,
Я сам не играю, интересно
Не ловил такого беса.
С ними играть так не ловить фарту,
По подозрению крапленые карты
Тех залетных, они вверх ногами
Держат обеими руками.
Чтоб сыпались монеты из карманов,
Всё без остатка и был таков,
Жулик на жулике сидит,
Что поделать-самобыт.
А между собойчик, конечно, на чистоту
Играли братцы на пустоту,
Жалко пьяных, заводских,
Когда зарплата в пятницу у них.
С пивной да в пивнушку,
Попадут к таким в ловушку.
Жалко доверчивых, по сути добрых,
Наивных так и жить до гроба,
До последнего отдадут в игру,
Ковырять тоже в носу.
Не жаль барыг, ростовщиков,
Залетных буржуа, мнимых игроков
С чиновничного аппарат,
Ни сколь не жаль ребята,
Не жаль такую представитель власти,
У нас вам только «здрасьте».
20
Актер Ипполит Самойлович Разумовский,
Персона важная, барон московский.
Может от тоски или другого случая,
Нашел для себя небось за мучало
Ходить на рыбалку, ах, он сам
Являлся человек с пафосом,
Тем не менее однажды без Сени
Я ловил у речки те темы.
Принести вот такую, нет вот такую,
Всем приятелем, а тем атакую:
– Тяну!Тяну!Тяну!Тяну! -
А они в ответ: -Ну? Ну! -
Так и познакомился я с господином
Под бризом и укусом комариным,
Застряли в зубах ириски,
Купаясь в солнце обелиски.
Так и на следующий день выходного
В эту воскресную, числа седьмого
Решил с Разумовским провести время,
Наловить рыб- есть тема.
– Ипполит Самойлович, вот скажи,
Ты образован, знаешь души,
Натаскали в вас и литературных наук,
Не дадут помереть со скук.
Силой, с волей ли в другом
Открывали ученикам кругозор и том,
Явно есть в тебе широты
Чем у колхозника на устах хрипоты.
Скажи, где есть душа?
В природе, деревне или города?
Ведь мы все вышли из природ:
Деревья, кусты, лес, небосвод,
Реки, моря и озера;
В этом правда, так сеньоры?! -
– Да мало ли, откуда было начал
Неважно, где наш причал
Время движется и покорная
Не вернемся же мы в средневековье
И пару десяток мер
Не окажемся там, среди пещер.
По мне большие витрины,
Я люблю запах бензина,
Огромные дома, всюду люди
Аристократы, светские будни.
Природа – это так романтика с палатками,
Развлекаться в субботу с ребятками,
Да я там с ума в деревне сойду
И с горя напрочь себя сопью.
Сам же стану таким дремучим
И утопиться в речке найду случай.
Город, вот где вся движуха:
Поэмы, публицистика и слухи,
Как без баллов и интерьера
Или за халвой послать курьера.
С мадам Люсьен примерить платья
И с ней самой в ее усадьбу,
Какая природа вон она.
Стоим ждем, два рыбака
Речка, да в воде не сглазь
Может щука, может язь
Так что, сюртук поправляя. -
– Не ищу я боле рая,
Вот мой кислород.
Вот трамвай, вот народ,
Вот моя и есть природа,
Я здесь и я свободен,
А другого мне не надо. -
– Твоя правда, твоя правда!
21
Нюра говорит: «К нам едут гости»,
Сразу в горле кости,
Вроде не праздник не то не се,
Говорю: «Мол умер кто»
А там понаедут и свекровь, и теща,
Целое семейство, сказать проще,
Чьи-то дяди, чьи-то папы,
Двоюродные и сваты
И детки, что до сих пор родятся,
И полицай будет, не знаю кому кем приходится.
Шум и гам в этом раздолье,
В общем никакого покоя,
Мозговой штурм как правило
Учить жизни, и как жить правильно,
Умным наровить себя пытается.
– А че это они у нас всегда собираются?
Тоже ведь устроили ночлег.
Опять мне на пол совершать побег
И спать под чужим храпом,
Мне и твоего хватает так- то.
Еще на твердыне спать придется,
А после них столько мусора остается,
Мне после них нужен выходной повторно,
Взять бюллетень прийти в норму. -
– Ой, не гунди, как старый,
Чуть что гости, сразу ярый,
Повидаешь хоть племешей,
Своих то в армию отправил детей. -
– Мне голопузых свое хватило,
До сих удивляюсь, где нашел силы…
Слава Богу, подросли,
Теперь пишут письма они. -
Та сразу в комнату уходит,
Мыслей тяжелой бродит:
– А что мы не ездим сами? -
Кричу с кухни. – Вон у Тани,
У нее ж апартаменты, золотой ларец,
Есть свой дворник и зачем-то кузнец.
За дворника вопросов не,
А кузнец на чем стоит белый свет,
На кой он ей, платить из суммы. -
– Она ж ведь бизнесвуман! -
– У них и так денег водятся. -
– Водятся, ты хоть знаешь, кем приходится? -
Тут Нюру сразу и понесло,
Кто кому брат и сестра, кому кто…
Всю родословную, древо и его категорию,
Сижу как на уроках истории .
– Нюр, вот скажу честно,
Мне это не интересно. -
А та обижается, охает…
Затем дальше продолжает,
Ну а я как груша для битья,
Муж и жена – одна сатана.
Пока не выговорится та,
Хоть жди крик петуха.
Спать уже ляжет, слюной свечку замочит,
А она всё дальше бормочет
И звоном напоет и трелью,
Как приятно засыпать под ее колыбелью.
Иногда кажется, проснешься утром,
А она и не закончила, всё те же кудри
Не убраны, что были вчера
Ай, нет, погасла свеча.
Знать не долго еще рассуждала,
Услышав храп сигнала,
В своих мыслях улеглась,
Навалилась сном та страсть.
22
На утро запах жаренного и вареного,
Как в детстве мама утро одаренного
С утра Нюр, на кухне кичиться
Опять схватило ее поясницу,
Ну правильно, одной всё готовить,
Салаты нарезать, тушу обескровить.
Мне ж список до Петрограда,
В Гастроном побег олимпиада,
Кто быстрее встанет в очереди,
А народу будто жрут, ноченьками
Не спят и всё едят,
Повод что ли найти, прилетят
Перемыть друг другу косточки,
Передать какие весточки
Слухами поделиться,
Невероятному подивиться.
Кто сыграл в какую прятку
И кто кому отдал он взятку,
Про самогонщиков сухой закон
И как пел в шесть утра на балконе он,
Откуда взяли денег на квартиру
И почему за неделю третий жених у Киры,
От чего так упоительны в России вечера
И от чего так ярко светит звезда.
Дубу даешься, каких только тем…
Как только покинут семейный плен.
Ну, правильно, бытовуха идет,
А тут прям, как порвет
И начинается, и стихи и песенки
От Италии до самой Хельсинки,
Люди любят в третьем лице,
Задним числом прожжен при вдовце.
И улыбки не от чистой радости,
Злорадствие и подобные гадости,
Залезти в тайники притаённые
Помыслом не чистым, приобретенные.
Подкалывают и не верят,
Зло шутят и этим тлеют,
Лгут на каждом слове,
Лицемерят взяв за основу,
Правду переворачивают, коверкают.
Ответы не полные и медленно,
Хитрые одни и ехидные,
Близкие, но не дальновидные
Ярлыки нелепые навешивают.
Говорят, больно выбешивают,
Спешат оскорбить, другого нету,
Себя возвысить при этом.
Жизни учат, а сами глупые,
Жадные и горсти крупы то .
Самодовольные и мерзкие,
Грязными руками и не побрезгают;
Упадешь и руку не протянут,
Да тони ты хоть камнем.
В свой карман загребущие,
Алчные эгоисты завитущие,
Только о себе и думающие,
Зло с добром, часто путающие.
Всё бы подешевле да побольше,
Поскорее да подольше,
На чужие пятки наступить,
Скажут не вам нам судить,
Живут как в январе в огороде,
А мы вот и утопаем в этом болоте.
