Илья Сергеевич Ермаков
Танцы в формалине
Глава 5. Свечи зажигаются
В замочной скважине скрипнул ключ, и дверь открылась, демонстрируя темное пространство за собой.
Андриан шагнул первым и включил свет. Тусклые лампочки замерцали, освещая тесное помещение, пригодное для хранение учебных анатомических препаратов. На столах завернутые в пакеты лежали конечности: руки и ноги – препараты мышц, сосудов и нервов. Под столами располагались массивные бочки и жестяные емкости, наполненные комплексами органов: легкие, сердце, органы желудочно-кишечного тракта (пищевод, желудок, печень, петли кишечника), объединенные в один полноценный препарат. В других – препараты половой и мочевыделительной системы. Отдельно – препараты головы и мозга. В тарах поменьше содержались суставы и разрезы отдельных органов, малых размеров: селезенка, почки. Небольшие емкости расставлены на полках стеллажа с левой стороны. Все препараты подписаны.
– Ну и вонь! – ахнула Леся, зажав нос.
– А ты ожидала аромат баллончика «альпийская свежесть»? – усмехнулась Белла.
– Это формалин, – пояснил Денис, – его здесь слишком много, а потому концентрация очень большая. Испарения в воздух и все такое.
Влас лениво прошелся между столами и одернул пакет, прикрывавший препарат сосудов на нижних конечностях.
– Милые пальчики… И вы понимаете что есть что на эти препаратах? Здесь же просто труха!
– В этом вся проблема, – ответила Мадлен, – приходится тыкать почти наугад или запоминать из того, что показывает преподаватель. Препараты старые, потрепанные. Студенты прошлых лет их славно искромсали. Но для экзамена у них припасены новые препараты, которые целы и невредимы.
– Выходит, вы учитесь на трухе, где ничего непонятно, а потом сдаете экзамен на четких препаратах, где есть что показывать? – выгнул бровь Клим.
– В самую точку!
Ника сделала еще один глоток пива, осушив вторую бутылку и произнесла на выдохе:
– Как же я рада, что сдала это дерьмо. Теперь больше не надо видеть эти препараты и судорожно стоять с пинцетом в руке, тыкая наобум.
– М-да… несладко вам приходится, – сглотнула Леся.
– Мы уже привыкли! – махнул рукой Андриан. – Поначалу брезгуешь, но быстро привыкаешь и уже не испытываешь никаких эмоций.
– Должно быть, это к лучшему.
Серафима никогда не бывала в препаратной. Сюда ходили только преподаватели и дежурные кафедры. Обычно все препараты уже находились в классе, приготовленные перед началом занятия.
Только теперь, сдав экзамен по анатомии и распрощавшись с этой кафедрой, она наконец увидела, как и где все это время хранились учебные препараты.
– И половые органы тоже есть? – задал любопытный вопрос Эмиль.
– А ты только о них и думаешь? – подметила Белла.
– Эй! Просто любопытно!
Эмиль не выпускал из рук телефон, продолжая вести свой видеорепортаж.
– Они тебе не понравятся, – ответила Дайна, – серые, мокрые, разрезанные… снятые с трупов. Побереги свою психику, Эмильчик, а то потом не встанет.
– Чего?! С чего ты… боже правый! Да я просто спросил!
Мадлен, Ника, Белла и Дайна не сдержали своего дружного смеха. Эмиль от неловкости залился краской, а потом демонстративно завершил съемку и спрятал телефон в карман.
– Ну, как, все посмотрели? – обратился ко всем Андриан.
– Думаю, мы увидели предостаточно, – кивнул Влас.
– Тогда предлагаю вернуться в класс и начать наш долгожданный праздничный вечер.
* * *
Формалин остался позади.
Но ненадолго…
Серафима чувствовала, что сегодня еще придет время вернуться к нему.
Она снова почувствует его запах, а может…
Станет его частью.
«Ты умрешь первая».
Сколько Серафима ни пыталась справиться с этой жуткой мыслью, у нее ничего не получалось.
Ступая по ступенькам и направляясь наверх, она старалась думать о том, что ее ждет дальше в компании этих совсем не знакомых ей людей.
Чего от них ожидать?
Как далеко зайдет их празднество?
Что сделает Денис, если… ситуация выйдет из-под контроля?
Но такого не должно случиться!
Все эти люди – друзья Дениса и его бывшие одноклассники со школы! Он им доверяет, а она, Серафима, доверяет Денису! Что может произойти?
Сейчас они выпьют, пообщаются, посмеются… и разойдутся.
Да, так и будет.
* * *
Как же Серафима ошибается…
* * *
– Закрывайте двери, чтобы не пускать холод из коридора, – велела Дайна.
Клим зашел в кабинет последним и плотно прикрыл за собой массивные двери.
– С чего начнем? – полюбопытствовала Мадлен.
– Сперва нужно зажечь свечи и расстелить теплые вещи, – дал команду Андриан, – кто-то может сидеть за столом, а кто захочет – на полу.
– А яйца не отвалятся на полу сидеть? – хмыкнула Белла.
– Мы же будем сидеть на теплых вещах! Сейчас согреемся! – Эмиль поддержал идею Андриана рассесться на полу.
Двенадцать человек – слишком много. Если они сядут за стол, то будут далеко сидеть друг от друга. Свободного места в классе было достаточно, чтобы они смогли плотно разместиться на полу, тесно прижавшись друг к другу.
– Давайте располагаться. Достаем все наши припасы, стелим «полянку» и зажигаем огонь…
* * *
Все приготовления у них заняли меньше десяти минут. Андриан достал из своей сумки целый ворох толстых длинных свечей с маленькими подставками. Они использовали спички и зажигалки, чтобы поджечь около двадцати свечей и расставить их по всему кабинету: на столы, полки, препаратный стол и пол. Комнату заполнил теплый рыжий свет.
Свечи остались про запас.
Благодаря свету свечей в учебном анатомическом классе воцарилась крайне необычная атмосфера. Серафиме было непривычно наблюдать анатомические рисунки и кости черепа на полках, озаренных огненными бликами.
Денис и Клим достали теплые пледы и расстелили их на полу в несколько слоев, положив друг на друга. Им удалось застелить почти все пространство на полу. Кроме теплых пледов и одеял они использовали собственную верхнюю одежду. Кто-то укутался куртками, а кто-то подстелил под низ.
В самый центр застила сложили все продукты и выпивку. Теперь здесь оказалось порядком пяти термосов, упаковки одноразовых тарелок, стаканчиков, вилок и ножей. Контейнеры с картошкой и сосисками, которые принесла Серафима. Кто-то принес овощной салат, кто-то – фрукты. Целый ворох чипсов, сухариков и соленых крекеров. Конечно, не обошлось без тортика Евы. Напитки: соки, «Кока-кола», «Спрайт». Кто-то даже принес простую воду! И… выпивка. Много выпивки… Серафима увидела в центре застила целый ворох стеклянных бутылок: шампанское, пиво, вино, красное и белое, коньяк, виски, ром, водка. Здесь было все…
Серафиме, глядя на такое огромное количество бутылок с алкоголем, стало не по себе. Неужели… они собираются это все выпить?
Много…
Слишком много!
Здесь алкоголя на целый банкет!
– О, да! Наконец-то! – Ника радостно уселась поближе к алкоголю и начала открывать первую бутылку шампанского.
– У нас все пьют? – обратился к собравшимся Андриан.
– Я воздержусь, – подняла ручку Ева, как послушная ученица.
– Кайф! Мне тогда налейте за Еву! – бодро вставила Ника.
Бум!
Она открыла первую бутылку шампанского.
– А что ты будешь пить? – спросила у нее Мадлен. – Мы хотим налить всем!
– Тут еще есть «Кола». Я ее буду.
– Только всю не пей. Мы будем разбавлять вискарь.
– Тогда сок.
– Он для мартини, – вставила Ника.
– Бросьте, ребят! – не выдержала Серафима. – Пусть человек попьет сок. Она же не обкрадывает вас!
Ее слова пристыдили заядлых любителей выпить, и те любезно разрешили Еве пить все, что она хочет.
– Я сегодня не пью! – провозгласил Влас.
Бум!
Ника открыла уже вторую бутылку шампанского.
– Наливаю себе еще! – радостно заявила она.
Отказ Власа от выпивки стал для Серафимы полной неожиданностью.
«Такой свободолюбивый парень… и не пьет?»
«Что-то тут не так…»
– Влас…
Белла серьезно взглянула на него.
Впервые за все время сарказм Беллы куда-то пропал. Серафима заметила в выражении ее лица тревожную обеспокоенность.
– Ты будешь со мной, Белла? – бросил в ответ вопрос Влас.
– Не знаю… я хотела выпить.
– Решайся.
Тут выступила Дайна.
– Я с тобой, Влас. Давно хотела это сделать.
– Уверена? – спросил у нее Андриан.
– Ты же сам говорил, что он все принесет.
– Да, Дайна, но…
– Черт с вами! – рявкнула Белла. – Давайте! Ника, дай сюда!
Белла вырвала из рук Ники бутылку шампанского и сделала пару глотков прямо из горла.
– Вот и все! – она смотрела на Власа. – Сегодня ты меня не надоумишь!
– Как хочешь, – Влас лишь пожал плечами.
Наблюдая за всем этим, Эмиль подал голос:
– Вай! Вай! Беллочка после той вечеринки и на сто метров не подойдет к твоим запасам, Влас! Для меня там что-нибудь найдется? Сегодня мы отрываемся!
– Разумеется, Эмиль, – кивнул Влас.
Серафима ничего не понимала!
Почему Влас и Дайна отказываются пить?
Чем так недовольна Белла?
Что несет Эмиль?
Серафима стала искать объяснений в лице Дениса.
– О чем они…
Денис уже наклонился к ее уху, чтобы ответить, но не успел – Андриан объявил о начале праздника:
– Все готово, друзья! Так… все уже закончили приготовления?
– Да! Мы все достали! – отозвался Клим.
– Превосходно! – отчеканил Андриан. – Тогда давайте присаживаться!
– О, да! Мои прекрасные, мы начинаем! Присаживаемся, ребятушки, ребятульки, мальчики-одуванчики, девочки-припевочки, мои нежные, присаживаемся! – пропел Эмиль.
Все расселись на застеленный пледами и куртками пол.
Серафима сидела между Денисом и Евой. Рядом с Евой лежала ее тетрадь с рисунками и карандаш. Дальше, от Евы и по кругу разместились: Андриан, Дайна, Влас, Белла, Эмиль, Ника, Мадлен. И рядом с Денисом, замыкая кольцо, устроились Леся и Клим.
Компания из двенадцати человек расселась. Ника уже открыла третью бутылку шампанского и начала выкручивать пробку из бутылки с красным вином. Ей на помощь подоспели парни: Андриан, Влас, Клим, Эмиль и Денис тоже принялись открывать все бутылки с алкоголем подряд, какие попадались им под руки.
Леся, Мадлен и Дайна разливали напитки в стаканчики. Ника же воздержалась от пластика и решила пить прямо из бутылок, которые отложила лично для себя.
– Ты будешь «Колу»? – поинтересовалась Серафима у Евы.
– Да, пожалуйста.
– Я налью.
– Спасибо большое.
Серафима взяла бутылку «Колы», резким движением открыла ее, дождалась, когда пузырьки стихнут, и наполнила белый стаканчик для Евы.
– Ты что будешь? – спросил у нее Денис.
– Давай шампанское. Ты сам будешь пить?
– Да, конечно.
– Хорошо.
Денис разил для себя и Серафимы игристый напиток.
Когда вся компания оказалась с напитками в руках, Андриан потянулся и отчеканил тост первым:
– За успешную сдачу сессии! За то, что мы непобедимы! Лучшие студенты! Мед и хим – лучше всех!
– Хим-тех – лучше всех! – вставил громко Эмиль.
– Да, конечно-конечно, – саркастично ответила Дайна.
– Мы все лучшие! – продолжил Андриан. – За вас, ребята! За самых лучших из лучших студентов! За то, что это дерьмо осталось позади! И за жизнь без нового дерьма!
Дайна, Мадлен, Ника, Клим, Эмиль, Влас и Денис поддержали лозунг Андриана:
– За жизнь без дерьма!
Раздались дружные вопли и смех. Они потянули свои стаканы и бутылки в самый центр круга, все чокнулись и принялись выпивать за первый тост этого вечера.
«За жизнь без дерьма…» – прозвучало в голове Серафимы.
Но что-то ей подсказывало, что это самое «дерьмо» только начинается…
* * *
Серафима взглянула на часы на телефоне – перевалило за десять вечера. Быстро…
Все общались, шутили, смеялись, выпивали. Выпивали все больше и больше… Ника так вообще прикончила уже вторую бутылку вина. И как в нее столько помещается?
Влас так и не прикоснулся к алкоголю. Как и Дайна – все это время сидела и дымила электронной сигаретой.
Свечи горят.
В комнате становится уже тепло.
Серафима снимает с себя пальто.
Леся опускает голову на плечо Клима и слушает разговоры. Влас, Андриан и Эмиль что-то бурно обсуждают на пару с Мадлен и Беллой.
Они громко говорят и каждый раз хохочут. А потом запивают новой порцией – то шампанского, то вина.
– Надо чего-нибудь покрепче…
С этими словами рука Ники потянулась за бутылкой виски, которую она придерживала рядом с собой, как личный запас.
Ева молча сидела, слушала разговоры и делала маленькие глотки «Колы». Иногда она брала в руки карандаш и продолжала рисовать уродливого младенца из музея, перенося его на бумагу из своей памяти.
Денис сначала бурно общался с друзьями, но потом заметил легкую тоску на лице Серафимы и решил уделить ей внимание.
– Все в порядке?
– Да. Отлично. Они… веселые…
– Они все давно не виделись. Ты сама знаешь, как учеба на втором курсе нас прижала.
– И не говори… сплошной стресс! Анатомия, гистология, физиология, биохимия – все вместе и сразу… это лишком круто!
– Именно. Времени на подобные тусовки совсем не оставалось, поэтому они сейчас готовы отрываться на всю катушку.
И снова раздался раскатистый смех в стороне – Мадлен легла на спину и схватилась за живот. Андриан и Эмиль вытирали слезы. Влас уже потянулся за вином, но остановил себя. Белла смеялась сдержанно, не проявляя свои истинные эмоции.
– Ты все еще бухаешь? – Мадлен взглянула на подругу, Нику.
– А чем мне еще заняться?
Ника икнула и протянула Мадлен бутылку виски:
– Будешь?
– Ой… а тебе уже хватит, я смотрю…
Мадлен хотела забрать у нее бутылку, но та хищно прижала ее к себе.
– У тебя своя есть!
– Ой! Иди в баню!
Мадлен не стала бороться за трезвость Ники, осознав, что война уже проиграна. А потому оставила Нику наедине со своими радостями – алкоголем.
– Тебе хорошо? – Клим прошептал это на ухо Леси.
– Да, – она ответила пустым тоном, – просто хочется спать.
– Мы можем уйти в любой момент, если захочешь.
– Не надо. Давай останемся. Мне тут нравится.
– Правда?
– Да, с ними весело.
Леся, устроившись поудобнее на плече Клима, прикрыла глаза, чтобы немного вздремнуть, если это вообще было возможно.
– Ты ей, значит, рассказываешь, рассказываешь все по билету, а потом она такая – это все чушь собачья, вообще не то говоришь, – смеется Мадлен.
И остальные смеются вместе с ней.
– А я такая – какого хрена!? Алло! Женщина! Я тебе только что рассказала все тазовые нервы! Что ты от меня хочешь, дурында? А она смотрит на меня, как на дурочку. Но все равно поставила тройку! И фиг с ней! Знаю, где яйца и член, а в остальном – природа поможет.
Андриан смеется первым, а за ним – Влас, Эмиль, Белла и Дайна.
Они наливают еще.
Андриан, Эмиль и Белла дружно пьют. Вокруг них постепенно скапливаются пустые бутылки.
– А у тебя, кто принимал? – спросила Мадлен у Андриана.
– Гураев.
– Точно-точно!
– Говорит такой: «Что проходит через аортальное отверстие диафрагмы?». Я отвечаю: «Аорта». Ну, это логично! Да?! А он такой: «Помойка у тебя, а не знания – вали отсюда». И тоже поставил три и отпустил.
Все смеются.
– А что еще должно проходить через аортальное отверстие? – не понял Эмиль. – Оно же – аортальное!
– Вот и я о том же!
Все снова смеются, и Серафима слышит слабый голосок Евы:
– Лимфатической проток, вообще-то…
Но ее голос утонул в цунами хохота.
– Так! Народ! За что еще выпьем? – Андриан сел на колени и наполнил свой стаканчик вином.
– Кто еще не говорил тост? – осмотрелась вокруг Мадлен. – Эй! Денис! Давай ты?! Скажи что-нибудь эпичное!
«И что ж ее так тянет к Денису?!» – озадачилась Серафима.
Все поспешили приготовить свои стаканы, а Денис застыл на месте, опустив голову, обдумывая, что ему сказать.
– Готов, Денчик? – поторопил его Андриан.
– Да… готов.
В классе наконец повисла тишина.
Хохот прекратился. Все смотрели на Дениса, ожидая его тоста.
Подняв стакан, он начал:
– За счастье не пьют – за него борются. За здоровье не пьют – за него молятся. За любовь не пьют – ею занимаются.
Послышались тихие смешки и неловкие ужимки.
– Давайте выпьем за мечты – пусть мечты сбываются! – закончил Денис.
– Как Боженька молвил! – пропел Эмиль. – Нежно! Лаконично! Брави брависсими! Пьем!
– За мечты! – прокричал Андриан.
– За мечты! – поддержала его Мадлен.
Серафима сделала два глотка шампанского и посмотрела на Дениса – судя по нему, он оказался вполне доволен своим тостом.
Вечеринка продолжалась.
Разговоры про учебу, экзамены и преподавателей постепенно сменялись на другие темы, более жизненные и личные. Алкоголь уверенно поглощался. Особенно в этом преуспевала Ника, которая уже лежала на спине и смотрела в потолок, словно уже «познала эту жизнь».
В один момент Андриан предложил новое развлечение:
– Эй, народ! Слышите? Заткнулись и послушали!
Стало тихо.
И что он хочет услышать?
– Это метель… и за окном уже ночь! А это значит…
Пауза.
И Андриан заканчивает фразу:
– Пришло время кошмаров…
Глава 6. Страшилки в метель
– Кто начнет первый?
Немой вопрос повис в воздухе. Они поглядывали друг на друга, не решаясь заговорить.
– Давай ты, Андриан, раз сам придумал, – решил проблему Денис.
– Ох! Тогда ты будешь следующим!
Денис пожал плечами и ответил:
– Как скажешь.
Эмиль радостно зааплодировал и воскликнул:
– Вау! Страшилки! Обожаю пугаться! Обожаю страшные истории! Давай, Андрианчик, дерзай! Что б мы все тут усикались от страха! Я в тебя верю!
Андриан выпрямил спину, театрально откашлялся, постучал кулаком по груди и начал:
– Итак… эта история случилась в две тысячи семнадцатом году. Да… кажется, это было в две тысяча семнадцатом…
На самом деле дата не имела никакого значения. Все это Андриан проговорил для драматизма в стиле «ненадежный рассказчик».
– Ее звали Галочка. Галочка с улицы Пастернака. Галочка никак не могла забеременеть от своего мужа. Однажды ночью в доме раздался погром. На улице в скором времени завизжали сирены. Приехали полиция и машины «скорой помощи». Она с со своим мужем… Анатолием вышла во двор. Кто-то умер. На каталке уже везли труп. Супруги встретили добродушных соседей, их звали Лидия Петровна и Николай Николаевич. Милые старички. Всегда угощали Галочку вишневыми пирогами. Они сказали, что ребенок выпал из окна. Несчастный случай. Мальчишке было от силы лет шесть. Еще один несчастный случай на улице Пастернака.
– Какой ужас! – ахнула Леся.
– Да… ужас! Именно! Бабушка осталась с внуком. Она рассказывала, что своими глазами видела, как ее внук вышел на балкон и перекинулся наружу… он просто шел и шел вперед, не останавливаясь.
– Кошмар… – томно произнесла Мадлен.
– Еще бы! Лидия Петровна стала убеждать несчастную соседку в том, что это был всего лишь несчастный случай. Но… бабушка того мальчика уверена, что ее сына прокляли. От ребенка не осталось живого места. Бедный мальчик, падая, задевал балконы и деревья. А приземлился прямо на машину и разбил своим телом лобовое стекло. Бабушка осталась безутешной. Но вот, что странно… именно в ту ночь Галочка… смогла забеременеть.
– То есть… они пошли и заделали ребенка после трагедии? – нахмурился Влас.
– О, нет! Забыл уточнить, что они уже закончили зачатие к моменту трагедии.
– Иронично, – хмыкнула Белла.
Андриан сделал глоток вина и продолжил рассказ.
– Лидия Петровна и Николай Николаевич были очень рады такому событию. Конечно, узнав об ее беременности, они угостили Галочку своим фирменным вишневым пирогом. Беременность протекала спокойно, но вот… новое несчастье. На шестом месяце Галочка вернулась домой, зашла в ванную комнату и… обнаружила тело своего мужа в петле.
– О, батюшки! – ахнула Ева.
– Да! И после смерти Анатолия все пошло наперекосяк. В доме и то и дело бились зеркала. Это случилось каждый раз, когда Галочка смотрелась в них. По ночам раздавались странные звуки. Иногда даже… звучали песни.
– Песни? – не понял Эмиль.
– Да, песни… слов, которых Галочка не понимала, как ни старалась. Половицы скрипели. Весь дом ходил ходуном.
– Это был дух ее мужа! – воскликнул Эмиль.
– Ох, Эмиль… если бы… если бы!
Андриан выдержал драматичную паузу и продолжил историю:
– Три последних месяца беременности тянулись для Галочки крайне мучительно и тревожно. Она постоянно испытывала боли в животе. Схватки? Потуги? Или просто боль? Ребенку было рано появляться на свет, но Галочка уже ощущала его дискомфорт внутри себя. Лидия Петровна и Николай Николаевич любезно заботились о Галочке. Они кормили ее пирогами, покупали ей продукты, помогали по дому. Эта милая пожилая пара стала неотъемлемой частью ее жизни. Словно, мать и отец. Бабушка и дедушка для внука… и вот наступил момент родов…
Все приталили дыхание.
– Роды пришлось проводить дома. Принимали их у Галочки Лидия Петровна и Николай Николаевич. Роды оказались тяжелыми, болезненными. Галочка потеряла много крови и выжила, и вот… когда родился ребенок – случилось нечто… Лидия Петровна быстро забрала дитя и унесла с собой. Двое пенсионеров оставили Галочку одну в квартире, в луже крови. Она кричала. Звала на помощь. Никто не слышал. Она рыдала. У нее забрали дитя и даже не показали ей. Кое-как придя в себя, Галочка пошла в квартиру пенсионеров. Она была готова сражаться за свое дитя. Но случилось то, к чему она не оказалась готова. Ее… любезно пустили. В квартире пенсионеров собрались старики. Раздетые, он расхаживали по квартире и напевали песни… те самые песни, которые Галочка слышала по ночам. На столе стояли вишневые пироги. Разлитое по бокалам красное вино. Куча голых старых незнакомцев с дряблыми телами пиршествовала… Галочка попросила показать ей ребенка, ее отвели в комнату, где… стояла черная детская кроватка, а у нее… сидела та самая бабушка, чей внук выбросился из окна. Она сидела у кроватки и качала ее. Галочка медленно шла к детской черной кроватке. Каждый шаг давался ей с мучительной болью. Ее сердце замерло… все мысли смешались. Ей было страшно. Что-то пугало ее, и она чувствовала, что не хочет смотреть на ребенка. Но Галочка собралась с духом и все-таки заглянула в детскую кроватку… и то, что она увидела в ней… убило ее.
Повисла тишина.
– Что? – переспросил Эмиль. – То есть… как… убило?
– Вот так! – махнул рукой Андриан и взял бутылку вина. – Она увидела своего ребенка-Антихриста и замертво упала на пол. Шок. Плюс кровотечение. Все вместе и сразу – та-дам! Смерть. Конец!
– То есть… все эти люди были сатанистами? – выгнула бровь Ева.
– Именно! Ева единственная, кто поняла меня?
– Просто…
Ева опустила взгляд в свою тетрадочку.
Все ждали, когда она закончит фразу. Но Еве понадобилось время, чтобы решиться:
– Ты только что переделал историю о Розмари и ее ребенке.
– Ребенок Розмари? – переспросила Леся. – Да, я смотрела фильм. Молодец Ева.
– Очень забавно, – хмыкнула Белла, – коряво пересказать фильм, придумать всякую чушь и выдать за свою страшилку!
– Эй! – бросила в нее Дайна. – Разве не в этом вся суть? История есть история. Какая разница, откуда ее слизали? Вы хотели ужастик – получите!
– Резонно, – подметил Эмиль, – мне понравилось. Молодец, Андриан! Ты меня не подвел!
– А то как же!
Андриан сделал несколько глотков.
– А вам не казалось, что во всей этой истории виноват Бог? – задалась вопросом Мадлен.
Все посмотрели на нее, как на сумасшедшую.
– Что ты имеешь в виду? – не поняла Леся.
– Ну… допустим, если дьявол – находится в подчинении у Бога. То есть они оба – не противоположности. Что если… дьявол работает на Бога, и он – лишь инструмент для достижений Его целей.
Серафима задумалась об этом.
Если Бог един, и только он правит всем и решает, как всему быть… возможно, что он может управлять всем на свете, в том числе и дьяволом, который служит лишь орудием в Его руках.
– Мне кажется, что это глупо, – возразила Белла.
– А мне понравилась мысль, – выразил свою позицию Денис, – дьяволу самому должно быть очень неудобно от того, что он всего лишь исполняет волю Бога… возможно, сам того не подозревая. А те фанатики, которые служат Сатане – просто глупцы! И вот они – самые страшные.
Серафима была того же мнения.
– А ты неплохо соображаешь, Денис, – обратился к нему Андриан, – теперь твоя очередь рассказывать историю.
– Разумеется.
Серафима обрадовалась, что сейчас историю будет рассказывать Денис. Она уверена, что он придумал что-то поинтереснее, чем пересказать и искалечить сюжет «Ребенка Розмари».
– Моя история будет страшнее… потому что она реальная. Думаю, вам, ребята, понравится.
Это он адресовал всем тем, кто учился в хим-техе.
– История про смерть.
– Кто бы сомневался, – Белла сделала глоток виски.
– Никто не помнит, как ее звали, потому что она быстро умерла. Никто не помнит, как она выглядит, потому что в тот день она не пришла на занятия. Никто не помнит, на каком факультете она училась, ведь это не важно. Никто не помнит о ней вообще ничего, кроме одного… ее смерти.
– Фееричное начало! – всплеснул руками Эмиль. – Очень-очень хороший прием! Уважение!
Денис вежливо кивнул в ответ Эмилю и продолжил:
– Когда ее мертвое тело попало на стол к патологоанатомам, никто не мог понять, отчего она умерла. Вернее… причина ясна – гипоксия. Тотальная гипоксия! Она умерла из-за критической нехватки кислорода в клетках и тканях. Но… какова же причина этой самой гипоксии? Этого никто понять не мог… не могла же она просто взять и умереть?! Но, как выяснилось, именно это с ней и случилось.
– Не понимаю… – помотала головой Леся, – просто умерла? Отчего?!
Денис поднял указательный палец вверх, призывая всех слушать его дальше внимательно.
– Обстоятельства ее смерти были обнаружены после тщательного исследования места происшествия – кухни. Как я сказал, она не пришла на уроки. Готовила завтрак. По всей видимости, яичницу. Разбитые яйца лежали на столе. Но на сковороду они так и не попали… смерть наступила раньше! Что же случилось? Она проснулась, решила приготовить вкусный завтрак, начать новый день и пойти на учебу. Все, как обычно. Она поставила сковороду на плиту. Включила газ. И стала… чем-то заниматься, но явно не готовкой яичницы. Возможно, она пошла в душ? Может, ей позвонили? А может, она плохо спала и легла спать обратно? Или же она лежала в кровати, листала километры ленты в инстаграме и слушала Майли Сайрус? А может, она переписывалась со своим парнем и скидывала ему свои нюдсы? Или же заполняла свою корзину на «вайлдберризе»? Этого никто и никогда не узнает, но… сковородка так и стояла на плите, на огне. Когда же она решила вернуться к готовке яичницы и… вылила подсолнечное масло на раскаленную сковороду… вы же знаете, что происходит?
– Быщ! – Эмиль всплеснул руками.
– Верно, Эмиль! Быщ! Масло разлетелось в сноп горячих капель… одна такая горячая искра масла попала прямо в глаз! Она тут же упала на пол. Болевой шок. Сильнейший болевой шок. Спазм дыхательной мускулатуры. Гипоксия. И смерть.
Серафима вспомнила, как им рассказывали эту историю на одном из занятий по физиологии, когда они изучали рецепторы. В том числе, болевые рецепторы и сверхсильные раздражители.
Ребята из хим-теха принялись размышлять над историей Дениса, пытаясь понять, как такое вообще возможно.
– А это реально вообще? – недоверчиво сомкнула брови Белла.
– О, да, Беллочка, весьма и весьма реально! – ответила ей Мадлен. – Пока Денис рассказывал эту историю, я вспомнила ровно противоположный случай! Если бабень из истории Дениса померла из-за болевого шока, причиной которого стала горячая капля масла, попавшая в глаз с раскаленной сковороды, то этой девке всякая боль была ни по чем! Если честно, сама я услышала эту байку от третьих лиц, так что не ручаюсь за ее правдоподобность. Но суть такая… значит, дело было в глухой деревне. От деревни до ближайшей поликлиники переться, как от Москвы до Кавказа. Так вот девке той было лет тринадцать. Деревенская жизнь, все дела – мать попросила ее зарезать курицу к ее возвращению домой. Что делать? Пришлось губить божью тварь. Мама же сказала! С горем пополам эта мадам поймала курицу, которая убегала от нее по всему огороду, предчувствуя свою неминуемую погибель. Кое-как она ее скрутила, положила на пень, прижала шею рукой, взяла топор… вы же представляете живую курицу? Они же сумасшедшие! А девка-то молодая, ручки хиленькие, слабые. Не смогла она удержать эту животину, как следует, и – ХРЯСЬ! Рубанула топором себе по руке. Лезвие ударилось в запястье, и кисть руки повисла на кровавых соплях… каким-то образом эта девка смогла перерубить себе кости! Да и черт с ними! Суть в чем? А в том, что в состоянии шока, если он был, она не чувствовала боли! Или у нее болезнь такая, что она боли совсем не испытывала? Короче, эта мадам с обрубком руки, висящим на лохмотьях, протопала десять километров до поликлиники, заявилась в регистратуру и такая выдала: «Полечите меня».
Эмиль не сдержал восторга. Его прорывало от смеха.
– Божечки! Поверить не могу! Реально?
– Да-да! Я ж рассказала!
– Вау! Вот же бывают такие случаи! Обалдеть! Умереть ни встать!
Какое-то время ребята обсуждали рассказы Дениса и Мадлен. Они высказывали свои теории и сомнения по поводу того можно ли умереть или выжить после таких болевых шоков.
Серафима пропустила добрую половину их дискуссий мимо ушей. Она вернулась к реальности, когда Денис толкнул ее в бок.
– Серафима, может, расскажешь ребятам про свой сон, который ты сегодня видела? Мне очень понравилось!
«Он в своем уме?»
Она смотрела в глаза Дениса, не в силах поверить своим ушам!
Еще на улице он извинялся за то, что заставил ее вспомнить и пережить свой сон. Тот кошмар и так весь день не выходит у нее из головы! Она уже почти забыла его, так нет же! Опять напомнили!
– Вау! Люблю слушать про чужие сны! Они такие интересные! – среагировал Эмиль. – Прошу, Серафима, расскажи! Умоляю!
– Давай, им понравится, – Денис снова подталкивал ее рассказать сон.
Но она не хочет!
Она совершенно не хочет рассказывать компании совсем не знакомых ей людей о таком… личном кошмаре, который она пережила минувшей ночью.
Но эти люди оказались неумолимы! Все вместе и каждый в отдельности просили Серафиму рассказать про сон.
Она не выдержала такого напора и сдалась.
– Хорошо. Я расскажу.
И Серафима одарила Дениса гневным оскалом.
Ох, он у нее поплатится за это!
От нее еще никто не уходил безнаказанным.
Серафима рассказала сон. И про то, как она ползла по снегу к воротам анатомички, и про то, как ее встретил в холле Денис, а потом дал ей стакан кофе, чтобы она согрелась. И про то, как она вылила себе этот кофе на голову и на лицо. И про то, как Денис отвел ее к зеркалу, в котором она увидела искаженное выражение своего лица и расплывающиеся глаза с маленькими зрачками. И про жуткий смех Дениса, который постоянно аукается у нее в голове. Она рассказала все то же самое, что уже слышал от нее Денис. Серафима умолчала только об одном.
Она никому и никогда не расскажет про кровавую надпись, появившуюся на треснутом зеркале: «Ты умрешь первая».
– Вот же черт! – вырвалось у Власа. – Это очень жутко… все эти штуки с изменением внешности – полная дичь.
– Согласна, – кивнула Леся, – я как представила – меня сразу передернуло.
