Илья Свободин
От детерминизма к свободе: метафизические основы этики
– У всего есть свои законы и чем сложнее субьект, тем сложнее законы. Вот и всё!
Но знание законов никак не соотносится с требованием им подчиняться. Если вы настаиваете, что все ваши действия случайны, какой в них смысл?
– Я просто не знаю. Я верю в математику. Всякий результат моих действий, хоть мыслимый, хоть немыслимый, имеет какую-то вероятность. О любом событии можно заранее предположить оно либо будет, либо нет!
Опять вы за своё! Такой подход свойствен части учёных и называется "логическим детерминизмом". Однако он неверен – как можно знать заранее о чём-то новом, что только будет создано? Вероятность недетерминированных действий можно узнать только потом, когда они становятся детерминированными и начинают повторяться. Например, вероятность первого звучания Третьего концерта была неизвестна ("нулевая"). Но зато известна вероятность последующих его звучаний. Вероятность нахождения методом перебора идеальной комбинации нуклеотидов исчезающе мала – недалеко ушла от создания перебором Третьего концерта. Зато потом все гены кодируют белки с завидной регулярностью.
– Тот факт, что мы не знаем вероятность будущих событий, не отменяет самой вероятности. Мы просто не знаем того, что лежит в основании процесса. Даже Третий концерт, вполне возможно, с какой-то вероятностью вытекает из прошлого!
Разумеется, мир не будет познан до конца. Однако, как мы уже согласились в самом начале, мы свободны – и этому не может помешать наше принципиальное незнание прошлого.
– Как не может? А вдруг "свобода" – результат нашего незнания? Вдруг вы просто путаете свободу со случайностью?
Случайность и свобода явно разные вещи, несмотря на то, что обе они связаны с неизвестностью. Принципиальная разница в том, что случайность познаваема, а свобода – нет. Возьмём опять монетку. Разве она свободна?
– Почему нет? Куда хочет туда и падает!
Откуда же тогда берётся закон больших чисел? Каким загадочным образом монетка знает, что ей придётся упасть так, чтобы он выполнялся? Похоже за вероятностью скрываются силы принуждающие монетку? И именно они "помнят" о том, как монетке – и заодно всему детерминированному миру – следует себя вести?
– Что за бред?!
Не вы ли говорили о "фундаментальном законе природы" – движении к более вероятному состоянию? Та же диффузия: когда каждая молекула красителя в растворе ведёт себя "независимо", все вместе почему-то обязательно распределяются равномерно. А разность потенциалов или температур? Свободные электроны (или быстрые частицы) "сами по себе" всегда распределяются так, чтобы разности в итоге исчезли. А радиоактивность? Откуда атом знает когда ему "захочется" распасться чтобы точно выдержать период полураспада? Во всех этих случаях мы говорим о силах, энергиях, законах. Почему же монетка исключение?
– Но каждое бросание независимо от предыдущего, монетка не может помнить прошлого!
Сомневаюсь, что в мироздании есть что-то независимое – кроме свободы конечно. Если бы испытания были действительно независимы, последовательности никогда бы не сошлись к 1/2, а каждая последовательность давала бы истинно произвольный результат на любом отрезке испытаний. Парадоксально? Да, именно в парадоксах проявляется свобода. Ибо только в подобном случае нам могло бы показаться, что монетка "свободна" – она ведёт себя так, чтобы обмануть нас зная что мы за ней наблюдаем. А потому ничего подобного мы, конечно, не увидим.
– Не знаю насчёт умной монетки, но с решками вы сами обманулись. Это известная ошибка игрока. Выпадание одних решек так же вероятно как и любой иной фиксированной последовательности.
Ну давайте вернёмся к этой популярной задаче. Допустим в серии из 10 испытаний 9 раз подряд выпала решка. Вероятность события "все решки" до начала испытаний равна 1/2^10 и поскольку именно последнее бросание решает сейчас исход всей серии, после 9 решек его результат с вероятностью 1 – 1/2^9 должен быть орлом.
– Вероятность события "9 решек + 1 орёл" до начала тоже 1/2^10. Поэтому шансы на выпадание последнего орла всё равно 1/2!
И тем не менее, чем больше испытаний, тем больше шансов выпадания орла. Очевидно же.
– Всё равно нельзя сравнивать вероятности до и после события!
Почему? Разве в математических формулах фигурирует прошлое и будущее? И потом, откуда взялся "закон 1/2"? Из наблюдения за монеткой, и чем дольше наблюдение, тем вернее результат.
– Ну не знаю. Теория вероятности доказывает, что вы неправы.
Кроме теории есть ещё и практика – мат статистика. Так или иначе, математика – лишь модель и в случае вероятности она ничего не доказывает, а лишь предполагает. Вывод один – мы просто не знаем что будет. "1/2" значит "неизвестно". Как и "случайность".
– Как и "свобода".
Незнание причин случайности не мешает нам замечать законы, которым она подчиняется – иначе наши наблюдения были бы бесполезны. Как вы думаете, почему именно необычные последовательности привлекают наше внимание?
– Когнитивное искажение?
Таким образом мы познаём мир. Что такое закон? Долженствование. Монетка "должна" рано или поздно упасть на другой бок, поскольку "обязана" в вечности строго соблюсти равенство выпаданий обеих своих сторон. И чем больше она "сопротивляется", тем сильнее эта предопределённость.
– А-а, дайте угадаю! Нелокальное скрытое "поле вероятности" ответственное за случайность? Качество материи сродни свободе как качеству мироздания? Или это обратная сторона свободы?
Это вы сказали! Так или иначе, если монетка выпадает одинаково 10 раз подряд – что-то не так, это не случайно. За её выпаданиями скрывается "смысл", "информация", это намёк на то, что нам в руки просится новое знание.
– И в чём оно заключается?
Вот это и надо выяснить. То, что упорядоченные последовательности в подобных случаях менее вероятны, хорошо видно если взять макросостояния. Их можно описать так: 1) все выпадания одинаковы, 2) хоть одно отличается, 3) хоть 2 отличаются … 6) всех выпаданий поровну. Наиболее вероятно последнее макросостояние, т.к. его можно реализовать наибольшим числом комбинаций. Мозг всюду ищет смысл, поэтому он отслеживает макросостояния. Если последовательность выпаданий монетки рассматривать как некое сообщение из символов 1 и 0, то вероятности могут указывать на информацию, а именно – чем меньше вероятность сообщения, тем больше в нём информации. Так говорит математика.
– Но в чём смысл информации? В нулях и единичках?!
Погодите. Чтобы её выделить, мозгу надо знать вероятности появления символов, правильно? Иными словами, понимание сообщения требует языка приёмника, стремящегося в пределе совпасть с языком источника генерирующего символы с одному ему известной вероятностью. А что такое вероятность? Результат предыдущих наблюдений. Отсюда видно, что информация – всегда субьективная вещь, имеющая смысл только в определённом контексте – когда вероятности сообщений точно известны заранее. Именно это мы и наблюдаем в жизни – информация всегда имеет разный смысл для разных людей. Что подводит нас к свободе: информацию нельзя до конца формализовать и математика тут не поможет.
– И компьютеры – обман зрения?
Компьютеры оперируют с частью информации – данными, алгоритмами, схемами, моделями. Но мозг – не компьютер. Самое важное в информации – смысл, сведения полезные для понимания мира и движения к свободе. Если рассматривать внешний мир как сообщения для мозга, то очевидно что мы не только не знаем вероятностей источника, но что они ещё и меняются. Одни решки кажутся нам чем-то необычным потому, что мы видим их на фоне "закона 1/2". Но бесконечное повторение одного и того же, тех же решек, тоже не несёт новой информации! Ключевое качество информации – новизна, и она имеет мало общего и со случайностью, и с регулярностью.
– Полезным для понимания может оказаться что угодно, включая случайное и уж конечно регулярное!
Да, но данная полезность зависит от субьекта. Например, каждому из нас прежде чем пытаться познавать мир самостоятельно надлежит усвоить крайне полезную для него информацию уже добытую другими. Но истинная полезность – для всех – проистекает от обьективной связи информации с изменениями в мире. Информация отражает структуру, организацию, сложность мироздания. Чем дальше развивается мир, тем больше в нём потенциальной информации. Можно сказать, растущий обьём информации – отличительная характеристика любого развития. Отсюда связь со свободой, ведь детерминизм не создаёт информации.
– Может свобода это информация?
Информация похожа на проявление свободы. Человеку нужна информация чтобы творить новое. А оно содержит новую информацию.
– Но информация субьективна, а свобода нет!
И в той, и в другой есть и субьективное, и обьективное. Единственный способ устранить субьективность – задавать вопросы.
– Как это поможет? Обеспечит достоверность информации?
Откроет дорогу к истине. Мы не можем быть уверены ни в истинности открытых законов, ни в существовании свободы, но если в случае законов мы по крайней мере имеем возможность убедиться в их неверности (так называемая "фальсифицируемость"), в случае свободы остаётся полагаться только на веру.
– Как же нам тогда различить случайность и свободу? В реальности, а не в скучных рассуждениях?
Иногда якобы "случайное" изменение приводит к необратимым последствиям. Система качественно меняется, появляется новое. Но случайно ли оно? И да, и нет. Например, случайна конкретная форма жизни, или мозг конкретного гомо-сапиенса, или поверхность планеты Земля. Однако, сам факт появления жизни, разума или планетной системы, пригодной для всего этого – не случаен. Как можно это заметить? "Обычная" случайность детерминирована, обратима – всё, что возникло случайно, может исчезнуть и появиться вновь, она ведёт лишь к вариациям. Но шаги эволюции имеют иную, недерминированную основу. Они не могут быть отменены, они создают время и потому они явно не случайны.
– Ну и как это обьяснить? Свобода – это Некто, кто стоит за этим?
Рисовать в воображении активного субьекта процесса, очеловечивать его, не слишком умно.
– Как же тогда вообразить свободу?
Например, как математику: и то, и другое – модели, описывающие реальность. Если математика позволяет предсказать, но не обьяснить, то "свобода" – обьяснить, но не предсказать. И математика, и то, что мы называем "свобода" – абстракции, идеальные стороны материального мира. Это модели, которые разум сумел разглядеть в окружающей реальности. Математика "отражает" детерминированную часть реальности, если бы не было свободы, материя возможно двигалась бы (если предположить, что она могла бы как-то начать двигаться) строго математически.
– Значит одной математики недостаточно и надо для правдоподобия добавить свободу?
Если взять косную материю, то математика демонстрирует чудеса. Космология изучает "верхний" масштаб, квантовая механика – "нижний". В обоих случаях математика – наша единственная опора, потому что привычный здравый смысл на таких масштабах не работает. Но что касается поведения животных, а тем более человека – чем более точный ответ даёт математика, тем менее правдоподобно он смотрится. Чем ближе к свободе, тем математика бесполезней. Если абсолютно детерминированные процессы математика способна описать точно, а случайные события – приблизительно, то свободное поведение – вообще никак. Например, смогла бы она предсказать, что мы сейчас закончим наш диалог?
Эволюция, самоусложнение
– Не смогла бы, потому что не закончим. Значит вы утверждаете, что наука не может обьяснить эволюцию?
Наука не знает никаких "законов развития".
– А как же диалектика? Её законы как раз описывают развитие материи!
Диалектика не наука, её законы – остроумные наблюдения не имеющие отношения к реальности. У развития нет и не может быть законов, иначе будущее стало бы закономерным.
– А как же борьба старого с новым? Разве это не диалектика?
Нет никакой борьбы, есть детерминированные процессы и есть рождение новой свободы. Соответственно, нет и никакой революционной необходимости в диктатуре и прочей ахинее, если вы об этом. Есть только творчество, поиск новых конструктивных идей, созидание.
– Но у развития есть внутренняя логика? Значит есть и закон!
Нет и логики. Свобода алогична, никакого её "внутреннего развёртывания", или развёртывания чего бы то ни было уже потенциально содержащегося в старом, не происходит. Можно говорить лишь об общем направлении – к более организованному, совершенному и свободному. Благодаря направлению изменения накапливаются, но поскольку свобода неформализуема, нет никакой возможности формально определить степень нового "совершенства". Наиболее очевидно усложнение форм материи, поэтому обычно говорят о новой сложности.
– Но наука же изучает эволюцию! Что она говорит?
Усложнение материи не имеет экспериментального подтверждения.
– Как это? Разве эволюция – не очевидный факт?
Эволюцию нельзя наблюдать, очевидны лишь её результаты. Соответственно, эволюцию нельзя проверить экспериментом, пусть сами факты не вызывают сомнений. Тут надо, однако, уточнить, что под "экспериментом" имеется в виду не искусственное создание сложной структуры или условий, при которых оно гарантированно произойдёт, а наблюдение самоусложнения в "естественных" условиях.
– А люди проводили подобные эксперименты?
Конечно. В частности, в течении 40 лет продолжались попытки наблюдать эволюцию живых организмов – но всё без толку.
– Выходит теория эволюции ненаучна? Или просто пока не доказана?
Ненаучна, поскольку никогда не будет доказана. Не всё что мы наблюдаем можно экспериментально подтвердить, но это не причина отвергать идею эволюции. Просто не надо искать законы эволюции, их нет.
– Но как может появляться новое без соответствующих законов? Скажем самый первый, случайный переход системы из точки бифуркации к новому, ещё неизвестному аттрактору – это явно появление нового! И при этом этот переход является детерминированным следствием решения уравнений системы! Вы сами говорили!
Да, но так ли детерминированно-случаен этот выбор нового пути развития? Нет, потому что первое – значит абсолютно непредсказуемое. Можно сказать, что в этой точке времени ни законов, ни уравнений системы ещё не существует! Такая "самая первая" случайность – не случайность в смысле вероятности определённого решения уравнений, а рука свободы. Тут и происходит истинное самоусложнение, которое невозможно было просчитать. А вот уже после, когда эволюция "откроет" этот новый путь, можно говорить о детерминизме, законах, вероятностях и т.д.
– Но математика, а значит и все возможные уравнения, уже существовала до того, как появилось это конкретное "новое"!
Математика способна описать всё что угодно, включая то чего нет, не будет и не может быть – мы говорили об этом. Чтобы уравнение стало законом, оно должно соответствовать реальности, должно быть применимо к рассматриваемой системе.
– Но тогда что значит "первое" появление чего-то? Разве "первое" не относительно и субьективно?
Является ли "флуктуация" первой мы не знаем и принципиально не можем знать. Иными словами, как нет возможности отличить случайность от псевдослучайности, так нет и возможности отличить случайность от "руки свободы". Но, тем не менее, первая флуктуация обязательно существует поскольку существует время.
– А самоусложнение материи точно нельзя обьяснить никак иначе? Может, мы просто ещё не открыли соответствующие законы?
Мы конечно ещё не открыли множества законов. Но в тех, что открыты, нет никаких намёков на возможность самопроизвольного усложнения. Очевидно, что рост сложности и устойчивости новых форм материи идёт прямо наперекор всем известным, и можно уже точно сказать – вообще всем законам. Скачки самоусложнения остаются вне закономерностей. Так, появление жизни и человека не только не обьясняется химическими или биологическими или социальными законами, но напротив, сами эти законы появились вместе с жизнью и человеком.
– То есть законы появляются сами собой?
Законы описывают регулярности, а сами регулярности возникают по мере развития, вместе с ростом сложности. Когда организация системы претерпевает качественное изменение, её поведение перестаёт сводиться к законам поведения составляющих её частей – для её описания требуются новые законы свойственные только её новому уровню сложности. Скажем, законы электродинамики вряд ли можно обьяснить с позиций квантовой механики, а свойства воды – свойствами атомов кислорода и водорода.
– Слышал о таком. "Эмёрдженс" – возникновение?
Оно.
– Но откуда появляются новые законы?
Новый уровень сложности как бы "одобряется" устойчивостью полученной конфигурации материи – поведение системы приводит не к её распаду, а к самосохранению. Говоря иначе, новое "выживает" потому, что проявляет устойчивость, само себя воспроизводит. Устойчивость проявляется в повторяемости, а повторяемость – это и есть "закон". Законы отрицают свободу и "заставляют" её развивать материю дальше, а значит производить новые законы. Эволюции приходится делать новый шаг вперёд. Вот почему законы природы не существуют "всегда", а появляются по мере эволюции, по мере возникновения новых уровней сложности.
– А тогда почему в обществе наоборот? Почему в обществе законы порождают свободу? Может, это свобода – следствие законов!
Нет, точно также. Законы в обществе – инструмент образования новых общественных структур, их оформления когда они уже созданы разумом. Т.е. законы – не сами по себе, не как выражение свободы и общественного порядка, а как средство утверждения нового качества организации общества, новой и более свободной формы материи, как бы средство её самосохранения.
– Неужели "созданы разумом"? А как же историческая необходимость и прочие обьективные закономерности прогресса? Базис, надстройка, производительные силы…
Выкиньте эту чушь из головы. Люди придумывают идеи, делятся ими, обсуждают, находят практическое способы их реализации. Чем свободнее люди, тем они охотнее придумывают идеи, воплощают их и создают новое. Люди не муравьи, из труда которых сам собой возникает муравейник. Новые идеи и последующие законы – всегда следствие свободы, а потому нет и не может быть никаких законов усложнения, тем более общества.
– Действительно нет?…
Можно лишь привести некоторые предполагаемые "механизмы" недетерминированного развития материи: осуществление крайне маловероятного события, например случайное возникновение целого из частей (синергия), а порядка в хаосе; фазовый переход через кризис системы; усложнение живой системы вследствие синтеза и симбиоза. Но всё это – частные проявления эволюционных скачков обнаруженные постфактум. В этих "механизмах" можно видеть следы свободы, а можно, как верующие – священную руку Бога.
– Получается какая-то нелепость.
В этом смысл дуализма свобода-детерминизм. Мы должны определить детерминизм именно как повторение. Тогда появляется смысл в причинно-следственных связях и законах природы, описываемых математически. И тогда логично обьяснение эволюции – новое появляется там, где в данный момент "отсутствует" детерминизм. Ни случайность, ни вероятность не помогают. Только свобода.
– Но почему именно свобода? Почему не Бог? Ведь есть же теория "теистической эволюции" – всё как у вас, только вместо свободы – Бог!
Каждый качественно новый уровень сложности несёт с собой новую свободу, наделяет систему новыми возможностями по временной устойчивости и дальнейшему развитию. И конечно эта свобода проявляется в её поведении: чем сложнее система, тем труднее её описать, тем сложнее её законы и тем менее она предсказуема. Постепенно точные формулировки законов уступают место смутным и в конце концов, в случае человека, мы подходим к морали и свободному выбору. Рост свободы – это общий принцип: новые ступени эволюции обязательно преодолевают ограничения, свойственные материи нижнего уровня. Жизнь, например, гибче и устойчивей косной материи, она может самосохраняться, избегая ситуаций, где неживое с необходимостью исчезло бы, а разум позволяет находить выход там, где на это не способна неразумная жизнь, в том числе путём преодоления инстинкта выживания. В этом смысле деятельность нашего разума по улучшению мира направлена на преодоление уже более фундаментальных физических ограничений – условий среды, скоростей и возможностей движения, повышение качества организма и т.п.
– А может эволюция материи – это нахождение всё более сложных и потому устойчивых форм? Самосохраняющихся?
Нет, именно свободных. Самая устойчивая форма – та, что наименее подвержена эволюции, тараканы например неплохо сохраняются, а в масштабах вечности – например "тёмная" материя, которая не меняется и способна самосохраняться очень долго. Разве не странно, что в результате "эволюции самосохранения" новым формам приходится приспосабливаться и меняться всё быстрее, т.е. им всё труднее самосохраняться? Самосохранение – лишь один из аспектов бытия и свободы, её частное воплощение в довольно узких рамках – живого организма или вида животных, которые действительно стремятся самосохраниться. Однако уже разумной материи самосохранение чуждо – у неё другие цели, из которых абсолютно универсальна лишь свобода.
Далее, более высокоразвитые формы материи – одновременно и менее детерминированы, более разнообразны, они обладают большими "степенями" свободы (виды движения/взаимодействия/сил, энергетическая эффективность/малозатратность и большая устойчивость/меньшая зависимость от среды). Одновременно, качества развитых систем внутренне противоречивы – больше свободы, но и больше новых закономерностей, выше эффективность, но и выше потребности в энергии (выше интенсивность обмена), меньшая зависимость от конкретных ресурсов среды, но и большая зависимость от других систем в целом. А рост разнообразия форм сопровождается уменьшением их количества – каждая система становится всё более уникальной, всё менее похожей на своих собратьев! Преодоление детерминизма сопровождается нарастанием внутренних противоречий – мир становится всё фантастичнее, свобода как бы придаёт ему собственные черты. Какое уж тут самосохранение!
– Но ведь противоречия ведут к разрушению и смерти!
Напротив. Чем больше свободы, тем больше её хочется. Более совершенные формы материи обладают большей свободой и они используют эту свободу себе во "благо" – для получения новой свободы. В их дальнейшем развитии роль кажущейся случайности становится всё менее заметной – сложные системы всё сильнее проявляют признаки целесообразности и целеустремленности, эволюция всё меньше движется простыми механизмами и всё больше творческим синтезом, например в случае примитивной жизни – симбиозом (многоуровневой интеграцией), социальной – согласованным принуждением, а у разумных людей, можно надеяться – целенаправленным поиском. Мироздание как бы начинает управлять собственным дальнейшим развитием, а само развитие становится более быстрым и эффективным. Так, появление видов животных происходило прогрессивно – тем быстрее чем они сложнее. Но особенно это заметно у людей – чем больших успехов достигает какое-либо общество, тем оно динамичнее, тем быстрее движется вперёд.
– Да ну! Чем свободнее общество, тем больше в нём свободы, а значит и больше насилия!
Типично для людей не понимающих сущность общественной свободы… Большая степень свободы означает большую уникальность, большую степень вариативности поведения, разнообразие ответов на внешние обстоятельства и воздействия. Творчество, инициативность тоже можно считать способом отложенного по времени ответа. Творческое изменение мира – в сущности ответ на его детерминированность, а поскольку свобода – полностью непредсказуемый ответ, то он не может быть насилием, ибо сила всегда подчиняется закону, повторяется. Творчество человека всегда расширяет общие возможности, способствует сотрудничеству и миру, уменьшает насилие. Творчество не просто несовместимо с насилием, оно направлено против него, ведь насилие – это проявление детерминизма в отношениях людей.
– А можно подробнее про "управление развитием"? Что это за зверь?
Это как бы эволюция эволюции, если так можно выразиться. Большая Эволюция становится сложнее по мере расширения свободы – начиная с бесконечно малых дискретных изменений до внезапных озарений вдохновенного гения. Так, если в случае атомов Эволюция, возможно, проявлялась в росте их сложности, то в случае живого сложности уже недостаточно – рост сложности не обязательно приводит к качественным сдвигам. А в случае социальных систем уже недостаточно и приспосабливаемости (гибкости экономики, демократичности, технического прогресса) – необходимы целенаправленные сдвиги к свободе. Последнее, кстати, принципиальная особенность эволюции общества, прогресса. В отличие от всей предыдущей эволюции, в обществе возможен регресс – исчезновение свободы. Общественный этап эволюции требует именно осмысленного, осознанного стремления к свободе.
– Интересно почему?
Так происходит эволюция у разумных существ – она основана на свободной воле, а значит может идти назад, если разум не желает трудиться. Поэтому, строго говоря, выражение "свободное общество" или "свободная страна" неверно.
– А как же надо говорить?
Более развитая. Страна может быть свободной только если её граждане постоянно отстаивают свою свободу, заботятся о ней и борятся за неё. Надо ли говорить, что это из области фантастики. Ещё одна особенность социальной эволюции – эстетическая составляющая. Творчество человека – это и проявление стремления к красоте, ибо свобода всегда связана с красотой. Посмотрите на животных. Глупо отрицать, что многие их формы обладают эстетическим совершенством. Очень может быть, что чем уродливее форма тем она менее свободна. Царство жизни – наглядный пример сочетания уникальности и универсальности свойственной красоте.
– Ну хорошо. Как насчёт мутаций и естественного отбора? Это двигатель биологической эволюции?
Сами по себе мутации редко способны приводить к качественным сдвигам, а если и способны – то сдвиги эти, как правило, будут в сторону деградации, и чем сложнее система тем сильнее деградация.
– То есть полезных мутаций нет?!
Пренебрежимо мало. Задайте себе вопрос – почему мы слышим только о дефектах новорождённых, а не о накоплении в населении каких-то новых способностей? Почему количество гениев исчезающе мало по сравнению с тупыми, больными и уродливыми?
– Тогда мутации должны приводить к постоянной деградации, особенно людей!
Так и есть. Факт генетической деградации человека – рост его "генетической энтропии" – уже установлен. Есть даже оценки – 1-2% в поколение.
– Почему же мы тогда ещё не умерли все?!
В былые времена выживали только здоровые – естественный отбор "помогал". В наше время помогает медицина, но что будет дальше остаётся гадать.
– А может дело в какой-нибудь "синергии" мутаций, их совместном действии?
Синергия разрушающих мутаций только ускорит деградацию. Чтобы непрерывная цепь множества мутации, включая предварительное копирований частей ДНК, породила новое усложнение, а тем более новую форму жизни, она должна быть целенаправлена – откуда мы опять приходим к направляющей "руке свободы". Есть эксперименты указывающие на возможность таких адаптивных/направленных мутаций, вызыванных изменениями среды. Пока их обнаружили только у бактерий, но думаю, скоро обнаружат везде.
– То есть правы креационисты?
Разумный замысел, искусственный проект, умный дизайн и т.п. – пустые слова, пока не указано кто или как это делает. "Творец" "сотворил" – не ответ, а уход от ответа.
– Значит тогда дело в естественном отборе?
Естественный отбор – лишь закон существования (выживания) живых существ, не говоря о том, что чем проще организм тем он зачастую жизнеспособнее. В случае эволюции, отбор не является её "законом" поскольку у неё вообще не может быть законов. Чтобы подобный закон мог работать, появление нового должно быть детерминировано. Но появление нового – творческий акт. И этот творческий акт отрицает детерминизм не через разрушение и смерть, а скорее через примирение и сотрудничество.
– Но выживание сильнейшего – это реально существующий закон эволюции!
Не эволюции, а самосохранения и не сльнейшего, а наиболее приспособленного. Тут проблема в том, что само существование живого неотделимо от его постоянного приспособления к условиям среды. Так, дельфины появились когда четвероногое загнали в воду, а птицы – когда четвероногому пришлось высоко прыгать. Т.е. мутации идут направленно и явно определяются потребностью выживания. Соответственно, естественный отбор (равно как и искусственный "отбор" в обществе) – двигатель этой "эволюции". Но эта "малая эволюция" порождает разнообразие, а не принципиально новое. Сильнейший выживает потому, что уничтожает слабого, а не потому что становится качественно лучше – он просто отращивает клыки и когти. Слабый выживает потому, что научается прятаться или высоко прыгать.
– А что мешает создать таким образом новое? Может это и есть новое?
А смысл? Более сложное уязвимее, оно требует более благоприятной среды. Выживание не может требовать сложности – нет никакого закона обеспечивающего более сложному лёгкую победу в конкуренции с примитивным, но сильным и плодовитым. Мы до сих пор боремся с вирусами и можно гарантировать – никогда не победим до конца!
– А почему "творчество" свободы порождает сходные эволюционные результаты? Все животные по большому счёту похожи друг на друга!
Свобода, несмотря на всю свою изобретательность, не всесильна. Так, она особенно "активна" в моменты, когда в детерминизме образуется своеобразная "брешь" – условия как бы становятся более благоприятны для творчества. Скажем, те же неустойчивые состояния системы, когда даже "взмах бабочки" может реально на что-то повлиять. Как говорится, счастливый случай – ведь даже человеку для творчества нужны условия! И как человек не способен сотворить несотворимое, так и свобода иногда повторяется – она ограничена тем спектром возможностей, которые у неё есть, которые она смогла "заложить" ранее. И она не может сотворить нечто очевидно. Например, почему нет зелёной шерсти? Это было бы огромным преимуществом для тех млекопитающих, кто прячется в листве или траве. Зелёных земноводных полно, а теплокровных нет. Почему?
– Вот именно…
Свобода всегда опирается на существующее – синтез, как наиболее вероятный "механизм" творчества, требует готовых базовых блоков. Например, все химические элементы состоят из нуклонов и электронов. Но можем ли мы сказать, что сотворение химических элементов было детерминировано как только эти элементарные частицы оказались в свою очередь сотворены? И да, и нет. По крайней мере, первый атом был чем-то абсолютно новым. А вот новизна следующих элементов уже не настолько впечатляюща. Тут свобода идёт по проторенному, хоть всё ещё и не вполне детерминированному пути. Она словно экономит силы в борьбе с детерминизмом, она предпочитает сперва использовать все имеющиеся возможности прежде чем конструировать что-то принципиально новое. Возможно поэтому мы так часто наблюдаем дублирование и комбинирование там, где нам бы хотелось увидеть безграничный полёт фантазии.
