Ирина Евгеньевна Красова
Месседж
– Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах:
так гнали и пророков, бывших прежде вас.
Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям.
Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий наверху горы.
И зажегши свечу, ее не ставят под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме.
Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного.
Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить».
– Какая удивительная речь! Сколько силы заключено в словах Иисуса. Не удивительно, что Евангелие читают уже две тысячи лет, вдохновляясь истиной!
Я читала и не могла понять, почему эту простую и доступную для понимания книгу считают непонятной и сложной. Этой удивительной книге человечество обязано своим пробуждением от дикого варварства.
Евангелие, переведенное с латыни на тысячи языков, изменило сознание людей, высвободило огромные духовные силы для созидания, сделало страны процветающими.
Через неделю, в субботу, я опять вспомнила свой утренний сон, и загадочную фразу:
– Ходи каждую субботу в церковь, поминай мать, увидишь, что будет.
Я решила, что мое с сыном посещение Церкви, и последовавшее за этим воспоминание, не было случайным. На эту мысль натолкнула икона «Успения Пресвятой Богородицы», которая в моем сознании воскрешала последние минуты прощания с телом мамы. Боль от утраты близкого и дорогого человека, даже запрятанная в потаенные уголки души, живет там, давая о себе знать. Молитва перед образом «Успения Богородицы» смягчала боль, а мысль, что если Пресвятая Богородица смертна в своей земной жизни, то вправе ли мы роптать, жаловаться и скорбеть – утешала. Я молилась в церкви о маме, одновременно чувствуя какую-то незримую связь с ее душой, дававшие облегчение и радость от соприкосновения с ее духом.
В этот день, я не только оставила поминальную записку, но осталась на церковную службу. В церкви уже убрали строительные леса, под сводами засияла великолепная старинная роспись.
У священника была удивительная домашняя манера общения, но самым поразительным было то, что в своей проповеди он иногда говорил о тех же проблемах, о которых говорил пастор в Кристальном Соборе. Слова другие, другая манера поведения, все другое, но смысл слов для меня был тем же.
– Как, такие внешне не похожие друг на друга люди, говорят почти одинаковые вещи, – недоумевала я.
Их речь была не похожа, они выглядели как люди с разных планет но, по сути, они говорили об одном и том же, о том, что волновало меня.
Церковь удивительным образом гармонизирует наше астральное тело, стоя там, я обращалась с молитвой к Богу, и в словах проповеди мне слышался ответ на все мои вопросы.
Пораженная этим открытием я на следующий день, в воскресенье, включила телевизор и опять окунулась в мир музыки, пения гимнов, чтения Евангелие и проповедей.
Гармонией мироздания было пронизано все, что происходило в Кристальном Соборе.
– Принципы счастливой жизни – изменят вашу жизнь, – возвестил пастор, глядя на меня с экрана телевизора, и его вера заражала энтузиазмом, вела за собой.
– Пусть от меня исходит вера! «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят».
– Вам хотелось бы узнать о Боге получше? – обратился пастор к людям, сидящим в Соборе.
Я вся превратилась в слух.
– «Многие искренне верующие в Христа проходят в своей жизни через «пустыню», когда Бог кажется совсем далеким и недоступным. Если вы в душе боретесь с идеей принятия веры, постарайтесь вникнуть в суть веры! Поймите, что Бог насадил семена веры, сделав ее инстинктом каждого здорового человека. Религия несет в себе здоровье. Скептицизм же имеет на себе печать болезни. Неверие – явление ненормальное, вера же – наоборот, помогает человеку развить в себе врожденную способность видеть Божественную сущность».
Я держала в руках Евангелие, открыв наугад, прочитала:
«Иисус говорит ему: ты поверил, потому что увидел Меня: блаженны не видевшие и уверовавшие.»
– Я видела Иисуса, но моя жизнь никак не изменилась, – мелькнула мысль в моем сознании и я снова прильнула к экрану телевизора.
– «В моей жизни тоже были моменты сомнений и отчаяния», – продолжал пастор, обращаясь к прихожанам, сидящим в Храме. Он говорил о том, с какими трудностями ему пришлось столкнуться при строительстве этого Храма, как мешали ему отчаяние и страх, что не удастся выполнить задуманное, но обратившись к Богу за помощью, он освободился от чувства тревожности. Молитва дала силы, он почувствовал, прикосновение к себе Бога и отчаяние покинуло, сменившись ощущением радости и надежды.
– Не беспокойтесь, – звучит почти с каждой страницы Евангелие.
Эту удивительную книгу не случайно называют – благой вестью. Все в ней пропитано светом и любовью.
– «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят», – пастор воздел руки, как бы принимая дар, и лицо его озарилось. Я верю, что Иисус Христос учил нас тому, что если мы будем эмоционально и духовно здоровы, то сможем «увидеть» Бога и поверить в Него».
Все свободное время в ту неделю я провела за чтением Евангелие. Эта удивительная книга все больше и больше захватывала меня. Вера, а не факт явления или чуда, способны изменить жизнь, укрепляя душевные силы человека. Бог реально поддерживает нас, когда мы доверяем Ему себя. Он истинный Отец, который не требует от человека ничего, кроме любви.
В субботу я опять пришла в Православную церковь поставить поминальную свечку. В центре Храма стояла очередь.
– Вы когда-нибудь причащались? – спросила меня пожилая женщина.
– Нет, – сказала я.
– Вы крещеная?
– Да, в детстве меня крестили.
– Тогда вы обязательно должны причаститься.
Она буквально взяла меня за плечи и поставила в конце цепочки людей, которая довольно быстро двигалась. В центре зала на подставке, украшенной белыми лилиями, в серебряном окладе, стояло Евангелие. Каждый, подходивший, перекрестившись, наклонял голову и целовал оклад Евангелия, пройдя еще несколько шагов, он оказывался рядом со служителями церкви и один из них кисточкой рисовал ладаном крест на лбу, а второй, давая руку для поцелуя, вкладывал в ладонь просвирку.
Какая-то женщина, похожая на журналистку с удивлением уставилась на меня.
– Во мне что-то не так? – подумала я, оглядывая себя. В кожаной, зеленой куртке с металлическими пуговицами, с макияжем и непокрытой рыжеволосой головой я выглядела странно в этой смиреной очереди мужчин и женщин. Я решила только наклониться над окладом Евангелия и не целовать его, но когда я приблизилась и наклонилась, как будто какая-то рука надавила на мою голову и я коснулась губами, оставив розовый след губ на серебряном окладе. Я почувствовала страшную неловкость, но очередь двигалась, и вот уже священник нарисовал кисточкой на моем лбу крест и капелька ладана стекла к переносице. Молодой священник подал руку с короткими рыжими волосиками для поцелуя и, глядя на мои накрашенные губы, что-то шепнул стоящим рядом братьям, но я поцеловала только рыжие волоски, и он с удивлением посмотрел на не испачканную руку, а я выскочила из церкви, сгорая от стыда и позора.
Пройдя несколько шагов вдоль ограды, я стала рукой стирать остатки помады на губах, неловкость, допущенная в церкви, жгла меня, только крест лада на лбу утешал, как поцелуй Христа. Вдруг неожиданно в моей памяти вспыхнули сцены встречи с Иисусом, когда я бросила записку, а потом стала искать Христа и увидела Его в небе. В памяти прокрутилось все: бегство, попытка взглянуть в небо, голос Бога и шум, пронесшийся по небу, в котором я явственно ощутила движение Отца и Сына.
Раскаяние, невыразимое чувство вины перед Иисусом за то, что не узнала, не поверила, вела себя недостойно – все это терзало меня. Я решила, что должна выполнить все, что было написано в записке и свидетельствовать о Иисусе Христе.
– Радуйтесь! – звучал голос пастора с экрана телевизора, открывая удивительный мир христианской любви, тайны душевного благополучия и позитивного мышления.
В этот раз, пастор говорил об Иисусе:
– «Он был обычный плотник, почти тридцать лет он вел жизнь самого простого человека, стоявшего на одной из низших ступеней общества. В древнем Израиле молодой мужчина должен был иметь жену, а Иисус до тридцати лет даже не был женат».
Я слушала и понимала, что описываемый образ лохматого неграмотного плотника совершенно не соответствует тому образу, который я видела.
– «И вот в тридцать лет он принял крещение, и начались годы его земного служения, – продолжал пастор».
Я решила послать письмо с описанием своих свидетельских воспоминаний в далекий Кристальный Собор, чьи программы я смотрела каждое воскресенье.
Я писала, что занимаюсь информационными технологиями, подробно описала все, что мне удалось вспомнить, и с нетерпением стала ждать ответа.
С этого момента я старалась не пропустить ни одной из воскресных проповедей, и когда однажды пастор сказал:
– Если у вас сломался компьютер, то почините его, – я поняла, что мое письмо получили.
Общение с умными людьми всегда идет на пользу, такая реакция, а точнее никакой реакции меня не удивила, а обрадовала.
– Если священники, служащие Богу осторожно относятся к подобным рассказам, как же я, ничего тогда толком не знавшая о христианстве, не читая Библии, которая в те годы была запрещена в России, могла иначе реагировать на явление Христа.
Угрызения совести и мучительные раскаяния, терзавшие меня до этого момента, вдруг исчезли, груз вины упал с моих плеч. Я почувствовала себя прощенной.
Однако, идея дать свидетельские показания не оставляла меня.
В те годы заново отстраивался Храм Христа Спасителя в Москве, когда-то построенный на деньги миллионов граждан, и даже на деньги моих предков, о чем как-то раз обмолвилась бабушка, а затем уничтоженный в годы безумного террора большевиков. Позже на месте храма построили бассейн, в котором купалась вся Москва. Купание на этом святом месте мне почему-то напоминало массовое крещение, иногда, подходя к бассейну со стороны моста, в клубящихся парах над водой мне чудились контуры разрушенного Храма, поэтому восстановление его было принято с огромной радостью, как особый знак перемен в стране.
Неудавшаяся попытка свидетельства, как ни странно, укрепила меня в мысли, что виденный когда-то образ Иисуса не принадлежит материальному миру. В этом убеждала ряса священников, которых я уже могла видеть в храмах, их одежда, сшитая из черного сукна, разительно отличалась от одежды Иисуса, другое качество ткани, другой покрой. Иисус был одет как человек, живущий в жарком климате, все это стало для меня еще одним доказательством реальности воскрешения Христа.
Спустя какое-то время в программе московских новостей показали человека, стоявшего на том самом месте, рядом с подземным переходом, где я видела Иисуса. Человек держал в руках приборы и рассказывал о странном излучении, которое он зафиксировал. На его лице явно читалось волнение, с аппаратурой в руках он утверждал, что зафиксировал излучение, которое, как он считал, может быть опасно для людей.
Мне стало интересно, и я решила поехать туда, убедиться на месте в реальности сказанного.
Девяностые были годами рыночного беспредела на улицах Москвы, торговали везде и всем: на площадях, стадионах, газонах, скверах. Старинный город с музеями, театрами, выставками, парками, уютный и любимый, по улицам которого в воскресные дни мы с удовольствием гуляли с детьми, в одночасье был украден, разорен и превращен в подобие дикого базара. Я шла от метро среди людей, увешанных кофточками, пиджаками, брюками и, подойдя к месту, где когда-то был газон перед магазином, оказалась внутри стихийного рынка. На бесчисленных коробках и ящиках развивалось море вещей, вокруг суетились люди, торговались, примеряли одежду. Рынок заканчивался у проезжей части дороги там, где я впервые увидела Христа. На месте, где Христос сделал мне знак рукой остановиться лежали камни, сложенные аккуратной горкой, в их середину был воткнут крест, связанный из двух металлических прутьев.
– Исследователь, наверное, постарался, камешки положил, – подумала я.
Странно, но он точно определил место, где появился Иисус, и над этим местом я видела Его в небе. Я постаралась точнее определить место, где я стояла рядом с Иисусом, оно было в шагах десяти, двенадцати от сложенных камней, вторым ориентиром были фонарные столбы, которые с тех пор на другие места не перемещались. В двух шагах от столба я отчетливо вспомнила то место, где я стояла рядом с Христом, мимо проходили люди, за спиной шла бойкая торговля, но ничто уже не могло мне помешать. Я посмотрела на небо, прикрыла глаза и по себя стала читать молитву, которой научил Иисус своих учеников:
– Отче наш, сущий на небесах…
Вся душа моя устремилась ввысь при этих словах и когда я дошла до слов:
– Хлеб наш насущный дай нам, днесь, – я почувствовала легкую дрожь в теле, которая с каждым словом все нарастала, постепенно превращаясь в вибрацию, а при словах:
– Ибо это есть царствие Твое, – я почувствовала, что нахожусь как бы в центре вертикального энергетического потока и каждая клетка моего тела вибрирует вместе с этим потоком. Возникла мысль, что я могу рассыпаться на молекулярном уровне. Я поспешно сказала:
– Аминь, – и сделала шаг в сторону.
Вибрация прекратилась, внутри меня было состояние блаженства. Я снова вошла в поток вибрации, но здравый смысл подсказывал, что эксперименты не всегда заканчиваются благополучно, и я снова сделала шаг в сторону.
Я слышала голос Бога, я видела Иисуса и теперь как подтверждение реальности всего происходившего когда-то, я почувствовала прикосновение Святого Духа.
Триединство Бога, изображенное на знаменитой иконе Рублева – Святая Троица, воспринимаются людьми как единство: Бог Отец, Бог Сын и Святой Дух. Почти невозможно вместить в человеческое сознание сложность нашего мироздания, понять, что Бог одно целое, явленное людям в человеческом образе Сына, через которого человек может познать Отца, так как глазами людям не дано увидеть Бога. Духом Святым Бог продолжает творить Землю, наполняя жизнью все сущее на ней, меняя и преображая мир.
Что толкало меня, что заставляло повторять попытки свидетельства?
”Ты будешь свидетельствовать об Иисусе при Конце Света", – опять эта фраза всплывала, врываясь в мир моих забот. В конце девяностых, когда все со сладким ужасом заговорили о Конце Света, я решила молчать. Если не говорить о проблеме, то ее нет, правда был момент, когда я была готова рассказать о чудесной встрече, о пророчестве, но в последнюю секунду передумала. Конец Света это не шоу в канун нового года и зачем мне выглядеть ненормальной, рассказывая людям о Боге? Политики и священники получают хорошую зарплату, это их работа и они сделают ее лучше меня, однако ощущение какой-то неотвратимости постоянно заставляло вспоминать слова из пророчества Иисуса.
”Ты будешь свидетельствовать об Иисусе при Конце Света". Что такое Конец Света?
Всемирная катастрофа? Но если она неминуемо случиться, то какой смысл говорить о ней. Прошло еще три года, мир стал все больше погружаться в войну, а что если в этом пророчестве ключ к спасению людей, имею ли я тогда право молчать? Ведь Иисус пришел в мир, чтобы спасти человека и может быть от самого себя. Разве человек не может быть столь же опасен и разрушителен, как вселенская катастрофа? Я твердо решила, что должна пойти в церковь и рассказать обо всем.
Ангелы и бесы за плечами вели свой вечный спор:
– Покаяние позволяет снять с себя бремя проблем, и переложить их на плечи священника?
– Ты не понимаешь, покаяние в церкви это примирение с Богом. Это как наступление мира после долгой войны.
Прошло некоторое время, и однажды утром возникло ощущение, что сегодня меня ждет какая-то удивительная встреча.
– Какая чепуха лезет тебе в голову, – прихорашиваясь, говорила я себе, стоя перед зеркалом и выбирая платье.
Без четверти двенадцать возникло ощущение, что я должна немедленно выйти из дома и ехать до станции метро «Кузнецкий мост».
Поднявшись по эскалатору, я вышла из метро и оказалась в окружении ларьков и магазинчиков. Беспомощно оглядываясь по сторонам, и пытаясь понять, что может ждать меня здесь, я увидела улицу в просвете арки. Выйдя на улицу и, пройдя буквально несколько шагов, увидела рядом с микро автобусом пастора Олега. Я подошла к нему и поздоровалась, радуясь, что предчувствуемая встреча была запланирована кем-то там наверху. Оказалось, что Олег приехал с американскими гостями буквально несколько минут назад, они только что зашли в соседний магазин за сувенирами, а он везет их с экскурсией по Москве.
– Что вы здесь делаете? – поинтересовался Олег.
– Решила пройтись по магазинам, – соврала я.
