Ирина Евгеньевна Павлова
Калина красная
На подходе к деревне меня перехватил Харот, больно схватив за руку и потянув на себя, попытался поцеловать. Попыталась дать ему пощёчину, но он перехватил мою руку.
– Не ерепенься, – прорычал он. – Твой лесоруб мёртв и не вернётся к тебе. Хочешь остаться старой девой? Стань моей и будешь купаться в шелках и жемчугах.
– Ты врёшь! – вывернулась и резко наступила пяткой ему на ногу, а потом коленом в пах. Он начал хватать ртом воздух, почти сразу багровея.
– Ты пожалеешь. – прохрипел он, а я схватила корзину и побежала домой.
Следующий месяц постоянно оглядывалась, боялась, что Харот исполнит свою угрозу. Если бы рядом был Эйрон, он бы даже посмотреть в мою сторону не решился, а только его забрали на войну, так как тетерев во время брачных ритуалов. Но пока всё было спокойно, а потом заметила, что он переключил внимание на Тишу, и та прямо цвела от его внимания.
Когда к концу подошёл второй месяц, успокоилась и продолжила заниматься домашними делами, ожидая возвращения брата и Эйрона. Уже думала ложиться спать, когда услышала звон колокола с площади. Быстро собралась, так как надеялась, что звон из-за того, что кто-то вернулся с войны, и побежала на площадь.
Народу уже было много и стоило мне только сделать шаг, как меня схватили под локти и буквально силой потащили на площадь. Смотрела на людей вокруг и не могла понять, что происходит, пока не услышала проникновенный голос, что вещал на всю площадь о том, что в нашей деревне скрывается ведьма и, наконец, её обнаружили и поймали, указывая на меня.
– Что?! – воскликнула в страхе. – Я всего лишь травница, нет во мне сил хаоса. Это какая-то ошибка. Нала, – посмотрела на девушку, – скажи им, что это ошибка. Я ведь делала настойки тебе и твоей малютке при простуде, как когда-то моя мама и бабка.
– Не смотрите ведьме в глаза, иначе она вас проклянёт!
Все на площади разом опустили взгляд к земле, а детям или закрыли глаза рукой, или развернули к себе. Не могла поверить. Ведь моя семья жила в этой деревне не одно поколение, и всегда женщины нашей семьи были травницами и повитухами.
– Не ты ли, порождение хаоса, шептала заклинания, когда собирала травы, когда сушила их и варила свои чёрные зелья, – он усмехнулся и ткнул мне в лицо какими-то бумагами. – Можешь не отпираться, у нас есть свидетельские показания.
В тот же миг на руки и ноги мне надели кандалы, а потом закинули в какую-то каморку, в которой толком ни лечь, ни встать нельзя. Прижалась спиной к стене и поджала колени к подбородку, начиная плакать.
Две недели меня держали к каморке, не дозволяя выйти. Утром приносили стакан воды и корку чёрствого, а иногда заплесневелого хлеба. Нужду справлять предложили тут же в углу, а на просьбу дать хотя бы ведро, меня избили. Сидела, сгорбившись в полузабытье, и вспоминала улыбку Эйрона, тепло его тела и нежные прикосновения, надеясь, что всё разрешиться и меня освободят.
Услышала скрип двери и подняла голову. На пороге стоял Харот и внимательно на меня смотрел.
– Прими моё предложение, Виола, и все твои мучения закончатся, – просто сказал он. – Эйрон мёртв. И это не выдумка. С войны вернулось пара парней они и сказали, что твой брат погиб сразу, а Эйрона утащили полумёртвого для совершения запретных ритуалов у магов противника как жертву.
Молча, опустила голову на колени и тихо заплакала, моля светлых богов присмотреть за моими любимыми и помочь мне встретиться с ними после смерти. Продолжать жить, теперь не видела смысла, а потому, и отвечать не стала, продолжая нараспев читать молитву светлым.
– Дура, – зло бросил он и захлопнул дверь.
Когда прошло ещё две недели, меня выволокли на площадь и привязали к столбу. Посмотрела вокруг и видела злые взгляды людей, которым я помогала с десяти лет с мамой, а до того она помогала с бабушкой и до того, и ещё раньше. Теперь они смотрели на меня как на врага.
Услышала рядом причитания и мольбы. Повернув голову, увидела у другого столба Тишу. Она повернула ко мне лицо и прошептала: «прости». Мне потребовалась минута, чтобы понять, за что она просит прощения. А потом рассмеялась. Сначала тихо, а потом всё громче и громче.
– Ну как, хорошо тебя обмиловал твой Харот? – просила старую «подругу». – Даже клевета на меня не помогла тебе стать его женой, лишь вре́менной подстилкой. Не будет тебе прощения, Тиша, как и вам, – посмотрела на селян. – Светлые покарают за невинные души, что вы сгубили, и вам всем зачтётся после смерти. И если мне дадут шанс вернуться, я отомщу, не вам, так вашим потомкам отомщу!
После этого умолкла и больше не проронила ни слова. Слышала, как кричала Тиша в объятиях пламени, но даже не посмотрела на неё. Когда пламя добралось до меня, продолжала молчать до последнего, но стоило его языкам начать облизывать мою кожу, больше не смогла сдержать крик. Прекрасно понимая, что спасения не будет, как и отмщения. Какое дело богам до меня, простой деревенской травницы.
Глава 5.
В плену пробыл почти два месяца, и за это время мне ни разу не принесли еды и воды. Благо вокруг было много разной живности и всегда можно было найти в земле червяка, а с крыши во время дождя бежала вода, а дожди тут были частые.
Когда меня только приволокли в эту башни, они думали, что я из числа офицеров, но очень быстро разочаровались и бросили меня, видимо, в самую дальнюю камеру, да там и забыли. Помнил своё обещание, а потому искал пропитание как мог, и в ход шло всё, что было хоть немного съедобно и не отравлено.
В голове билась лишь одна мысль: «я должен вернуться. Виола ждёт, я обещал». Только это помогало не впасть в отчаяние и не сойти с ума. Когда к концу подходил второй месяц, мимо камеры проходил стражник и жрец, они удивлённо посмотрели на меня, я на них.
– Ты погляди! – усмехнулся стражник. – Живой! Я думал, ты тут давно подох, так как на тебя не было велено тратить ни воды, ни еды. А ты всё ещё жив.
– Война окончена, – подал голос жрец, – отпусти его, и это зачтётся тебе на божественном суде.
Стражник что-то прокряхтел, а потом отпёр дверь и открыл настежь, да так и оставил, предложив знаком жрецу продолжить путь.
Какое-то время боялся выходить, думая, что они так решили развлечься за мой счёт. Но прошло несколько часов, а никто так и не пришёл снова меня запереть, и я всё же вышел клетки и побрёл в ту сторону, откуда ранее пришли эти двое.
Оказавшись на улице, прищурился, так как такого яркого солнца давно не видел. Осмотревшись по сторонам и поняв, что на меня никто не собирается наподдать, побрёл в сторону леса, надеясь, что смогу добраться до родной деревни и увидеть свою возлюбленную.
Несмотря на то, в каком я был состоянии, но жизнь вблизи леса с самого рождения давала о себе знать. Очень быстро я смог восстановить свою форму. Соорудил для себя простой лук и копьё. Охотился на местную дичь и питался подножным кормом, что был в лесу весьма обилен.
