Ирина Евгеньевна Павлова
Калина красная
Чтобы добраться до деревни, у меня ушло ещё три месяца, но когда увидел родные домики, душа ожила, и ноги сами понесли меня к самому заветному дому. Правда, на подходе, заметил, что встречают меня холодные стены с разбитыми окнами и покосившимся воротами и забором.
– Эйрон? – услышал за спиной удивлённый голос. – Ты жив?
Обернулся и увидел приятеля, с которым ушли вместе на войну.
– Эйрон! – он подбежал ко мне и сгрёб меня в охапку. – Это правда, ты! Боги!
– Что случилось? – спросил у него. – Где Виола?
– Пойдём ко мне, чего стоять на улице, ты наверно голоден, да и в баньку будет сходить нелишним. Там всё и расскажу.
Внимательно посмотрел на него и решил, что не сто́ит отказываться. А то окажется, что Виола тоже меня считала погибшим, да и устроила свою жизнь, а тут я воскрес. Быстро вымылся и надел свежую одежду, что мне дал со своего плеча Тамр, сел за стол, где уже стояло простое, но крайне сытное угощение.
Начал он издалека, как едва спасся в том сражении. Как участвовал ещё в паре, а потом война закончилась так же внезапно, как началась. Он какое-то время пытался обжиться в городе, да не нашёл себе места, а потому решил вернуться в родную деревню.
Когда он начал рассказывать, что случилось здесь, не удержал кружку в руке, и она разбилась о пол на мелкие кусочки. Виола, моя Виола…
– Эйрон, – позвал меня Тамр. – Мне жаль. – он виновато смотрел на меня. – Если бы я вернулся раньше, если бы не терял время в городе.
– Ты бы ей не помог, если против неё ополчились все в деревне.
– Не все, но большинство поверили этому инквизитору, – Тамр сплюнул. – Сейчас, правда, жалеют, но больше оттого, что нет в селе теперь травницы, и приходится ходить в соседнюю деревню.
Сжал руки в кулаки, а после резко встал из-за стола и вышел на улицу в ночь. Ярость и ненависть застилали глаза, а потому я не шибко думал, что делаю и что будет дальше. Хотел лишь одного… пролить их кровь.
Проникнуть в дом Харота оказалось несложно. Он спал с какой-то девчонкой. Война научила не ценить чужую жизнь, а потому я действовал довольно быстро. Девка умерла, так и не поняв толком, что случилось, а вот Харота я так легко не отправил на суд к богам. Его я заставил помучиться, а уже потом занялся и его отцом.
На выходе из дома старосты меня уже ждали вооружённые вилами местные мужики, а я хотел лишь одного, чтобы они все сдохли в муках. Прежде чем меня первый раз достали, я убил ещё нескольких. Но потом мне в ногу вонзились вилы, потом ещё одни и ещё.
Лежал на земле, истекая кровью, а перед глазами стоял её образ. Милой, доброй и весёлой, моей милой, моей любимой и единственной.
– Прости меня. Виола, я не успел…
Глава 6.
Открыв глаза, не сразу понял, где нахожусь, как и то, что в теле больше нет боли. Осмотрелся по сторонам, но тут всё было покрыто какой-то мглой, сквозь которую угадывались силуэты домов и деревьев, как если бы это был густой туман. Однако стоило только сделать несколько шагов, чтобы подойти к образу, как он тут же исчезал.
– Ха-ха-ха, – услышал за спиной и резко обернулся. – Глупый, глупый человек. – голос исходил от ворона, что сидел на одном из туманных образов. – Иди за мной, глупый человек. Иди.
– С какой радости мне за тобой идти?
– Тебя ждёт суд. Суд ждёт тебя, – ворон повернул голову в сторону и посмотрел на меня своим чёрным, словно ночь, глазом. – Глупый, глупый человек. Ты грешник, и тебя будут судить.
Он вспорхнул с туманного дерева и, пролетев у меня над головой, полетел вперёд. Туман перед ним начал рассеиваться, а для меня по земле стелилась тропинка. Идти пришлось очень долго, по крайней мере, мне так показалось. Первое время рассматривал то, что появлялось по краям тропинки, но очень скоро это занятие надоело, и просто шёл за вороном как скот на бойню.
Тропинка резко расширилась и превратилась в огромный зал. Он был полностью окутан туманом, густым, практически осязаемым. Смотрел на него и казалось ещё шаг и я упрусь в стену, но каждый раз туман расходился передо мной, словно вода в озере или высока трава на поле.
– Мы тебя ждали, грешник, – услышал голос, по которому было сложно определить возраст и пол говорившего, ибо гремел он подобно грому и в тоже время обволакивал, словно успокаивал.
– Он не грешник, – раздался ещё один голос, полный недовольства. – Его вина очевидна, и он должен понести наказание.
– Наказания достоин твой служитель, и если грешник будет принят, – вот тут был слышен явный женский голос, – он его покарает от моего имени.
– Что? – возмутился второй. – Да как ты смеешь!
– Замолчи, иначе мы прикажем древним истребить всех твоих приспешников, раз сам ты их не можешь вразумить. – снова раздался первый голос. – Подойди ближе, грешник.
Подчинился, понимая, что действительно угодил на суд богов. Шесть фигур сидели на возвышениях передо мной. Они были скрыты от меня плотными мантиями и капюшонами.
– Что скажешь в своё оправдание, грешник? – спросил один из них и чуть шевельнул головой, поворачиваясь в мою сторону.
– Ничего, – пожал плечами. – Даже зная, что меня ждёт, я бы сделал всё точно так же. Жизнь за жизнь. Виола была невинна и должна была жить. Я отомстил и был в своём праве.
– Каков наглец, – хмыкнул другой, – а женщины в чём были виновны? Или те, кто на площади тебя пытался остановить.
– Так, они меня и остановили, – снова пожал плечами, – и виновны, как и прочие. Они не заступились, не опровергли клевету, лишь смотрели на её муки.
– Если брать плату – жизнь за жизнь. В мире никого живого не останется, – подала голос ещё одна фигура.
– Не останется лишь тех, что из-за своего тщеславия забирает жизни, а мир будет жить и дальше без самых кровожадных своих тварей.
– Ты был в своём праве, но всё же вышел за рамки дозволенного богами, – проговорил первый. – Ты не заслужил жизни после смерти и перерождения, но и забвение для тебя будет слишком суровой карой. Мы дозволяем тебе стать стражем границ трёх миров. В миру вас называют – друиды. Ты будешь охранять миры и покой из обитателей, пока не искупишь свою вину.
– Древние! – заговорила фигура, что до этого не проронила ни слова. – Кто из вас возьмёт грешника к себе? Обучит и направит?
Перед возвышением появилось восемь чёрных, как ночь, фигур. Их силуэты постоянно извивались, словно пламя на ветру, и не имели чёткой формы. Невозможно было определить ни их рост, ни возраст, да даже как они, эти древние, выглядели.
– Если никто из древних тебя не выберет в ученики, то тебя будет ждать забвение.
Посмотрел на фигуру, что сидела на возвышении, а потом перевёл взгляд на «фигуры» древних. Размышляя, что будет лучше: стать друидом (о них слышал легенды, но думаю, верить им особо не стоит), или исчезнуть навсегда? Больше склонялся ко второму варианту, ибо служить, пока не искуплю вину, можно и до конца существования мира, а он однажды будет, если верить тем самым легендам. Такая себе перспектива.
