Ирина Калитина
Обычный питерский дом
С этого дня она спала в цехе рядом с «изделиями». Сколько ещё ей отпущено жизни, измеряемой запалами и снарядами?
Однажды, заметила за заводским окном, перекрещенным полосками бумаги крест на крест, капли, облизывающие сосульки.
Сошёл снег. Работникам завода предложили выращивать капусту и картошку на испытательном полигоне, позеленевшем от первой травы. Поле это простреливалось, поэтому предоставили выбор: сажать, и рисковать погибнуть от пули или не сажать, и, возможно, умереть от голода.
Опухшие ноги дрожали, подгибались колени, не получалось, как прежде, отталкиваться от земли, только скользить. Плохой признак. Так, что выбора не было.
«Будь что будет», – приняла она решение и поплелась на полигон.
Целую картофелину в землю не клали, каждый клубень, драгоценный груз, вывезенный с Большой земли, резали на несколько частей. Наклонившись над грядкой, можно было незаметно положить в рот и жевать шатающимися зубами фрагмент начинающей прорастать картошки, спрятать кусок в шаровары за резинку у щиколотки, сварить и съесть потом.
Научилась готовить щи из крапивы, салат из молодых листьев сныти, одуванчиков. Чуть-чуть ожила.
По выходным дням бабушка выбиралась домой присмотреть за квартирой, побыть в комнатах, не отогревшихся после холодов, открыть окна, впустить свежий воздух, сесть в кресло, закутавшись в одеяло, закрыть глаза. Как после наркоза, начинали проступать воспоминания: мама, живой папа, сёстры, братья, племянник, соседи.
К концу лета созревающие овощи, солнышко и легкий ветерок на полигоне стали возвращать силы, а за ними и вкус к жизни. Дома женщина позволяла себе мыться в тёплой воде, завились в локоны каштановые волосы, ожили глаза.
Однажды, поднимаясь по ступеням родного дома, она встретила подругу, живущую в квартире этажом ниже, на третьем. Сидели когда-то за одной партой, бегали друг к другу в гости, делились секретами. Её отец работал главным инженером на крупном заводе, с ним трудились брат и муж. Что производил завод, не было известно, тогда умели хранить секреты, но соседи знали, что у них – «бронь».
Подруга, сотрудник библиотеки, и её мать, преподаватель истории в школе, должны были уехать в эвакуацию с их непригодной во время войны специальностью, но остались дома поддерживать мужчин. Серьёзная ошибка, когда это стало понятно, кольцо блокады сомкнулось, далее мужчины делили с женщинами паёк.
«Роковая ошибка», – расстроенно подумала молодая бабушка, взглянув на подругу.
Из нежной голубоглазой, с пепельными волосами милой женщины она превратилась в старого голенастого, горбатого ребёнка с безнадёжным взглядом.
– Нам так плохо, – пожаловалась подруга, – ослабли от голода, потеряли интерес к жизни, нет сил ходить на работу, ничего не хотим больше…
– Не говори так! – Прервала её бабушка, пережившая много страшных минут зимой. – Не говори и не думай! Подождите, потерпите одну неделю, у меня на заводе есть капуста, представляешь, свежая капуста, я сама её вырастила, принесу целый кочан, это будет в следующее воскресенье.
