Инна Фохт
Однажды приключилось
Малют
Жанна Ди @zhanna.pisatel
Глава 1
Длинная вереница из сотен людей разных возрастов, внешности, настроения, выстроилась от кромки леса до с трудом различимых ворот, скрытых дымкой тумана.
«Чего все они хотели? Зачем пытались попасть в этот спрятанный за высокими стенами город?» – размышляла Малют, прислушиваясь к голосам ожидающих.
Выбрав путь странницы ещё подростком, она за последние пять лет повидала много уникальных построек. Небольшие семейные кордоны с домиками почти природного происхождения, временные форты, селитьбы с избушками, расположенными так, словно воссоздавали собой детский рисунок. Но такую крепость встречала впервые.
Любопытство удерживало её здесь уже третий день. Очередь продвигалась медленно и это удивительным образом не раздражало. Ведь обычно Малют нигде не оставалась надолго. Пара тройка часов, максимум одна ночь и у неё начинало зудеть тело, по ступням пробегал ток, требуя движения и смены образов.
В этом месте же всё иначе. Она готова находиться здесь бесконечно, столько всего интересного вокруг. Одни стены, окружающие город, чего стоят.
Первое что бросалось в глаза – это их высота. Как ни старалась, Малют не могла уловить, где же заканчивается верхушка. Казалось, что они упираются в самое небо, прикрываясь словно нижней юбкой низко парящими облаками.
В утреннем свете стены казались тёмно-зелёными, но как только солнце поднималось в зенит, переливались бирюзовым. Эти изменения отражались на людях. Энергия пробуждалась после полудня, разговоры становились более живыми и громкими. Малют поправляла свои короткие тёмные волосы, открывалась и впитывала о чём говорили соседи. Темы вспыхивали то о погоде, то о семье, что ждала их возвращения, то о смешных случаях в пути или даже в очереди. Но никогда, ни полусловом, ни намёком они не упоминали, зачем стоят в этой очереди.
Кроме высоты и цвета окружающей крепость стены, Малют удивляли ещё и ворота. Может быть из-за расстояния, постоянного мельтешения людей перед ними или разыгравшегося воображения, вход в закрытый город она видела как…
Рот. Зубастый такой.
Своими сверкающими клыками он перемалывал тех, кто получал разрешение пройди сквозь них, а по округе разлетались чавкающие и клацающие звуки. Вот только этого никто не замечал. Увидев эту картину первый раз на рассвете, Малют передёрнулась, подняла ворот свободной рубахи и вжала шею, словно улитка, желающая спрятаться от опасности. Но тут же услышала смех, весёлый задорный. Обернулась и попыталась понять не она ли вызвала это веселье. Нет. Мальчишка вихрастый кривлялся, изображая кружившую над ними птицу. Внимание всех отвлеклось от ворот, только Малют краем глаза заметила движение. Появились люди в чёрных костюмах. Они растянулись вдоль ворот ровной линией и приготовились выбирать тех, кто достоин попасть в город, а кому отказать в просьбе.
Эти люди у ворот, вернее материал их одежды – ещё один элемент, пробуждающий любопытство. Издали он казался просто чёрным. Но таким плотным, живым, будто это не ткань, а их собственная кожа. Не видны складки, швы, потёртости от ношения. Ничего из того, что можно было заметить на любом облачении, которое она за время странствий встречала.
Малют даже провела руками по своим бриджам, желая ощутить их грубую ткань, реальность одежды. Но будто в ответ на её мысли чёрные костюмы зашевелились. Теперь они уже выглядели не как кожа, а как рой мелких мошек, круживших вокруг тел, чтобы скрыть их внешность и движения от любопытного взора странницы.
– Бррр, вы это видели? – обратилась Малют к стоящей впереди высокой блондинке и отшатнулась, уколовшись об её взгляд.
Дама брезгливо повела плечом, поправила шаль и смахнула следы чужого прикосновения, пусть и лишь визуального. Малют захотелось тут же извиниться, что побеспокоила, она даже набрала воздуха, чтобы сказать это, но блондинка опередила.
– Первый раз что ли? – хамовато спросила она, покачивая головой.
– Да, – ответила Малют, краснея будто ребёнок, признавшийся взрослой тёте в проступке.
Эта детская реакция смягчила блондинку, она убрала светлую прядь за ухо, посмотрела по сторонам и таинственно произнесла:
– Всё не так, как кажется. Они тебя проверяют. Хотят понять насколько истинно твоё желание попасть в эту обитель....
Фраза оборвалась. Блондинка схватилась за горло и повалилась на землю, лицом вниз. Её тело раздирали конвульсии. Малют заморгала, надеясь, что видение исчезнет. Но оно становилось лишь ярче. Руки блондинки впивались в землю, слышно было, как трещат кости на пальцах. Шаль будто живая обвилась вокруг шеи, перекрывая доступ кислорода к лёгким. Блондинка начала растворяться, как пропаренный на костре овощ в бульоне.
По коже Малют змейками ползли мурашки, поднимая каждый волосок, словно создавали колючий щит. Она мотала головой и пятилась, не глядя назад, пока не упёрлась в соседа здоровяка, чьи мягкие телеса, отпружинив, толкнули её обратно. Пришлось приложить усилия, чтобы поймать равновесие и не упасть на булькающий остов блондинки.
– Эй! – закричала Малют, оборачиваясь к молчаливому здоровяку.
Но вспыхнувший гнев, словно пугливый щенок, ретировался и сознание вновь сковал страх. Сосед смотрел в никуда пустым безжизненным взглядом. Веки и зрачки замерли, а на коже вспыхивали красные пятна, будто мелкий проказник бежал, оставляя кровавые следы.
– Какой-то бред! Что я здесь делаю? Кто эти люди? Что происходит! – прокричала Малют и проснулась.
Глава 2
– Ты чего же так кричишь-то? – прошепелявила, лежавшая у соседнего дерева старушка.
– Сон дурацкий, – буркнула Малют, растирая щёки, чтобы разогнать застывшую от ужаса кровь.
Но это не помогало и захотелось погреться у потрескивающего на полянке костра, расплавить в его языках остатки сна и понять о чём же видение предупреждало. Она поднялась, стараясь не шуметь, но всё же наступила на ветку. Та хрустнула, и старушка открыла блёклые глаза, в которых отражалась луна и закипающий гнев.
– Извините, – шепнула Малют и поспешила убраться подальше.
Костёр встретил теплом и танцующими искрами.
– Тоже не спится? – обратился к ней человек, сидевший с подветренной стороны.
В темноте ночной его невозможно сразу заметить. Языки пламени сливались с его балахоном, скрывающим полностью облик. Малют даже показалось, что слова ей лишь послышались и это отголоски из сна или треск догорающего костра. Но в руках человека появилась длинная палка, он пошевелил ею угли, подкинул пару сухих веток и жестом пригласил Малют устроиться рядом. – Место здесь странное, но…
– Скажите, зачем вы хотите попасть в город? – перебила Малют, устраиваясь у костра поодаль от незнакомца.
Человек вздохнул, видимо, подбирая слова. А она не торопила. Прижала к себе колени, вытянула руки, чтобы впитать тепло потрескивающего огня. Краем же глаза разглядывала соседа. Вот только балахон с капюшоном, отблески пламени и танцующие тени сбивали. Невозможно было понять мужчина это или женщина, какого возраста, настроения. Да и голос, приглушённый не помогал. Так говорили знахарки, успокаивая больного, убаюкивали матушки новорождённых детей, учили отцы сыновей и указывали на ошибки старики, передавая опыт молодым. Спокойно, без надлома, заставляя вслушиваться в каждое слово.
– Вопрос твой интересный. Но ответить на него не так просто, – человек поправил капюшон, встал и пошёл вокруг костра, будто движение помогали ему рассуждать. – И правда, зачем мне туда? Я и не помню уже. Видимо, слишком долго жду своей очереди. Знаешь, даже мысли появляются: может и не нужно мне вовсе туда. Лучше просто останусь здесь. А что? Тепло, пропитание приносят. Люди в ожидании очень щедры. Замечала?
Малют кивнула. Если бы не сон, она бы решила, что сюда стекаются самые добрые, милые, всепрощающие и понимающие люди. Когда она свернула на тропинку три дня назад и увидела очередь, с ней поздоровались, пожелали удачи, угостили краюшкой хлеба, сушёным мясом. Разговаривали так, будто давно знали Малют и ждали, когда же она появится, а спустя два часа отправили на эту стоянку, пообещав, что место придержат. Здесь тоже проявили радушие, показали, где можно устроиться, и никто не осудил, когда выяснилось, что она по незнанию заняла место старушки-завсегдатая. Та пришла затемно, потопталась возле новенькой.
– Здесь очень удобно костям моим хрупким, приминала я землю ночами, теперь твоя очередь, – подмигнула она Малют, расстелила платок у соседнего дерева и провалилась в царство Морфея.
Костёр недовольно затрещал, это человек его вновь потревожил палкой. Будто специально, желая вернуть внимание ночной гостьи.
– Ты ведь не любишь надолго задерживаться на одном месте? – не спросил, а скорее отметил хранитель огня, подкинул ещё ветку и подул на взметнувшиеся искры. – Я вижу, как нетерпеливо дёргаются твои мышцы. В руках, шее, ногах.
Малют почувствовала, как ток пробегает по венам, отзываясь в частях тела, которые упоминал собеседник.
– Тебе бы уже отправиться дальше. К новым открытиям. Но вереница ожидающих так медленно движется. Сколько там перед тобой? Сотня, больше? – палка забегала по земле, рисуя змейкой бесконечную очередь. – Думаю не меньше недели простоишь. Ох, как будет тебе сложно. Зов, что ты слышишь в воздухе постоянно, будет манить к новым открытиям, уговаривать покинуть это место. Любопытство же, присущее странникам, не отпустит, не позволит бросить на полпути начатое погружение в незнакомую атмосферу и собирать знания. Что же ты выберешь? Остаться или уйти?
Малют покрутила шеей. Вправо, влево, полукруг в одну сторону, в другую. Движения вычерчивали появившиеся сомнения, а надо ли ей действительно ждать непонятно чего?
– Я могу уступить своё место, – проскрежетал человек, не получив ответа. – Как ты понимаешь, мне спешить некуда, неделя или две для меня мелочи, за старушкой, соседкой твоей пригляжу заодно.
– Но…, – опешила от предложения Малют.
Хранитель огня подкинул ещё одну ветку и, не обращая внимание на покачивания головы собеседницы, продолжил:
– На рассвете иди прямо к воротам. Увидишь девочку с рыжими косичками, лентой атласной ярко-красного цвета они собраны на макушке в букву «О».
– Букву? – Малют начертила пальцем круг и приподняла бровь.
Человек вздохнул.
– Это символ. Недуг у неё. Не перебивай, я прошу, – выставил он руку, останавливая новый вопрос собеседницы. – Поймёшь позднее. Будешь идти вдоль вереницы, обрати внимание на детей, по сравнению с ними огонёчек рыжий послушная, молчаливая. Она боится всего и никогда не отпускает руки матери, будто подпитывается от этой связи.
Малют заёрзала, миллион новых вопросов рождались. Вот только она понимала, что их бессмысленно задавать. Лучше привычно слушать. Хранитель огня впервые за время беседы посмотрел на неё. Из-под капюшона сверкнули глаза. В зрачках отражались искорки, языки пламени и они завораживали сильнее чем голос.
– Не думай, иди. Не зря мы здесь встретились. Я чувствую, что ты должна попасть в город. Но не спрашивай почему, – он откинул свою длинную палку, которой ворошил огонь и заговорил на другую тему. – Вы странники собираете у людей их особенности, так вот я расскажу о своей. Вижу и слышу я нить. Она вибрирует от движения и мыслей каждого человека в веренице желающих попасть в город. А на тебя реагирует, как живая. Когда ты смотришь в сторону входа, она танцует. Когда мысленно приближаешься к воротам – сверкает будто молния и вызывает улыбки. Но стоит тебе поймать взором тропинку, что может увести тебя отсюда подальше, нить раскаляется и жалит людей, других, к тебе, видимо, опасается прикоснуться. Я вижу такое впервые. Поверь, тебе нужно попасть в этот город больше чем мне. Поэтому на рассвете найди рыжую девочку, твоё место прямо за нею.
Малют покачала головой. «Сумасшедший ведун или ведунья, морочит мозги только. К чёрту! Вернусь на прерванный путь. Найду ближайшую весь, да отдохну там месяц-другой. Мне просто необходим глоток свободы. Здесь я чувствую себя мухой, попавшей в сеть к пауку».
Продолжая перебирать причины покинуть вереницу, Малют вернулась к посапывающей старушке. Села у дерева, скрестив ноги. Мысленно раскрыла карту местности и пробежалась внутренним взором по тропинке, которая привела её к этому городу. Малют хотела вспомнить зов, сигнал, заставивший свернуть, и стать частью большой очереди. Но чем дальше уходила, тем сильнее взвинчивались нервы, будто та самая нить, о которой говорил человек у костра, натянулась и превратилась в звенящую леску. А невидимая рука принялась наматывать её на веретено, заставляя Малют корчиться от боли.
Она застонала и открыла глаза. Посмотрела на старушку, та не услышала ничего и продолжала мирно посапывать. Малют провела вдоль тела руками, ей показалось, что она нащупала нить. Та от прикосновения ослабла, сделалась мягкой, ворсистой и нежно щекотала напряжённые нервы, будто хотела отвлечь, заставить забыть устроенное только что испытание.
Малют поднялась и вернулась к костру.
– Я согласна, – обратилась она к недавнему собеседнику. – Расскажите ещё раз, как мне найти рыжую девочку.
Глава 3
Малют смотрела на вереницу людей, а возле уха жужжали не отпускавшие вопросы: «Зачем же люди стоят здесь? Чего ждут? Может, и их та же нить не отпускает?» Утро освещало поле, пробуждало живой организм очереди и разжигало в страннице неуёмное любопытство. Она пыталась понять, как сама на крючок попалась? Ведь обычно зов подсказывал направление и позволял делать выбор. А в последний раз Малют словно глупая рыба, ухватила крючок и теперь барахтается в ведёрке, среди другого улова. Но могла ли она поступить иначе? Не отпускало ощущение, что зерно притяжения зародилось раньше. Но вот когда?
Может, когда пила чай на прощание с семьёй Викентайлов, милейших людей. Они рассказали легенду о людях, которые могут заглядывать внутрь себя.
– Как это внутрь? – спросила тогда Малют, сузив глаза и посматривая на хозяина дома.
– О! Мы точно не ведаем. Наша знахарка общалась с духом жившего лет десять назад умельца. Он ей образы открывал, позволял гулять по…
– Брось, милый, не пугай гостью. Что девушка перемолвит о нас в других поселениях? Что мы слушаем россказни выжившей из ума старухи? – прервала мужа хранительница семейного очага, мягко прикасаясь к его щеке. – Даже не думай, слышишь? В город я тебя не пущу!
Малют не придала значения сдержанной перепалке супругов. Но образ в памяти отложился: то, как было сказано слово «город». Так осторожно, будто одно упоминание может навлечь на семью неприятности.
Странница перевела взгляд на возвышающиеся до небес стены, на ворота, напоминающие зубастую пасть. Ток просквозил по нервам. Ей было страшно находиться с городом рядом, а уж, чтобы попасть внутрь… Решимость прекратить ожидание таяла. Хранитель огня не торопил. Он сидел у костра и посматривал на странницу из-под капюшона, делая вид, что ему всё равно, как поступит Малют.
– Луна скоро спрячется, ветер тучи несёт с запада. Сегодня обещали раздавать ключи пораньше, – долетел до костра мужской голос.
Это пришёл отдохнуть один из ожидающих. Человек поднял на странницу глаза, в них отблеском танцевали искры огня.
– Идёшь?
– Иду, – кивнула Малют и отправилась по тропинке, ведущей к воротам.
Странное чувство не покидало. Образы из сна вспышками меняли облик и взгляды встречавшихся ей на пути людей. То они приветливо улыбались и махали ей вслед, то покрывались красными пятнами и сверкали глазами. Но ни один не остановил, не спросил, почему Малют идёт вперёд, игнорируя очерёдность. Это удивляло, пугало и заставляло отводить взгляд. Она ускорила шаг. Ей стало страшно, что её упрекнут или отговорят, расскажут, что того человека у костра не существует, что это она хочет всех обмануть и пробраться в город раньше других.
Ноги погружались в пыль, сбивались с тропинки, тело неосознанно уклонялось от сотен рук, что могли протянуться, сердце бешено стучало, отбивая темп шагов. Но Малют шла, как молния во время грозы. Ничего не замечая. И вот уже девочка с рыжими косичками, сплетёнными на голове в виде буквы О, смотрела в глаза страннице и протягивала руку, приветливо раскрывая ладошку. Признак, что она доверяет и не прочь познакомиться. Во всяком случае именно о такой традиции рассказывали в некоторых поселениях.
– Привет! Как зовут тебя, огонёчек? – спросила Малют, в ответ протягивая свою ладошку.
Руки взрослого и ребёнка соприкоснулись, тепло пробежалось по их пальцам.
– П..р..в..т.., – с трудом выдавила девчушка.
Сердце Малют сжалось. Недугом речи пугают детей непослушных. «Не ври! Забудешь, как говорить!» «В угол или к знахарю? Ох, заберёт он у тебя язычок острый!»
«За что же это милое создание наказали?” – промелькнул вопрос, но из размышлений выбросил укол пульса в подреберье.
Мать девочки обернулась и, встретившись взглядом со странницей, быстро заморгала, смахивая наворачивающиеся слёзы. Подозвала дочь и прижала крепко, будто желая защитить от любых бед, в том числе и от осуждения незнакомки.
– Да вы не обращайте внимание. Чем ближе к воротам, тем матушка больше волнуется, – пояснил мужчина, стоящий следующим в очереди и тут же указал новенькой перед собой. – Мы долго вас ждали, уже думали, не успеете, но место держим. Как это можно, обещали же.
Малют настолько погрузилась в мысли о девочке, что не придала значения странности этой фразы. Молча кивнула и встала в очередь, вглядываясь в спину женщины, прижимающей к себе рыжую дочурку.
Неловкость всё ещё присутствовала в теле странницы, но любопытство скоро её потеснило. Малют хотелось рассмотреть, что делают и расслышать, о чём говорят хранители врат, но никак не удавалось. До неё долетали лишь обрывки фраз. Бессмысленные, на первый взгляд: «Номер 3457», «Правило У», «Девять и», «Кто?». И ничто не приоткрывало секрет: как же принимают решения пустить просителя внутрь или нет?
«Что же, нужно набраться терпения», – подумала Малют, наблюдая за тем, как поднимается в зенит солнце. Она уловила слова от соседей, дающие надежду, что эту ночь она уже сможет провести по ту сторону ворот.
Глава 4
Очередь хоть и медленно, но продвигалась. Малют продолжала вглядываться вперёд, но так и не смогла понять, по какому принципу пускают людей внутрь скрытого за высокими стенами города. На одних просителей тратили буквально минуты, других задерживали у ворот на часы. Но, что интересно, время проверки никак не отражалось на результате.
Сознание от усталости растекалось, солнце слепило глаза, ноги и спина ныли, требуя отдыха. Хорошо, что рядом с пыльной тропинкой росла мягкая, словно пух трава. Многие из тех, кто не хотел уходить на место отдыха в лес, устраивались на ней без подстилок, как есть.
Малют тоже решилась и чуть не застонала от удовольствия. Маленькие ворсинки не прижимались к земле, а пружинили, создавая массирующие движения. Она дала отдохнуть ноющей спине, перевернулась на живот и продолжила разглядывать стену. Чем ближе они к ней подходили, тем больше проявлялось деталей. Кладка не из обычного кирпича, на расстоянии казалось, что стена дышит. Или это обман зрения от перегрева на солнце? Малют приложила ладошки козырьком ко лбу, убирая мешающую чёлку и всмотрелась в щели, витиевато опоясывающие ограду во всей её длине и высоте.
– Будто послание какое, – прошептал незнакомец, устроившись рядом.
Малют краем глаза отметила его неудобную позу. Ноги скрестил, спину выпрямил и так же посмотрел на привлекающую внимание стену.
– Но что это за язык? – спросила странница, вернув взгляд к нитям рисунка.
– Да кто же его знает? – пожал плечами мужчина. – Если только человек у костра.
Боковым зрением Малют посмотрела на собеседника. Кто он? Почему заговорил с ней? И почему упомянул того человека? Незнакомец же, как ни в чём не бывало, продолжил делиться информацией.
– Я слышал, он подходил несколько раз очень близко, водил своим тонким пальцем по стене. То справа налево, то наоборот. И всё бормотал, бормотал, как заклинание какое читал.
Малют прищурилась, ей захотелось тоже прикоснуться к рисунку. Прочитать. Но как? В одном селении знахарь показывал, как буквы сплетаются узелками во фразы, словно тропинка, идущая вверх. В другом, древний старик читал при ней послание рода, водя палкой по сухой земле, наоборот, сверху вниз.
– Некоторые говорят, что это защита, нанесённая хранителем города. Она отвлекает наши глаза, чтобы просители не могли ни разглядеть, что скрывается за стеной, ни увидеть, что происходит у самых ворот.
Малют дёрнулась, голова съехала с упирающихся в лоб ладоней, а в горле зашуршал комок. «Он, что, мысли мои читает?». И будто в ответ мужчина хлопнул себя по коленке, посмотрел на собеседницу и подмигнул.
– Да, очередь в этот город и не такому научит. Вы не подумайте, мне неведомо, что происходит у вас в голове. Просто и сам люблю понаблюдать. За людьми, за природой, строениями необычными. За годы странствия научился улавливать знания из воздуха, из обрывков фраз. Мне показалось, что мы родственные души. То, как вы вглядываетесь в детали.
– Так вы тоже странник? – выпалила Малют и оторвала спину от травы, села, выпрямившись и с удовольствием, наполнила лёгкие воздухом.
Ей захотелось рассмотреть собеседника, узнать о том, где он успел побывать. А главное, расспросить об этом городе, странностях в очереди и необычной стене с её нитями, похожими на заклинание. Слово за слово, вопрос за вопросом выстроилась, будто необычный воздушны замок беседа. Малют спрашивала, мужчина отвечал: где уже побывал, что слышал, чему научился за время скитаний. Но, что его привело в эту очередь так и не рассказал.
Странница увлеклась беседой, но подсознание на пару с проснувшимся любопытством без её ведома пыталось понять, где у собеседника место в очереди? Может быть он стоял далеко впереди или наоборот позади. А ещё появились сомнения: видел ли кто другой этого человека? Или он только образ, созданный Малют в голове от скуки и одиночества. Ведь несмотря на то, что люди в длинной очереди выглядели приветливыми, вот так открыто поговорить с ними не удавалось. Короткие фразы: «Как дела? Не устала? Солнце в закате. Ещё одному отказали.» – уже раздражали, она скучала по долгим беседам, которые проходили с привечающими её жителями необычных селений.
В плавно текущий разговор вклинился звук участившегося дыхания. Он становился всё громче и громче, будто рой пчёл приближался. Страх протянул свои острые когти и пробежался вдоль позвоночника Малют. Она медленно повернулась и увидела, как мужчина, стоявший в очереди прямо перед матерью рыжей девочки, затряс нервно руками, словно пытался избавиться от налипшей грязи, скинул свой балахон серый и запрыгал, будто в него вселился бес.
– Идите вы к чёртовой бабушке! Я не хочу! Не хочу, слышите! – плюнул в сторону ворот и, обведя взглядом притихшую очередь, побежал наискосок в лес.
– Нда, нервы-то не у всех выдерживают, – прокомментировал собеседник Малют. – Я же говорю, заклинание внутри этих щелей. И чем ближе ты подходишь к воротам, тем лучше слышишь голоса. Они шепчут и шепчут. Впиваются в мозг и вскрывают то, чего ты боишься больше всего, – он вздохнул, проводил взглядом убегающего мужчину, подмигнул новой знакомой, не спеша встал, отряхнул травинки и пошёл, насвистывая, вдоль очереди в противоположную сторону от ворот.
Малют моргала, не понимая, что происходит. Переводила взгляд от удаляющихся фигур двух мужчин к вернувшимся в свои мысли людям в очереди. Её поразило спокойствие и безразличие, как в первый день, когда она увидела в воротах зубастую пасть.
– Им что? Всё равно? Или они счастливы, что ждать теперь меньше? – высказала она мысли вслух.
Всхлипнула мать рыжей девочки. Её напряжение волной коснулось сердца Малют, пробуждая нехорошее предчувствие.
– Ну же, потерпи, это же подарок. Помаши рукой дяде, скажи, спасибо и будь смелой, – шептала женщина, поправляя съехавший платок и хватая ладошку дочери.
Девочка-огонёк вырывалась, в глазах цвета солнца читались страх и боль оттого, что мать слишком сильно сжала ей руку. Поймав взгляд Малют, она закричала:
– П..м..иииии!
Крик птицей пролетел по округе, задевая жёсткими крыльями сознание странницы. Малют зажала уши руками, но невидимая сила заставила их убрать и еле заметным касанием повернуть лицо, чтобы встретиться взглядом с рыжей девчонкой.
– Но как? Как я могу помочь тебе? – Малют покачала головой и протянула руку, чтобы пригладить взъерошившиеся от попыток вырваться косички уже не похожие на букву «О».
Кончиками пальцев она почувствовала, что несмотря на расстояние дотянулась до малышки. И тут же пожалела. Боль и страх огненными нитями впились в вены и заставили скрутиться в калачик. Крики девочки иголками царапали перепонки, но Малют ничего не могла поделать. Ей очень хотелось, чтобы всё это оказалось сном. Вот только пробуждение никак не приходило.
– Тише, пожалуйста! Я не могу. Я ничего не понимаю, – шептала странница, зажимая сильнее уши, сопротивляясь той силе, что пыталась заставить её вновь встретиться взглядом с возомнившей себя банши девчонкой.
Мольбы наконец услышали. Тишина окутала непроницаемым одеялом. Вот только желания открыть глаза и увидеть происходящее у Малют не возникало.
Глава 5
Малют набрала в лёгкие воздуха, зажмурила глаза и резко их открыла. Калейдоскоп завертелся, картинка реальности, как пазл, постепенно сложилась.
Очередь вела себя так, будто ничего не произошло. Одни тихо переговаривались с соседями, другие молча смотрели вперёд, погруженные в свои мысли. Мать рыжеволосой малышки поправила съехавший платок и убрала такие же, как у дочери, огненные пряди. Девочка продолжала вырываться, а в её глазах угадывались искорки вопросов, направленные, казалось, в сторону Малют и цепляющие её за душу.
Странница захотела обнять девчушку, но мать ещё раз дёрнула дочь и прижала её к себе, стараясь привлечь внимание мужчин у стены. Они нехотя повернулись и, двигаясь медленно, как дождевые червяки, подошли ближе. Малют заметила, что их тела мерцали, переливаясь: один оттенками серого, а другой зелёного.
– Кто? – скрипучий голос Серого царапнул слух Малют.
– Дочь моя, нам нужна помощь. Она не заслужила этот недуг, – торопливо пробормотала женщина и чуть подтолкнула дочь вперёд, будто хотела, чтобы её рассмотрели получше.
– Кто? – повторил вопрос Серый, вглядываясь в измученное лицо матери.
Его голос комариным писком залез в ухо Малют, заставляя мотать головой и терять связь с тем, что происходит сейчас у ворот.
– Я вязальщица, у меня пятеро детей, у каждого непростая судьба, помогите малютке – как же я устрою ей жизнь? Как мужа найду? – тараторила женщина, её начинала бить дрожь.
– Кто? – Зелёный подошёл вплотную к девочке и заглянул ей в глаза.
Она зарычала, и мужчина ударил её наотмашь по щеке.
– Что вы делаете? – возмутилась Малют, но в плечо ей вцепился как из воздуха появившийся незнакомец.
– Не вмешивайся, это опасно, – прошептал он на ухо страннице и сильнее сжал пальцы, впиваясь в кожу.
Будто в ответ на предупреждение Зелёный отвлёкся от девочки и задал тот же вопрос, который словно гром прогремел над всей очередью.
– Кто?
Тишина, голодным псом, пробежалась вдоль вереницы людей. Все непросто замолчали, они замерли и даже перестали дышать.
– А-а-а-а-а! – девочка закричала, и её голос, вслед за невидимым псом, пронёсся испуганной стаей птиц.
– Прочь! – Зелёный указал пальцем на дорогу, ведущую от города.
– Как? Почему? Мы так долго вас ждали. Вы не можете нам отказать! – женщина вцепилась в руку Зелёного и тут же съёжилась, будто от пронзившей её сильной боли.
– Прочь! – повторил слова напарника Серый, схватил девочку так, что у неё покатились слёзы из глаз.
Малют показалось, что она услышала треск нежной детской кости. Она снова хотела вступиться, но не успела. От стены к ним придвинулся ещё один мужчина в мерцающем чёрном костюме и схватил уже её за запястье.
– Ты следующая! – прошептал он, глядя страннице в глаза.
Серый и Зелёный безразлично пожали плечами и вернулись в линию, ожидая, когда им потребуется вновь выйти к очереди.
Чёрный тянул добычу молча, перемещаясь будто живой рой маленьких мошек. Дошёл до линии и развернулся на пятках и ткнул сканером, появившемся словно из воздуха, в руку Малют.
– Ваш номер Р5678. Все правила будут загружены при переходе, – повернулся к воротам и выкрикнул: – Новичок. Подготовить всё, что ей нужно узнать.
Малют отдёрнула руку, потёрла запястье, снимая ощущение от прикосновения сканера. И спросила:
– А что с девочкой?
Но вместо ответа почувствовала, как взгляд Чёрного прожигает насквозь, боль расплывалась по телу, вызывая сожаление о вопросе.
Её подтолкнули к воротам:
– Не задерживай очередь!
Малют сделала несколько шагов и обернулась. Ей очень хотелось ещё раз увидеть рыжий огонёчек, но поймав взгляд девочки, она пожалела. Эти глаза и тот ужас, что сверкал в солнечных зрачках – взрослое осознание, что жизнь жестока и никто не поможет, будут преследовать теперь странницу по ночам.
Её снова толкнули, и она, наконец-то, шагнула в ворота и прошла будто сквозь них или не заметила, как створки раскрылись. Чавкающий звук сопровождал каждый шаг, будто она шла по хлюпающей жиже. Вот только Малют чувствовала, как её касаются и толкают вперёд. Так мы языком выталкиваем неприятное блюдо. Не удержавшись, она оглянулась и увидела, что прожорливая пасть не её только что перемолола, а рыжую девочку. Ведь это она лишилась надежды избавиться от недуга речи и узнать прелести обычной жизни.
***
Что ждёт Малют внутри города, уже другая история. Об этом пишется полноценный роман. Но это ожидание в очереди, знакомства, видения и мысли-вспышки стираются из сознания, как ненужные и отвлекающие, пока странница идёт по коридору. Ей загружают новые знания: как быть успешным жителем города с громким названием ПлАнета, что делать можно, а чего не стоит.
Очередь стала для неё испытанием, проверкой, достойна ли она попасть за ворота. Но её ли это была цель? Так и с нами бывает порою, мы чувствуем зов, следуем за ним, преодолеваем препятствия, а дойдя до финиша, не знаем, радоваться ему или нет.
