Иван Гоготов
От Фантастики до Путевых заметок
Ольга
Мой верный друг. – Необычное воспоминание. – «Эйфория». – Ночной кошмар. – Прощай, лучший работяга! – «Гражданка». – «Мы берем вас». – Работа и мучит, и кормит, и учит. – В «Колымаге». – Домашний электрокот. – Путешествие в прошлое. – Космопорт. – До и после аварии. – Больничка. – О книжной любви. – Подарок: проживание в Воздушном Городе. – У связной. – Семья снова собралась. – В порту «Улов». – В поисках точки выхода. – Друг подвел. – По мертвой земле. – Индустриальный район. – Барахолка в помощь. – Аудиокомедия «Старики». – Николь. – «Граница» открыта. – Княжна Сильвия.
***
Тихон и Ольга продолжали встречаться.
– Позволишь рассмотреть бионический протез? – спросил Тихон.
– Конечно! Никто не интересовался им, – ответила Оля.
– Отличная вещь! Мне кажется, я недавно видел такой на уличном 3D-экране, он начинался на одном куполоскребе, а заканчивался на другом, и я таращился на него.
– Вполне возможно. Самый новый «Атлет-100». Теперь подобные днем с огнем не сыскать, а рекламу, сам знаешь, никто не меняет.
– Он далеко не первый?
– Да. Пока росла, меняла их как перчатки. Ну а когда выросла, следила за выходом флагманов. Никогда не заказывала протезы онлайн, а сначала летела в офис технологической компании, подробно изучала нововведения и примеряла. Бывало, что протез любимого бренда не заходил, тогда я надевала конкурирующую модель и сразу влюблялась в их продукт. В общем, я всегда серьезно относилась к выбору своей главной жизненной опоры.
– Понимаю. Он не должен подвести.
– У меня были и трения со своей опорой. Я была трудным подростком, считала себя уродкой. Снимала протез и отказывалась напяливать его. Не заряжала аккумуляторы. Даже бросалась им в подруг. Они и попросили воспитательницу познакомить меня с опытным носителем бионического протеза. Именно общение с этой влюбленной в свой протез молодой женщиной изменило мое понимание себя. Что дает мне роботизированная нога? Я получила ответ!
– Догадываюсь, что ты натянешь нос любому двуногому.
– Ага.
– Ты рассказывала, что бегаешь по утрам…
– Не поверишь, но я в одиночку покорила пик Земли Сихотэ-Алинь – не самый высоченный, конечно. Обрыв, штормовой ветер, скользкий лед и снега по колено. Мой «товарищ» выстоял, и я наблюдала закат с практически орбитальной высоты – это преувеличение, но ощущения были именно такими! Еще я хожу в забытый Богом фитнес-клуб «Жизнь с жимом». Моя модель выдерживает все нагрузки, и я не испытываю дискомфорта. А ты занимаешься?
– Не прочь попробовать что-то новое.
– Договорились.
– Хочется понаблюдать за тобой в экстремальных условиях, – Прост в очередной раз взглянул на «Атлет-100» Ольги.
– Твое участие приятно.
– Знаешь, Оля, ты самая красивая и уникальная.
– А ты добрый. Долгое время рядом со мной не было такого человека.
– Итак, завтра перед работой я бегаю вместе с тобой по Пальмовой, а в выходные летим в заброшенный зал от когда-то распиаренной сети клубов «ЖСЖ».
– Решено! Только давай начнем с послезавтра: мой протез проходит плановый техосмотр у частного мастера.
– Как скажешь. Можно я с тобой к мастеру?
– Тогда перенесу на вечер. Спасибо, Тихон!.. Кстати, а как тебя называли дома?
– Тихоня.
– Спасибо, Тихоня…
***
– Тихон, хочу тебе кое-что открыть… – однажды сказала Оля. Молодежь растянулась на кровати.
– Весь внимание.
– Это про мое необычное воспоминание, и, я думаю, здесь не обошлось без сверхтехнологий, потому что я была крохой и такого запомнить не могла.
– Как интересно!
– Вот я лежу под воздушным вишневым одеялом в похожей на белую чашу колыбели, которая раскачивается. Мне тепленько, и я спокойна. Надо мной кружатся сочные желтые и розовые зверята – мобиль над кроваткой, и играет популярная новогодняя мелодия «Елочка – острые иголочки». Рядом стоят мама с папой и робот-помощник. У мамы золотистые волосы с алыми прядями, у папы – густущая борода, а робот-помощник держит в суставной руке бутылочку с соской, доверху наполненную молочной смесью. Комната точно капсула; может, видел такие?
– Оля, в похожей, правда, студии некоторое время после свадьбы жили мои друзья, и я на часок-другой зависал у них. Продолжай.
– Стены меняют цвет: синий, зеленый и опять синий – вечернее освещение. Есть длиннющее окно, за которым белые окна-полоски соседнего куполоскреба живут своей неповторимой жизнью. На стенах моей детской-капсулы висят цифровые фоторамки. Одна – с одетыми в скафандры родителями, парящими в невесомости над заржавелым каменистым Марсом. Поверх скафандра на маме фата с бусинками и матовой лентой, а на папе – шелковый мандариновый галстук.
– Значит, это свадебная фотография, Оля, сделанная профессиональным фотохроникером за пределами колонии.
– Я думаю так же. Вторая фотография: мама с папой в бурых плащах под плазменным зонтом-медузой, о него разбиваются дождевые капли. Мама в свитере, облегающем животик, как у кенгуру. Папа – на колене, прислонившись щекой к маме: ловит биение моего сердца.
– В колониях не бывает дождей. Они, наверное, слетали на Землю?
– Или студийный фотоснимок.
– Очень вероятно.
– Третья фотография: я – в капсуле-переноске для новорожденных на руках у матушки, сидящей возле папы на заднем диване воздушного такси.
– Первый портрет! Как бы я хотел увидеть его!
– Жаль, что не могу показать, Тихон… Я помню и то, о чем родители говорили в той детской. Как они обращались друг к другу. Папа называл меня поющим дельфиненком, а мама – княжна моя. Они говорили, что я буду самой счастливой леди. Родители планировали, когда я подрасту, длинное путешествие по уцелевшим земным мегаполисам. Последнее, что сохранила моя память, – это то, как мама с папой горячо целуют меня в лобик… Спасибо, что выслушал. Я постоянно обдумываю это воспоминание…
– Дорогая, я, конечно, не смогу заменить тебе родителей, но обещаю, что буду заботиться о тебе и буду всегда рядом, – Тихон нежно сжал руку Оли.
***
– Там нечего делать-то, – сказал таксист.
– На безрыбье и рак – рыба, – пояснил Прост.
– Получается, смотря с какой стороны посмотреть… Подлетаем.
– Было приятно поболтать, а то автопилоты да роботы за панелью управления.
Наша парочка подошла к приотворенным ажурным воротам парка аттракционов «Эйфория», располагавшегося в самом сердце колонии.
– Заглянем вначале в кассу: может, жетоны завалялись, – предложила Ольга.
Касса была построена из железобетонных панелей. Красная краска, которая покрывала панели, облупилась и вся была в трещинах-молниях, через них серый железобетон смотрел на этот обреченный мир. Терминал для оплаты с разбитым сенсорным экраном стоял рядом. В утробе помещения – мягкое кресло робота-кассира с порезами, через которые топорщился наполнитель. Прост стал громко открывать ящики металлического комода и десяток мятых жетонов с изображением фейерверка нашел на дне близкого к колесикам блока.
– Пошли, Оля.
В центре парка возвышалось колесо обозрения «Атом города», и сначала наша парочка направилась к нему.
– Если электричество подается, прокатимся? – предложил Прост.
– Согласна.
Он нажал на объемную, подплавленную кем-то кнопку в пункте управления аттракционом, и (о чудо!) зашумел мотор, колесо медленно завращалось.
– В кабинку! Руку!
Пузатая кабинка со стеклом под ногами и не закрывающейся дверью поднималась по окружности выше и выше. Парочка увидела парк как на ладони: искусственное озеро и развлекательные объекты для детей и для тех, кто постарше, а вокруг парка черные небоскребы толстыми линиями тянулись к куполу колонии. Колесо поскрипывало и даже замерло на какое-то время.
– Вид, конечно, не впечатляющий, но пощекотал нервишки, согласись, Оля?
– Для нас, конечно, не впечатляющий, а, например, у человека, засевшего в своей студии, такой городской пейзаж вызовет целый фонтан эмоций.
После Тихон с Ольгой услышали, как жетон камушком звучно упал в жетоноприемник автомата у озера. Подплыла лодка из досок и жести, к дну которой крепился стальной буксировочный трос, двигающийся по определенной траектории и тянувший посудину. Они с небольшого пирса, защищенного гидроизолятом серого цвета, шагнули на выкрашенный желтым пайол. Посередине озерца рос раскидистый дуб, а кое-где торчали пучки бархатистого камыша.
– Романтично, – сказала Оля, – включим нашу любимую песню про влюбленных. И пока по мыслесвязи звучал трек «Лямур на Необитаемой» на стихи того самого Лира, в котором женский и мужской голоса тянули о вечной любви на недостигаемо далекой планете, Оля сидела рядом с Тихоном, положив свою голову ему на плечо.
Затем у следующего автомата, рядом с которым стоял бронзовый памятник Ниру в скафандре, со шлемом в руках и развевающейся на ветру прической (скульптор Гагари Монуте), они прослушали историю про его полет к неизвестной галактике.
Еще парочка покричала в прыгающих креслах.
Им очень хорошо было, а впереди… Что там впереди? Сейчас неважно…
***
Кошмар случился одним вечером. Федор Федорович установил новый режим труда персонала магазина «Найдется все!», и теперь Прост возвращался домой к полуночи. Иногда Ольга застревала в магазине, в заставленной коморке, в которой ее молодой человек обедал, рисовала силой мысли в дополненной реальности или болтала с членами женского клуба «Свободное поколение», то есть со своими подругами по детскому дому. Они частенько задерживались до закрытия и тогда ночевали в студии Тихона.
– До завтра, Тихон. Еще увидимся, Ольга, – Монетчиков попрощался с парой и еле-еле поместил свое круглое, похожее на яблоко тело в одноместный воздухолет «Небос мини», исчезнувший из вида под фонарями на фасадах, работающими через один.
– До завтра, босс!
– Непременно увидимся, – прошептала Жизнова.
Плазменный щит, как пелена, закрывал вход в магазин; вывеска «Найдется все!» посылала плывущий свет на безлюдную улицу; витрина, слева и справа, спала. Они перешли проезжую часть и по тротуару направились к дому.
– Тихон, сегодня мы вспоминали песню из детства…
– Какую?
– Ну ту, «Вечно одинокая», где поется про бесстрашную девчушку.
– Напой.
– Попробую: «И на Луну одинокой, и на Марс одинокой…»
Они не заметили, как двое падальщиков сравнялись с ними. Падальщики обчищали наскоро покинутые квартиры и комнатушки умерших одиночек, разбойничали на ночных улицах. На них были надеты рваные плащи, майки и брюки по щиколотку. Худощавый игрался с лазерным ножом, а покрепче был беззубый и со сплющенным носом, только ноздри торчали.
– Вы что-то веселые. При деньгах? – полюбопытствовал длинный.
– Было ваше – станет наше, – ответил без прелюдий другой и вмазал спутнику девушки.
Потом удар последовал за ударом. Прост держал их. Когда высокий с ножом дернулся к Просту, Ольга со слезами на глазах бросилась на каинов: «Оставьте его! Мы все отдадим! Только оставьте его! Тихон!»
В этот момент воздушное такси, слепящее фарами, зависло над ними, и тот самый шофер, который недавно подвозил ребят к парку «Эйфория», высунулся из машины с курносым лазерником в руке и направил его на тощего. Последовал меткий выстрел. Урка, ругнувшись, схватился за левую ногу.
– Уходим! Иначе нас здесь положат!
Тихону хорошо досталось. Ольга эмоционально выгорела. Таксист буквально заволок обоих в воздухолет и высадил возле уходящего во мрак куполоскреба, номер которого кое-как смогла проговорить девушка.
– Я – на Лунный проспект в дежурную аптеку, поднимайтесь.
– Сп-пас-сиб-бо в-вам-м! – поблагодарил Прост.
Таксист возвратился с медикаментами. Наши бедолаги не знали, как отблагодарить спасителя, но от вознаграждения он отказывался наотрез, в итоге обменялись контактами. Оля, приняв успокоительные и дав Тихону обезболивающие от «Фармколонии-37», обработала его плачущие кровью раны. После этого, запив снотворное «Неявь» водой, они попытались заснуть, но пребывали в таком стрессе, что сон не шел.
– Тихон, ты настоящий борец. Хорошо, что мы врезались в память этому таксисту и он пришел на помощь.
– Это судьба. Значит, еще не время погибнуть… Оля, я люблю тебя больше жизни.
– А я сошла бы с ума без тебя.
Веки их наконец сомкнулись, и они, обнимая друг друга, крепко заснули, чтобы проснуться с новыми силами и вопреки черным полосам неразлучно двигаться вперед.
***
– Тихон, зайди в мой кабинет, есть сверхважный разговор, – прозвучало через потолочные колонки над стеллажами с товарами, когда посетители вышли.
Консультант бросил зал и пошел к боссу. Его кабинет напоминал студию, только еще меньше: отсутствовала кухня, а вместо кровати парил левитирующий стол-лист. Компьютер-куб «Магнус Вуду» дополненной реальности был включен, судя по зеленому, игриво сияющему диоду на его корпусе. Патрон по мыслесвязи давал какие-то важные команды и что-то говорил умной ассистентке компьютера, сосредоточенно смотря перед собой. Прост не слышал шефа и не видел то, что было перед его глазами.
– Сеанс окончен, – Монетчиков обратился к ассистентке ПК, а потом во весь голос – к вошедшему через пустой проем Тихону: – Садись-ка, мой лучший работяга.
Входной плазменный щит автоматически восстанавливался при пустом кабинете, а исчезал по биометрии, по распознаванию лица босса.
Прост провалился в мягчайшее кресло.
– Не буду многоречивым, а коротко скажу: я закрываю магазин. Навсегда. Понимаю, тебе придется нелегко, но я так решил, на то есть веская причина.
– Как скажете.
– Я считаю, что работник, становившийся лучшим работником года многие лета подряд, должен знать, почему директор решил заколотить свой магазин.
– Я уважаю вас и любое ваше решение.
– Поясню: я накопил кругленькую сумму в электронном кошельке. Но, как понимаешь, этих деньжат не хватило для того, чтобы купить билет на шаттл – ни на первый, ни на второй, вообще ни на какой. Зато цифр хватило на покупку, сборку под заказ сверхскоростного крейсера «Комета Гиперус», на котором я планирую долететь до той самой копии Земли, являющейся целью всех сбежавших с наших планет…
– Я рад за вас. Вы хороший человек и как никто заслужили спасение.
– Спасибо. А знаешь, забирай из магазина все, что тебе может пригодиться.
– Я буду вспоминать вас добрым словом.
– Дам-ка тебе один совет, если не против?
– Уверен, мудрый совет.
– Когда я был жеребцом и без приличных деньжат на счету, моя жена, устав от лишений и вечных скандалов на этой почве, ушла к седовласому алмазному мешку. И я себе сказал: «Я так же преуспею в бизнесе, но никогда не вступлю в брак, потому что все женщины на планетах выходят не за мужчину, а за его золотую карточную иконку». А тебе очень повезло с Ольгой: она любит именно тебя. Я такое редко видел и жалею, что так и не повстречал такую же мудрую девушку. Береги ее и ваш союз. Запомни: ты во сто крат счастливее меня, спасающегося, так как у тебя есть она. Я позакрывал бы все счета, сжег бы магазин и «Комету» ради счастья, как у тебя: быть просто любимым…
Повисла тишина.
– Отличный совет… Ольга – мое сокровище!
– И последнее: я кинул достойную премиалку на твой счет. Знаю, что потратишь с умом.
– Отвечу вашими словами: «Лишних деньжат не бывает!»
Федор Федорович слегка улыбнулся и протянул руку для рукопожатия:
– Ну, прощай.
– А я скажу: до свидания.
– Правильно.
Они крепко обнялись, и Прост побрел в зал. Он отработает последние часы и больше никогда в качестве консультанта не перешагнет порог магазинчика. Так начинался новый этап в их, Тихона и Ольги, жизни – не жизнях, а именно жизни, ведь она была на двоих одна…
***
Два дня безработные перевозили товар из магазина «Найдется все!». Скоро сплющенные ящики-морозилки однокамерных холодильников «Лед Макрон» не вмещали даже замороженные фруктовые листы в индивидуальной упаковке «Пласт-экзотик». После этого Прост потушил входной плазменный щит магазина.
– Тихон, ты как хомяк, а я – хомячиха! Все – в дом!
– А как они выглядели, эти хомяки, наверняка вымерли?
– Ну, такие пушистые зверьки.
– Они впрямь забивали норки едой?
– Ага. Виной тому генетика. Не успевали слопать запасы!
Спустя неделю ребята решили взглянуть на магазин, и неудивительно: падальщики превратили уютное местечко в разгромленное монстрами пространство. Что-то сожрали прямо на месте, стеллажи повалили, витрину разбили вдребезги, а ее содержимое украли и разодрали в клочья.
– Прах и пепел.
– То, во что превращается все на свете, – дополнила Ольга.
Вечером, когда пара по мыслесвязи умиротворенно слушала аудиокниги «Киберия» и «На пороге апокалипсиса», тревожно поступил звонок: бывший босс готовился к отлету и напоследок решил подбросить новую работенку своему суперконсультанту. Веселый круглолицый Федор Федорович предстал перед Простом:
– Маешься без занятия?
– Есть такое.
– Тогда тебя ждет дело в «Денежном небоскребе», слышал про такой?
– Тот, где богачи живут, которым не хватило мест в шаттлах?
– Значит, найдешь. И не беспокойся: информация проверена – деловые связи…
– Спасибо.
– Тебе спасибо.
После разговора Тихон сказал Ольге:
– Я попробую. Работа – самый лучший врач. Спасение от навязчивых мыслей. А я, сама знаешь, очень переживаю, что нам так недолго осталось быть вдвоем.
Следующим днем после звонка в отдел кадров «Денежного небоскреба» Прост в воздушном такси с номером три-шесть-восемь-два-МК-три-семь подлетал к куполоскребу, покрытому – помимо окон с зеркальными пленками-шторами – золотыми монетами былых эпох. Еще он был огорожен великой плазменной стеной до верхних этажей. На крыше мертво стояли вооруженные лазерниками секьюрити, которые разрешали или не разрешали пролет воздушных судов в парковочные отсеки.
– Код: один-ноль-один-ноль, – сказал Прост в микрофон, встроенный в панель управления воздухолета, застывшего как НЛО. Управлял машиной автопилот, а Тихон сидел рядом со свободным местом пилота.
– Три-шесть-восемь-два-МК-три-семь, посадку разрешаем, – после недолгого молчания эхом разнеслось по салону…
***
Проста встретил охранник в смоляном плаще, такой же рубашке. Галстук, брюки и туфли тоже вороные. Его сразу поразил роскошный интерьер «Денежного небоскреба»: стены выстланы мозаикой из драгкамней (кровавых рубинов, морских сапфиров, травяных изумрудов и мыльного жемчуга); плитка из (синего!) янтаря уложена на пол; по потолку рассыпались переливающиеся алмазы. Это напоминало дворец гномов внутри горы. Ну чем богачи не гномы – такие же трудяги и без ума от золота в виде повторяющихся цифр, в основном нулей.
«Было бы интересно заглянуть в кабинеты и номера», – подумал Тихон.
Он следовал за стражем и еле успевал, так как тот был высоченным и длинноногим. Они пересеклись с лысым старикашкой в желтом плаще, резво спешащим к парковочному отсеку. «Один из моих хозяев, если возьмут, конечно», – опять подумал он.
Кабинет отдела кадров находился на этом же этаже, подальше от покоев господ. Провожатый посмотрел в камеру с зерно, и дверь поднялась:
– К вам пожаловал новенький, на собеседование, – он обратился к женщине за компьютером-кубом дополненной реальности, со стороны выглядевшей отстраненной, погруженной в себя, – работала по мыслесвязи.
– Проходите, – сказала представительница офисного планктона, оценившая Проста в свежевыстиранной и отпаренной Ниром одежде.
Кабинет – настоящая янтарная комната – был медовым, с окном от одной стены до другой. Конторщица с собранными в хвост пепельными волосами была одета в белое. На рубашке красовалась ювелирка из «Алмаз-маркета» – ночная бабочка, павлиноглазка.
Тихон сел, подогнув плащ под себя, в гибкое кресло напротив стола.
– Как вас зовут?
– Тихон Прост.
– Хорошо. Сразу к делу, вернее к вопросам. Вы готовы?
– Да.
– Вы умеете думать, прежде чем говорить?
– Я отлично понимаю, когда лучше промолчать. Молчун по жизни.
– Сколько вы хотите зарабатывать?
– Столько, сколько было бы достаточно для достижения моих целей.
– Как вы относитесь к карьерному росту, несмотря на приближающийся апокалипсис?
– Я считаю, что надо бороться до последнего.
– Кем вы работали раньше и какое у вас благосостояние?
– Я одновременно работал на нескольких работах, деньгу зашибал, как говорится, правда, без официального оформления: сами понимаете, больше давали в конверте. Был ведущим менеджером в «Такси бизнес-плюс», помощником директора гипермаркета «Унеси!» и рекламщиком в крупной ИТ-компании «Волна», которые мигом рухнули, когда закричали про конец Старого Света. У меня имеются два видовых пентхауса в самом центре колонии. Правда, моя девушка является собственником, а я удирал от налогов, что теперь ни к чему. На счетах сумма с девятью нулями, непредельная…
Он врал напропалую, так как каждый знал: ни одной базы данных с детальной конфиденциальной информацией не осталось после успешной масштабной хакерской атаки. Он хорошо знал и то, что хотят услышать на собеседовании интервьюеры успешных компаний, в данном случае рекрутерша «Денежного небоскреба».
– Отлично. Мы берем вас… пока лифтером.
– Рад слышать. Я выдам максимум энергии, чтобы подняться на ступень выше.
– Ваш график – сутки через сутки. Завтра в полшестого у меня. С шести приступаете к обязанностям. Да, испытательный срок, в связи с близким концом Старого Света, – неделя. Приятного вечера.
– До завтра, – попрощался со специалисткой по подбору персонала Тихон и за порогом кабинета наткнулся на горничного в униформе – пижаме-шоколадке. Тот решил перекинуться парой слов:
– Можно поздравить, – шепнул горничный.
– Ага.
– Товарищ, теперь не забывай: богачи – народ… не такой, как мы с тобой, много чего знают, много чего умеют, много чего хотят, много чего имеют, много чего не любят…
– Дельно. Спасибо. Увидимся, – поблагодарил Прост, кивнул и по мыслесвязи, через Эльзу, вызвал такси к отсеку. Он соскучился по Оле, хотя прошел час с небольшим. Поделиться новостями, а вечером рядышком слушать свои аудиокниги и сладко засыпать – это счастье, доступное избранным…
***
Прост надел выданный холодный, цвета металлик плащ и в шесть ноль-ноль утра, введенный в курс дела управляющим тем сектором «Денежного небоскреба», по которому шнырял зеркальный внутри лифт, подумал, улыбнувшись про себя: «Поехали!»
– Доброе утро, господин! Этаж?
– Пятнадцатый, – сказал подвыпивший, но солидного вида человек, пахнущий лосьоном после бритья (в воздухе улавливались грейпфрут и мята). Когда лифт тронулся, заговорил по мыслесвязи, недоступной для лифтера: – Инга, свяжись с хозяином ресторана «Третий бокал», где мы отмечали день рождения женушки. Попроси его, чтобы он скинул мне номерок официантки с татухой на шее и большими глазищами.
– Если станет отказывать, надавить?
– Так и сделай…
– Ваш этаж, господин. Хорошего утра!
– Добрый день, господин! Этаж?
– Сто семидесятый, – расслабленно ответил молодой человек, ровесник Проста, блондинистый, с прической с пробором и трехдневной щетиной на лице, которое сияло, как и голубые глаза. Когда желтая цифра сменила другую цифру, он продолжил по мыслесвязи: – Лиза, прижилось ли андроидное сердце у моей подопечной?
– Все отлично. Лечащий врач выразился так: «Новенький мотор зашумел в старом капоте!»
– Слава Богу.
– Вы – Бог!
– Как дела в «Улитке», доме престарелых?
– Мирненько. Жильцы не перестают докучать сиделкам: «Нам бы хотелось почаще видеть нашего ангела-хранителя. Очень приятный мужчина!»
– Ваш этаж, господин.
– Как вас зовут?
– Тихон Прост…
Дома, когда Тихон выспался и трапезничал с Олей, ему прилетел денежный перевод на счет, в назначении платежа значилось: «Чаевые». И они падали всегда, после того как он поднимал или спускал этого вежливого человека.
– Добрый вечер, господин! Этаж?
– Двести двенадцатый, – человек был весь в черном, только одна деталь указывала на то, что рядом с лифтером не охранник, а очередной наниматель: золотая кайма в виде египетского орнамента бежала по плащу. Он обратился к умной ассистентке по мыслесвязи: – Нора, утром я собираюсь на виртуальное кладбище к сыну. Надо же: выпасть из парковочного отсека этой чертовой башни. Дурак! Ты поняла: подогнать лимузин. А на вечер пригласи оперную певичку, что в прошлый раз не щадила связок. Цифра растаяла и проявилась другая.
– Выполню. Не беспокойтесь.
– Ваш этаж, господин…
– Доброй ночи, господин! Этаж?
– Шестидесятый, – сухо сказал мужчина, бледный, как лунный свет, с волчьими глазами. Когда они изучали отражающегося Проста, продолжил по мыслесвязи:
– Фурия, соедини с Борисом…
– Да, Аль.
– Выполнил?
– Да, склад горит, Аль.
– Он понял, что я хочу от него?
– Понял.
– Это ты так думаешь или он сам сказал?
– Он сказал.
– Отдыхай.
– Слушаюсь…
– Ваш этаж, господин. Хорошего отдыха!
Воротилы бывают разные, как и бедняки: убийцы и благодетели, а есть убитые горем. Со временем Прост наберется опыта и научится безошибочно читать их по физиономии, по голосу, по жестам, по одежке – так намного интереснее работать, а еще он будет рассказывать о них Ольге, будто лично и долго знаком с каждым. Это больше сблизит простого человека и девушку с бионическим протезом…
***
Работая лифтером, Прост сдружился с тем самым горничным, Сергеем Перекатным, который после собеседования наставлял его. Они договорились посидеть в баре, расположенном на границе жилых марсианских районов и покинутых. Ольга была не против мальчишника. Проржавевшая барная стойка, дырявые части ретроавтомобилей, развешанные по стенам, а главное, недорогой алкоголь с красочными этикетками дополненной реальности – вот чем мог похвастаться бар «Колымага». Товарищи заказывали, а две механические руки, растущие из стены, наливали, смешивали и подавали коктейли. Прост поведал свою историю, и пришло время разоткровенничаться горничному. Тот был с прилизанной прической и с мелкими глазами.
– Моя мама, Эмилия Кларковна Перекатная, была и есть мастер по ремонту роботов-помощников, обслуживает их на дому, когда у тех что-то летит или съезжает крыша. Представь: помощник мечется по студии, болтая всякую чепуху. Летят стулья, посуда, техника запускается и вырубается, водопадом льется вода, которая в большом дефиците на Марсе. «Да, хозяин. Нет, хозяин. Я включил. Какой я неуклюжий. Ох-ох-ох! Кажется, готово. Я приберу. У меня сил навалом. Отличный денек». Умора, Тихон!
– Точно, – стопка стукнула о столешницу.
– Так вот, мою маму соблазнил хозяин пятиуровневого пентхауса и десятка роботов-помощников, наплел с три короба, что она единственная, что это судьба, пообещал взять в жены. А после того как я увидел этот жесткий свет, мой папаша, Джефри Григорьевич Раскрутов, удрал от матушки на Луну.
– Подлец, – содержимое стопки упало в желудок.
– Тяжко пришлось моей маме. Я же, как подрос, пошел пахать: на станции заряжал воздухолеты, монтировал антенны для мыслесвязи и дополненной реальности, промышлял частным извозом – в общем, горбатился много и на многих дядь.
– Детства-то не было у тебя, – очередная стопка наполнилась ромом «Бравада».
– А потом объявился мой папочка. Теперь угождает маме, а меня пристроил в «Денежный небоскреб». Погоди-ка, отец звонит, сейчас отвечу.
– Слушай, Серый, когда ты идешь в отпуск? – спросил длинноволосый с бакенбардами господин Раскрутов.
– Через месяцок, на неделю, больше не выпросить на пороге апокалипсиса.
– Эмилия сможет позакрывать все заказы и какое-то время не брать новые?
– Зачем?
– Я намереваюсь подарить вам поездку…
– С чего вдруг?
– Я виноват перед вами и не желаю, чтобы вы держали зло.
– Куда?
– В Тепличный Городок. Я переговорю с Эмилией, хорошо?
– Ладно.
– Заботу проявляет, – сказал горничный Просту. – Ты что-нибудь слышал про Тепличный Городок?
– Дай спрошу Эльзу… «Экоотель с бамбуково-соломенными хижинами. Тропический райский уголок на потерянной Земле. Забудьте на время про железобетон и металл!»
– Ну папаша дает… Вот и мама на связи…
– Только что переговорила с Джефри. Ты в курсе?
– Да. Дала согласие?
– Он неплохой человек. Я простила его.
– Я тоже.
– Значит, скоро хватаем чемоданы… Ты в баре?
– В «Колымаге» с товарищем по работе.
– Знай меру.
– Знаю… Мам, я завтра залечу к тебе.
– Буду ждать… – подтянутое лицо старушки Эмилии Кларковны с прямыми, разделенными пробором волосами, которые вовсю тронула седина, растворилось, как сигаретный дым, перед птичьими глазками Перекатного на фоне следующей, уже привычной картины – заманчивого прилавка для продажи напитков и суетящихся механических рук, надежно держащих рюмку и бокал.
За разговорами молодые люди хорошо посидели, и Прост отправился на нетвердых ногах домой, заглянул в ванную комнату и завалился спать. Оля не тревожила его, занималась своими делами, а потом нырнула в тепло к своему мужчине.
***
– Тихон, заведем домашнюю живность? – как-то перед сном сказала Оля.
– Кого ты хочешь?
– Электрокота. Но если ты за электропса, тоже согласна!
– Кисы мне симпатичнее…
– Решено!
Они добрались до единственного во всей колонии кошачьего питомника «Мяу с вами». Их приветствовала веселая заводчица с кудрями, Инесса:
– Заходите, заходите! Расслабьтесь и настройтесь! Нелегко выбрать друга, знаете ли. Типы характера и все такое прочее. Вначале, дорогуши, определитесь с цветом шерсти, длиной волоса и глазами.
На полках сидели, не шевелясь и свесив хвосты, ухо к уху, электрокоты марки «Домосед»: розовые и желтые, фиолетовые и красно-бело-синие.
– Выбирай, – сказала Оля.
– Твой кот – это мой кот.
– Так… хочу желтого… пушистика и… с васильковыми глазами!
Таковых имелось пять. Инесса стала активировать по очереди их. Первый прямо на полке лениво выгнулся дугой и, зевая, принял позу эмбриона. Второй спружинил и, плюхнувшись, подставил резиновый живот для поглаживаний. Третий потерся кожзамом с синтетическим ворсом об Олю и попросился на руки…
– Третий выбрал меня, – сказала Ольга. – Значит, так тому и быть!
– Любовь с первого взгляда, – добавила заводчица. Она была рада, что ее питомец нашел родителей и круглая сумма грохнется на банковский счет.
– Что еще желаете? – спросила Инесса. – Лоток со впитывающим фильтром от «Кошкин памперс»? Электрокоты только пьют и только специальное техническое молоко. Миску с таймером от «Ла-лакай!»?
– Молоко есть в наличии? – поинтересовался Прост.
– А как же!
– Есть и капсульные переноски «Друг на дороге».
– Он такой теплый, как живой, так нежно обнимает меня, как ты, Тихон, и, смотри, не уходит с рук. Полетим домой не разлучаясь, правда, дружок? – Ольга посмотрела на электрокота, а тот поднял желтую головку – мяу! – и его голубые камеры встретились с карими глазами новой мамы.
– Во время путешествий вам понадобятся сменные аккумуляторы, а дома кошатникам не обойтись без зарядной станции «Актив»: питомец подзаряжается на платформе…
– Так… мы возьмем это все, – сделал заказ новоявленный папа.
Пока заводчица упаковывала заказ в кожаный саквояж и подзывала робота-носильщика, Эльза перевела озвученную сумму на счет хозяйки.
