Иван Свойняло
Харам Адонаты (Грех Стрекозы)
Часть 2. Земля славян
Глава 5. Воля богов
Вырвавшись из горловины, образованной реками Ра и Танаис, отряд Гаяра пока следовал четко на север. Нужно было оторваться от сторожевых отрядов хазар, да и, чтобы безопасно переправиться через Танаис, требовалось подняться к его истокам.
Равнина, которую они пересекали, была полна зверя, птицы, покрыта густой травой и ни одного человека не встречалось на пути гулямов. Казалось, что равнина с небольшими группами деревьев безлюдна.
В один из дней к Гаяру подскакал Гор.
– Эмир, скажи, а мы не слишком удаляемся на север?
– Еще день-два и повернем на запад.
Обычно Гор, уточнив что-нибудь у эмира, покидал его, стараясь не мешать его общению с Адонатой, но на этот раз не отставал от него.
– Ты что-то еще хочешь спросить?
– Гаяр, что делать будем с женщинами и детьми? Продадим грекам?
Как обычно происходило, когда нужно было принять ответственное решение, Гаяр сначала помолчал. Потом, запрокинув голову, словно совещаясь с богами, ответил:
– Женщины молоды. Они еще могут рожать детей. Предложи воинам, чтобы они их разобрали и сделали своими наложницами.
– Хорошо!
Гор ускакал, и Гаяр, заложивший первый кирпичик в основание своего племени и, возможно, в будущее своего государства, вопросительно оглянулся на Адонату.
– Твой взгляд говорит мне, что ты хочешь знать мое мнение. Не так ли? Я думаю, что ты принял правильное решение. Хотя женщины и дети в походе будут задерживать твое движение…
Вечером гулямы наткнулись на излучину реки, преградившую им путь на север. Река была неширокой, течение спокойное, а растущий кустарник вдоль берега мог обеспечить дровами. И Гаяр распорядился, чтобы на этом месте гулямы встали лагерем.
После ужина Гор подвел к Гаяру молодую женщину со светлыми волосами и голубыми глазами.
– Эмир, по решению воинов – она твоя!
Женщина-славянка была совсем юна, на Гаяра смотрела зло и враждебно. Гаяр подумал, что как раз появился повод расспросить женщину об ее племени.
– Отведи ее в мой шатер! Я сейчас…
Стоявшая за его спиной Адоната издала зловещее шипение, и в два прыжка добежала до своей лошади. Еще миг и ее развевающиеся волосы мелькнули среди шатров воинов, а потом пропали за границами лагеря. Гор вскинул голову, и Гаяру показалось, что в глубине души он старательно скрывает улыбку.
Эмир не хотел показывать слабость даже перед своим лучшим другом, но понимал, что поступить должен правильно.
– Гор, забери женщину себе. И никому не слова!
Он свистнул и верный Гуло, оторвавшись от сочной травы, рысью подбежал к хозяину. Вскочив на коня, Гаяр поскакал вслед Адонате. Персиянку он нашел далеко от лагеря на берегу реки. Она сидела на обрыве, свесив к воде ноги и, сложив на груди руки, пристально вглядывалась в заходящее солнце. Ее кобыла спокойно паслась рядом.
Адоната слышала топот копыт Гуло, но даже не шевельнулась, чтобы посмотреть, кто это прискакал вслед за ней. Гаяр, спрыгнув с коня, подошел к ней и уселся рядом. Он тоже посмотрел на заходящее солнце, пытаясь понять, что в его красных лучах хочет увидеть Адоната, и ничего, кроме того, что завтра будет ветреная погода, не увидел.
От реки пахло гнилью трав и несло прохладой. После захода солнца станет еще холоднее, а Адоната ускакала без накидки. Гаяр протянул руку, обнял персиянку за плечи и властно притянул ее твердое сопротивляющееся тело к себе.
– Сядь поближе! Так будет теплее.
Адоната, казалось, окаменела, но внезапно сдалась и прижалась плечом к Гаяру.
– Я отдал пленницу Гору, – сказал Гаяр. – Она будет ему хорошей наложницей…
На этот раз Адоната повернула лицо к Гаяру, и в ее широко расставленных больших глазах он увидел столько боли, что черствое и жестокое сердце воина-гуляма встрепенулось в его груди, словно купающаяся в песке птица. Тогда он встал, взял Адонату на руки, и, выбрав густую траву, чтобы ничего не видно было пасущимся лошадям, понес туда персиянку…
В лагерь они вернулись, когда уже совсем стемнело. Дозорные воины, предупрежденные Гором, тенью возникли перед ними, но узнав эмира, расступились, пропуская их в лагерь. В эту ночь они спали на кошме под одной накидкой, для сохранения тепла прижимаясь один к другому.
Утром Гаяр, посовещавшись с сотниками, распорядился начать переправу. По мнению сотников, река в своем течении упиралась в излучину, теряла силу, и дальше течение было спокойным. Значит, при переправе особых трудностей не должно было быть. Как обычно, сначала переправилась дозорная сотня и ее воины рассыпались десятками во все стороны, чтобы разведать местность. Тучные луга по колено лошади покрывали равнину, изредка перемежающуюся густыми кучками леса. Ни единого следа на густом травяном покрове не наблюдалось, и только немного ниже по течению обнаружилась целая тропа, натоптанная приходящими на водопой зверями.
Вскоре дозорные воины наткнулись на пару огромных животных с рогами-лопатами, неопасливо уставившихся темными глазами на непонятных для них живых существ на лошадях, и несколькими стрелами добыли их. Все были довольны, так как свежим мясом воины давно не питались.
Гор подъехал к эмиру и предложил:
– Эмир, давай станем кошем, оглядимся, отдохнем пару дней. Пошлем дозорных во все стороны и, может, кого-нибудь захватим из местных племен, чтобы подсказали, что ждет нас впереди.
Гаяр и сам подумывал, чтобы стать кошем. Из-за долгого пути лошади исхудали, у воинов ввалились щеки и в походе он видел, как многие воины, вцепившись в гриву, от усталости засыпали прямо на ходу.
– Хорошо! – согласился Гаяр. – Отдыхаем три дня. Только кош организовать по всем правилам.
Он оглянулся на Адонату. Верная персиянка ни на шаг не отставала от него и даже тогда, когда он проводил совещания со своими верными сотниками, она стояла за его спиной, прикрывая собой от внезапного нападения. Он несколько раз пытался остановить ее в этом поступке, но выросшая в шахском дворце, где интриги и опасность бродили рядом, она не слушала Гаяра и упорно прикрывала его спину. Вот и на этот раз она тоже стояла за ним, положив руку на длинный кинжал.
– Я вижу, что ты в чем-то сомневаешься. Может сегодня поговорить с огнем?
Гаяр удивился ее чуткости. Он, действительно, испытывал некоторое смятение. Где-то здесь на равнине, покрытой густыми лесами, родились он и его воины, но никто из них не помнит ни названий племен, ни названия местности, да и язык все забыли. За десятилетия плена арабский язык давно стал родным, а от родного в памяти остались лишь отдельные слова.
– Нет! Сначала найдем славянских богов, поговорим с ними. Если нужно будет, принесем жертву.
– Ты хотел поговорить с пленницей-славянкой…. Я говорила с Гором: он понимает ее речь. Она дочь вождя рода и многое знает.
Гаяр внимательно посмотрел на Адонату. Он был согласен, что пленницу стоило расспросить, но не привык менять свои решения.
– Скажи ему, пусть расспросит ее о пути на заход солнца: много ли племен перед нами, их численность, какое у них оружие. Пусть скажет, что мы идем с миром. Мы арабские гулямы, но мы по крови славяне.
– Хорошо.
Адоната поднялась с кошмы и направилась в сторону шатра Гора. Ее гибкость в движении поражала. Казалось, это была не женщина, а змея, настолько ее тело легко скользило по земле. Гаяр долго смотрел ей в след, и она, почувствовав это, обернулась. Ее глаза удовлетворенно сверкнули от того, что он ее сопровождает взглядом, и она ускорила шаг.
Через некоторое время Адоната вернулась обратно в сопровождении Гора.
– Эмир, она из племени, которое называется кривичи. Они делятся по родам. Живут одиночными дворами, разбросанными по лесу: бьют зверя, ловят рыбу, добывают мед, торгуют шкурами на реке… – начал рассказывать Гор.
– Что за река? Как далеко отсюда?
– До реки много дней пути. По ней проходит торговый путь с севера на юг. По берегам есть торговые селения. В них и происходит торговля и обмен товарами. Но все торговые селения под защитой варягов. Им племена и платят дань за защиту и торговлю.
Гаяр ненадолго задумался.
– Береги ее! Возможно, она нам пригодится для общения с племенами.
За три дня гулямы хорошо отдохнули, набили в окрестностях лагеря много диких зверей и огромных птиц, имеющих крылья, но не летающих, а бегающих по земле. От сытости и беззаботности суровые лица воинов расслабились, появилась улыбка. Особенно растрогало то, что дети пленных женщин, потеряв чувство страха, осмелели и принялись бегать по территории лагеря, сопровождая свои игры тонкими и непривычными для уха воинов детскими голосами.
Чтобы привести в чувство лагерь, Гаяр вечером третьего дня запретил детям покидать шатры и отдал распоряжение о подготовке к походу. Ночь прошла спокойно, и утром с восходом солнца передовая сотня ушла в дозор строго на запад, а за ней потянулись остальные гулямы.
До реки, протекающей с севера на юг, пришлось идти много дней. Чем дальше на заход солнца, тем гуще становились леса, и отряд Гаяра, обходя их, невольно стал смещаться на юго-запад. На безлюдной равнине буйствовала растительность, и целые стада непуганых диких животных постоянно подставлялись под стрелы гулямов.
Равнина чрезвычайно понравилась воинам и они не один раз пытались обратить внимание своего эмира, что если поселиться в здешних местах, то жизнь будет вольготной и сытной. Гаяр молча выслушивал предложения своих сотников и каждым утром подавал одну и ту же команду:
– Двигаемся на заход солнца. Дозоры вперед, далеко не отрываться!
Однажды дозорные наткнулись на семью лесных жителей, пробиравшихся с края поля вглубь лесной чащи. Они окружили лесных жителей, не позволяя им скрыться в глубине леса, и послали за эмиром. Гаяр каждой дозорной группе строго наказывал, что любых людей, обнаруженных в лесу, не уничтожать, а задерживать и сообщать об этом лично ему.
Узнав о лесных жителях, эмир оставил основную часть своего войска и поскакал с Адонатой вслед за дозорным, показывающим дорогу. Вскоре он увидел, как гулямы гарцуют вокруг небольшой группы людей, не позволяя им уйти в лес, а те на каждое приближение конников ощетинивались копьями.
Семья лесных славян – а это были именно славяне! – состояла из крепкого мужчины, двух взрослых женщин и трех детей разного возраста. Взрослые держали перед собой копья, закрывая своими телами детей. В глазах взрослых не было никакого страха: им не повезло, попались на глаза неизвестным конникам, возможно, их ждет смерть. Но такова воля богов!
Гаяр спрыгнул с Гуло и пошел прямо на группу лесных жителей. Он поднял руки, показывая, что в них ничего нет опасного, и спросил на языке своего племени:
– Вы славяне?
В ответ взрослые направили на него копья, показывая, что они не собираются сдаваться.
– Не бойтесь! Мы вам ничего плохого не сделаем. Скажите, как далеко до реки, где ходят лодки торговцев?
Гаяру показалось, что лесные жители немного успокоились, зверские гримасы на их лицах исчезли, но копья они все равно держали перед собой и по-прежнему молчали. Гаяр понял, что они его, наверное, не понимают, и хотел уже распорядиться, чтобы позвали Гора с его наложницей – возможно, ее речь поймут эти дикари. Но неожиданно мужчина внятно произнес целую речь:
– До реки один дневной переход на конях. Мы рода Тура племени кривичей. Дань платим варягам. Если нас убьете, они вас накажут!
Его язык отличался от языка детства Гаяра, но эмир большинство слов все-таки понял.
– Вас сейчас отпустят. Дань варягам платить больше не будете.
Он подозвал воина и потребовал одну из добытых косуль отдать лесным жителям. Недоверчивая семья снова выставила копья, но воин не сближался с ними: он бросил перед ними тушку горбоносой антилопы и ускакал обратно в строй дозорных гулямов.
Уже удаляясь, Гаяр оглянулся и увидел, что тушку антилопы мужчина взвалил себе на спину, и семья торопливо скрылась в лесной чаще.
– Ты с ними собираешься создать государство? – спросила Адоната. – Они же живут семьями сами по себе, а если кто-то надавит на них, то просто со своим родом уйдут в глубину леса и затаятся!
– Мы сначала захватим торговые пути, а потом…
А вот что будет «потом», Гаяр неожиданно понял, что не знает. Его обещание египетскому султану, что он, эмир Гаяр, на землях славян создаст государство – союзник султану, и они через пару лет с двух сторон – Испании и славянской равнины – одновременно нанесут удар по центру Европы, чтобы захватить территории европейских народов, после тяжелого пути по землям враждебных народов показалось ему легкомысленным.
Поэтому, принимая сомнения Адонаты, он попросил ее:
– Поговори сегодня с огнем!
– Хорошо. Только подумай, что ты хочешь узнать у огня.
Вечером, когда суета в лагере прекратилась и воины, за исключением дозорных, отдались сну, Адоната разожгла из заранее приготовленных сухих веток небольшой костер. Она снова смешала свои волосы с волосами Гаяра, и когда огонь разгорелся, бросила в него первую прядь волос. Огонь ответил увеличением пламени, и смуглое лицо Адонаты покрылось довольством.
Вторую прядь волос она бросила после длинной речи на древнем персидском языке, и огонь снова вспыхнул ярко. Через мгновение его языки потеряли свою высоту, он зачадил и едва не погас, но потом все-таки разгорелся снова.
Третий пучок волос вызвал яркое пламя, и на лице Адонаты возникла довольная улыбка. Она еще раз посмотрела на огонь, потом сложила руки лодочкой и склонила перед огнем голову до самой земли в знак благодарности.
Гаяр почувствовал нетерпение, но он был эмиром, и даже при общении с любимой и верной женщиной не мог показывать слабость. Выждав некоторое время, он равнодушно спросил:
– И что сказал огонь?
– Вначале я спросила о нашей с тобой судьбе. Мы останемся живы и здоровы. Возможно, мы чему-то будем рады…
– А второй вопрос какой? Я же просил узнать, сможем ли мы создать государство славян!
– Вторую прядь именно с таким вопросом огонь принял тревожно. Ты создашь государство из местных племен славян вдоль торгового пути, но многие народы останутся недовольны этим. Они нападут на нас, и твои воины понесут потери. Нам придется спасаться и уйти из этих мест далеко на восход солнца! А на третий вопрос – будет ли удача на новом месте? – огонь ответил утвердительно!
– А ты правильно поняла ответ огня? Не ошиблась?
Адоната сверкнула глазами:
– Я прошла тайную школу персидских огнепоклонников и хорошо считываю ответы огня по языкам пламени!
Гаяр прикрыл глаза рукой, а потом сказал:
– Что ж, на все воля богов! Завтра важный день и этой ночью надо хорошо отдохнуть. Ложись спать.
Как и все предыдущие ночи, они укрылись одной накидкой и, прижавшись спинами, уснули…
Утро началось с переполоха. Дозорные обнаружили еще две семьи лесных жителей, пробиравшихся вглубь леса. Окруженные конными гулямами, они, закрывая телами детей, встали кругом и выставили навстречу врагам копья.
Наблюдая, как бесстрашно жители леса приготовились к, возможно, последнему в своей жизни бою, Гаяр потребовал, чтобы к ним доставили наложницу Гора. За то время, что женщины, отбитые от варягов, находились с гулямами, они осмелели, пытались участвовать в приготовлении пищи, самостоятельно бродили по лагерю и даже выходили за его пределы в поисках корней съедобных растений.
Гор лично, усадив наложницу позади себя на круп коня, доставил ее к эмиру. Гаяр взглянул женщине в глаза и спросил:
– Как зовут тебя?
– Квета.
– Спроси у них: кто они, куда идут и где живут?
Женщина спрыгнула с коня и пошла к окруженным гулямами лесным жителям. Они сначала насторожились, но после первых слов Кветы опустили копья и стали что-то торопливо рассказывать. Разговор длился долго. Гаяр и другие гулямы терпеливо ждали, пока Квета разговаривала с лесными жителями. Наконец, собрав нужные сведения, она вернулась обратно и, остановившись перед эмиром, сообщила:
– Они из племени кривичей. Спасаются от варягов. Варяги у всех родов, что живут недалеко от реки, забирают мальчиков, чтобы продать грекам. Сначала отнимали только у должников, не заплативших дань, а потом стали у всех семей отнимать. Из-за этого они бросили свои избы на берегу реки и уходят вглубь леса. Далеко в лес варяги, опасаясь нападения, не заходят.
Гаяр задумался, чтобы принять правильное решение.
– Скажи им, что мы арабские воины из славян. Нас тоже когда-то продали грекам. Мы объединим племена славян, и нас чужие племена будут уважать, бояться и платить дань. Пусть покажут дорогу, где находятся сейчас варяги. Нас много, мы их прогоним, и эти люди смогут вернуться в свои дома. Скажи им, что мы разбили варягов и спасли вас.
Квета ушла к кривичам, чтобы передать слова эмира. На этот раз разговор сопровождался бурной жестикуляцией, и было видно, что кривичи с чем-то все равно несогласные.
После бурных споров, Квета вернулась к эмиру.
– Они не хотят возвращаться. Варяги очень сильны, у них большие топоры и в бою они словно звери. Если они узнают, что кривичи показали арабским воинам дорогу к лагерю варягов, потом уничтожат весь род.
– Хорошо! – досадливо сказал Гаяр. – Пусть покажут направление, где находится лагерь варягов. После этого мы их отпускаем.
Указав направление строго на заход солнца, лесные жители, отпущенные гулямами, шагнули в лес и растворились в чаще, не задев даже веточек густо растущих деревьев.
В лагере, насколько понял Гаяр, варягов было немного – примерно дважды столько, сколько пальцев на обеих руках. Чтобы разобраться с ними, достаточно тоже несколько десятков воинов.
– Гор, возьми два десятка воинов и Квету для переговоров, и следуй за мной. Остальные воины остаются здесь.
– Эмир, а немало ли будет всего два десятка воинов? – встревожился Гор. – Варяги, насколько мы с тобой знаем по Средиземноморью, неплохие воины!
– Только не в сражении с нами!
Лагерь варягов они нашли быстро. То, что прошли за утро кривичи, лошади преодолели в несколько раз быстрее. На первый взгляд лагерь варягов даже не был лагерем, а просто временной стоянкой. На нескольких кострах варилась в котлах пища, в стороне сидели на земле сгрудившиеся пленники: дети и женщины. Мощные белобрысые варяги сидели вокруг одного из котлов и поедали сварившееся мясо. Оружие, доспехи и щиты оказались беспечно брошенными в телеге и в руках варягов из оружия были только длинные ножи.
Заметив конников, они даже не испугались, продолжая утолять голод. Да и кого им было бояться, если весь торговый путь по реке был захвачен северными воинами, и никто не смел им противостоять, не опасаясь потерять жизнь. Вооруженные чужаки могли не быть воинами, а лишь обычными торговцами, которые не только не посмеют поднять меч, но еще и такую дань заплатят за безопасный проход, какую варяги сами потребуют. Так чего тогда опасаться небольшой группы всадников?
Один из варягов поднял лохматую голову и, бросив в котел недоеденную кость, вытер рукавом остатки жира с губ. Он уставился на всадников и на ломаном славянском языке сообщил пришельцам:
– Я ярл Хескульд. Здесь все принадлежит мне и моим воинам.
– Я эмир египетского султана Гаяр. Я пришел с миром.
– Ты что хотел, эмир?
– Тебе знакомо слово «зирин»? Я пришел договориться насчет выкупа твоих пленников, – и Гаяр указал на группу пленников.
– Этих женщин и детей мы погоним в греческую Каффу. Там греки за каждого пленника – а мы выбирали лучших – дадут нам по сто серебряных монет!
– Хескульд, зачем гнать пленников так далеко? По дороге они могу заболеть, дикие племена степи могут напасть… Я куплю у тебя этих женщин и детей прямо сейчас!
– Хорошо! – у ярла хищно блеснули глаза. – По сто десять монет за каждого пленника и забирай их себе, эмир!
– Похоже, ты не знаешь, сколько стоят твои пленники на греческих базарах. Я дам тебе правильную цену: сто десять монет за всех пленников вместе.
Ярл вскочил на ноги и бешено завращал глазами, призывая в свидетели своего бога.
– О Тор, ты свидетель! Боги лишили разума этого эмира! Он не знает, что ярла, который скоро станет конунгом местных народов, нельзя злить. Он оскорбил меня!
Варяги, подхватив щиты и топоры, сгрудились вокруг своего ярла, готовые напасть на пришельцев. Гулямы тоже схватились за оружие, но Гаяр успокоил своих воинов, повторив, что обряд выкупа пленных, начинающийся известным для всех народов словом «зирин», не позволяет убивать покупателей. А вот поединок один на один возможен!
– Если ты оскорблен, ярл, то ты может, согласишься на поединок со мной?
– Да! Я готов по воле великого Тора убить тебя и захватить твое оружие.
– Тогда, чтобы не мешать, твои воины пусть отойдут в сторону, как и мои тоже. Выбирай оружие, ярл!
– Я выбираю топор!
– А я саблю.
Адоната, наблюдая, как худощавый Гаяр, спрыгнув с коня, без щита, с двумя саблями в руках готовится к схватке с могучим варягом, напряглась. Но гулямы, отступив на край поляны, как это уже сделали и варяги, успокоили ее, призывая не опасаться за эмира. Его мастерство в поединках с врагами они хорошо знали.
Ярл, потрясая огромным топором, прошелся туда-сюда, посмотрел на невозмутимого Гаяра, а затем потребовал у своих воинов какое-то снадобье. Гаяр напряг зрение и увидел, что готовясь к поединку, вождь варягов принялся жевать поданный ему сушеный в белых крапинках красный гриб. Он яростно крошил его своими мощными зубами и проглатывал, не запивая водой. Когда действие сушеного гриба стало ощущаться, и у трусливого ярла от этого появилась храбрость дикого зверя, он вскинул свой топор и, прикрывая тело щитом, с устрашающим ревом двинулся в атаку на эмира.
Гаяр завращал перед собой обеими саблями и тоже бросился навстречу варягу. Правая рука его взлетела вверх, и рубящий удар сабли ярл принял щитом, одновременно замахиваясь топором. В это время как раз и открылась правая часть туловища, в которую Гаяр наискосок в направлении сердца левой рукой вонзил вторую саблю.
Прием, когда обеими руками наносится одновременный удар в разных направлениях, давался не каждому воину, но большинство гулямов владели им в совершенстве.
Потрясенный смертельным ударом ярл выронил топор и рухнул на колени перед эмиром гулямов. Он внезапно ощутил, что туманная пелена все больше застилает глаза, из широкой раны хлещет кровь и изо рта у него вырвался предсмертный крик:
– Один, я иду к тебе!..
Гаяр не спускал глаз с повергнутого врага, наблюдая, как остатки жизни покидают огромное тело варяга. Уже умирая, он протянул растопыренные пальцы в сторону противника и прошептал:
– Тебе отомстят… наши боги!
– На все воля богов, ярл! Но сегодня мои боги сильнее, и я принесу им жертву кровью твоих воинов.
Гаяр обернулся к гулямам и, перейдя на арабский язык, окровавленной саблей указал направление удара:
– Одного оставить для жертвоприношения, остальных убить!
Заранее готовые к такому решению своего эмира, гулямы, не сближаясь с варягами, поразили их стрелами. А на одного, самого неповоротливого из-за тучности, накинули аркан и приволокли его к своему эмиру. В глазах окровавленного варяга светились страх и отчаяние.
– Тебе повезло! – сказал Гаяр. – Мы принесем тебя в жертву нашим богам. Ты умрешь легко и быстро.
– Что с пленными делать? – спросил Гор, разгоряченный схваткой, в которой он тоже принял участие. – Отпустить по их родам?
– Нет. Мы их взяли в бою, они наши. Раздать воинам, у которых еще нет женщин.
– А ты не боишься, что испортишь отношения с местными славянами? – осторожно вмешалась Адоната.
– Нет. Они, отдав их варягам, уже попрощались с ними. Гор, нам надо найти место поклонения богам! Пусть Квета спросит у женщин.
– Не надо спрашивать! Она родом из этих мест и знает это место. Оно недалеко.
– Тогда пусть указывает путь.
Гаяр, следуя за Кветой, испытывал волнение. Прошло много лет, когда его отец где-то на юге равнины пришел вместе с ним на поклонение богам, и рассыпал у подножия вырубленных из дерева фигур горстку пшеницы, прося у богов удачи своему роду. Но, наверное, этого было мало и боги отца не услышали. Через несколько дней на них напали кочевники, многих взрослых убили, а мальчиков захватили в плен, чтобы продать жадным грекам. На этот раз он хотел щедро одарить богов, чтобы они проявили благосклонность и поддержали его намерения в объединении родов и создании сильного славянского племени на торговом пути из севера на юг.
Капище, как он и ожидал, оказалось в глухом месте на краю небольшой поляны. Почерневшие от времени лики богов сурово смотрели на пришельцев, и ничего не говорило о том, что боги язычников готовы услышать гулямов.
Первым на колени опустился Гаяр и, не спуская глаз с суровых ликов богов, заговорил:
– О, великий Даждьбог, о, великий Перун! Мы, гулямы, дети славянских племен, пришли к вам и склоняем головы перед вашим могуществом. Мы одарим вас богатствами других народов и принесем вам священную жертву – жертву на крови.
Гаяр развязал один из мешочков и разбросал у подножия статуй несколько серебряных монет, а затем подозвал гулямов, держащих за руки на глазах ослабевшего от страха варяга, чтобы они его уложили лицом на пень для приношения жертвы.
Пень от времени тоже почернел, и ничего не говорило, что на нем когда-то производили кровавые жертвоприношения. Гаяр подошел к удерживаемому варягу и, вынув нож, приставил его к основанию черепа. После толчка в рукоятку, нож легко вошел в череп, и варяг умер быстро и безболезненно. Под его шею подставили глиняную чашу, и Гаяр перерезал сонную артерию. Кровь потекла толчками, быстро наполняя чашу. Сорвав пучок травы и, обмакнув его в кровь, Гаяр щедро измазал кровью лица богов, а остатки крови вылил у подножия деревянных фигур.
После этого по знаку Гаяра все опустились на колени, и, вглядываясь в измазанные кровью лики богов, застыли в ожидании какого-нибудь знака. Но боги молчали, в лесу только стоял легкий шум от ветра в вершинах деревьев. И Гаяр постепенно приходил к выводу, что, может быть, он оказался не совсем щедрым в жертвоприношении. Тогда он развязал другой мешочек и вынул оттуда несколько золотых монет и аккуратно закопал в землю у подножия столбов с вырезанными ликами богов.
Гулямы, затаив дыхание, снова застыли в ожидании. Но вокруг по-прежнему было тихо. И недовольный Гаяр, уже считая, что принесенных жертв было недостаточно, собирался подать команду, чтобы покинуть капище, как вершины деревьев согнул внезапный рывок ветра. Потом второй, третий…. И неизвестно откуда на лес набежала небольшая черная туча, и… грянул гром! Гаяр торжествующе вскинул голову: боги приняли жертву!
Они уходили под проливным дождем и радовались каждой капле, попадавшей на лицо. Гаяр оглянулся на Адонату, но она не разделяла всеобщую радость. Ее лицо выглядело неподвижным и мрачным. Она даже попыталась избежать встречи взглядами, но Гаяр проявил терпение, и дождался, когда она глазами украдкой скользнула по его лицу.
– Ты чем-то недовольна?
Адоната ответила не сразу.
– Не раздавай пленных женщин воинам! Пусть женщины сами примут решение. Если они уйдут по своим родам, то разнесут весть, что появился эмир, победивший ярла варягов, с ним много воинов, и больше никто не посмеет обидеть племена славян. Тогда они почувствуют в тебе силу, власть и ты станешь для них вождем и правителем. А женщин воины и так добудут в походах или возьмут в жены в соответствии с обычаями местных племен.
– Адоната, я эмир! Я не могу менять свои решения.
– Тогда объяви, что боги, приняв жертву, потребовали от тебя изменить решение по поводу женщин!
А это было разумно! Эмир, сославшись на волю богов, не терял своего авторитета и мог в этом случае действительно поступить по-другому.
На поляне, где произошла схватка с варягами, Гаяр собрал своих воинов и пленных женщин. Его речь была короткой:
– По воле богов, я отменяю свое решение и отпускаю женщин и детей по своим родам. Если кому-то некуда идти, можете остаться и жить с нами. Мы, гулямы, славяне по крови, пришли в эти места надолго. Славянский народ, который живет здесь, должен признать нашу власть. Взамен он получит спокойную жизнь и нашу защиту от любых врагов. Скажите всем, что я, эмир Гаяр, через три дня на этом месте жду глав родов. Мы обговорим условия совместной жизни.
