Жорж Сименон
Мегрэ в меблированных комнатах
Лица мужчин были закрыты черными повязками, один из них держал в руке револьвер.
К этому моменту в заведении находились лишь хозяин, официант по имени Анжело и посудомойка, которая как раз надевала шляпку, стоя перед зеркалом.
– Гоните деньги! – скомандовал один из типов в маске.
Владелец бара не оказал никакого сопротивления. Он выложил на стойку всю вечернюю выручку, и через несколько мгновений грабители уже испарились, воспользовавшись машиной темного цвета.
На следующий день именно Мегрэ принимал у себя в кабинете посудомойку, пухленькую даму со следами былой красоты на лице.
– Вы уверены, что узнали его?
– Я не видела его лица, если вы спрашиваете меня именно об этом. Но я видела нитку на его брюках и узнала ткань.
В действительности, глупая деталь. За два часа до ограбления один из клиентов, сидящий у стойки бара, поднялся и направился к раковине, чтобы вымыть руки и причесаться.
– Вы знаете, как это бывает. Порой замечаешь какую-то мелочь, сама того не желая. Так вот я, когда протягивала клиенту полотенце, совершенно неожиданно обратила внимание на белую нитку на его брюках. Где-то на уровне колена, слева. Нитка была около десяти сантиметров в длину и складывалась в причудливый рисунок. Я даже подумала, что он напоминает чей-то профиль.
Женщина даже хотела снять нитку с брюк посетителя, но не успела этого сделать, потому что молодой человек быстро вышел из бара.
А это был именно молодой человек. Она даже сказала «мальчишка». В последнее время посудомойка часто видела его за стойкой. Однажды вечером юноша даже завел знакомство с девицей, часто посещавшей «Аист». Они вместе ушли из бара.
– Ты займешься этим делом, Жанвье?
Не более чем через три часа личность обоих грабителей была установлена. Жанвье встретился с девицей, некой Люсетт, которая проживала в гостинице в том же квартале.
– Мы провели вместе всю ночь.
– У него?
– Нет. Здесь. Он очень удивился, когда узнал, что я из Лиможа, потому что он и сам оттуда родом, его родители до сих пор там живут. Его зовут Паулюс. Я бы не дала ему больше восемнадцати, но на самом деле ему оказалось девятнадцать с половиной.
Поиски парня могли бы занять некоторое время, но в картотеке бригады, занимающейся меблированными комнатами, Жанвье обнаружил имя некоего Эмиля Паулюса, выходца из Лиможа, который вот уже четыре месяца проживал в меблированных комнатах на улице Ломон. У мадемуазель Клеман.
– Дадите мне разрешение на обыск, патрон?
Жанвье взял с собой еще кого-то из отдела. Мегрэ отлично помнил: было около одиннадцати утра, светило солнце. Двумя часами позже инспектор вернулся и положил на стол комиссара конверт с банковскими билетами, а также игрушечный револьвер и кусок черной ткани.
– Это действительно Паулюс.
– Здесь вся пропавшая сумма?
– Нет. Только половина. Должно быть, эти шутники разделили добычу поровну. Но там в конверте три банкноты по доллару. Я завернул в «Аист» и показал их хозяину, тот подтвердил, что в вечер ограбления какой-то американец расплатился за выпивку долларами.
– Паулюс?
– Его постель разобрана, но в комнате его не оказалось. Мадемуазель Клеман, хозяйка меблированных комнат, не видела, как он уходил, но предположила, что жилец покинул дом, как обычно, около десяти часов утра.
– Ты там кого-нибудь оставил?
– Да. Мы установим слежку.
Вот уже четыре дня, как полиция внимательно следила за домом, и никаких результатов. Мегрэ расследованием особо не интересовался, лишь проглядывал рапорты, в которых значились фамилии дежуривших инспекторов и стояла одна и та же пометка: «Не произошло ничего необычного».
В газетах о находке полиции не сообщалось. Паулюс оставил на месте весь свой багаж, и представлялось весьма вероятным, что в конечном итоге он вернется, чтобы забрать свое небольшое состояние, спрятанное в чемодане.
– Ваше́, ты принимал участие в слежке?
– Два раза.
– Как она проходила?
– Я полагаю, что в первый день Жанвье устроил засаду наверху, у Паулюса в комнате.
Он бросил косой взгляд на толстую мадемуазель Клеман.
– Затем он решил проявить осторожность: кто-нибудь мог предупредить мальчишку, пока тот поднимался по лестнице.
– И что тогда?
– Мы, сменяя друг друга, дежурили снаружи. Мне не довелось вести наблюдение ночью. А днем это было легко и даже приятно. Тут почти напротив есть маленькое бистро, два столика стоят на террасе. Подают еду, и клянусь, у них недурная кухня.
– В тот первый день в доме провели обыск?
Ответила мадемуазель Клеман, причем ответила так весело, как будто речь шла о забавном приключении:
– Перерыли все сверху донизу, месье Мегрэ. Добавлю к этому, что месье Жанвье возвращался сюда по крайне мере еще раз десять. Что-то его смущало, уж и не знаю что. Иногда он оставался здесь часами, меряя шагами комнату наверху. Порой заходил ко мне, присаживался, и мы болтали. Теперь он знает истории всех моих жильцов.
– А что произошло в тот вечер? Вспомните все детали. Вы знали, что Жанвье дежурит на улице?
– Я не знала, что это был именно он, но я знала, что кто-то из полицейских занял свой пост.
– Вы могли его видеть?
– В половине десятого, перед тем как лечь, я выглянула на улицу. Я видела, как кто-то ходит взад и вперед по тротуару, но уличный фонарь расположен много дальше, и я могла разглядеть лишь смутный силуэт. Затем я вернулась к себе в комнату.
– Комната на втором этаже?
– Нет. На первом. А окна выходят во двор. Я уже начала раздеваться и как раз намеревалась снять чулки, когда услышала, как мадемуазель Бланш бегом спускается по лестнице и что-то кричит. Она распахнула дверь в мою спальню, не постучав.
– Что она сказала?
– Когда мадемуазель Бланш не уходит из дома, то проводит вечера за чтением, лежа в постели. Она хорошая девушка. Ее комната расположена на втором этаже, рядом с комнатой Лотара, а окна выходят на улицу. Она услышала выстрел, спрыгнула с постели и подбежала к окну. Сначала она ничего не заметила. Потом мадемуазель Бланш показалось, что она видит бегущего человека, но она в этом не уверена.
– Мы ее допросили, – сообщил Воклен. – Она совершенно в этом не уверена.
– Стали распахиваться окна. Женщина из дома напротив указывала на что-то лежащее на тротуаре у нашего дома, и мадемуазель Бланш смогла различить распластанное тело.
– И что вы сделали?
– Я надела платье и устремилась в коридор, туда, где висит настенный телефон. И я позвонила дежурному на полицейский пост. Месье Валантен вышел из своей комнаты, и я хотела помешать ему открыть дверь. Но он все же это сделал, и я полагаю, что именно он первым приблизился к лежащему телу. Он прелестный человек, настоящий светский лев, вы увидите.
Мадемуазель Бланш была хорошей девушкой. Месье Валантен – прелестным, вне всякого сомнения, Лотары – превосходными людьми. Мадемуазель Клеман улыбалась жизни, мужчинам, женщинам, Мегрэ.
– Выпьете рюмочку ликера?
В рюмках оказался шартрёз, и мадемуазель Клеман с явным удовольствием отпила глоточек.
– Как ваши жильцы попадают в дом ночью? У них есть ключи?
– Нет. Они звонят в дверь. У изголовья моей кровати находится кнопка, как у консьержей, с помощью которой я могу открыть дверь. Там же расположен электрический выключатель, который включает свет в коридоре и на лестнице.
– Они выкрикивают свое имя?
– В этом нет необходимости. Прежде чем открыть дверь, я включаю свет в коридоре. Моя комната находится в самом его конце. Это старый дом, очень забавно построенный. Да, именно забавно. Мне стоит лишь немного свеситься с кровати, и в крошечное окошко я вижу, кто входит и кто выходит.
– Вас будят и для того, чтобы выйти?
– Разумеется.
– А днем?
– Дверь остается открытой. Но на кухне есть еще одно крошечное окошко, поэтому никто не может проскользнуть мимо меня незамеченным. Я вам сейчас покажу…
Она пообещала комиссару показать окошко так игриво, словно приглашала его на увеселительную прогулку.
– У вас много жильцов?
– Девять. Вернее, у меня девять комнат, которые я сдаю. На самом деле вместе с месье Паулюсом получается одиннадцать человек, так как на втором и третьем этаже проживают семейные пары.
– К тому времени, когда произошло преступление, все ваши жильцы уже вернулись домой?
– Нет. Месье Лотар вернулся через четверть часа после происшествия, когда уже приехала полиция. Мадемуазель Изабель также отсутствовала. Она вернулась незадолго до полуночи. Эти месье опросили ее, как и всех других жильцов. Все, конечно, сразу же поняли, что не стоит воспринимать случившееся слишком мрачно. Это очень хорошие люди, вот увидите…
Было почти два часа ночи.
– Вы позволите мне позвонить?
– Я сейчас покажу вам, где находится аппарат.
Он располагался в коридоре, под лестницей. Мегрэ сразу же увидел два застекленных окошка, о которых упоминала мадемуазель Клеман и которые позволяли хозяйке следить за жильцами, где бы она ни была: на кухне или в спальне.
Мегрэ набрал номер больницы, и тут его взгляд упал на нечто напоминающее копилку, прикрепленную к стене. Чуть выше копилки висело объявление, написанное красивыми округлыми буквами. Оно гласило:
«Просьба ко всем жильцам класть сюда франк после каждого местного вызова. По поводу региональных и междугородних звонков обращаться к мадемуазель Клеман. Спасибо».
– И что – никто не жульничает? – улыбаясь, поинтересовался Мегрэ.
