Карл Генрих Маркс
Капитал
3) выводы
Что касается возмещения основного капитала, то вообще необходимо отметить следующее:
Если, – предполагая неизменными все прочие условия, т. е. не только масштаб производства, но в частности и производительность труда, – в текущем году отмирает более значительная часть основного элемента стоимости IIс, чем в предыдущем году, а потому и более значительная часть этого элемента подлежит возобновлению in natura, то при этом та часть основного капитала, которая находится лишь на пути к своей смерти и до момента смерти подлежит возмещению пока что в деньгах, должна уменьшиться в такой же пропорции, так как, согласно предположению, сумма основной части капитала, функционирующей в подразделении II (также и сумма стоимости), остается неизменной. Но это влечет за собой следующие обстоятельства. Во-первых, если более значительная часть товарного капитала подразделения I состоит из элементов основного капитала IIс, то соответственно меньшая часть – из оборотных составных частей IIс, так как все производство подразделения I для IIс остается неизменным. Если производство одной части увеличивается, то производство другой части уменьшается, и наоборот. Но, с другой стороны, все производство подразделения II также сохраняет прежний объем. Как же возможно это при уменьшении у него количества сырья, полуфабрикатов, вспомогательных материалов (т. е. при уменьшении оборотных элементов постоянного капитала подразделения II)? Во-вторых, более значительная часть основного капитала IIс, вновь восстановленного в денежной форме, устремляется в подразделение I, чтобы снова превратиться из денежной формы в натуральную форму. Следовательно, в подразделение I устремляется больше денег, чем необходимо только для товарного обмена между двумя подразделениями, устремляется больше таких денег, которые не служат посредником во взаимном обмене товаров, а лишь односторонне выступают в функции покупательного средства. В то же время пропорционально уменьшилась бы та товарная масса из IIс, которая представляет возмещение стоимости износа основного капитала, следовательно, уменьшилась бы та товарная масса подразделения II, которая должна быть превращена не в товары подразделения I, а лишь в деньги этого подразделения I. От подразделения П к I подразделению притекло бы больше денег просто в качестве покупательных средств, а у подразделения II оказалось бы меньше товаров, по отношению к которым подразделение I функционировало бы только в качестве покупателя. Так как Iv уже превращено в товары подразделения II, то, следовательно, более значительная часть Iт не могла бы быть превращена в товары подразделения II; эту часть Iт пришлось бы сохранить в денежной форме.
Противоположный случай имеет место тогда, когда в каком-либо году воспроизводство отмершего основного капитала подразделения II оказывается меньше и, напротив, часть для возмещения износа основного капитала – больше; после вышеизложенного этот случай не требует дальнейшего рассмотрения.
И таким образом, несмотря на воспроизводство в неизменном масштабе, наступил бы кризис – кризис перепроизводства.
Словом: если при простом воспроизводстве и при прочих неизменных условиях, т. е., в частности, при неизменной производительности, общем количестве и интенсивности труда, – предполагается непостоянное соотношение между отмершим (подлежащим возобновлению) и продолжающим действовать в старой натуральной форме (присоединяющим к продуктам только стоимость, возмещающую его износ) основным капиталом, то в одном случае масса подлежащих воспроизводству оборотных составных частей осталась бы неизменной, но возросла бы масса подлежащих воспроизводству основных составных частей; следовательно, все производство подразделения I должно было бы увеличиться или же, даже если оставить в стороне денежные отношения, имел бы место дефицит в воспроизводстве этих частей основного капитала.
В другом случае: если бы относительная величина основного капитала подразделения, II, подлежащего воспроизводству in natura, уменьшилась, а потому в том же отношении увеличилась бы та составная часть основного капитала подразделения II, которая пока что подлежит возмещению лишь в деньгах, то масса оборотных составных частей постоянного капитала подразделения II, воспроизведенных подразделением I, осталась бы неизменной, а масса подлежащих воспроизводству основных частей, напротив, уменьшилась бы. Следовательно, имело бы место или уменьшение объема всего производства подразделения I, или же появился бы излишек основного капитала (как ранее был дефицит), и притом излишек, который не может быть превращен в деньги.
Правда, в первом случае тот же самый труд, при увеличении его производительности, продолжительности или интенсивности, мог бы доставить больший продукт и таким образом было бы возможно в этом случае покрыть дефицит; но такое изменение не могло бы произойти без перемещения труда и капитала из одной отрасли производства подразделения I в другую его отрасль, а всякое такое перемещение немедленно вызвало бы нарушения. И, во-вторых, подразделению I пришлось бы (поскольку возросли продолжительность и интенсивность труда) обменять большую стоимость на меньшую стоимость подразделения II, следовательно, произошло бы обесценение продукта подразделения I.
Противоположное произошло бы во втором случае, когда подразделение I вынуждено сокращать свое производство, что означает кризис для занятых в нем рабочих и капиталистов, или же оно доставляет излишек, что опять-таки представляет собой кризис. Сами по себе такие излишки – это отнюдь не беда, а благо, но при капиталистическом производстве они являются бедой.
Помочь в обоих случаях могла бы внешняя торговля; в первом случае – чтобы товар подразделения I, удерживаемый в денежной форме, превратить в предметы потребления; во втором случае – чтобы сбыть товарный излишек. Но внешняя торговля, поскольку она не просто возмещает элементы капитала (также и по величине стоимости), лишь отодвигает противоречия в более широкую сферу, открывает им больший простор.
Если устранить капиталистическую форму воспроизводства, то дело сведется к тому, что величина отмирающей и потому подлежащей возмещению in natura части основного капитала (здесь капитала, функционирующего в производстве предметов потребления) изменяется в различные, следующие один за другим годы. Если в одном году эта часть очень велика (превышает среднюю норму отмирания, подобно тому как это бывает со смертностью людей), то в следующем году она» несомненно, будет значительно меньше. Если предположить,– что прочие условия не изменились, то количество сырья, полуфабрикатов и вспомогательных материалов, необходимое для производства предметов потребления в течение года, вследствие указанных изменений в возмещении основного капитала не уменьшается; следовательно, в одном случае все производство средств производства должно было бы расшириться, в другом – сократиться. Эти колебания можно предотвратить лишь посредством постоянного относительного перепроизводства; при этом, с одной сто-роныд производится основного капитала на известное количество больше, чем непосредственно необходимо; с другой стороны, создается запас сырья и т. Д. сверх непосредственных потребностей данного года (в особенности это относится к жизненным средствам). Такой вид перепроизводства равнозначен контролю общества над материальными средствами его собственного воспроизводства. Но в рамках капиталистического общества перепроизводство является одним из элементов общей анархии.
Этот пример с основным капиталом – при неизменном масштабе воспроизводства – весьма убедителен. Несоответствие в производстве основного и оборотного капитала – это одна из излюбленных экономистами причин, которыми они объясняют возникновение кризисов. А что такое несоответствие может и должно возникать при простом сохранении величины основного капитала, что оно может и должно возникать при предположении идеального нормального производства, при простом воспроизводстве уже функционирующего общественного капитала, это для них – нечто новое.
XII. Воспроизводство денежного материала
До сих пор мы совершенно не обращали внимания на один момент, а именно на годовое воспроизводство золота и серебра. Как просто материал для изготовления предметов роскоши, для позолоты и т. Д., золото и серебро, подобно всяким другим продуктам, не заслуживали бы здесь особого упоминания. Напротив, как денежный материал и, следовательно, как потенциальные деньги, они играют важную роль. Здесь, ради упрощения, мы будем считать денежным материалом только золото.
По сравнительно старым данным вся годовая добыча золота составляла 800—900 тысяч фунтов, что по стоимости равно круглым счетом 1 100 или 1 250 миллионам марок. Напротив, по Зётберу,[540] в среднем за 1871—1875 годы добывалось лишь 170 675 килограммов золота стоимостью круглым счетом в 476 миллионов марок. Из этого количества доставляли: Австралия округленно на 167, Соединенные Штаты на 166, Россия на 93 миллиона марок. Остаток распределяется между различными странами в суммах меньше 10 миллионов марок на каждую. Среднегодовое производство серебра за тот же период составляло несколько меньше 2 миллионов килограммов стоимостью в 354l/2 миллиона марок; из этого количества Мексика доставляла круглым счетом на 108, Соединенные Штаты доставляли на 102, Южная Америка – на 67, Германия – на 26 миллионов марок и т. Д.
Из стран с господствующим капиталистическим производством только Соединенные Штаты являются производителями золота и серебра; европейские капиталистические страны почти все свое золото и преобладающую часть своего серебра получают из Австралии, Соединенных Штатов, Мексики, Южной Америки и России.
Но мы перенесем золотые прииски в ту страну капиталистического производства, годовое воспроизводство которой мы анализируем здесь, и сделаем это по следующей причине.
Капиталистическое производство вообще не существует без внешней торговли. Но если предположить нормальное годичное воспроизводство в данных размерах, то этим уже предполагается, что внешняя торговля только замещает туземные изделия изделиями другой потребительной или натуральной формы, не затрагивая ни отношений стоимости, а следовательно, и тех отношений стоимости, в которых обмениваются между собой две категории: средства производства и предметы потребления, ни отношений между постоянным капиталом, переменным капиталом и прибавочной стоимостью, на которые распадается стоимость продукта каждой из этих категорий. Введение внешней торговли в анализ ежегодно воспроизводимой стоимости продукта может, следовательно, только запутать дело, не доставляя нового момента ни для самой задачи, ни для решения ее. Следовательно, ее совсем не надо принимать во внимание; поэтому золото следует рассматривать здесь как непосредственный элемент годового воспроизводства, а не как ввозимый извне посредством обмена товарный элемент.
Добыча золота, как и вообще производство металлов, относится к подразделению I, к той категории, которая охватывает производство средств производства. Предположим, что стоимость годового продукта в форме золота == 30 (для удобства; фактически же это число слишком велико по сравнению с числами нашей схемы); пусть эта стоимость распадается на 20с + 5v + 5m, 20с подлежат обмену на другие элементы Iс, и это нам следует рассмотреть позже *; напротив, 5v + 5т (I) должны быть обменены на элементы IIс, т. е. на предметы потребления.
Что касается 5v, то всякое предприятие по добыче золота начинает функционировать прежде всего с покупки рабочей силы, эта рабочая сила покупается не на золото, добытое на самом этом предприятии, а на известную долю денег, имевшихся в запасе в данной стране. На эти 5v рабочие приобретают предметы потребления у подразделения II, а последнее на эти деньги покупает средства производства у подразделения I. Если предположить, что подразделение II покупает на 2 у подразделения I золото в качестве материала для производства товаров и т. п. (т. е. покупает составную часть своего постоянного капитала), то к капиталисту-золотопромышленнику подразделения I возвращается 2v в деньгах, которые уже раньше находились в сфере обращения. Если подразделение II в дальнейшем не покупает у подразделения I золото в качестве материала, то подразделение I покупает товары у подразделения II, бросая свое золото в обращение в качестве денег, так как на золото можно купить любой товар. Различие заключается только в том, что подразделение I выступает здесь не как продавец, а лишь как покупатель. Золотопромышленники подразделения I всегда могут сбыть свой товар; он всегда находится в такой форме, в которой может быть непосредственно обменен.
Предположим, что фабрикант-прядильщик уплатил своим рабочим 5v, за что они доставили ему – если оставить в стороне прибавочную стоимость – пряжу, продукт, по стоимости равный 5; рабочие на 5 покупают товары из суммы IIс, подразделение II покупает на 5 деньгами пряжу у подразделения I, и таким образом 5v деньгами возвращаются к фабриканту-прядильщику. Напротив, в только что предположенном случае капиталист Iз (так мы будем обозначать золотопромышленника) авансирует своим рабочим 5v деньгами, которые уже раньше находились в сфере обращения; рабочие затрачивают эти деньги на жизненные средства, но из этих 5 деньгами только 2 возвращаются от подразделения II к капиталисту Iз. Однако капиталист Iз точно так же, как и фабрикант-прядильщик, может снова начать процесс воспроизводства: его рабочие доставили ему стоимость 5 в форме золота, из которого он продал 2, а остальными 3 владеет в форме золота, – следовательно, ему следует только отчеканить из них монету[541] или превратить их в банковые билеты, – и весь его переменный капитал прямо, без дальнейшего опосредствования подразделением II, опять оказывается в его руках в денежной форме.
Но уже при этом первом процессе годового воспроизводства произошло изменение в количестве денег, действительно или потенциально находящихся в сфере обращения. Мы предположили, что подразделение II на часть IIс купило 2v (Iз) в качестве материала; пусть 3 как денежная форма переменного капитала Iз, в свою очередь, расходуются в пределах подразделения II. Следовательно, из общего количества вновь произведенных денег 3 остались в пределах подразделения II и не возвратились в подразделение I. Согласно нашему предположению, подразделение II уже удовлетворило свою потребность в золоте как в материале. Поэтому указанные 3 остаются в его руках как золотое сокровище. Так как они не могут образовать какого бы то ни было элемента его постоянного капитала и так как подразделение II уже раньше имело достаточный денежный капитал на покупку рабочей силы, так как, далее, эти добавочные з, за исключением возмещения износа основного капитала, не выполняют никакой функции в пределах IIс, на часть которого они обменены (они могли бы служить для того, чтобы pro tanto покрывать износ основного капитала лишь в том случае, если IIс (1) меньше, чем IIс (2), что имеет характер случайности); так как, с другой стороны, именно за исключением возмещения износа основного капитала, весь товарный продукт IIс должен быть обменен на средства производства I (v + т), – то эти деньги целиком подлежат перенесению из IIс в IIm, причем безразлично, существует ли последнее в форме необходимых жизненных средств или в форме предметов роскоши; наоборот, соответствующая товарная стоимость. подлежит перенесению из IIm в IIс. Результат: часть прибавочной стоимости подразделения II накопляется как денежное сокровище.
Во второй год воспроизводства, если точно такая же доля золота, добытого в течение года, по-прежнему используется в качестве материала, то 2 опять возвратятся к Iз, а 3 будут возмещены in natura, т. е. опять высвободятся в подразделении II как сокровище и т. Д.
Относительно переменного капитала вообще: капиталисту Iз, как всякому другому, постоянно приходится авансировать этот капитал в деньгах на покупку труда. На это v не ему, а его рабочим приходится покупать у подразделения II; следовательно, никогда не может произойти такого случая, чтобы этот капиталист выступил как покупатель, т. е, чтобы он сам бросил золото в пределы подразделения II без инициативы последнего. Но поскольку подразделение II покупает у него материал, поскольку это подразделение должно превращать свой постоянный капитал IIс в золотой материал, постольку часть (Iз)v возвращается от подразделения II к капиталисту Iз точно так же, как возвращается переменный капитал к другим капиталистам подразделения I; поскольку же этого не происходит, он возмещает свое v золотом непосредственно из своего продукта. Но в той мере, в какой v, авансированное в денежной форме, не возвращается к нему от подразделения II, в этой мере часть денег, обращающихся в пределах подразделения II (деньги, притекшие в это подразделение от подразделения I и не возвратившиеся к последнему), превращается в подразделении II в сокровище, и потому соответствующая часть прибавочной стоимости этого подразделения не расходуется на предметы потребления. Так как постоянно открываются новые золотые прииски или возобновляется работа на старых, то известная доля денег, которые капиталист Iз должен затрачивать на v, всегда составляет некоторую часть того количества денег, которое имелось налицо до начала добычи нового золота; рабочие капиталиста Iз бросают эти деньги в пределы подразделения II и, поскольку они из этого подразделения не возвращаются к капиталисту Iз, они образуют там элемент для образования сокровища.
Что же касается (Iз)m, то капиталист Iз всегда может выступать с этой суммой как покупатель; он вносит в обращение свое т в форме золота и извлекает за него предметы потребления IIс; в подразделении II золото отчасти используется как материал, поэтому здесь оно функционирует как действительный элемент постоянной составной части с производительного капитала; поскольку же этого не происходит, то оно опять-таки становится элементом для образования сокровища в виде части IIm, застывшей в денежной форме. Отсюда видно, – если оставить в стороне Iс, подлежащее рассмотрению позже,[542] – каким образом даже при простом воспроизводстве, хотя здесь и исключается накопление в собственном смысле этого слова, т. е. исключается воспроизводство в расширенном масштабе, все же необходимо предполагается накопление денег, или образование сокровища. И так как это накопление денег ежегодно повторяется снова, то оно объясняет предположение, из которого мы исходили, исследуя капиталистическое производство, а именно то предположение, что при начале воспроизводства в руках капиталистов подразделений I и II находится известное количество денежных средств, соответствующее величине товарного обмена. Такое накопление денег происходит даже при вычете того золота, которое безвозвратно пропадает вследствие износа обращающихся денег.
Само собой понятно, что чем больше возраст капиталистического производства, тем больше масса денег, –всеми капиталистами, и, следовательно, тем относительно меньше та доля, которую годовая добыча нового золота присоединяет к этой массе, хотя это добавление и может быть значительным по своей абсолютной величине. Вернемся еще раз к возражению *, которое было сделано Туку: каким образом каждому капиталисту удается извлекать из годового продукта прибавочную стоимость в форме денег, т. е. извлекать из обращения больше денег, чем он бросает в него, – ведь в конечном счете именно класс капиталистов следует рассматривать как тот источник, из которого деньги вообще поступают в обращение?
В ответ на это мы, резюмируя ранее сказанное (глава XVII), заметим:
1) Единственное необходимое здесь предположение заключается в том, что вообще имеется налицо достаточно денег для обмена различных элементов массы годового воспроизводства; это предположение совершенно не затрагивает то, что часть товарной стоимости состоит из прибавочной стоимости. Если предположить, что все производство принадлежит самим рабочим и их прибавочный труд является прибавочным трудом только для них самих, а не для капиталистов, то масса обращающейся товарной стоимости осталась бы прежней и, при прочих неизменных условиях, потребовала бы прежнего количества денег для своего обращения. Итак, в обоих случаях вопрос заключается лишь в том, откуда берутся деньги для обмена всей этой товарной стоимости, а отнюдь не в том, откуда берутся деньги для превращения в деньги прибавочной стоимости.
Конечно, стоимость каждого отдельного товара – возвращаемся еще раз к этому – состоит из с + v + m, и, следовательно, для обращения всей товарной массы необходима, с одной стороны, определенная сумма денег для обращения капитала с + v, и, с другой стороны, – другая сумма денег для обращения дохода капиталистов, прибавочной стоимости т. Как для отдельных капиталистов, так и для всего класса капиталистов деньги, которые капиталисты авансируют как капитал, отличны от тех денег, которые они расходуют как доход. Откуда берутся эти последние деньги? Просто-напросто из тех денег, которые находятся в руках класса капиталистов; следовательно, в общем и целом из совокупной массы денег, имеющихся в данном обществе, одна часть служит для обращения дохода капиталистов. Мы уже видели, что всякий капиталист, учреждающий новое предприятие, сначала расходует деньги на предметы потребления для содержания самого себя, а потому когда предприятие начнет работать, снова вылавливает их как деньги, служащие для превращения в звонкую монету его прибавочной стоимости. Но, вообще говоря, вся трудность ответа на поставленный вопрос проистекает из двух источников.
Во-первых, если мы будем рассматривать только обращение и оборот капитала, следовательно, если мы и капиталиста будем рассматривать лишь как персонификацию капитала, а не как капиталистического потребителя и человека, любящего пожить в свое удовольствие, то, хотя мы увидим, как он постоянно бросает в обращение прибавочную стоимость в качестве составной части своего товарного капитала, но мы никогда не увидим в его руках денег как формы дохода; мы никогда не увидим, чтобы он бросал в обращение деньги с целью потребления прибавочной стоимости.
Во-вторых, если класс капиталистов бросает в обращение известную денежную сумму в форме дохода, то кажется, что он уплачивает эквивалент также и за соответствующую часть всего годового продукта и, следовательно, последняя как бы перестает представлять прибавочную стоимость. Но прибавочный продукт, в котором представлена прибавочная стоимость, ничего не стоит классу капиталистов. Как класс, он владеет им и потребляет этот продукт даром, и денежное обращение ничего не может изменить в этом. Изменение, вызываемое денежным обращением, заключается только в том, что каждый капиталист, – вместо того, чтобы потреблять свой прибавочный продукт in natura, что в большинстве случаев невозможно, – из всей массы годового общественного прибавочного продукта извлекает и присваивает всякого рода товары на сумму присвоенной им прибавочной стоимости. Но анализ механизма обращения показал, что если класс капиталистов бросает в обращение деньги на расходование дохода, то он также извлекает из обращения эти деньги и таким образом постоянно может снова начинать тот же самый процесс, что, следовательно, рассматриваемый как класс капиталистов, он по-прежнему остается владельцем этой денежной суммы, необходимой для превращения прибавочной стоимости в деньги. Итак, если капиталист не только извлекает с товарного рынка для своего фонда потребления прибавочную стоимость в форме товаров, но в то же время получает обратно и деньги, на которые он купил эти товары, то ясно, что он извлек из обращения товары без эквивалента со своей стороны. Они ему ничего не стоят, хотя он и уплатил за них деньгами. Если я покупаю товары на один фунт стерлингов, а продавец этих товаров возвращает мне фунт стерлингов за прибавочный продукт, который мне ничего не стоил, то очевидно, что я получил эти товары даром. Постоянное повторение этой операции ничего не меняет в том, что я постоянно извлекаю товары и постоянно остаюсь владельцем фунта стерлингов, хотя для получения товаров я на время расстаюсь со своим фунтом стерлингов. Капиталист постоянно получает эти деньги обратно как превращенную в деньги прибавочную стоимость, которая ему ничего не стоила.
Мы видели, что у А. Смита вся стоимость общественного продукта разлагается на доходы, на v + m, следовательно, постоянная капитальная стоимость предполагается равной нулю. Из этого необходимо следует, что денег, требующихся для обращения годового дохода, достаточно также и для обращения всего годового продукта; что, следовательно, в нашем случае, денег, необходимых для обращения предметов потребления стоимостью в 3 000, достаточно и для обращения всего годового продукта стоимостью в 9 000. Таково, действительно, воззрение А. Смита, и Т. Тук повторяет это воззрение. Это совершенно неверное представление об отношении количества денег, необходимого для превращения дохода в деньги, к тому количеству денег, которое необходимо для обращения всего общественного продукта, является неизбежным результатом непонимания, неосмысленного представления о том, каким способом воспроизводятся и ежегодно возмещаются различные вещественные элементы и элементы стоимости всего годового продукта. Поэтому оно уже опровергнуто.
Послушаем самих Смита и Тука.
Смит говорит:
«Обращение каждой страны можно разделить на две части: обращение, совершающееся между торговцами, и обращение, происходящее между торговцами и потребителями. Хотя одни и те же денежные знаки – бумажные или металлические – могут употребляться то в одной части обращения, то в другой, все же, .поскольку оба эти процесса обращения происходят в одно и то же время и рядом друг о другом, каждый из них требует для своего совершения определенной суммы денег того или иного рода. Стоимость товаров, обращающихся между различными торговцами, никогда не может превысить стоимость товаров, обращающихся между торговцами и потребителями, поскольку все, что торговцы покупают, в конечном счете предназначается для продажи потребителям. Обмен между торговцами, носящий оптовый характер, обычно требует довольно значительной суммы для каждой отдельной сделки. Напротив, обращение между торговцами и потребителями, поскольку оно отличается преимущественно розничным характером, часто требует лишь очень небольших сумм, – нередко бывает достаточно шиллинга или даже полпенни. Но мелкие суммы обращаются гораздо быстрее крупных... Поэтому, хотя покупки за год всех потребителей по стоимости по меньшей мере» {хорошо это «по меньшей мере»!} «равны покупкам за год всех торговцев, тем не менее покупки первых, как правило, могут быть произведены посредством гораздо меньшего количества денег» и т. Д. (книга II, гл. II).
По поводу этого места из книги Адама Смита Т. Тук замечает:
«Не подлежит никакому сомнению, что это проведенное здесь различие по существу дела является правильным... Обмен, между торговцами и потребителями включает также и выдачу заработной платы, которая составляет главный доход» («the principal means») «потребителей... Все обмены между торговцами, т. е. все виды продажи, начиная от производителей или импортеров и кончая розничным торговцем или купцом-экспортером, причем товары проходят все ступени промышленной обработки и т. п., могут быть сведены к перемещениям капитала. Но это перемещение капитала необходимо не предполагает и на практике действительно не приводит к тому, чтобы при большом количестве обменов во время перемещения совершалась действительная передача банковых билетов или монет, – я имею в виду материальную, а не фиктивную передачу... Общий итог взаимных обменов между торговцами в конечном счете должен определяться и ограничиваться суммой обменов между торговцами,и потребителями» (Th. Tooke. «An Inquiry into the Currency Principle». London, 1844, p. 34—36 passim).
Если последнюю фразу взять обособленно, то можно было бы подумать, что Тук просто констатирует, что существует известное соотношение между обменами торговцев друг с другом и обменами торговцев с потребителями, – другими словами, существует известное соотношение между стоимостью всего годового дохода и стоимостью капитала, посредством которого производится этот доход. Однако это не так. Тук прямо присоединяется к пониманию А. Смита. Поэтому нет нужды в особой критике его теории обращения.
2) Всякий промышленный капитал вначале разом бросает в обращение деньги на покупку всей своей основной составной части, стоимость которой он потом извлекает из обращения лишь постепенно, в течение ряда лет, посредством продажи своего годового продукта. Следовательно, сначала он бросает в обращение больше денег, чем извлекает из него. Это повторяется каждый раз при возобновлении всего капитала in па-tura; это повторяется каждый год для определенного числа предприятий, основной капитал которых приходится возобновлять in nature; частично это повторяется при каждом ремонте, при каждом лишь частичном возобновлении основного капитала. Следовательно, если одна сторона извлекает из обращения больше денег, чем бросает в него, то другая сторона, наоборот, бросает в обращение больше денег, чем извлекает из него.
Во всех отраслях промышленности, в которых период производства (как величина, отличная от рабочего периода) охватывает сравнительно длительное время, капиталистические производители в течение этого периода постоянно бросают деньги в обращение, – отчасти на оплату примененной рабочей силы, отчасти на закупку подлежащих потреблению средств производства; таким образом средства производства непосредственно извлекаются с товарного рынка, а предметы потребления извлекаются с него отчасти косвенно, а именно рабочими, расходующими свою заработную плату, отчасти же непосредственно самими капиталистами, которые отнюдь не отсрочивают своего потребления, причем сначала эти капиталисты не бросают на рынок никакого эквивалента в форме товаров. Деньги, бросаемые ими в обращение, в течение этого периода служат для превращения в деньги товарной стоимости, включая п содержащуюся в ней прибавочную стоимость. Это обстоятельство становится очень важным при развитом капиталистическом производстве, когда акционерные общества и т. Д. осуществляют такие долговечные предприятия, как постройка железных дорог, каналов, доков, крупных городских сооружений, железных судов, дренаж почвы в крупных размерах и т. Д.
