Катерина Сергеевна Снежная
Для тебя
18
Присев, он стащил обшивку и прижал пару пальцев к шее лежавшего без движения человека, чтобы нащупать пульс, пытаясь найти хоть какие-то признаки жизни. Кейт уже рыдала, упав на колени, глядя на труп Макса.
– Мёртв, – ровно сообщил Владимир, чувствуя бессильную ярость по отношению к тем, кто всё это с ними сотворил.
– Макс, Макс, Макс…
– Вероятно, он был жив, но я его не нашёл, – горько констатировал он, опустившись на колени и больше не трогая труп. – Наверное, потерял сознание из-за нехватки кислорода, а при посадке его выбросило.
Кейт не слушала, она раскачивалась из стороны в сторону, трогала брата за грудь, щеки и рыдала.
Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто это. Руки Владимира сжались в кулаки, пока он смотрел на труп и плачущую Кейт, не в силах заставить себя сдвинуться.
Та продолжала рыдать; он сгреб её, прижав к груди. Говорить нечего. Спустя время, когда она поутихла, он отстранил её от себя.
– Я сам закопаю, – твёрдо сообщил он. – Займись чем-нибудь.
Он ещё раз посмотрел на труп и, встав, помог Кейт подняться.
– Это нужно сделать. Здесь наверняка есть хищники, – произнёс он. – Собирай то, что нашла, и пошли обратно. Я нашёл лопату и скотч. Кейт! Только не рыдай, ещё будет время потом.
Следующий час Кейт, удерживаясь полусидя-полулёжа на фюзеляже машины, приклеивала с нечеловеческим остервенением металлические пластинки к поверхности и наблюдала, как в ста метрах от самолёта Владимир также неистово, яростно роет яму для её брата.
Ещё вчера Макс радовался, на что-то надеялся, любил Лейлу, её, отца. Чувства Кейт, мешаясь поочерёдно, ввергали её то в надежду, то в отчаяние. А теперь мужчина, уведший любовь всей её жизни, копал для него могилу. Кейт передёрнуло от мысли, как легко можно умереть. Она со злостью посмотрела на Владимира. Он сильный. Не каждый может соорудить солнечные часы и посадить самолёт. С ним хорошие шансы выжить. Пока он рядом. И это вселяло надежду и веру в их спасение. Они выживут назло, и проклятые Родлеры за всё ответят.
Время шло к полудню, хватился ли отец? Или пока никто не заметил их отсутствие дома и на работе? Да, заметить могли.
Закрепив обшивку в виде креста, Кейт в изнеможении сползла на землю и собирала сухие ветки для костра. Закончив, побрела к бетонной взлётной полосе, спасшей им жизнь, подбирая какие-то обломки, целлофановые мешки, верёвки. Затем переключилась на поиск ягод и грибов, собирая то, что казалось съедобным. Ей требовалось чем-то себя занять.
– Грибы – это хорошо, – произнес Владимир уставшим голосом, разводя костер с помощью зажигалки.
Он нашел три буханки хлеба и две уцелевшие бутылки минералки. Они начали нанизывать грибы на ветки. Дым костра немного отпугнул несметный рой комаров, искусавших их до конца.
– Ночевать будем в самолете, запах еды может привлечь местное зверье, – сказал он, водружая ветки над костром и разрезая хлеб. Кейт нашла два наиболее крупных фрагмента тарелок и пластиковый поднос.
– Это тебе, – произнес он, протянув флешку. – Была у Макса.
Кейт заплакала заново, взяла ее в трясущиеся руки, всхлипывая. Он лежит всего в нескольких метрах от них, в сырой земле. Содержимое желудка запросилось назад.
Владимир обнял ее и похлопал по спине, нужно было срочно переключить ее на что-нибудь.
– Давай займемся делами.
Казалось, они все переделали и оставалось только сидеть, ждать и постараться не сойти с ума.
– Я поищу воду. А ты залезешь на фюзеляж и будешь подавать сигналы. Сделаешь вот так, – Владимир оттопырил указательный и большой палец в виде латинской буквы «V». – Возьми в туалете осколок зеркала и пускай вверх солнечных зайчиков.
– Кто это заметит?
– Если нас ищут – заметят, – уверенно сообщил он, поворачивая ветки, не сомневаясь, что никто не ищет, но их могли заметить случайные самолеты. А Кейт должна быть занята. – В ясную погоду такой сигнал видно за двадцать-двадцать пять километров, особенно если самолет идет на небольшой высоте.
– Может быть, поставим силки? – предложила она, глядя на грибы. – Долго мы на зелени не протянем.
Владимир с удивлением посмотрел на мрачную Кейт – горе не убило в ней тягу к жизни. Хороший знак.
– Умеешь ставить?
– Умею не только трахаться и самолеты сажать.
Он впервые со вчерашнего дня улыбнулся. Раз она шутила, пусть и зло, значит, дела обстояли не так плачевно, как казалось. Девчонка крепче, чем кажется на первый взгляд. От ее шутки в нем странно и неуместно буйным роем поднялось желание. Тело точно сбесилось и вместо того чтобы думать о спасении, отреагировало животным желанием секса.
Кейт, все ожидавшая ответа на шутку, показалась ему сверх аппетитной и сладкой. Как хмельной, Владимир перевел взгляд на ее груди, живот, на треугольник между ног. Член, вставший колом, неистово задрожал вместе с мошонкой. Идея влить все содержимое из яиц в нее казалась невероятно дурманящей. Воображение нарисовало обнаженную Кейт на траве. Никто бы не помешал взять ее во всех немыслимых позах. Ему трахаться, пока их не найдут. Здесь никого нет.
– Здесь комары. Не уверена, что отыщу тропки, – сказала она, вяло нахмурившись, не подозревая, как ломает стоящего рядом мужчину от жажды повалить ее и всадить как можно глубже.
– Я покажу, – наконец произнес он, в очередной раз подивившись, как его сносит. – Кажется, жизнь налаживается, – пошутил он, заставив Кейт криво усмехнуться сквозь слезы и давя в себе желание, от которого член с яйцами тянули так, что чувствовался собственный анус. Крыша у него, походу, едет, решил он, поддавшись вперед. – Мне подфартило с напарником по несчастью. Может, простишь прошлые прегрешения?
– Надеешься отделаться очередным браслетом? Не надейся, – горько усмехнулась Кейт сквозь слезы. – Но предложение о временном перемирии приму.
– Хорошо, – Владимир с трудом вернул взгляд на лицо девушки. – Тогда поедим, потом силки, потом займемся сигналами и водой.
Кейт согласно кивнула, смахивая воду с мокрых щек.
– Думаешь, мы далеко от цивилизации? – спросила она, пытаясь вспомнить то, что видела при посадке. Все ее воспоминания спрессовались в единое мгновение. Сейчас она уже могла более-менее взять себя в руки, решив, что нужно собраться, а о Максе погорюет потом, когда вернется.
– Не знаю.
– А если ты не найдешь воду, тогда что?
– Добудем иначе. Я видел почти целые целлофановые мешки.
– Где ты научился выживанию? – поинтересовалась Кейт, разглядывая его с новым интересом, к которому примешивалось уважение.
– В армии.
– А пилотирование?
– Курсы.
Они дожарили грибы и, разделив их, принялись за еду. Несоленые, если бы не хлеб, но сейчас организму требовалась еда, и Кейт усиленно жевала. Она тяжело вздыхала, периодически вспоминая о Максе.
– А ты?
– На аэродроме, где базировался Макс, в окрестностях взлетной полосы много зайцев. Местные ребята из техников часто развлекаются забавой под названием «Поймай серого». Там. Там же и пилотировать. Летняя школа для гражданских.
Она до сих пор помнила первую охоту и брата, смеющегося вместе с ней. Как же это произошло давно.
Выходило теперь, что их было трое. Макс, она и Ковальд. Значит, не секс тому причиной. Может быть, причиной был Макс.
– Твой брат же пилот?
19
Она кивнула, догадавшись, что Владимир думает о том же.
– Ты его тоже видел с Родлером?
Он отрицательно покачал головой. С Максом он даже не был знаком. Не знал, как он выглядит. Что же произошло? Трое в самолете, пилоты покинули его. Но явно все должно было выглядеть как авиакатастрофа. Мысли заходили в тупик.
Время подходило к обеду, воздух прогрелся, становилось невыносимо жарко. Мысли Кейт незаметно перетекли в другую плоскость – об организаторе их исчезновения. Если это кто-то со стороны, Родлеры будут искать самолет. Если же это сами Родлеры, то их вообще не будут искать, пока отец не выйдет на след Владимира и не свяжет их. А если не свяжет? Ее вообще будут искать в другом месте? От этой мысли становилось тошно, и изнутри Кейт чувствовала непрошеные рвотные спазмы.
– Скажи, а у тебя есть кто-нибудь? – спросила Кейт, глядя, как мужчина, доев, бросил в костер ветку, на которой раньше были насажены грибы. – Ну, кроме Родлеров? Кто-нибудь, кто будет искать? Родители, друзья?
– Нет, – ответил он, вставая. – Даже если кто кинется, то не раньше, чем через пару дней.
Послезавтра у него назначена встреча со Снежаной, он должен дать окончательный ответ. Он уже знал, что скажет «нет». Что было, не вернуть. Не нужно ему никакое прошлое и родство. Братство.
– Почему? Никого нет?
– Есть. Привычка работать.
– Но секретарь ведь не подпишет за тебя бумаги и решение не примет.
– Да, как минимум два дня она мне даст на размышления. Поела?
– А родители? – не унималась Кейт, игнорируя нежелание отвечать.
– Их давно нет.
Кейт доела и, поднявшись, пошла за ним. Следующие пару часов она бродила, словно тень, пока Владимир присматривался к невидимым следам на местности, указывая пальцем на помет различных животных и выбирая место для силков. Они взяли с собой несколько веревок. Кейт расшнуровала кроссовки (у Владимира обувь застегивалась на липучки), после чего прихватила длинную ветку березы с множеством сухих листьев. Тот одобрительно кивнул.
– Вот это подойдет, – сообщил он, выбрав небольшую скрытую деревьями полянку с высокой травой. – Видишь, здесь и там тропка.
Около часа в молчании, стараясь общаться как можно тише и реже, они осторожно устанавливали простые силки с барьерами из веток вокруг них.
До вечера Кейт опять сидела на фюзеляже самолета и светила в небо, пока Владимир бродил в округе в поисках воды. Она была не очень дружелюбна и не слишком любезна, чересчур убитая случившимся, поэтому Владимир решил, что лучше не лезть и свести все контакты к минимуму. К тому же он слышал, как она периодически плачет. От бессилия в нем поднималась бешеная волна злости. Он и сам не понимал, почему так переживает за нее. Не мог Родлер так его подставить. И за что Кейт и Макса убивать? А его? Где связь? За то, что Лейла видела измену? Бред умалишенного, да и только.
В одном из разговоров Кейт сказала, что брат любил Лейлу. Любил больше жизни. Но из-за него все так плохо закончилось. Он прекрасно понимал, что в ней говорит горе, а такое лечится только временем.
К вечеру он вернулся с освежеванной тушкой зайца и полными бутылками воды. Просидев несколько часов под палящим солнцем, Кейт кинулась пить.
– Ужин будет, – произнес он, нанизывая тушку на толстую ветку и пристраивая ее над костром между двух валунов.
– А новые силки? – спросила Кейт, присаживаясь к костру и высыпая на поднос остатки грибов, землянику и немного заячьей капусты.
– Я поставил, – ответил он, улыбнувшись. – Ты думала, что одна умеешь сажать самолеты?
Да, так она и думала. Владимир так старательно помогал и не вмешивался в процесс установки ловушек, что Кейт, наивная, подумала, что ему это искусство не ведомо. Даже начала гордиться собой. Он протянул назад шнурки и подбросил охапку толстых веток в костер. Заяц начал жариться.
– Ну, рассказывай, почему ты все время так вела себя. Что у вас с Лейлой? – спросил он, садясь рядом и беря в руки порцию грибов с хлебом. – Ты же не просто так устроилась к нам?
– То, как она поступила с Максом… – Кейт подняла голову, не надеясь увидеть в глазах Владимира даже толику понимания. – Так не поступают!
Он выжидающе смотрел на Кейт, и та тяжело вздохнула, облизав губы. Что ему снова повторять, что Лейла – дрянь, что она ненавидит её всеми фибрами души? А за Макса сама могла бы убить. Перед ней её жених. О чём им говорить?
– Ты, кажется, не хотел обсуждать личные вопросы. К чему разговор?
– Мне показалось, что правильным будет выяснить отношения до конца, Кейт, – предложил он как можно более мягко.
– Зачем?
Кейт надулась, как ребёнок. Сегодня днём она спрашивала о семье и друзьях, и он чётко дал понять, что не намерен обсуждать личную жизнь.
Мужчина многозначительно посмотрел на неё.
– В любом случае, я надеюсь, ты объяснишь причины поведения, и мне будет понятно, почему…
– Давай закончим, – выпалила она, отвернувшись от него и глядя в полумрак, с каждой минутой сгущавшийся между стволами деревьев.
– Кейт.
– А она правда ждёт ребёнка от тебя?
Он помолчал, обдумывая, что ответить, затем сказал:
– Да, уже третий месяц.
Повисла тишина, в которой Кейт взвешивала услышанное. Похоже, он не любил её, но ребёнка хотел.
– Знаешь, я продолжаю о тебе думать, как думала, – честно ответила Кейт, сердито отвернувшись. – Ведь если задуматься, то получается, что ты не пытаешься понять, почему мы друг друга не понимаем. А хочешь узнать, за что я ненавижу Лейлу.
Она повернулась. Ох, как ей не хотелось ни в чём признаваться. Но здесь всё казалось каким-то другим.
– Ну, так расскажи, за что? Тебе же удалось. Я клюнул на тебя.
Её пылкий взгляд вцепился во внимательный взгляд, многие дни её раздирало чувство боли и обиды за брата, и теперь не хотелось сдерживаться. Не собиралась она с ним спать. Не собиралась!
– Ладно, – произнесла она.
Может быть, завтра они умрут? Может, потому что усталость ненормального дня раздавила окончательно. Кейт хотелось, чтобы единственный человек, который оказался рядом на многие километры, понял её.
– Лейла отклонила предложение руки и сердца Макса только потому, что он не хочет жить на деньги отца, а живёт своим умом и заработком. У МакХьюитов так принято. Но ей этого показалось мало, она к тому же пригласила его на вашу помолвку. Помнишь нашу встречу в ресторане? Я его искала. Зачем?! И кроме того, я думаю, для тебя не секрет, что Родлеры уже несколько месяцев ведут рейдерский захват наших предприятий. Так что ж ты хочешь?! Вежливости? Демонстрации дипломатической невозмутимости? Уволь!
Владимир молча переворачивал зайца. Нет, о захвате он не знал. А такая верность за брата впечатляла. Удивительная верность. У него вон тоже был брат, ничего подобного он не чувствовал. Потому как-то не поверилось. А вот в поведение невесты – очень даже. Лейла пользовалась людьми как вещами. Издержки избалованного детства. И это была одна из тех черт, что бесила его в будущей женушке. Её слова ничего не значили. Лейла никогда не говорила, что чувствует, что думает на самом деле. С трудом верилось, что дело только в деньгах. Принципиальность Макса он понимал, Лейлы – нет.
– Скажи, она говорит, что любит тебя? А?
20
Он сухо кивнул, и Кейт вскипела, чувствуя обиду.
– Пару месяцев назад я своими ушами слышала, как Лейла говорила их моему брату. А на самом деле она любит только себя. Как и все их семейство. Он так хотел её, что они даже не предохранялись. Всё надеялся, что если она забеременеет, то тогда точно будет его. А она встретила тебя. Тебя! Сучка крашеная. Ой.
Кейт опустила глаза, стараясь успокоиться и унять возмущение.
– Ты тоже встретила меня, – спокойно произнёс Владимир, так словно это и в самом деле была просто встреча: привет, пока, ещё увидимся.
Он прав, так встретила, что уже не смогла остановиться. От смущения и воспоминаний бурного первого раза, к щекам и низу живота прилила кровь. Кейт невыносимо распирало от избытка чувств. Лицо полыхало.
– Какое это имеет значение? Это случилось там, а мы тут.
От нестерпимости она встала, чувствуя, что сейчас взорвётся. Невозможно столько переживать за короткий срок.
– Нам друг друга не понять, – сообщила она, отворачиваясь и шагая в сторону.
– Не уходи далеко, – предостерегающе сказал Владимир, не поднимая на неё взгляда, думая о Кейт с Лейлой. Между ними чувствовалось какое-то удивительное сходство, и в то же время они были разными. Он смотрел на огонь, уже приятно пахнущее жарящееся мясо, пытаясь понять, в чём сходство.
Кейт размяла ноги и пошла вдоль корпуса самолёта. Стоило ей выйти за круг света от костра, как её окутала ночная прохлада, мошкара и кромешная темень, освещаемая яркими звёздочками космического пространства, изредка пробивающимися из-под покрова ночных облаков.
Здесь всё другое, как будто только то, что есть вокруг, только это реально. А тот мир, что существовал вчера, он где-то в воображении. В темноте идти довольно страшно, только тускло поблёскивавший корпус разорванного самолёта говорил ей, что цивилизация близка. Наверное, стресс сказывается, решила Кейт, зачем она так разоралась из-за Лейлы. Макс. Слёзы застелили глаза. Почему жизнь такая!? Почему? Она упорно размазывала слёзы и шагала по кругу. В двух местах чуть не упала, споткнувшись о кочки, и, побродив ещё немного, вернулась назад к костру.
Сев рядом, она уставилась в темноту леса, слушая треск веток в костре и гул ветра. Холодало. Владимир молчал.
Что-то сверкнуло в темноте ельника и неожиданно исчезло. Кейт подпрыгнула на месте и, не сводя взгляда с темноты, подвинулась к мужчине.
Опять проблеснуло.
Чужие нечеловеческие глаза всматривались из темноты. Кейт задрожала. Владимир, занеся руку за спину, приобнял её, легонько притиснув к себе.
– Это мелкий зверь, Кейт, – успокоил он. – Пришёл на запах.
– Он нас не тронет? – спросила она, не сводя взгляда с двух светящихся в темноте глаз.
– Мелкий на крупного не нападает. Никогда в походы не ходила?
– Нет, предпочитаю город, – тихо пробормотала Кейт.
И неожиданно для себя обхватила его двумя руками за пояс, плотнее прижалась, чувствуя под руками напрягшееся мускулистое тело и ощущая, как он мгновение спустя с силой прижал её к себе в ответ. Кейт немного расслабилась.
Его же сносило, омывало волнами наваждения, сцены самого развратного секса плыли перед глазами Владимира, окутывая томящим, горячим желанием. В руках девушка, запах костра, запутавшийся в её волосах, обнимающие его руки. Член ныл от давления, от жара прихлынувшей крови, в паху жгло, в груди нечем дышать, и губы Кейт такие манящие, зовущие, словно глоток воздуха, нужный задыхающемуся.
Он не шевелился, застыл, слушая, как звенят в ушах стоны и охи – так Кейт будет стонать. Она близко. Пахнет по-сумасшедшему призывно – будто кто облил её самым сильным афродизиаком. И Владимир ничего не мог поделать с желанием целовать её, лизать, нюхать, хотелось попробовать её кожу на вкус во всех местах. Хотелось дышать ею. Раствориться в ней. Забыться хоть на краткий миг. Он не двигался, ждал, пока волна желания схлынет. Тело горело от ярости нерастраченного запала.
После того как они поели, он потушил костёр и закопал остатки пищи. Они залезли в корпус самолёта, постелив одно из одеял на пол пилотской кабины и кинув на него подушки, сорванные с кресел, поставил рядом бутылки с водой и запер дверь.
– Так и будешь смотреть? – спросил он, ложась на одеяло, расстеленное на неровном полу кабины.
Кейт согласно кивнула и, под пристальным взглядом Владимира, неуклюже легла рядом, ощущая, что становится легче здесь, в безопасности кабины. А в голове рождаются неуместные воспоминания о недавнем сексе.
– Как думаешь, они нас хватились уже? – спросила она, очень надеясь, что отец уже ищет. Она смотрела через лобовое стекло на чёрное небо: ни единой звёздочки, ни единого просвета света.
– Тебя-то точно, – солгал Владимир, прижав её к себе как можно плотнее и укрыв их вторым одеялом. Ему хотелось, чтобы она уже замолчала и затихла. Ему требовалось спустить напряжение. Благо есть куда – в кармане джинс лежал кусок туалетной бумаги. – Не волнуйся, найдут, спи уже.
Кейт даже не успела ответить, потому что как только голова коснулась подушки, она тут же уснула.
– Будем надеяться, ночь пройдёт без проблем, – пробормотал он полусонным измученным голосом, тем не менее кладя нож справа от себя и прижимая к себе Кейт. Теперь можно дать выход полоумному желанию. Передёрнуть и уснуть, пока он и в самом деле не набросился на Кейт.
21
Утро принесло тяжелые облака, дождик и отвратительное настроение. Кейт напряглась и уже привычным для Владимира движением нервно дернулась в его руках, широко распахнув глаза.
– Тише, тише, – произнес он, удерживая её в объятиях, пока девушка, в первые секунды переходя от сна, ориентировалась в пространстве.
– Где мы? – перепуганно спросила она, приподнимаясь и упираясь руками ему в грудь.
– В кабине пилотов, помнишь?
Ещё пара секунд, и перед глазами Кейт промелькнули вчерашние сутки. Она закрыла глаза и откинулась, тяжело вздохнув.
– Я думала, мне приснился этот кошмар, – расстроилась она, блуждая глазами по кабине и серому небу в облаках. Но они живы, и от этого настроение улучшилось. Чего ещё нужно.
– Ты во сне плакала.
Владимир погладил её по голове. Кейт подняла глаза и посмотрела на него. Он смотрел на неё слишком нежно, ласково.
– Заплачешь тут, – пробурчала она, поднимаясь и заметив, как он перевернулся на живот, уткнувшись в подушки, и отвернулся. – А в такую погоду нужно сигналить?
– Да.
– Ты ещё хочешь поспать?
– Нет, полежу немного, – произнес он, закрывая глаза.
– Что-то ты скрываешь, дружок? – усмехнулась она, взяла бутылку и отпила воды.
Деться от вожделения было некуда, утренняя эрекция тут как тут, Кейт рождала неутолимое желание взять её прямо на полу кабины, в том виде, в каком есть. Владимир перевернулся на спину.
Рука с бутылкой замерла, и Кейт медленно перевела взгляд с того, что торчало под одеялом, на мужчину, полу хрюкая, хихикнула и прыснула водой.
– А знаешь, удачи тебе, – произнесла она и, ускользая, перешагнула через него, выбралась в коридор, ловя на себе похотливый взгляд и лукавую улыбку.
Почему-то оказалось приятным узнать, что её снова хотят. Дурацкая новость, но приятная.
Утро показалось сырым. Задрожав, Кейт поёжилась, обхватив себя руками, затем спустилась и подошла к остаткам костра. Ночью в нём кто-то рылся. Виднелись разворошенные кучки земли. Зверь чуял запах еды.
Кейт попинала камни и пошла собирать траву и ягоды. Вчера она приметила небольшой земляничник. Высоко в небе послышался гул двигателей самолёта. Задрав голову, она с надеждой напряжённо вглядывалась в плотные облака, явно самолет, но так ничего и не увидела.
– Владимир! – закричала она, не сводя глаз с неба. Он выскочил, тоже глядя вверх.
– Он летит выше облаков, – разочаровал он, вслушиваясь в небесный гул.
– Но это означает, что нас могут найти, – улыбнулась Кейт.
– Я разведу костёр. Дым костра хорошо виден с воздуха. Залезай и сигналь. Может, зайдёт на второй круг пониже.
Владимир развёл костёр и затащил несколько сухих бревен под фюзеляж самолёта на случай дождя. Кейт сигналила осколком зеркала в небо. С каждой минутой гул становился тише, стих, и в тайгу вернулись привычные звуки.
– Слезай, они явно не вернутся, – сказал он, глядя, как Кейт, чуть не плача, упорно посылает в потемневшее небо невидимый сигнал. Опалив пластик на алюминиевых банках от газировки, он вскипятил в них, как в кружках, воду с хвойными иголками и, поостудив, протянул одну.
– Горячо, – прошептала она, беря её длинными рукавами мужской рубашки.
– Нужно проверить силки, – решил Владимир, пока Кейт, обжигаясь, наслаждалась горячим чаем со вкусом хвои.
– Я с тобой.
Слишком отлично ей помнились вчерашние горящие глаза.
– Тебе лучше остаться.
– Мне плевать. Я хочу с тобой.
– Ты останешься здесь, – с нажимом произнёс он.
Кейт нахмурилась, упрямо посмотрев на него. Одна она здесь ни за что не останется.
– Нет. Я пойду с тобой.
– Кейт, не упрямься. Ты останешься тут.
– Как? Запрёшь меня?
– Ты останешься и будешь ждать меня. Не уходи далеко от самолёта.
– Да с чего ты взял, что можешь командовать мной? – возмутилась она, вспыхнув, словно спичка.
– Кейт, с минуты на минуту пойдёт дождь. Здесь безопаснее.
– Безопаснее потягивать кофе дома, а не сажать самолёты в тайге, тебе не кажется? – вспылила она. – И кто дал тебе право после всего того, что было, так говорить со мной?! Ты мне кто?
– Хорошо, – сдался Владимир, вздохнув. Ужасно упрямая. – Пошли. Возьми нож на всякий случай. Мало ли что, – сказал он ей, пока довольная Кейт умывалась и, расчёсывая пальцами волосы, заплела косу.
Взяв нож и целлофановый пакет, он сунул Кейт две бутылки с водой и одну пустую. Затем они подбросили ещё дров в костёр и вышли.
Небо опустилось совсем низко, потемнело, казалось, воздух готов заискриться. Травянисто-мховый ковер мягко ложился под ступни.
Пока шли, Кейт размышляла о том, что сказал Владимир. Он назвал её умной и сильной, но не сказал ни слова о внешности, хотя о чём говорить. Они второй день в тайге, а душ Кейт принимала вообще утром в день похищения. Перемазанная, растрёпанная, уставшая, тут не до красоты. Да и вообще, какое ей дело, находит ли её Владимир Ковальд симпатичной? Вот сексуальной – да! Кейт поймала себя на идиотских размышлениях и, смутившись, ускорила шаг, подтянувшись к идущему впереди мужчине, задумчиво глядя тому в затылок.
Джинсы и серая толстовка при каждом движении обтягивали его мускулистое тело. Кейт подумала, что наверняка он прилично времени проводит в спортзале. Хотя говорил, что много работает.
Только сейчас Кейт осознала, что у неё сложилось противоречивое мнение. Сначала она его воспринимала только как жениха Лейлы, затем – как циничного ловеласа, затем как крыше сносного самца, теперь как товарища по несчастью. Прямо салат-бар в одном лице.
Вот бы она посмеялась над тем, кто бы сказал ей, что она будет шастать с ним по тайге, споря и деля всё пополам. А теперь, когда они оказались тут и ждали спасателей, он оказался для неё единственной нитью, по которой она могла вернуться домой. Она держалась за него, как Тесей, идущий по лабиринтам Минотавра. Он стал её напарником, опорой. Как всё перевернула жизнь. К тому же после возвращения им ещё придётся разбираться, и не только со следователями.
Они пришли к месту установки силков, и Кейт перестала предаваться размышлениям. Осматривая полянку с высокой травой, она заметила изодранную кору на примеченной ей ранее сосне, под которой расположился огромный, не меньше полуметра в высоту и метра в диаметре, муравейник.
Огромный, подумала она, рассматривая жилище.
Владимир осматривал установленные им силки. Кейт подошла к сосне и прикоснулась к стволу дерева. Разодранная кружевная кора была ещё свежей. Зверь, нанесший метки, выше Кейт как минимум на полметра. Вероятно, медведь, думала она, скидывая с мокасин наползших муравьёв.
Он вернулся с зайцем в руках. Животное поджарое, если не сказать тощее. Мужчина кинул его на землю, ножом срезая траву. Собрав её побольше, сделал умелый разрез между лопаток.
– Кейт, приготовь пакет, – попросил он, влезая пальцами под шкуру. – И поправь кепку.
Кейт сняла с его головы кепку и надела себе на голову.
– «Пожалуйста» забыл сказать, – заявила она, дерзко глядя.
Тот покачал головой и принялся сдирать шкуру. Неприятное зрелище, и она отвернулась, глядя в другую сторону леса.
– А куда ты дел шкуру и внутренности от вчерашнего? – спросила она, разглядывая тонкие зелёные иголочки на молодых сосенках в серой паутине.
– Закопал. Говорил же, лучше тебе остаться.
– Тут и так не слишком далеко.
Кейт протянула пакет, и тот сложил освежёванную тушку внутрь.
– Можешь повернуться, – сообщил он, вставая и вытирая измазанные кровью руки тряпкой.
Кейт повернулась и обомлела, смертельно побледнела. Владимир обернулся вслед за её округлившимися глазами.
За спиной по поляне шёл бурый медведь. Высотой не меньше метра в холке, линялый, местами в колтунах, шерсть казалась пыльной. Шевеля чёрным носом, принюхиваясь, он остановился и уставился на них.
