Кира Фарди
Хочу тебя в мужья
Глава 3
В полиции меня продержали несколько часов. Следователь сочувственно выслушал историю, записал показания, но на вопрос, получится ли поймать мошенников, развёл руками.
– Увы. Сколько уже таких случаев было! Дело, конечно, заведём, и даже банковских служащих опросим, но на многое не надейся. Если бы ты сразу обратился в полицию, ещё был бы шанс, а так… много времени прошло.
– Я и сам не знал, что такое случилось. Бабуля – тот ещё партизан.
– Не рассказала?
– Говорит, когда ее обрабатывали мошенники, даже не сомневалась, что беседовала с сотрудниками банка. Выложила как на духу все свои данные, ещё и паспорт на встречу с представителем принесла.
– Представитель, значит, был, – следователь быстро стучит по клавиатуре.
– Ну, да. Сидел за столиком в кабинке в маске и перчатках, как положено.
– В центральном офисе банка?
– Нет. В филиале на окраине где-то.
– Вот незадача! – следователь с досадой хлопает по пробелу. – А разве смс не приходили? Да и звонить должны были из банка.
– На рассылку внимания не обращала, сколько мы их получаем! Да и звонков с предложением кредита или карт тоже много. Бабуля на незнакомые номера не отвечает. Спохватилась, что совершила ошибку, только тогда, когда судебные приставы на дом нагрянули. Вот тут ее от шока инсульт и скрутил.
– Н-да… попал ты, парень, как кур во щи. Расхлебывать придется.
– А разве я против? Вот только никто меня слушать не захотел. Пришлось идти на экстренные меры. Я ведь только прошу заморозить ссуду, чтобы пени эти не капали. Неужели трудно пойти навстречу в такой малости?
– Сочувствую, но у банкиров своя правда. Ты того… держись. Может, получится выбить для тебя нужную бумажку.
После выяснения всех обстоятельств меня отпустили домой, но приписали штраф за мелкое хулиганство.
Что ж, штраф так штраф! К десяти миллионам долга прибавить несколько тысяч и выплатить, как раз плюнуть и растереть! Я и правда набираю в рот слюны и… оглядываюсь в поисках урны: не могу гадить в родном городе, не так воспитан.
Иду к остановке. Машину пришлось продать. И зря, даже часть процентов не сумел покрыть. На следующий день они снова выросли в геометрической прогрессии. Что на очереди? Квартира? Мои органы? Жизнь бабушки?
Нет, так дело не пойдёт!
Сажусь на скамейку, глубоко вдыхаю весенний воздух, заполненный запахом юной зелени, и сразу лезу в карман за телефоном.
– Гошка, получилось?
– Почти, пока эта дурында блондинистая камеру не разбила своей башкой. Я чуть в штаны не наложил, когда увидел так близко ее лицо. Даже подумал, что укусить хочет.
– Эта может. Тяпнет так, что без носа или уха останешься.
– Старая дева небось. Давно ее никто не жамкал.
– Да кто с такой в постель ляжет. Б-р-р-р!
– Странно, – в голосе приятеля звучит сомнение. – Вроде бы не уродина. Вполне себе ничего… породистая… губки бантиком и фигурка классная.
– Не знаю, не разглядел.
Я, и правда, пытаюсь вспомнить лицо директрисы, но вижу перед собой гипсовую маску: на белой коже пламенеют огромные глаза, а большой красный рот уродливо кривится.
Все!
Да и задача передо мной стояла другая. Надо было кровь из носу попасть на приём к президенту банка или к его заместителю, потому что их сотрудники сами решить мой вопрос отказывались. Пристально разглядывать нервных девиц не входило в мои планы.
– Что делать будем?
– Можешь запускать блог.
– Дэн, ты уверен?
– Абсолютно! Я не собираюсь возвращать деньги, которые не брал. Пусть пошевелятся и найдут мошенников.
– Погоди, а другого способа нет? Знаешь, стрим часто приводит к необратимым последствиям.
– Например?
– Народ может пойти окна банку бить или устроит пикет возле него. Мы в кутузку загремим как подстрекатели.
– Ты боишься?
– Нет…
Но в голосе Гошки звучит сомнение. Я его понимаю. Одно дело стримить по пустякам, и совсем другое нападать на власть, связанную с огромными деньгами.
– Я просто не представляю, что ещё могу придумать.
– А внешностью не хочешь козырнуть? Ты же у нас красавчик.
– В смысле?
– В прямом. На тебя все девки вешаются, а директриса, я тут пошарил по инету, – баба одинокая, вдруг тоже клюнет. Подмигни ей, сделай комплемент, глядишь – и растечется, как мёд, липкой лужицей.
Предложение, конечно, было так себе, но и подставлять Гошку не хотелось. Да и бабуля не переживет ещё один удар, если окажусь в тюрьме. А то, что во второй привод в полицию штрафом не отделаюсь, я не сомневался.
– Уговорил, подумаю.
– Лады, бро, – я слышу, как облегченно выдыхает друг. – А я ещё в прошлом семейки покопаюсь, может, найду за что зацепиться. Подходи, если не передумаешь, на интервью.
– Я светиться не хочу.
– Не ссы, бро! Лицо спрячу. Просто расскажешь свою историю. Главное, вызвать резонанс. Этот банк и его директриса у нас ещё попляшут! Мгновенно доверие народа потеряют. Пусть не смертельный шторм, но локальную бурю мы им организуем.
«Ага, бурю в стакане,» – хочется ответить мне, но молчу. Я благодарен Гошке за помощь. Мы с ним дружим с первого класса, и ни разу не было случая, чтобы он меня подвёл.
Но голос приятеля звучит так преувеличенно бодро, что настроение падает, начинаю сомневаться в затеянном.
Резкий гудок бьет по ушам, и я подпрыгиваю. Черт! Смотрю на часы: как раз время посещения в больнице. Сажусь в маршрутку, пробираюсь к окну и закрываю очками глаза, чтобы не слишком привлекать внимание девчонок. Сколько раз ловил их за рассматриванием моей персоны. У некоторых слишком активных особ даже удалял фото из телефона.
Я всей своей жизнью обязан бабуле. Она воспитывала меня одна. Родителей даже не помню, только улыбающиеся лица на старом снимке, которые не вызывают в душе никакого отклика. Они отправились в отпуск одни, оставив меня, четырехлетнего пацана, с бабушкой. Туристический автобус, в котором они спускались с гор, потерял управление и свалился в пропасть.
Для меня это просто история, но бабуля переживала смерть сына и невестки очень тяжело.
– Осиротели мы с тобой, Динь-Динь, – плакала она и исступлённо меня целовала. – Боже, как сложно выжить в этом мире!
Ничего, мы выжили, и даже прочно встали на ноги. Неунывающая бабуля успевала заниматься моим воспитанием и образованием, работала в трёх местах, а когда получила пенсию, обучилась копирайтингу и перешла на фриланс.
Я рос, совершенно не чувствуя недостатка любви и заботы, и даже выучился на архитектора, чего всегда хотел. Обожаю городские улицы. С детства рисовал картинки, как буду перестраивать и украшать площади и проспекты. А проектировать роскошные отели – мечта моей жизни, сколько себя ни помню. Вот только работа в заводском конструкторском бюро не даёт развернуться фантазии.
Наследства у меня нет. Молодые родители не успели обзавестись хозяйством. Мы с бабулей живем в хрущевской двушке на окраине Москвы, я даже жениться не могу: некуда привести невесту. Потому не завожу долгих отношений, знаю, что пока ничего не могу дать возлюбленной.
А тут ещё и долг свалился на голову с неба. Вот и озверел от злосчастной судьбы. Встряхиваюсь: не время нюни распускать. Сначала навещу бабулю, а дальше… буду думать, как выживать в банковском серпентарии…
В лифте стационара делаю счастливое лицо. Захожу в палату с цветами и улыбкой во весь рот, счастливый, как начищенный пятак. Никто не скажет, что я только что побывал в полиции.
Реакция соседок предсказуема: они дружно охают, завидев меня.
– Ох, Ирина Васильевна! До чего же у тебя внук красивый! – говорит одна, пухлая брюнетка с кудряшками на голове.
– Парень, тебе бы моделью стать, – вторит ей другая, женщина лет сорока. – Вмиг все бабушкины проблемы решил бы.
Совет, возможно, хороший, вот только я в этот бизнес не стремлюсь. Выставлять себя на показ всему миру не хочу, что-то внутри сопротивляется такому повороту судьбы. Боюсь софитов, камер и людских глаз. Чувствую себя неуверенно и скованно, потею, бекаю и мекаю, словно баран, отвечая на вопросы.
– Так, девоньки! – закрывает рты соседкам бабуля. – Не сглазьте мне парня! Ишь чего захотели! Скромность украшает мужчину.
– Э-э-э, – сомневается дама с кудряшками. – Скромность украшает девушку, а мужчину – шрамы. Разве не так?
– А какая разница? Хотите сказать, что мой Динь-Динь не мужик?
Так, пора этих горячих штучек остудить, иначе решат ещё, что я гей. И такое в моей жизни бывало.
– Как ты? – подхожу к бабуле и целую ее в морщинистую щеку.
– Сегодня уже лучше. Видишь?
Бабушка поднимает левую руку и даже шевелит пальцами. Я смотрю на родное лицо. Оно уже выровнялось, перекос мышц пропал, рот вернулся на своё место, да и речь стала внятной. От облегчения тепло разливается в груди, и щекотно становится глазам. Тру их ладонью, нельзя показывать свою слабость.
– Я тебе кашу принёс. Вкусную!
– Неужели сам сварил? – охают соседки и вытягивают шеи, пытаясь разглядеть, что у меня в сумке.
– Обязательно! – смеюсь и подмигиваю им. – Хотите попробовать? Каша с морепродуктами.
– Ух ты! Какая ты счастливая, Васильевна!
– А то!
Женщины оживляются, бабуля украдкой вытирает слёзы. Я распаковываю сумку. Выкладываю на стол термос, одноразовые тарелки, ароматные булочки с кунжутом, овощные салатики. Все это я купил в соседнем ресторане, но об этом предпочитаю промолчать.
Я с детства запомнил бабушкины слова. Она говорила, что все родители хотят гордиться своими детьми. Самое страшное для них – разочароваться в отпрысках. Вот я и стараюсь сделать приятное любимому человеку, дать ему шанс прожить оставшиеся годы с высоко поднятой головой.
После еды мою в туалете, который присоединён к палате, посуду, а в голове крутится вопрос: что делать дальше? В полиции завели дело о мошенничестве, но надежды на то, что преступников быстро найдут, никакой нет. Упрямая банкирша стоит на своём, хоть тресни. При ее миллионах могла бы снизойти до благотворительности.
– Дэн, – окликает меня бабуля. – Хватит там возиться. Иди сюда.
В палате она сейчас одна. Соседки прогуливаются в коридоре, я слышу их возбужденные голоса. Наверняка рассказывают медсёстрам, какой вкусной кашей я их угостил.
Приятно.
– Ты что-то ещё хочешь? – сажусь на стул рядом с кроватью.
– Расскажи, как там в банке?
– Все хорошо. Не переживай. Директором оказалась молодая женщина. Она сразу пошла мне навстречу. Ссуду заморозили, уголовное дело открыли. Можешь лечиться спокойно.
– Как хорошо! Динь-Динь! Как хорошо, что есть ещё добрые люди на свете! Вот бы тебе найти такую же хорошую пару!
Бабуля утирает слёзы, а я украдкой смотрю на часы. Пора ехать к Гошке, надо на всякий случай записать интервью. Как хорошо, что в палате нет интернета! Надеюсь, бабушка не наткнётся случайно на стрим Гошки с моей историей, просматривая телефон.
Но врач меня успокаивает: бабуле вводят снотворное, чтобы она больше спала и не волновалась.
– Таким образом восстановление идёт быстрее, – говорит врач. – Через несколько дней, когда паралич руки пройдёт, заберёте ее домой.
Новость очень хорошая, а что будет дальше, одному богу ведомо, обратной дороги нет. Разве что, и правда, придётся идти в модели.
Вздыхаю. Так меня, деревянного и мертвого, в этот бизнес и взяли. Хоть на панель становись и радуй своим телом богатеньких девиц.
Может, и правда, попробовать? Представляю, как шагаю по обочине дороги вместе с раскрашенными дамами легкого поведения в стразах и перьях и выискиваю себе богатую клиентку. Интересно, смогу возбудиться без любви или нет?
О Боже! О чем я, идиот, думаю? Да и на дороге сейчас никто не ловит. Наверняка у каждой проститутки есть свой сутенер, устраивает ей визиты в мотелях или на съемной квартире.
Целую бабулю, прощаюсь и ухожу, чтобы снова ринуться на штурм проклятого банка. Увы, приходится отложить на время эту затею. В бюро возникает непредвиденный аврал, начальнику срочно требуются чертежи новой автозаправочной станции. Коммерческие проекты не входят в круг моих обязанностей, но сейчас выбирать не приходится. Обещанный гонорар греет сердце, вот и приходится на пару дней зависнуть в офисе.
– Дэн, ты куда пропал? – звонит встревоженный Гошка. – Стримить передумал? Я уже все приготовил.
– Ни за что! Просто дал возможность банкирше показать лучшие стороны своей души.
– И как?
– А никак! Не звонила, не писала, к себе не вызывала.
– Вот стерва! А ты?
– Кручусь: больница, работа, больница…
– Наведайся к банкирше ещё раз, встряхни вредную бабенку. Пени наверняка капают.
– Попробую. Следователь обещал дать бумагу на приостановку платежей. Если ничего не получится, вечером запустим стрим.
– Жду тебя. И, – Гошка замялся, но потом выпалил: – Дэн, подмигни там ей, глазки построй, глядишь, и клюнет.
– Да пошёл ты…
Из полиции мне тоже не звонили. Такое впечатление, что ни один человек, наделённый властью, не хочет заниматься чужими проблемами. И что делать? Запустить стрим, потом устроить молчаливую забастовку перед банком? Нет, лучше громкую. Взять рупор и орать, стоя напротив окон вице-президента:
– Долой «Туров-банк»! Долой капиталистов!
Вздыхаю: буйная фантазия заведёт в могилу. И стрим, и забастовка отправят меня в кутузку.
Набираю номер следователя.
– Николай Игнатьевич, вы мне обещали…
– Да-да, совсем закрутился. Приходи, есть документ.
Сердце от радости встрепенулось и заколотилось о рёбра. Неужели можно чего-то добиться без скандала? Я молнией слетал в полицию, взял заветную бумаженцию, а с нею бросился в банк. Не спрашивая разрешения, поднялся на нужный этаж и сразу рванул в приемную вице-президента.
Секретарь, заметив меня, вскакивает со стула.
– Уходите, пока босс вас не увидела! – шепчет он. – Она сегодня не в духе.
– Я по делу, – вытаскиваю справку из полиции и трясу ею перед носом парня. – Ева Сергеевна на месте?
– Нет. Ее вызвал к себе президент.
«Т-а-а-а-к! Кажется, день складывается удачно», – чуть не потираю от удовольствия руки.
– Ярослав… Так тебя зовут?
– Д-да…
– А кофе ты умеешь варить вкусный?
– Н-ну…
– Вот и принеси мне чашечку в кабинет банкирши. Скучно без дела ждать хозяйку.
Глава 4
Случай с клиентом в наручниках встряхивает мою жизнь прилично. Впервые за неделю еду домой. В офисе не могу оставаться: куда ни посмотрю, везде вижу красивого визитёра с прозрачными глазами.
Квартира встречает тишиной и пустым холодильником. Сразу видно, что здесь редко бывает хозяйка. Брожу из комнаты в комнату и не понимаю, зачем сюда приехала. Переодеваюсь в шорты и топ и включаю беговую дорожку. Может, так смогу очистить мозги от лишней пыли.
Увы, не вышло. После пробежки – душ, потом чай… Сижу на диване, закрыв глаза, не замечаю, как погружаюсь дрему. Просыпаюсь от собственного стона. Я по-прежнему в комнате, кожа горит в огне, воздух вырывается изо рта со свистом, голова тонет в тумане, а тело вздрагивает от только что пережитого наслаждения.
С трудом прихожу в себя и сажусь, опираясь на руки. Что это сейчас было? Пытаюсь вспомнить, что снилось, и понимаю одно: я как безумная целовалась с глазастым гостем.
– Вот дура! – ругаю себя в душе и холодной водой прогоняю жар из тела и мыслей.
В кровать ложусь, дрожа от озноба и злости на себя, и даю установку мозгу – забыть клиента, как страшный сон.
Сила воли у меня отменная, через пару дней я возвращаюсь к привычному ритму деловой жизни.
Обычно после скандалов провинившиеся сотрудники банка получают от меня заряд бодрости в виде благословенного пенделя и какое-то время работают как отлаженный механизм: все по протоколу, все по четкому времени и расписанию.
Сегодня машина подвозит меня к первой ступеньке широкого крыльца. Я захожу в огромный холл банка и направляюсь к себе. Это традиция. День начинаю с осмотра операционных залов. Сотрудники об этом знают и готовятся. За мной бежит секретарь Ярик.
– Ева Сергеевна, позвольте рассказать ваш сегодняшний график. В десять часов совещание с менеджерами.
– Угу…
– Судебные приставы прислали отчёт по должникам. Он лежит у вас на столе.
– Ясно.
– В двенадцать бизнес-ланч с партнерами. Финансовый отдел подсчитал прибыль банка за месяц.
– И как?
Спрашиваю между делом, на ходу, пересекая холл, сама знаю, что этот месяц был успешным.
– Она выросла на пятнадцать процентов.
– Отлично.
Мы поднимаемся на эскалаторе на второй этаж. С высоты хорошо просматривается весь зал. Ровно через пять минут откроются двери, в которые хлынут клиенты. Они напоминают мне шумный горный поток, наполненный живительной силой денег.
– В шестнадцать ноль-ноль у вас запланирован телефонный разговор с директором австрийского банка.
– Хорошо, – довольно улыбаюсь: наконец-то длительные переговоры подошли к концу, можно выдохнуть.
– Да, звонил ваш отец.
Эту новость Ярослав оставляет под самый конец, знает, хитрец, что она меня взволнует.
– Зачем?
Я замираю на месте, сотрудники вокруг, приготовившиеся уже выдохнуть, тоже застывают. Это похоже на игру «Тише едешь – дальше будешь». Никто не знает, в кого полетит стрела моего недовольства, а мелких нарушений я заметила уже достаточно.
– Не в курсе. Сказал, что хочет поговорить, – голос секретаря звучит где-то сзади, хотя до этого Ярик бежал рядом со мной.
Черт! Как не вовремя! Радужный свет утра меркнет, словно солнце скрывается за тучей. Настроение мгновенно портится. Смотрю на секретаря снизу вверх, а он не знает, куда спрятаться от моего пристального взгляда.
– В третьем окне оператор болтает по телефону, – трогаюсь с места.
– Разберусь, – бежит за мной секретарь.
Я не оборачиваюсь, но знаю, что он чертит ребром ладони по горлу, и все сотрудники без слов понимают его знаки. Ярик – моя негласная связь с коллективом.
– В детской зоне надо обновить канцелярские принадлежности.
– Записал!
– На столе у оператора кредитного отдела лежит книга. Ей больше заняться нечем?
– Выясню.
– Почему уборщица без перчаток и маски?
– Уволю и разберусь с отделом кадров, который принял ее на работу.
Я резко останавливаюсь, Ярик налетает на меня и отпрыгивает в сторону.
– Увольнение! Увольнение! Я что, похожа на злобного босса?
– Д-да, – заикается секретарь.
– Как ты смеешь? – от шока больше ничего не могу сказать.
– Простите, оговорился.
– Сделай уборщице предупреждение, и все!
– Хорошо.
Не доходя до своего кабинета, сворачиваю в приемную отца. Нужно сразу выяснить, зачем я ему понадобилась, иначе весь день пойдёт насмарку. Заметив меня, секретарша прячется за экраном монитора. Ещё бы! Эта птица на днях посмела преградить мне дорогу. Она знает: я не умею прощать.
Дверь открываю и сразу прохожу в кабинет. Отец разговаривает по телефону и рукой показывает мне на кресло. Сажусь. Отчего-то сосет под ложечкой. Нюхом чувствую неприятности. Наконец отец поворачивается ко мне.
– Ева, я слышал, ты уволила менеджера кредитного отдела.
– Да, он допустил серьезный промах. Ты уже знаешь о заложнике в моем кабинете?
– И в чем вина менеджера? Он сделал все согласно уставу.
– Но почему не доложил о ситуации на совещании? Не так уж часто у нас мошенники обманывают невинных старушек на такую сумму.
– Ева, где твоё воспитание? – вижу, что отец начинает заводиться.
– А причём тут воспитание? Обычный деловой подход.
– У тебя каменное сердце! Ты робот, думающий только о работе. Готовься к замужеству!
– Я богатая и умная! Зачем мне брак? Лишняя головная боль!
– Ты же женщина! Без брака у тебя не будет детей, а без них жизнь несостоятельна.
– Что за предрассудки, папа? – все-таки ему удаётся вывести меня из себя. – Родить ребёнка можно и без замужества. Да и без детей жизнь не остановится.
– А кому ты оставишь в наследство свою империю?
Над этим вопросом я как-то не задумывалась. Это такая отдаленная перспектива, что и в мыслях не было подобного расклада.
– Н-у-у-у…
– Баранки гну! – рявкает отец. – Заруби себе на носу: за этот год ты должна выйти замуж и родить, иначе…
– Что иначе? Продашь компанию и раздашь деньги бездомным?
– А это выход! Ты сама так сказала. Но генеральным директором ты никогда не станешь, это я тебе гарантирую. А пока…
Отец подходит к столу и берет в руки файл. Я напрягаюсь: какой ещё сюрприз он мне приготовил.
– Что пока?
– А пока я развернул твои предложения по договору с австрийским банком. Только что поговорил с его президентом.
– Па-па! – от предательства родителя даже засосало под ложечкой. – Несколько месяцев работы коту под хвост!
– Вот и подумай над моими словами!
Вылетаю из кабинета, разъярённая, как тысяча пантер. Готова растерзать первого, кто попадётся на дороге. Но сотрудники словно чувствуют состояние босса, заметив меня издалека, сворачивают в сторону и исчезают. Даже Ярика нет на своём месте.
Врываюсь в кабинет и спотыкаюсь. Что это? У меня глюки или опять он?
На диване сидит Денис Арсеньев и как ни в чем ни бывало прихлебывает из чашки кофе. Секретарь стоит перед ним, склонившись, и заискивающе заглядывает в глаза.
– Какого черта вы здесь делаете?
Я подлетаю на полном ходу к гостю и резко торможу, только что искры не летят из-под каблуков. И тут один из них подворачивается. Как раз вовремя, чтобы еще больше унизить свою хозяйку. Вскрик вырывается помимо моей воли, наступить на ногу не могу: при каждом шаге боль простреливает виски.
Только растяжения для полного счастья не хватало. А все из-за этого тушканчика ушастого!
Хромая, иду к столу и плюхаюсь в кресло.
– Снимите туфли, – предлагает гость.
– Спятили? Женщина без каблуков словно солдат без оружия.
– Тогда хромайте, – пожимает плечами он.
– Что вы делаете в моем кабинете? – шиплю сквозь зубы, нога болит немилосердно.
– Пью кофе. Или нельзя?
Он смотрит на меня с таким невинным выражением лица, что я давлюсь собственной злостью и закашливаюсь.
– Вам – нет! – отрезаю, не раздумывая ни секунды. – Ярослав, проводи гостя!
– Не получится, – тихо отвечает секретарь. – У него бумаги.
– Какие? Почему я должна заниматься рутиной? Зачем тогда держу целый штат сотрудников?
– Да вы не нервничайте так сильно, – широко улыбается визитёр и подмигивает. Я икаю от неожиданности. – Может сосуд лопнуть в глазном яблоке, оно станет красным. Хромая, с красным глазом… Ух! Зрелище не для слабонервных.
– Ах, ты! Ах, ты…
Больше не нахожу слов от возмущения: они вместе с выдохом застревают в горле.
Разворачиваю кресло к окну: нужна передышка. Больше не хочу видеть эти прозрачные глаза и губы, с которых слетают ядовитые слова.
Гость за спиной тоже молчит.
Внизу шумит и торопится большая улица. Мелькают автомобили, мигает сигнал светофора на перекрёстке, куда-то бегут прохожие. Я смотрю на эту утреннюю суету и неожиданно успокаиваюсь. Поворачиваюсь к парню лицом и разглядываю его уже с интересом. Он вдруг смущается, ставит чашку на блюдце, но промахивается, та звякает, гость пугается и слегка краснеет.
«Э-э-э, да ты у нас скромник!» – радуюсь я.
Снять с его бабушки кредит я не могу, не положено, нет доказательства мошенничества. А вот предложить парню сделку мне вполне по силам, если только…
– Денис Николаевич, я понимаю, что сумма очень большая…
– Значит, вы дадите мне время? Вот, возьмите.
Он протягивает мне бумажку. Смотрю на неё издалека, как на змею: ещё неизвестно, какой сюрприз в ней скрывается. Тогда Денис встает и кладёт ее мне на стол.
– Что это?
– Запрос из полиции на приостановку ссуды.
– Ты думаешь, я поверю какой-то бумажке? Нужен официальный запрос.
– Тянешь резину? Наслаждаешься властью? – парень прищуривается, родниковые глаза угрожающе темнеют.
– Насчёт этого…– кручу в пальцах ручку. – Я придумала план. Он хорош для те… вас, и… для меня.
– Э-э-э, – теперь в его зрачках светится растерянность.
– Прощаю вам два миллиона.
Чашка снова звякает о блюдце. От неловкого движения Дениса ложечка падает на пол. Он наклоняется, чтобы поднять. Я терпеливо жду. Знаю: парень сейчас в шоке.
– А что взамен? – тихо спрашивает он.
– Вы.
Гость смотрит на меня ошалело, потом закрывает глаза. Лучше бы он этого не делал.
«Черт! За что мне все это?» – едва сдерживаемый стон так и просится наружу.
У этого красавчика ещё и ресницы такие, что им позавидует любая девчонка. Они отбрасывают длинную тень на щёки, а меня охватывает вспышка жара. Чувствую, как загорается лицо, и хватаю фото семьи в металлической рамке, прикладываю ко лбу.
– Вам плохо?
– Мне? – ставлю рамку на место. – Конечно. Придётся расстаться с двумя миллионами.
– Почему? – его губы трогает легкая усмешка. – Переспать со мной хотите? Я на такой сухостой не ведусь.
Он небрежно показывает на меня и встаёт.
– Стройную фигуру ты называешь сухостоем? – захлебываюсь я теперь от возмущения. – Козел!
– Уколюсь ещё, – отмахивается он и открывает дверь. – А за козла обидно. Чувствую, мы с вами не договоримся.
– Скатертью дорога! – рявкаю вне себя от злости. – Вали отсюда!
Дверь захлопывается, и со стуком в голове щёлкает: австрийский контракт! Нельзя его упустить. Вылетаю в приемную.
– Ярик, верни его! Немедленно!
Испуганный секретарь срывается с места и успевает перехватить гостя у лифта. Я чувствую, как от напряжения трясётся все внутри: ни один человек ещё не доводил меня до такого бешенства. Даже мачеха, которую ненавижу. Даже названная сестрица. Они для меня – досадная помеха, не больше. Но этот засранец…
– Вы ещё не все сказали, Ева Сергеевна, – слышу его голос и встряхиваюсь.
– Зайдите ко мне.
– Не хочу.
– Денис…, – делаю паузу и судорожно вдыхаю, боюсь, сейчас завизжу, затопаю ногами, как истеричка. – Я хочу заключить с вами контракт.
– Это уже другой разговор.
Он садится в кресло и кладёт ногу на ногу. Невольно смотрю вниз. Между джинсами и носками виднеется полоска загорелой кожи. Но, черт возьми! Даже она вызывает волнение. Я спятила! Точно спятила! И бросаюсь с обрыва…
– Вы возьмёте меня в жены на год, я закрываю долг в два миллиона.
– У тебя крыша поехала? – родниковые глаза становятся круглыми. От неожиданности он переходит на «ты»
– Нет, я вполне разумна. Мне нужно выйти замуж. Срочно. И ты прекрасный кандидат: холостой, красивый, сможешь сопровождать меня на светских мероприятиях, а тем временем долг будет уменьшаться, а не расти. Как тебе? – довольно усмехаюсь. – И… не стоит благодарить за такую возможность.
Я протягиваю ладонь. Сама не верю, что первая сделала парню предложение.
– Нет, простите.
Денис поднимается и идёт к двери, моя рука повисает в воздухе. Чувствую себя оплёванной дурой.
– У тебя есть девушка? – кричу ему. – Так скажи ей, что это всего лишь сделка на год.
– Я сказал, нет. Прощайте.
– Три миллиона! Это почти треть долга.
– Нет.
– Пять миллионов. Половина.
Парень уже взялся за дверную ручку, но повернулся ко мне. На его растерянное лицо смешно и больно смотреть. Я же чувствую уверенность и расслабляюсь: ещё никто не отказывался от такой суммы.
– Но…
– Ты работаешь обычным архитектором в государственном конструкторском бюро. Такие деньги за несколько лет не заработаешь, а долг все будет расти.
– Хочешь меня купить? – кривит губы это чмо. – Я уже сказал, что такие женщины, как ты, меня не привлекают.
– А что со мной не так? – я начинаю заводиться.
– Проехали. Сам как-нибудь выкручусь.
– Десять миллионов.
– Что?
– Я выплачу твой долг сама. От тебя мне нужен один год. Все!
Он хмурит лоб, так и вижу, как мысли танцуют джигу-джигу в его голове. «Что, голубчик, попался? – улыбаюсь про себя, довольная, как сто китайцев. – Теперь ты в моих руках».
– Я, пожалуй, пойду, – он направляется в двери. – И не забудьте, запрос из полиции лежит на вашем столе.
– Ах, запрос?
Беру двумя пальцами эту бумажку и медленно рву ее на кусочки, а потом подбрасываю их вверх. Он молча наблюдает, как они плавно опускаются на пол, потом крутит пальцем у виска и исчезает в приемной, а я остаюсь с открытым ртом, растянутой лодыжкой, проваленным контрактом и уничтоженной самооценкой.
Шах и мат!
Но осмысливаю я свою жизнь ровно пять минут. Дверь неожиданно распахивается, и в кабинет вплывает, распыляя удушливый аромат арабских духов, сестрица.
– Ты что в банке забыла? – сразу окрысиваюсь на неё я.
– Слушай, Ев, а что за красавчик сейчас выскочил из твоего кабинета?
Глаза Марианны искрят нездоровым блеском, накачанные гелем губы сложены в куриную гузку. Ее восторг неприятно царапает меня, что-то безумное закипает в груди. Хочется вцепиться ногтями в идеальную прическу и сделать из неё воронье гнездо. Даже страшно становится за свой порыв. Ух, с каким удовольствием я это провернула бы!
Черт! О чем я думаю? Мне нет никакого дела до этого… глазастого.
– Красавчик? – нарочито равнодушно уточняю у сестры. – Не заметила. Обычный мужик.
– Ну, уж нет! Вовсе необычный. Губы этого парня просто созданы для поцелуев, – Марианна закатывает от восхищения глаза.
– А твой жених знает, что ты на незнакомцев заглядываешься?
– У нас свободные отношения, – обиженно гнусавит сестрица и умильно хлопает глазками. – Ев, тут такое дело…
Она замолкает, но уже знаю, зачем она притащилась в кабинет. Всеми финансами банка управляю я и вчера видела, что лимит по карте Марианны исчерпан.
– Нет!
– Что, нет? – взвизгивает сестра. – Я ещё ничего не сказала.
– И не надо. Ты ко мне только за деньгами заглядываешь.
– Ну, Ев…
– Нет. До конца месяца ещё две недели, а ты умудрилась спустить несколько миллионов.
– А для чего тогда деньги нужны, если их не тратить? – запальчиво выкрикивает Марианна. – Имею право!
– Имеешь, не спорю. Займись делом, заработай, тогда и зарплату получишь.
– Издеваешься, да? Я все папе расскажу.
– Валяй! Достало все! – в сердцах бросаю на стол ручку, которую все ещё держу в пальцах.
– Папка выгонит тебя из банка, вот увидишь!
Марианна громко хлопает дверью. Я ещё долго слышу в приемной ее возмущённый голос и басок Ярослава, который пытается ее успокоить. Но мне все равно. Твёрдая почва уходит из-под ног со страшной силой, хоть к гадалке обращайся, но, увы, я не верю ни в гороскопы, ни в предсказания.
И почему все пытаются управлять мною? Почему такие неподдающиеся?
– Ева Сергеевна… – в кабинет заглядывает секретарь. – Вам звонили из полиции. Хотят взять показания.
– Потом. Все потом! – в голове свербит одна мысль: как заполучить Дениса. – Гони их, иначе я за себя не ручаюсь!
– Не могу, – шепчет Ярик и делает круглые глаза маслинами. – Они уже в приемной.
Растираю пальцами лицо, чтобы привести себя в порядок. И в этот момент рождается идея…
