Кирилл Шапкин
Отель
Вполне возможно, что со мной случился какой-то припадок. В тот странный момент мои руки задрожали, и я выронил ключ, а попятившись в сторону, задел светильник, который разбился внизу; вырванная замочная скважина, скорее всего, продолжала находиться на своем месте под дверной ручкой.
Пока я шел обратно, мои глаза выхватили мимолетное движение в одном из окон последнего этажа. Я остановился и сосредоточил взгляд. Вновь что-то промелькнуло, но уже в другой части дома. Я перевел взгляд – с елки упали серебристые хлопья снега. Жуткий силуэт птицы поднялся высоко в воздух и двинулся в сторону соседнего дерева.
Наконец я забрался по каменным выступам обратно на террасу и облокотился на парапет. Свет в будке сторожа потух. Я теплее закутался в шарф и начал натягивать шерстяные варежки, как вдруг особняк содрогнулся от новой бесшумной вибрации. Одна из перчаток угодила в сугроб. Я крепче вцепился в ограду. Еще одно сотрясение обрушило толстый слой снега с навеса, и тот с грохотом упал на землю, навсегда утопив в себе одну из варежек. Я заметил, что за пределами дома все оставалось в мертвом безмолвии, только ветер продолжал теребить макушки елей. От охватившей меня слабости я опустился на колени и глубоко задумался. Ни в одном из окон не загорелся свет. Теперь глубокий сон отеля казался мне зловещим знаком. Чувство скорой опасности застигло меня врасплох. Мне захотелось убежать далеко отсюда в мрачный, холодный лес.
Зубы часто застучали. Я призвал на помощь всю свою силу воли и стал последовательно рассуждать. Однако никакое из предположений не укладывалось в цельную картину; ни одно из них не давало рационального ответа на вопрос о царившем в стенах дома гробовом молчании. Приступом это не было, ибо моя перчатка действительно утонула в сугробе. Ощупав карманы, я смиренно в этом убедился. Но не мог же вибрацию ощущать только я один!
На ум пришла идея – постучаться в чужие номера. В порыве смелости я резво поднялся на ноги, быстрым шагом подошел к парадной двери и взялся дрожащими руками за ледяную ручку. Перед глазами встала беспросветная тьма, охватывающая отель изнутри. Но хотел ли я на самом деле знать правду? Если окажется, что отель все же заселен жильцами, то с моей души сразу спал бы тяжелый груз. С другой стороны, если окажется, что комнаты пусты… Мне всегда было свойственно колебаться перед лицом выбора. Да, постучав, я бы мог узнать правду, но мне ее не хотелось знать: слишком высока ставка, а мой рассудок слишком помутился.
На ум пришел спасительный план. Теплая волна пробежала по дрожащему от холода телу.
Вздохнув полной грудью, я решил было идти к сторожу, однако на пороге лежали высокие сугробы. Я с трудом забрался на них и встал как вкопанный: моего локтя коснулись необычайно длинные костяшки пальцев, чья-то рука крепко схватила меня за плечо. Я не смел шевельнутся. Страх оковал меня стальными цепями. Уверен, что в моих широко раскрытых глазах стоял нечеловеческий ужас. Казалось, что никакая сила более не способна сдвинуть меня с места, я превратился в ледяную статую.
Зашумели стволы качающихся елей. Рука продолжала давить на плечо. Первым делом оттаяли глаза. Я, как сумасшедший, водил ими по сторонам. Разумное предположение основывалось на том, что это была голая ветка дерева, но тело не слушалось команд. Я, как только смог, дернул застывшей головой. Призрачный лунный свет падал на ткань пальто, выхватывая на нем только очертания складок. Ель стояла слишком далеко, чтобы меня задеть. Из-за того, что более ничего не происходило, мой дух начал возвращаться в тело: я почувствовал частое биение сердца, кровь прилила к лицу, а ноги приготовились совершить стремительное движение. С хриплым криком я рванулся вперед. Мертвая хватка тут же ослабла, и я плашмя упал на живот. Недолго думая, я без оглядки побежал по тропинке обратно к каморке сторожа.
Небо было зловеще чистым, и на нем крупинками рассыпались крохотные звезды. Темный прямоугольник выступил на фоне далекого леса. Я подошел вплотную. Внутри будки было тихо. Я как можно более сдержанно постучал в окно – ответа не последовало. Завыл ветер и поднял в воздух высокие волны снега. Неразборчивый шепот тысячи голосов пронесся над огромным полем перед лесом. Мне показалось, что над каменными ступенями рядом с террасой из захваченных потоками воздуха серебристых частиц выглянуло и возвысилось полупрозрачное бледное лицо. Желтый лунный диск осветил ужасающий оскал.
Страх вскружил мне голову. Я настойчиво повторил стук – в будке загорелась одинокая лампочка, на потолке заиграли бесформенные черные пятна. На секунду свет в каморке погас, и я уловил в своих мыслях признаки пробуждающейся тошнотворной пустоты, что хотела подчинить мою волю и затянуть в темную, влажную яму, из которой исходил стойкий запах трупного смрада. Я увидел там собственное тело, испещренное продольными алыми полосами и крупными водянистыми волдырями. Толстые, напитанные кровью, черви пожирали мои внутренности.
Ослепительное, горячее пламя прогнало омерзительный образ. Знакомое и кажущееся теперь добрым пожилое лицо выглянуло за стеклом. Щелкнул шпингалет и наружу высунулся мясистый пурпурный нос. На меня уставились два недовольных оловянных глаза. Сторож обнажил золотые зубы и зашевелил пухлыми, сухими губами. Я не мог разобрать того, что он мне говорил. Возникло ощущение, словно на мою голову накинули тугой обруч. Он крепко сдавливал мне череп, тупая боль бурным потоком ворвалась в сознание. Густые брови сторожа были высоко вскинуты. Я сосредоточился на движении его рта: вялый розовый язык выползал из бездонной черной пропасти и щекотал влажное нёбо. Я приблизил руки к собственным губам и погрузил палец в глотку – никакого шевелящегося обрубка у себя я не нащупал. В приступе паники я начал издавать стонущие, мычащие звуки. Плотная дымка сковала плоть и рассудок, мысли окунулись в ледяные, глубокие воды апатии, медленно опускаясь на самое дно. Меня тянуло к земле.
