Константин Родионович Мазин
На подпевках
Даже не знаю, как описать это чувство. Победа? Можно делать вместе все, о чём можно мечтать, не боясь быть замеченными, вести нормальную жизнь как обычная пара. А если Дима будет что-то подозревать, можно сказать о том, что «Всё для тебя, братик». Или, нужно вообще с ним не говорить? Не знаю. Спрошу.
– А Диме что сказать об этом?
– Как раз об этом. Завтра до суда вы должны встать и сказать ему о своих отношениях. Он взбесится, и может Вас ударить. Не бойтесь, его сразу же оттащат, никакого сильного вреда он не сделает.
– Хорошо, – это же такая маленькая плата за счастье. Вот бы он оставил напоминающий шрам. Я бы смотрел на дефект кожи и вспоминал, когда увёл его возлюбленную.
– Нет, – произнесла Аля.
– Что?
– Нет, – она повторила, – нельзя так делать.
– Стой. Не спеши, давай подумаем об этом, – говоря это, я попытался схватить её руку, но она отобрала её.
– Я против и точка. Отвези меня, пожалуйста, домой.
– Хорошо.
Она уже ушла, а я вернулся, сказав, что стоит оплатить счёт и взять с собой нашу еду. Её как раз принесли.
– Я попробую её убедить, – сказал я, подойдя к Фалику, зависшему над своим рестретто. Он молчал после объяснения своей идеи, а когда услышал «Нет», его как будто хватил удар.
– Окей, – еле слышно прошептал адвокат, которому моментально стало лучше. Он выпрямил спину и смотрел уже в стену, а не на свой «кофе».
Мы молча ехали в машине. Очень сложно начать такой диалог. «А может мы? – нет», «А что если – нет». Пришлось долго думать, но вариантов не нашлось. Когда мы приехали к охране посёлка, я посмотрел на неё. Выходить девушка не собиралась, лишь делала вид, что грызёт ноготь на среднем пальце и испуганно смотрела в глаза. Это либо сексуально, либо ужасно раздражающе, зависит от ситуации. В гамме чувств за сегодня сложно разобраться.
Проехали пост охраны, ехали по заасфальтированной частной дороге, подъехали к коттеджу и заехали на крыльцо. Аля молча вышла, и, заметив, что я не иду за ней, открыла водительскую дверь и потащила в дом. Сопротивляться не стал, лишь спросил.
– Скажешь что-то?
Она открыла дверь, потянула за собой внутрь и захлопнула дверь, после провернув защёлку. Дальше посмотрела в глаза, обняла и нежно поцеловала, как в первый раз.
– Я хочу, чтобы это была наша тайна.
В тот момент, честно говоря, я был не против продолжения, а сейчас жалею об этом, ощущая себя… проститутом? Как себя назвать. Ей как будто нужно только отдалиться от этого мира, почувствовать чужое тело и всё. А я? Игрушка? Милая моя подружка? Мальчик для битья, послушай? Ты ведь больше мне не нужен?…
Глава 7. I pianny, no…
Когда я узнал, что группа распалась, я позвонил ребятам узнавать что как. Звонил сначала Пьяному, как всегда занятому работой, он ничего не знал. Потом набрал Ая. Последний сказал, что Дима его кинул, не особо объясняя в чём конфликт. После этого мне позвонил сам Дима Зверь и пригласил в группу, которая только что распалась. Возможно, если бы не моё материальное положение, я бы решился делать свой бренд и продолжать свои попытки пробиться в шоу бизнес своими силами, а не идти наперерез Бассу с Аем. Хотя, они никогда и не винили меня за решение, хорошо с ними общаемся. Не друзья конечно, но так…Хорошие знакомые, можем вместе посидеть, поговорить, выпить. Ну, теперь конечно хорошие знакомые мы только с Костей Бассом. К сожалению Ай…сами знаете.
( Егор для журнала «Катящиеся камни»)
Судебный процесс затягивался и затягивался. Жёлтая пресса уже давно обсосала всё что можно и была явно не готова к возобновлению бытовых слушаний (до последнего). Да, Фалик в одиночку создал скандал. Интересно как реагируют люди. Незнающие обыватели винят Диму, так как он в ответе за своего наёмного работника. Будущие клиенты для АДвоката же, неосознанно получают рекламу прямо в лицо. Представьте, что настолько отбитый отморозок будет защищать тебя, несмотря на твои правонарушения, будет на твоей стороне, это человек без морали пригодный для спасения от тюрьмы самых нелицеприятных в обществе персон.
На следующий день после громкого заявления адвоката журналистов стало чуть больше, ожидающих продолжения мерзкого скандала. Но пока только громче вспышки, что идут от камер, когда входит Зверь.
Заходит судья, говорит свои скучные слова. Приглашает сесть зал. Смотрит на присутствующих, крестится в уме, надеясь на адекватность сегодняшнего процесса.
Так и было. Вчерашний инцидент будто забылся, остался лишь в записях помощника и на аудиозаписи заседания. Наверное. Всё же у писарей свой язык упрощений и терминов. Если не были в суде и не понимаете, что это – не надо. Скучное конспектирование с правовыми терминами.
Единственный человек, на котором заметны изменения – это Лев Пьяный. Фамилию с маленькой буквы. Пьяного. Да чёрт, опять заглавная. Лев пьяный. Хотя, скорее испытывающий дискомфорт от похмелья. Вчера, хоть день и закончился близостью с женой лучшего друга… Да. Лучшего друга… Грустное дополнение. Впервые мужчина начал переживать, что именно так подставляет товарища. До этого он мог лишь винить себя и одновременно восхвалять за действия, произведённые одним вечером, радуюсь чужим изменам. Сейчас же, от этих измен стало как-то не по себе. Весьма вероятно, что похмелье играет свою роль. Человек, зачастую уязвим после употребления алкоголя. А пить пришлось. Не каждый день ты остаёшься во френдзоне. Френдзоне с привилегиями? Как это назвать? Как бы это не называлось, Лев осознавал свою неприязнь к данному феномену, и страшился кары. В минуты покоя, он вспоминал звонок в полицию и думал о том, как может всплыть нелицеприятная и несущественная подробность для пострадавших, одновременно являясь очень важной для друзей.
Судебное заседание снова завершилось ничем и на этот раз, журналюги с грустными лицами удалялись из зала. Диме дали время на прощание со своими друзьями. Он обнял жену. Подошёл к своему лучшему другу, пожал ему руку, посмотрел в глаза, как будто ожидая действий…
– Мы с Алей теперь вместе! – неожиданно пронеслось из уст Льва.
Вероятно, голос стал слегка тише из-за стыда или неожиданности, подобно голосу человека, с которым поздоровались, а он что-то прошептал, ненадолго отрываясь от своих внутренних мыслей. Вероятно такое заявление, по идее Фалика должно было звучать громким гулом, а прозвучало тихим эхом. Однако один человек услышал голос, узнал свою задачу и узрел истинное благородство (как он думает), за которое в будущем точно отплатит. Но не сейчас. Сейчас лишь его руки в железе, склеенные друг к другу при помощи цепи поднимаются вверх с огромной силой.
Зверь соединяет насколько возможно из-за наручников, руки вместе, создавая один большой кулачок, подобный тому, что используют волейболисты и бьёт Льву в подбородок. Неожиданный удар ломает всё равновесие, но пока не валит на пол. Поэтому Дима слегка отводит руки назад в бок, дабы дать им разгон и бьёт большим двуручным кулачком по щеке оппонента.
Дикая боль. Дойдите пальцами себе до уха, начните спускаться вниз. Почувствуйте странную неровную косточку на самой юго-западной или юго-восточной стороне вашего лица. Туда и прилетело Пьяному обратной стороной ладони. Чуть сильнее и выше и могло бы оторвать челюсть, но пока всё хорошо, только боль в косточке и болезненное ощущение где-то по центру головы.
Он пока не знает, но охранник замешкался и Дима успел нанести ещё один удар, когда тело Льва уже грохнулось об пол. На этот раз ногой по рёбрам. Удар не получился, валяющийся в отключке парень даже не узнает о причинённом уроне, пока не увидит видеозапись из суда.
Палата с немного оторванным потолком. Скрипящая кровать под боком и капельница, воткнутая в руку. Сама комнатка вмещает двух человек, учитывая число кроватей. Странно, обычно в больницах нет свободных коек. Хотя, наверное, это ВИП палата. Широкий телевизор, раковина с зеркалом, деревянный столик. Голова болит от мыслей, мужчина закрывает глаза, отдыхает несколько минут (так ощущается), а после слышит возню. Дверь открывается, кто-то входит. Медсестра? Лев открывает глаза и видит женщину, зашедшую с половой тряпкой. На ней фартук с бейджиком.
– Извините, – тихо произносит он.
– Ой, – пугается девушка и оборачивается. Её черные волосы, сплетённые в большую косичку, быстро оказываются невидимыми, обнажается милое казашское лицо, – сейчас позову кого-то.
– Спасибо, – шепчет Лев.
Видимо, его страховка помимо одной частной клиники, включает стационар при ней. Приятное дополнение, особенно когда не подозреваешь об этом.
Спустя пару минут заходит медсестра и, не поняв, зачем её позвали, уходит. Врач подходит через пять минут и сразу идёт к раковине. Видимо, оторвали от обеда.
– Как вы? – спрашивает вошедший молодой человек с именем Руслан. Такова надпись на бейджике.
– Нормально, – тихо начинает пациент, садясь на кровать, продолжает уже громче, – голова болит и щека.
– Ещё бы не болеть. Давайте Вас осмотрим.
Спустя пару тестов с неприятным фонариком, светящим в глаз, врач удалился, оставив Льва отдыхать. Подозрения на сотрясение отпали. Сегодня ночь придётся провести здесь. Скоро привезут ужин.
Ночь прошла неплохо. Вечером позвонила Аля, провела очень холодный и неприятный разговор, обиженно произнося каждое слово. Ситуация, в которой оказались эти два человека, была ей до ужаса непонятна. Из новостей почти ничего не передала, кроме просьбы от Фалика. Аля и Дима должны были «Формально» развестись, а девушка – в суде и интервью должна заявлять о проблемах алкоголизма у своего бывшего. Такое давление на суд и вероятных присяжных (в будущем) означало бы перевод из тюрьмы в психбольницу. Такое же формальное, как и предполагаемый развод. Общение о глупых пустяках, которые его не касаются, так надоели Льву, что он произнёс в конце разговора свою давнюю мысль: «Я тебя люблю» – после чего подождал три секунды и бросил трубку. Ему показалась такая шалость до ужаса смешной, и на душе стало легче, когда он представлял девушку, шокированную таким заявлением. Хотя, это лишь телефонные глупые слова…
Остаток дня Лев смотрел телевизор, так как делать кроме этого, особо нечего, после чего уснул, надеясь на следующий день выйти с утра. Через себя, он не нажимал на пульте кнопки с каналами, на которых мог увидеть себя. Музыкант хотел получить как можно меньше негатива.
На следующий день с утра другой доктор спросил о состоянии пациента и после тестов и полученных результатов, означающих отсутствие угроз, отправил Льва домой, запретив алкоголь, стрессы и жирную пищу. Пианист быстро собрался, написав сообщение девушке, а также набрав мать. Вчера для разговора с ней сил не существовало.
Спустя полчаса прогулки парень оказался в холостяцкой, пока что, квартире и сразу направился в душ. Так хорошо думается под тёплыми струями воды. Что он хочет получить от новой жизни? Смогут ли реализоваться прошлые мечты или Аля уйдёт, а музыкальная карьера снова пойдёт на спад и даже радио девяностых перестанет играть любимые хиты? Он не знает. Размышления прервал звонок в дверь. Лев выключил воду, наспех вытерся полотенцем, подвязал им же нижнюю часть тела и направился смотреть в глазок. В нём виднелись два чемодана и одна сумка, которую подносила ближе к входу знакомая девушка. Парень надел тапочки, отрыл дверь и занёс два чемодана внутрь.
– Ты чего делаешь, холодно же!
– Ничего, – отозвался Лев.
Она внесла сумку и провернула замочек. После чего получила нежный и долгий поцелуй.
– Я подумала… я тоже тебя люблю, – тихо стесняясь, почти прошептала девушка, как только выбралась из поцелуя.
– Докажи, – произнёс парень, заходя в комнату и сбрасывая с себя полотенце.
Видимо, она решила переехать.
Глава 8. ПОПулярность.
Стагнация, прокрастинация,
я безжизненная субстанция,
Жизни фильтрация
Где-то вдали Франция,
Нас целая нация.
Без тебя я…
(«Без тебя» авторы: Дмитрий Зверь, Лев Пьяный)
Следовало двигаться дальше, выходить из любовного запоя и начинать работу. К Диме на суды мы с Алей больше не ходили, лишь Фалик со своего подставного номера, созданного специально для данных звонков, говорил про случившееся на слушаниях. Сегодня мы сидели вместе с Алей у синтезатора, я показывал ей свои наработки, обучал игре на пианино, когда раздался звонок от адвоката. Диме, наконец, огласили приговор. В данный момент десять лет при тюрьме или при психбольнице, как надеялся адвокат. Существуют заведения, в которых совмещаются две эти структуры.
Для меня данное событие означало конец отпуска, начавшегося совершенно неожиданно. Наши ребята, играющие на барабанах и бас гитаре, до сих пор жили вместе в центре Европы, наслаждаясь политкорректностью и благами французской жизни. Группа «Зверь» в момент, когда Дима врезался в чужой автомобиль, находилась в замороженном состоянии. Я старался писать новый альбом, ребята отдыхали, Зверь ходил на интервью и искал новых талантов, примеряя на себя шкуру музыкального наставника и продюсера. Неудачно. Ни одного ученика за месяц, добившегося хоть чего-то. Лишь небольшие убытки от рекламы.
Сегодня требовалось поговорить с ребятами по телефону. Егор и Артур скоро должны вернуться. Они думали закончить свой отпуск и приехать сразу же, посетив суд, хотели поддержать Диму, но по просьбе последнего продолжали свой отдых. Видимо, Зверь не видел особой нужды в помощи от ребят. Фалик, очевидно, тоже не хотел вмешивать парней. Непонятно почему, учитывая, какой вариант борьбы за «справедливость» он выбрал. Создавать кучу шума и максимально желтушных инфоповодов, и давить на судью с помощью фанатов. Так почему бы не подключить ещё и одну пару «хороших друзей»? Можно добавить ещё немного лишней грязи, которую ребята уже привыкли терпеть, если они сами не против. Или парни сами могут сделать грязь, но не прям совсем грязь, на Диму.
Кстати, касательно их. Егор присоединился к группе сразу после ухода Басса и Ая, помогал создавать новый, более спокойный и милый репертуар, ориентированный, преимущественно на женщин. Этого молодого блондина Дима знал очень давно, и если честно, много пользовался его добротой. Хотя, видимо та «доброта» (скорее это называется эксплуатация) окупилась местом в популярной, на тот момент, группе. Парень долго скрывал свою ориентацию, стеснялся её, хотя незачем. Возможно, на волне успеха «Тату» российское общество должно было столкнуться не только с одним «ненатуральным тандемом». А учитывая, сколько людей до сих пор скрывают свою ориентацию, люди могли бы чуть спокойнее относиться к чужим фетишам, узная, что их любимые звезды тоже грешны.
Артур же подошёл через пару лет. Через место бас гитары проходило очень много хороших гитаристов. Большинству не нравился новый жанр группы. Они не чувствовали «Металлики», не ощущали гитар группы «Kiss», получали лишь попсу «Ласкового мая». Артуру же ничего не оставалось, в его жизни появилось слишком много кредитов, а заработок с официальной работы угас. Так в группу вошёл ещё один человек без волос на голове, которому запретили бриться и начали работать над его стилем. Как и почему они сошлись с Егором – загадка, но на имидже группы их связь не сказалась. В группе, особенно, когда она называется именем солиста-фронтлейнера, часто не замечают остальных музыкантов. Они находятся где-то там «На подпевках».
Следовало начинать делать первые шаги в карьере. Что делать? Я набрал Егора и Артура, узнал, что они будут через две недели. Хорошо. Но это не отвечает на вопрос что делать. Да, есть творчество, которое мы можем продавать, играя на маленьких клубных концертах, на личных приёмах и записывая клипы (хотя денег маленькие киношки не приносят, если это не реклама чего-либо). Нужен человек, который будет контролировать весь творческий процесс, будет заниматься коммерциализацией творчества, организовывать выступления. Есть один такой на примете.
– Ало, – в трубке послышался голос Лазаря.
– Привет, это Лев, узнал?
– Конечно. Что-то хотел? Зарплата задерживается? – в последнее время почти вся наша «зарплата» это доход от стримминговых платформ, к счастью, развивающихся с огромной силой. Некоммерческая музыка на уйме сервисов дополняется вирусной рекламой, поэтому люди готовы отдавать какие-то небольшие деньги за прослушивания песен без спама. Однако, получали мы конечно, намного меньше, чем начинающие молодые артисты с молодой аудиторией. Те могли даже не сыграть песен на радио, не подстраивать свой репертуар, цензурируя тексты, а уже иметь известность. Выглядит, с точки зрения старика, чересчур просто и «Завидно». Завидую им.
– Я не про это, Лазарь. Я думал о том, что Дима ещё долго будет сидеть в тюрьме или психбольнице. Я думаю. Он не обидится, если мы будем иногда выступать. Конечно же, я у него спрошу, всё же его имя в названии. Только получать мы что-то должны.
Пауза. Лазарь молчал.
– Ало?– спросил я.
– Думаю.
– Окей.
– Ты сказал, что хочешь выступать в группе «Зверь», когда Зверь в клетке, – забавный каламбур, – думаешь, будет выгода?
– Давай попробуем. Хотя бы два концерта Москва и Питер. Что-то типа: « В поддержку Зверя».
– Как…благотворительные?
– Хм. Можно, кстати, и благотворительные. Посмотрим: сколько осталось фанатов, исходя, из этого уже поймем, куда надо развиваться.
– Хорошо. Стоп. Мы поговорили о деньгах. Но кто выступать то будет? Петь песни, мы же не можем просто музыку играть.
– Я буду петь. Да и ребята могут. Я думаю, – я начал скромничать. В момент показалось. Что взял слишком много для одного человека, – На благотворительном концерте, как раз можно сделать эксперимент.
– Хорошо, попробуем. В минус точно не уйдём. По площадке есть предпочтения?
– Особых? Нет. Чем больше зал, тем лучше, да и всё.
– Окей. Как приедут Егор с Артуром, запишите что-то новое. Сам решай что. Может, акустику старых песен. Ну, или новое что-то. Есть наработки?
– Есть.
– Отлично. Работай, а я буду организовывать. Думаю нужно месяца три-четыре.
Лазарь уникален в своём менеджерстве. Его талантливые ребята всегда делают что-то интересное сами, без контроля. Лазарю остаётся только нанимать людей, бегающих на побегушках и получать прибыль.
Ладно. Телефонный диалог прошёл удачно. Следующий шаг – беседа с Димой. Тут я решил проведать его в колонии. Наверное, это ошибочный шаг, требующий намного больше временных затрат, чем я думал. Хотя, наверное, это больше мой косяк. Началось всё со звонка в тюрьму и выяснения о необходимых вещах нужных для маленького свидания. Просто чтобы посидеть пару часов, попив чая с тортом. Однако охранник на телефоне не совсем меня понял и сказал пройти кучу врачей и написать заявление. Это присказка, а сказка впереди.
Ехать пришлось недолго. Припарковав машину, я пошёл к старому обветшалому зданию, украшенному бетонными стенами и колючей проволокой. На КПП показал паспорт, объяснил цель визита, подписал бумажки и отдал все документы от врачей. Лицо охранника в этот момент надо было видеть.
– Вы на длительное свидание? – спросил он, не понимая происходящего.
– Нет. А что-то не так?
– А зачем тогда это всё?
Ну, а что, в принципе, стоило ожидать от ресепшена-регистратуры (как это назвать?) в тюрьме? Конечно, я не догадался о ненужности некоторых документов. Таких, как справка от венеролога. Эти документы нужны для длительных свиданий, чтобы в процессе уединения не заразить заключённого, скажем, ВИЧем. Большое количество документов нужно парочкам, хотящим уединения на несколько дней.
Мне же требовалось пара анализов крови, флюшка и формальное разрешение от терапевта. Честно говоря, ничего страшного нет. Просто из-за чужой глупости, я получил пару лишних медицинских документов с нейтральными результатами. Хотя, всё ещё не понятно, почему сказали брать с собой справку от венеролога, звонил мужчина в мужскую тюрьму. Тут, вроде, такое далеко не в почёте.
Меня провели в общий зал, где уже сидела несколько пар, преимущественно мужчина-женщина. За время, пока вели Диму, удалось открыть вафельный торт, с уже порезанными вафельками, и открыть термос с чаем. Он выглядел грустно. Чёрная форма, порядковый номер на груди, копейки волос, оставшиеся от прежнего каре. Может, мышцы стали чуть более объёмнее, а так – всё в минус.
– Привет. Спасибо что приехал, – начал диалог Зверь.
Спустя пару пустых формальных тем, я всё же задал вопрос про будущее группы: «Мы с ребятами хотели бы продолжать развивать группу».
Его лицо не изменилось. Он пил чай, понемногу макая туда вафлю и кусая её. Это, казалось, даёт ему спокойствие, не добавляя особой радости, но не прибавляет грусти.
– Хорошо, – сказал он и продолжил кушать вафлю.
– Начнём с благотворительных концертов в Москве и Питере.
– Хорошо, – безэмоционально повторил Зверь. Видимо, в данный момент, его не волновало творчество и деньги.
Я тоже замолчал и принялся доедать свой кусочек торта. Стало неловко.
– Как там Аля? – спросил он и на лице, наконец, появились эмоции. Как будто, он понял свою потерю, осознал свою неправоту. Как бездарно ты с ней обращался!
– Нормально. Живём вместе, учу её играть на пианино, ходим-гуляем.
– Спасибо…Друг, – на лице появились слезы, и сразу же ушли с помощью обратной стороны ладони, смахнувшей их.
– Не за что.
– А можно попросить тебя?
– Да, чего?
– Можешь попросить её позвонить. Я не понимаю, почему мы не разговариваем. Понимаю, что налажал, но она, вроде, любит меня. Наверное. Или она, правда, хочет развестись? Что ж. Поделом мне…
Никогда не видел Зверя более убитым. Даже жаль немного. Не может быть, просто жаль, только чуть-чуть, а то получится, что я не мститель, который забирает всё принадлежащее мне, а вор, нагло крадущий чужое. Разговор на его просьбе, в принципе закончился, я немного рассказал ему о происходящем в мире, чуть более субъективно, чем по телику и покинул его, когда вафли были съедены. На его лице при прощании появилась едва заметная улыбка. Приятно. Нет. Не приятно. Мерзко, противно, отвратительно, ужасно, грустно, пусто. Внезапно нагрянула ненависть к себе, моментально прошедшая из-за отсутствия чувства вины. Потом снова появилась ненависть к себе. И чувство вины. Может, всё же я виноват в его преступлении?
