Эллери Куин
Лицом к лицу
Глава 23
Однажды в воскресенье в середине февраля девушки пригласили Берка и Эллери на ленч. Шотландец прибыл точно в назначенный час, Эллери появился через несколько минут. Их встречала новая горничная – вся прислуга Глори Гилд сразу же рассчиталась, движимая подсознательным желанием убраться подальше от места, где произошло убийство. Девушки еще одевались.
Нарядившись, Роберта отправилась в спальню хозяйки:
– Ты скоро? – спросила она.
– Завершающий удар кистью! – провозгласила Лоретта, проводя по губам помадой. – Роберта, какой шикарный крест! Где ты его раздобыла?
– Это не я, – ответила Роберта, сжимая его в ладони. Тяжелый серебряный мальтийский крест висел на серебряной цепочке у нее на груди и сверкал, как звезда, – Это подарок Харри на день рождения.
– А ты мне не сказала, что у тебя день рождения! Роберта рассмеялась:
– В твоем возрасте, дорогая, такие вещи еще можно афишировать. Но мне уже угрожает тридцатилетний юбилей…
– Не так уж скоро! Ведь тебе двадцать семь.
– Лоретта! Откуда ты знаешь?
– Харри сказал.
– Ну, я больше никогда не доверю этому человеку самой крошечной тайны! На самом деле я слегка одурачила его. Мне двадцать восемь.
– Ну, не комплексуй, Роберта! Он сказал мне только вчера, и я успела кое-что приготовить для тебя! От Сака…
– Лоретта, это вовсе не обязательно…
– Хватит, не спорь! – Лоретта защелкнула косметичку и подошла к одному из шкафов. Она открыла дверцу и потянулась к верхней полке, забитой шляпными картонками. Перевязанная золоченым шнурком коробка от Сака виднелась на самом верху. – Прости, что задержалась с подарком, но в этом твоя вина! – сказала Лоретта, подымаясь на цыпочки, чтобы достать ее. Когда она уже почти вытащила коробку, то задела край соседней, и та свалилась следом. Крышка соскочила, и что-то, вовсе не похожее на шляпу, с глухим стуком упало к ногам Лоретты.
– Что это? – воскликнула Роберта, указывая пальцем, – Что это?!
Юная англичанка в изумлении смотрела на лежащий у ее ног предмет.
Это был револьвер.
– Это револьвер, – с детской интонацией сказала Лоретта. И хотела нагнуться.
– Лучше его не трогать, – сказала Роберта. И Лоретта выпрямилась, – Ради Бога, чей это?
– Это не мой. Я в жизни не видела вблизи огнестрельного оружия.
– Если только.., слушай, коробка принадлежала твоей тетке?
– Нет, мне. Она от шляпки, которую я купила две недели назад. Но когда я убирала коробку наверх, в ней совершенно точно не было никакого револьвера.
Они переглянулись. В спальне повисла гнетущая тишина.
– Я думаю… – сказала Роберта, – Я думаю, предоставим разобраться с этим Харри и Эллери.
– Да-да, конечно…
Они вместе вышли из спальни и одновременно позвали ожидающих внизу мужчин. Те стремглав бросились наверх – Оружие?! – Харри Берк вбежал в спальню. Эллери за ним следом. Никто из них не прикоснулся к находке. Они молча выслушали рассказ девушек, затем одновременно приблизились к шкафу и принялись тщательно изучать упавшую шляпную коробку и пол вокруг нее.
– Никаких следов пороха, – пробормотал Эллери.
– Интересно… – начал Берк и умолк. Посмотрел на Эллери. Тот не обернулся – он опустился на четвереньки, скрючившись в неловкой позе, и пытался максимально исследовать оружие, не прикасаясь к нему.
– Что за марка и калибр, Эллери?
– Кольт, 38 калибр. Двухдюймовый ствол. В обойме шесть патронов. По-моему, довольно старый – пластиковая рукоятка поцарапана и вся потрескалась, никелированные детали потускнели. – Эллери достал из кармана шариковую ручку, вставил ее в предохранитель и приподнял револьвер, стараясь удержать его на весу. Берк с любопытством разглядывал находку.
– Заряжен патронами 38 калибра. Четыре штуки. Два пущены в дело. В теле Глори Гилд нашли две пули, – раздался глухой голос шотландца.
– Вы считаете, что как раз из него могли убить миссис Армандо? – упавшим голосом спросила Роберта Вест.
– Да.
– Но каким образом?! – вскричала Лоретта. – Даже если так, я все равно не понимаю, как этот револьвер оказался в квартире. У моей тети было оружие?
– Если и было, то неофициально, – ответил Эллери. – На ее имя удостоверение о владении оружием не выдавалось.
– Значит, оно, несомненно, принадлежало ее убийце! – сделала логический вывод юная англичанка. – Ведь так? Но тогда дело еще больше запутывается. Он не мог – кто бы он ни был – бросить револьвер просто так. Или.., или полиция не удосужилась как следует обыскать квартиру?
– Здесь все обшарили так, что иголку в стоге сена нашли бы! – заявил Харри Берк. – И оружия здесь точно не было. Во всяком случае – сразу же после убийства.
В глазах Лоретгы вспыхнуло голубое пламя, – Вы имеете в виду, Харри, – после убийства и.., и до моего появления здесь, да? Ведь револьвер оказался в моей шляпной коробке, так? Ну, договаривайте!
Берк не отвечал.
Молчание становилось невыносимым.
Лоретта нарушила его, тряхнув белокурыми локонами:
– Вот оно что! Чистый бред! Кто поверит… – и она запнулась. Она внезапно осознала, что на расстоянии вытянутой руки от нее находятся как раз те, кто вполне может поверить…
Эллери осторожно опустил револьвер обратно к ногам Лоретгы.
– Я вызову полицию, – сказал он.
– Да зачем же?! – вырвалось у Роберты. – Ведь это действительно чистый бред! Наверняка есть куча менее суровых и более простых объяснений!
– Тогда все уладится само собой, а предосторожность не помешает, – Эллери пошел к телефону. – Разрешите?
– Чего спрашивать? Будьте как дома! – горько скривилась Лоретта. Она рухнула на край кровати – подальше от револьвера – и зажала ладони между колен. Ее поза красноречиво свидетельствовала о девичьей беспомощности и беззащитности. Роберта бросилась вон из комнаты. Донесся ее плач, в то время как Эллери ждал у телефона, когда отец возьмет трубку.
Глава 24
Экспертиза отпечатков пальцев дала отрицательный результат: на револьвере 38-го калибра ничьих следов обнаружено не было. Как и следовало ожидать. Баллистическая экспертиза, химический анализ револьвера и исследование под микроскопом позволяли утверждать, что пули, извлеченные из тела Джи-Джи и выпущенные из револьвера, найденного в спальне Лоретты Спейнер, – одни и те же.
Таким образом у них в руках оказалось орудие убийства.
– Хоть какой-то сдвиг с мертвой точки! – ликовал инспектор. – Этого достаточно, чтобы возбудить дело против девицы Спейнер. Остается согласовать с начальством.
– Погоди, не спеши. Пусть хоть что-нибудь более определенно прояснится, – пробурчал Эллери.
– А чего тут неясного? Девица заявила, что Глори не говорила ей о том, что сделала ее главной наследницей в своем новом завещании. А не потому ли она настаивает на таком заявлении, что Глори как раз об этом с ней и говорила? В конце концов ради чего Глори разыскивала ее? Именно чтобы сделать своей наследницей. В таком случае неправдоподобно, чтобы, найдя племянницу, Джи-Джи ничего не сказала ей о своем решении.
– Но они очень мало времени провели вместе!
– А по-твоему, сколько потребуется, чтобы сообщить об этом? – возразил инспектор. – Секунд пять достаточно. Вот тебе и первая зацепка!
– Но из нее нельзя сделать никакого мало-мальски основательного вывода, – запротестовал Харри Берк.
– Можно, если учитывать все обстоятельства! Эта зацепка дает нам мотив преступления. Вторая зацепка: Лоретта заявила также, что она в ту ночь покинула свою тетушку живой и здоровой около половины двенадцатого. Но опять мы можем опираться лишь на ее голословные утверждения. По ее же собственным словам, никто не видел, как она уходила от Глори, как совершала свою немыслимую прогулку по Центральному парку, как вернулась домой и как провела ночь дома. Ни по одному пункту она не может указать ни одного свидетеля. Судите сами – ничто не препятствовало ей пробыть у Глори и до 11.50, застрелить тетку и через парк отправиться домой, причем неважно, каким образом: пешком или на такси. И оказаться дома на полчаса позже указанного ею времени. Вот вам и мотив, и картина преступления.
– Всего лишь возможный мотив и возможная картина, – поправил Эллери.
– Да вся наша работа всегда строится на возможных догадках и предположениях! Но вот вам третья зацепка. Вы ведь не сможете отрицать факта существования револьвера? И она тоже. Из него стреляли в Глори – это установленный факт. Но это оружие обнаружили в ее спальне! И в ее шкафу! И в ее шляпной коробке… Все, что она могла сказать по этому поводу, – так это что она раньше его не видала и понятия не имеет, как он сюда попал! Опять же – только ее слова, пустые слова!
– Действительно, мы не можем установить с документальной точностью, – продолжал инспектор, – что она купила этот револьвер. Он вообще нигде не зарегистрирован. Но ведь она и не стала бы легальным путем приобретать оружие для преступной цели. Да в этом городе вам из-под прилавка продадут что угодно, хоть зенитную батарею! Ах, если бы нам только удалось точно выяснить факт нелегальной покупки оружия, то ей уже не отвертеться!
Но даже и без того она у нас в руках, – сверкнул вставными зубами инспектор, – По-моему, материала вполне достаточно, чтобы посылать рапорт о возбуждении уголовного дела. А как по-твоему, сынок? Ты что-то приуныл?
Эллери молчал.
Харри Берк фыркнул:
– Неужели вам не приходило в голову, инспектор Куин, что если вы правы, то эта девица Спейнер вела себя как круглая идиотка? Какого черта хранить у себя револьвер, из которого она, допустим, убила свою тетку? Зачем беречь уже сослужившую свою службу вещь, к тому же дающую повод к подозрениям? По-моему, первое, что она должна была бы предпринять, – это вышвырнуть смертоносную игрушку в реку.
– Это вы или я поступили бы таким образом, Берк. Но вам должно быть так же хорошо, как и мне, известно, насколько порой бывают глупы и нелогичны поступки преступников-непрофессионалов, когда они решаются на убийство. Во всяком случае, судьям подобный феномен хорошо известен, и я уверен, что обвинение за него ухватится. Кстати, что касается обвинения, то я предпочитаю все-таки оставлять последнее слово за прокурором. Пусть он и решает, а мое дело – доложить.
Старик взял отчет о баллистической экспертизе и, бодро помахивая им, удалился.
– О чем вы думаете, Эллери? – спросил Берк после продолжительного молчания.
– Вряд ли то, что творится у меня в голове, можно назвать словом думать. – И вправду, у Эллери был такой вид, как будто он случайно проглотил живьем муху и сосредоточенно пытается почувствовать, как она копошится у него в желудке. – Я ничего толком не могу понять, Харри. С одной стороны, все это смахивает на один их тех очевидных на первый взгляд случаев, которые напоминают голливудские декорации: детали один к одному, просто загляденье! Но стоит подойти с другой стороны – и вы не видите ничего, кроме путаницы креплений и бесформенных подпорок. Однако…
– Что до меня, то, по-моему, и надо смотреть на это дело только с другой стороны. – Шотландец поднялся, – При всем моем уважении к возрасту и опыту вашего отца, я все-таки считаю, что тот, кто может заподозрить эту девочку в умышленном убийстве, просто плохо разбирается в людях. Стандартное сознание полицейского – а я успел хорошо изучить его за время работы в Скотланд-Ярде – всегда готово учитывать только голые факты, но никак не человеческие характеры. Лоретта Спейнер так же непричастна к убийству Глори Гилд, как и мы с вами. Я готов побиться об заклад…
– Куда вы сейчас направляетесь?
– Прямо к ней. Если я правильно понял намерения инспектора – и насколько я вообще знаю полицию, – сейчас она больше, чем когда-либо, нуждается в дружеской поддержке. Да и Роберта не простит мне, если я не помогу бедной девочке. Поедем вместе?
– Нет, – угрюмо ответил Эллери. – Я еще немного задержусь здесь.
Ему не пришлось долго ждать. Меньше чем через два часа был подписан ордер на арест Лоретта Спейнер.
Глава 25
Услышав эту новость, адвокат Уессер повел себя так, словно наследница его недавней клиентки заразилась бубонной чумой. Он тут же посоветовал прибегнуть к услугам адвоката по уголовным делам, а свою кандидатуру отвел по воистину астрономическому количеству различных причин. Адвокат по уголовным делам, ветеран юридических битв по имени Юри Френкель, прежде всего взялся добиваться, чтобы арестованную выпустили на поруки, под залог.
Это оказалось не так-то просто. Единственное имущество Лоретты, ее наследство – за исключением периодически выделяемых небольших сумм для поддержания квартиры и текущих расходов – еще находилось в процессе оформления в суде по делам опеки и наследства. Им нельзя было воспользоваться вплоть до окончательного оформления всех документов на владение, на что мог потребоваться не один месяц. Кроме того, имущество, полученное в результате (пусть еще даже лишь предполагаемого) преступления, не могло быть использовано в интересах преступника. Поэтому, пока официально не будет доказана вина (или невиновность) Лоретгы, ее права на наследство остаются под вопросом. Где же ей теперь взять гарантийное обеспечение, без которого ни один поручитель не захочет раскошелиться? Вдобавок заранее исполненные предубеждений судьи вряд ли согласятся начать расследование крупного дела об убийстве миллионерши с того, что отпустят под залог подозреваемую.
В конце концов Лоретте пришлось отправиться в тюрьму.
Лоретта рыдала.
Роберта рыдала.
От Харри Берка слышали далеко не лестные замечания об американской юриспруденции. (Чтобы быть справедливыми, надо отметить, что Берк в свое время отпускал точно такие же замечания по поводу английской юриспруденции.) Френкель считал, что больше ничего поделать нельзя. Он уверенно заявил, что если продолжать настаивать, то можно вообще поселить в судьях довольно основательную неприязнь к девушке. (Эллери почувствовал, как в нем самом поселилась основательная неприязнь к рекомендованному мистером Уессе-ром адвокату. Он вообще не любил юристов, уверенных в чем" – либо, особенно если речь идет об убийстве. А особенно он не любил людей, склонных к предубеждениям. Но Эллери предпочитал помалкивать.) – Сейчас я на распутье, – объявил с несчастным видом Эллери Берку.
– На распутье? – удивился тот.
– Не знаю, на что решиться. Остается занять выжидательную позицию, – пояснил Эллери.
В течение последующих недель, вплоть до суда над Лореттой, Эллери ходил сам не свой. Он постоянно наведывался в полицейский участок, ожидая новых сведений. Он также частенько заглядывал и на квартиру Глори (где Роберта уныло слонялась из комнаты в комнату, оплакивая судьбу Лоретты, а заодно – и свою собственную. – Я не имею никакого права жить здесь, пока Лоретга томится в этой ужасной камере! Но куда мне деваться? – Однажды она даже выбранила Харри Берка за то, что тот «уломал» ее бросить прежнюю квартиру. Обвинение, которое шотландец выслушал с молчаливым достоинством). Периодически Эллери навещал Лоретту в заключении, но это ничего не приносило, кроме тоскливого сосания под ложечкой от сознания полного бессилия.
– Не пойму, чего ты себя так изводишь? – однажды недоуменно спросил Эллери отец. Я же вижу, что-то не дает тебе покоя.
– Не нравится мне все это!
– Что тебе не нравится?
– Весь этот случай с убийством. Что-то здесь не так…
– Что, например?
– Да все. Все факты не стыкуются друг с другом, – жалобно вздохнул Эллери. – Концы с концами не сходятся.
– Ты все над этим «лицом» голову ломаешь?
– В некотором смысле – да. Папа, это важно, я уверен! И я изо всех сил напрягаю свои мозги, но все равно – ума не приложу, какое отношение может иметь Лоретга к этому «лицу»?
– Ровно такое же, как и сотни других людей, – заворчал инспектор.
– Да. Ты абсолютно прав. Это был ложный шаг. И до сих пор мы движемся в ложном направлении. Арест этой девушки – мера преждевременная. Тебе следовало сначала хотя бы попытаться выяснить, что имела в виду Джи-Джи под этим словом «лицо»… Прежде чем спешить с арестом.
– Вот ты и выясняй, – отвечал инспектор, – а у меня есть дела поважнее. Кроме того – это решение прокурора и судей, им видней… Что еще у тебя «не стыкуется»?
– Много чего. Мы исходили из предположения, что убийство подстроил Карлос Армандо, а некая женщина выполняла задуманное. И теперь вы убеждены, что эта женщина и есть Лоретга.
– Я этого не утверждал, – осторожно вставил инспектор.
– Значит, ты изменил свое мнение насчет Армандо? Считаешь, что он не имеет ничего общего с убийством своей жены? А когда его отец промолчал в ответ, Эллери подытожил:
– А я вот по-прежнему убежден, что имеет.
– И каким же образом?
– Он у меня как заноза в мозгу! Весь его облик говорит сам за себя. Все, что мне удалось узнать о нем, только укрепляет мое мнение.
– Вот это ты и заяви на суде! – скептически фыркнул инспектор.
– Спасибо за совет, – сказал Эллери. – Но ты же сам должен понимать, что все запуталось, и одно с другим не сходится. Знала ли Лоретга Армандо прежде – до того, как они предположительно впервые встретились у тебя на допросе? Если да, то является ли она дамой под фиолетовой вуалью? И возможной помощницей Армандо? Но это же полный абсурд! Зачем ей было действовать по его указке, если ты сам уверял меня, что ей стало известно о своем наследстве?
– Но ты же знаешь, как он умеет влиять на женщин! Может быть, она ради него была готова на все, как другие?
– Но это исключительно при условии, что они давно уже знали друг друга, – пустился в свое излюбленное теоретизирование Эллери.
– Послушай-ка, сынок, – прервал его отец, – есть тут один момент, которого мы еще не касались. Хотя здесь вряд ли что-нибудь можно сделать…
– Что ты имеешь в виду?
– Сам я вовсе не уверен, что мотивом убийства служили именно деньги.
– А что же тогда? Ты допускаешь…?
– Ничего я еще не допускаю. Но если ты помешан на безумных теориях, то вот тебе еще одна. Джи-Джи пренебрегла своей сестрой – матерью Лоретты – после брака той с англичанином. Когда родители Лоретты погибли в автокатастрофе, тетя допустила, чтобы маленькая девочка попала в приют, вместо того, чтобы самой прибыть в Англию, взять ее на свое попечение, официально удочерить или любым другим способом проявить заботу о будущем племянницы. Но холодное пренебрежение, в атмосфере которого выросла Лоретта, могло поселить в ней ненависть к тетке. Эта ненависть могла быть подсознательной, подобно скрытому нарыву, который прорвался в тот момент, когда Берк привел ее на квартиру Глори в роковую среду. Более того – возможно, что девушка вообще приехала в Нью-Йорк с целью разыскать тетку и воздать ей по заслугам.
В этой теории есть одно допущение, – продолжал инспектор. – В этом случае Лоретта говорила правду о своем неведении относительно завещания.
– Но из твоей теории вытекают неожиданные следствия, – ответил Эллери. – Если Лоретга убила Глори Гилд из мести, а не из корысти, то это совсем не отрицает намерений Армандо убить жену через посредников. Просто Лоретта оказалась конкуренткой.
Инспектор пожал плечами:
– Возможно и это.
– Если и это возможно, то на каком основании мы можем утверждать, что именно Лоретга опередила Фиолетовую Вуаль в преступном состязании, а не наоборот? Может быть, как раз Лоретта и опоздала.., а?
– Но у нас нет никаких улик против этой Фиолетовой Вуали, как ты ее называешь, а вот против Лоретгы – есть, – отвечал инспектор.
– 38 калибр?
– 38 калибр.
Эллери впал в глубокую задумчивость. Только что он теоретизировал из чистого любопытства, а вообще Куин-младший не доверял никаким теориям; когда же в теоретизирование пускался его отец, то Эллери просто испытывал почти физические страдания.
– Если только эта Фиолетовая вуаль, – продолжал рассуждать инспектор, – и Лоретга Спейнер – не одно и то же лицо. Соединившее два мотива – жажду наследства Карлоса Армандо и жажду мести Лоретгы Спейнер.
На это Эллери только молча воздел руки к потолку.
Глава 26
За день до суда над Лореттой Спейнер в кабинете адвоката Юри Френкеля состоялась короткая встреча. Дело было в четверг после обеда – в пасмурный, снежный день.
Адвокат, напомнивший Берку Уинстона Черчилля, усадил Роберту и Харри, затем предложил Берку сигару. Получив вежливый отказ, он сам с наслаждением затянулся короткой сигаркой с обрезанным концом. Глубокое раздумье было написано на его челе. Его обычная самоуверенность сегодня возросла еще более. Френкель заявил с философской усмешкой видавшего виды человека, что его усилия предпринять что-либо по делу Лоретгы Спейнер зашли в глухой тупик.
– Как! Вы не нашли ничего в защиту Лоретгы?! – закричала Роберта.
– Ничего, мисс Вест.
– Но кто-нибудь ведь наверняка видел ее! Когда она покидала дом, пересекала парк, поднималась к себе… Не может быть, чтобы никто не видел!
– Может, – заявил адвокат, изучая кончик своей сигары, – в том случае, если она солгала нам или полиции. Вы сами понимаете – нельзя найти свидетелей того, чего никогда не было.
– Но мистер Френкель, это не ответ! – сказал Берк. – Я повторяю вам – девушка невинна. И вы должны исходить только из этого убеждения, иначе у Лоретгы не останется шансов на успех.
– Да-да, конечно, – закивал адвокат. – Я просто рассматривал все возможности. Но прокурор пойдет дальше, чем простое рассмотрение… Единственное, на что я рассчитываю, – это на то, что сам облик юной, невинной Лоретгы смягчит судей. Это ее единственная защита.
– Как, вы надеетесь просто повлиять на настроение суда?! Френкель пожал плечами.
– У меня нет выбора. Конечно, это всегда рискованно, потому что подсудимый становится практически беззащитен перед обвинителем, который может подвергнуть его перекрестному допросу. Я много раз репетировал с Лореттой ее поведение в этой ситуации, выкладываясь до седьмого пота! Думаю, теперь она имеет четкое представление, с чем ей придется столкнуться. Пока девочка держится молодцом. Но кто знает, как она поведет себя при публичном перекрестном допросе? Я предупредил ее…
Вошла секретарша и тщательно прикрыла за собой дверь.
– Мисс Хантер, я же просил не прерывать меня!
– Простите, мистер Френкель, но я думала, что это может оказаться очень важным, а по внутренней связи не хотела говорить в его присутствии…
– В чьем присутствии?
– В офис пришел какой-то человек и настаивает на немедленной встрече с вами. Обычно я всегда в таких случаях отвечаю, что вас нет, но он заявил, что пришел по делу девицы Спейнер. Он очень плохо одет. Просто ужасно.
– Плевать, пусть хоть в одних кальсонах! Впустите его, мисс Хантер.
Но даже Френкель был потрясен внешним видом субъекта, вошедшего в сопровождении секретарши. Он был не просто плохо одет – он был катастрофически плохо одет! Расползающееся по швам пальто казалось выуженным из ящика на городской свалке. Под ним виднелся невероятно потертый вельветовый жакет цвета свежераздавленной виноградной мякоти, побитый молью, заляпанный жирными пятнами, в которых можно было определить остатки от яиц, томатного соуса и более сложно идентифицированных продуктов. Грязные брюки, принадлежавшие в незапамятные времена какому-то толстяку, свисали с его талии подобно мятой юбке. Ботинки на два номера превышали нужный размер. Ни рубашки, ни носков гость не имел. Сам же он напоминал скелет со странно раздутыми лицом и пальцами, водянистыми глазками с сетью треснувших кровеносных сосудов и носом, похожим на пунцовую грушу. К его щекам уже много дней не прикасалась бритва.
Субъект стоял в центре кабинета, ежась так, будто с самого рождения не мог согреться, и смущенно тер ладони одна о другую. Они издавали звук, напоминающий шуршание песка в пустыне.
– Вы хотели видеть меня, – сказал Юри Френкель, разглядывая пришельца, – О'кей, вот вы меня видите. Что дальше? Кто вы?
– Моя кликуха – Спотти[18], – сказал человек. У него был хриплый пропитый голос, – Спотти моя кликуха, – повторил он. И добавил с почти плотоядной усмешкой:
– Мистер Защитник…
– Что вам нужно?
– Бабки, – заявил бродяга, – Звонкую монету. И поболее, – Он стоял и ухмылялся наполовину беззубым ртом. – Ну а чего вы не спросите, мистер Защитник, чего я продаю?
– Слушай, ты, пройдоха, – сказал адвокат. – Даю тебе семь секунд – выкладывай, что там у тебя? Но если ты явился попрошайничать, то вылетишь отсюда прямиком в свой Бауэри.
– Не вылечу. Уж не после того, как услышите, чего я вам скажу.
– Ну, что скажете?
– Информацию.
– О Лоретте Спейнер?
– Ну да, мистер Защитник.
– Но откуда вы узнали о процессе?
– Газеты читал.
– Ну, значит, вы – первый бродяга в истории Бауэри, читающий газеты! Ладно, что у вас за информация?
– Э-э, нет… Так дело не пойдет, – заявил пройдоха. – Я скажу, и чего мне с этого будет? Пинок под зад, вот чего! Деньги на бочку, мистер.
– Убирайся отсюда!
– Постойте! – вмешался Харри Берк. Он обратился к оборванцу:
– Вы имеете в виду, что вам требуется задаток? Мутные глаза скользнули по Берку.
– Ну, да, мистер. Но бумажек ваших не надо, чеков там всяких. Наличными. Прям щас.
– Сколько? – поинтересовался Берк. Кончик языка у оборванца слегка вывалился от напряжения. Роберта Вест с любопытством наблюдала за происходящим. Язык вылез еще сильнее, облизнул губы и исчез, как зверек в норе.
– Кусок!
– Тысяча долларов? – недоверчиво переспросил адвокат. – А не многовато ли будет, а? Ты нас, видно, за полоумных принимаешь. Говори или катись отсюда!
– Минуточку, мистер Френкель, – опять вмешался шотландец. – Ну, Спотти, слушайте меня и постарайтесь быть разумным. Вы являетесь сюда и требуете тысячу долларов за одно только ваше голословное утверждение, что вы обладаете сведениями, полезными для защиты мисс Спейнер. Вы сами понимаете, что ваш вид не особенно внушает доверие. Как же может такой известный адвокат, как мистер Френкель, позволить себе потратить целую кучу денег, принадлежащих его клиентке, покупая фактически кота в мешке?
– Вы кто? – потребовал ответа бродяга.
– Друг Лоретты Спейнер. И эта леди – тоже.
– Эту я знаю – видал фото в газетах. Как он может, мистер? А вот так и может. А не хочет выкладывать денежки – не надо. Как я сказал – так и будет. – Человек усмехнулся. – Газеты пишут, он ничего пока толкового-то в ее защиту не нашел! – Корявый палец ткнулся в сторону мистера Френкеля.
Берк подумал, что никогда раньше в жизни этому пропойце не подворачивалось такого выгодного дельца. Он обладал общим для всех изгоев общества своеобразным цинизмом. Спотти явно боялся продешевить и не желал сдавать позиций. Однако Берк решил, что стоит попытаться поднажать на него.
Он напустил на себя самый дружеский вид, на какой только был способен.
– Спотти, может, хотя бы намекнете нам, что за информацией вы обладаете?
– Да откуда я знаю, что это за информация? Я же не законник.
– Однако вам хватило знаний сообразить, что эта информация стоит тысячи долларов?
– Ну, я знаю об этой Спейнер кое-что, и сдается мне – страшно важное.
– А если окажется, что это не так?
– Чего ж не рискнуть? Кусок – лишь задаток, и наш защитник делает ставку в крупной игре. А в ней всякое бывает. – Бродяга поджал челюсть. – Не могу давать никаких гарантий. Ваше дело! – И он еще плотнее сжал челюсти.
– Бросьте, мистер Берк, – устало махнул рукой адвокат. – Я наизусть выучил эту породу, поверьте! Стоит один раз поддаться на их удочку и в дальнейшем мне придется нанимать агентов Пинкертона, чтобы отгонять этих парней из Бауэри от моего офиса. Но даже если ему действительно есть, что сказать… Слушайте, Спотти, мои условия. Вы выкладываете мне все начистоту, здесь и сейчас. Если сведения покажутся мне полезными, я заплачу вам. Столько, сколько, на мой взгляд, они стоят, иначе я не буду иметь с вами дела. Ну так что, по рукам?
В водянистых глазках отразилась борьба с недоверием. Было видно, что недоверие победило.
– Без куска разговору не будет.
И он с видом окончательно решившегося человека захлопнул кривой рот.
– О'кей, вы сказали свое слово. А я свое. Кончено, – пожал плечами адвокат.
Бродяга взглянул на адвоката. Затем снова усмехнулся, на этот раз едва заметно:
– Ежели передумаете, мистер Защитник, то спросите Спотти в Бауэри. Я свое слово сдержу.
И он зашаркал прочь.
Не успела за ним захлопнуться дверь, как Роберта буквально взорвалась от возмущения:
– Мистер Френкель! Вы не смеете так вот отпускать его! А если он говорит правду? И действительно знает что-то важное… Слушайте, если вам не хочется ввязываться в это дело в качестве адвоката Лоретты, то как насчет того, если я сама предоставлю нужную сумму?
– У вас есть лишняя тысяча долларов, что вы так легко швыряетесь деньгами, мисс Вест?
– Я займу. Возьму кредит в банке.
– Это ваше дело, – заявил адвокат, пожимая плечами. – Но поверьте моему опыту – никто не станет освобождать Лоретту из-за пьяной околесицы, которую несет этот пройдоха из Бауэри, пытающийся играть роль доброго провидения в ее судьбе.
Роберта настигла посетителя в холле у входа в лифт.
– Подождите минуточку, мистер Спотти! – взмолилась она. Берк остановился рядом и пристально разглядывал бродягу, – Я заплачу вам требуемую сумму!
Человек протянул вперед грязную ладонь.
– У меня нет сейчас с собой таких денег. Но я достану.
– – Лучше поторопитесь, леди. Суд-то уж завтра.
– Где я могу найти вас?
– Я сам найду вас, леди. Когда вы пожелаете?
– Наверно, завтра.
– Вы на суд пойдете?
– Конечно…
– Ну там и встретимся. – Он подмигнул ей, вошел в лифт и двери закрылись.
Харри Берк рванулся к пожарному выходу.
– Харри! Вы куда?!
– За ним.
– Разумно ли это? Он может разозлиться…
– Он меня не заметит.
– Стойте! Я с вами. Как вы думаете, он действительно знает что-нибудь? – умоляющим голосом спросила Роберта, пока они сбегали по запасной лестнице.
– Может быть, Френкель и прав, – бросил задыхающийся Берк через плечо, – а может, и нет. Но мы не имеем права упустить даже малейший шанс. Правда, Берти?
