Лана Морриган
Мой волк
– Хочешь, спой им или станцуй, – ворчала Катя. – Угрожай, в конце концов, – я расхохоталась. – Но если мы ничего не сделаем, хозяйка повесит их на нас.
– Постараюсь, – пообещала я. – Я побежала?
– Только недолго.
– Буду стараться, – я выпалила, снимая фартук из плотной ткани. – За два часа управлюсь.
За вещами я шла, сжавшись от страха. Поднялась на нужный этаж и замерла перед дверью.
Надеюсь, дома никого не будет. Стычки с отчимом отнимали у меня слишком много сил. Он словно наслаждался беспомощностью, не отпускал, пока запас оскорблений для меня не иссякал.
Я вставила ключ в замочную скважину и медленно его дважды провернула. В квартире стоял неприятный запах. Как после продолжительной гулянки. Пары алкоголя смешались с табачным дымом. Если кто-то дома и есть, для него я хотела остаться незамеченной. Не разуваясь, я прошмыгнула в спальню.
Ника не подвела, собрала вещи и на сумке оставила короткую записку: «У меня дополнительная математика, не смогла тебя встретить».
Я, не раздумывая, подхватила объемную спортивную сумку и пакет с косметикой. Все прошло даже лучше, чем я себе представляла. Зря боялась.
– Ой, – я притормозила, выходя из подъезда. – Прости, я про тебя совсем забыла. Такой сумасшедший день.
У ступеней сидела собака. Подружка больше походила на волка, чем на дворнягу. Крупная, с серой шерстью, длинными ногами и таким умным взглядом, можно подумать, она все-все понимает.
– Если дойдем до магазина, я куплю тебе упаковку корма.
Собака поднялась и пошла рядом.
– Ты всегда меня понимаешь. Умница, – похвалила я. – Я поговорю с дедом, может, он разрешит тебя взять к себе. Будешь жить у нас? Он добрый, не откажет. И животных любит.
За болтовней я не заметила, как дошла до остановки. Подружки и след простыл. Ей точно надоело слушать мои глупости.
Сегодняшний день напоминал нескончаемый марафон. Я только и делала, что спешила куда-то, неслась сломя голову, не разбирая дороги и не обращая ни на что внимания. Девочкам с работы я пообещала вернуться через два часа, но уже задержалась на тридцать минут – и сейчас я мечусь вдоль дороги у автобусной остановки.
На улице нестерпимая жара, солнце слепит и напекает голову. Из ворот транспортной компании каждые несколько минут выезжает автомобиль, я перестаю обращать на них внимание и всматриваюсь в ослепляющую даль.
– Девушка, вас подвезти? – слышу вопрос.
– Нет, спасибо, – отзываюсь без охотки и опускаю взгляд к экрану телефона.
– А вам куда? – мужской голос продолжает надоедать.
– Я жду такси, – я демонстрирую выключенный экран телефона.
– Не стоит гулять по такой жаре. А у меня кондиционер.
– Слушайте, – я поворачиваю голову и смотрю в довольно нахальное мужское лицо, – не теряйте время. Езжайте, – машу рукой неопределенно.
Перевожу взгляд вдаль, но с везением на сегодня, кажется, покончено. Автобуса нет. Зато из металлических ворот выезжает массивный автомобиль. Я видела его и раньше на территории базы. Белый внедорожник останавливается и нетерпеливо сигналит, требуя убраться с его пути.
– Точно не поедешь? – владелец неказистого серого авто предпринимает очередную попытку меня уговорить.
Я отрицательно качаю головой и опускаю взгляд на тонированное стекло внедорожника. Вижу лишь мужские руки. Крупные, с длинными пальцами, которые от нетерпения водитель то разжимает, то сжимает, обхватывая обмотку руля.
Дверь внедорожника медленно открывается, а я отворачиваюсь и наблюдаю за происходящим краем глаза.
Мужчина медленно движется, кладет руку на крышу серого авто, склоняется и интересуется:
– Какие-то проблемы?
Голос пугающий. Низкий, вибрирующий.
– Да нет, – я слышу ответ.
Я бросаю мимолетный взгляд на водителя внедорожника. Огромный – первое слово, что пришло мне на ум при виде мощной фигуры в темном костюме.
– Ну так освободи проезжую часть, – произносит титан.
Несколько невнятных слов, какой-то скрежет – и серое авто трогается с места, а я продолжаю смотреть вдаль, игнорируя внимание титана к моей персоне.
Он не двигается. Стоит посередине дороги и смотрит.
«Больной какой-то», – проносится в голове.
Я нервно почесываю бровь.
Мужчина застыл.
Я делаю вид, что оглядываюсь, стараясь хоть мельком рассмотреть его лицо. Не знаком.
Симпатичный, только очень серьезный, и за темными очками не видно глаз.
Теперь сигналят и выкрикивают в окно просьбы убрать автомобиль уже владельцу внедорожника, но он не двигается и не поворачивает головы. Стоит, словно каменное изваяние. Только по вздымающейся груди можно понять, что это живой человек.
Я не выдерживаю и интересуюсь слишком раздраженно:
– Вам чем-то помочь?
Мужчина приходит в движение и идет прямо на меня, уверенно, шагая размашистыми шагами.
Кажется, что за одеждой скрывается хищный зверь. Мощный. Опасный. Грациозный.
Он останавливается, а я в шаге от того, чтобы не побежать с криками «Помогите».
– Ты кто? – спрашивает титан.
И мне не показалось. Мужчина не говорит – рычит.
– Ты кто? – повторяет настойчиво, пока я медленно отступаю и бросаю боязливые взгляды, ища помощи.
– А вы? – спрашиваю в ответ, замечая приближение автобуса.
И мне не важно, что за номер будет на нем указан. Сяду в любой. Лишь бы подальше от этого места и мужчины, возвышающегося надо мной.
– Стой! – приказывает он.
Теперь я замираю. Солнце продолжает слепить, и мне трудно смотреть в лицо незнакомца.
– Вы меня с кем-то путаете, – говорю я. – Мы точно с вами раньше не встречались. Я бы вас запомнила, – привожу аргументы.
– И я бы тебя запомнил, – рычит он.
Страшно – второе слово, с которым ассоциируется водитель внедорожника.
Он медленно-медленно склоняется, снимает очки. Его глаза практически на уровне моих. Голубые. С ума сойти какие красивые.
– Как ты это делаешь? – спрашивает титан.
– Что я делаю? – уточняю я.
Я стараюсь смотреть в переносицу мужчины и не блуждать по его лицу взглядом.
– Так притягательно пахнешь.
– Хы-хы, – смешок срывается с моих губ. – Вы всех задерживаете, – я нервно указываю пальцем на проезжую часть. – И мне пора.
Я делаю два шага назад, повторяю маневр, но уже в бок. Мужчина выпрямляется, но не пытается остановить меня. Наблюдает, чуть склонив голову набок и будто раздумывая над чем-то. Изучает мое лицо, спускается взглядом до самых пальчиков ног и криво улыбается.
Не знаю, что за выводы он сделал в своей голове, но выражение лица быстро меняется с оценивающего на растерянное.
– Тебя подвезти? – спрашивает он.
– Не стоит. Я на автобусе, – мямлю, понимая, что мои щеки горят огнем. И это не из-за обеденного июльского солнца, а из-за смущения.
Я отворачиваюсь, изображаю безразличие к титану и активно машу ладонью водителю автобуса. Не хватало, чтобы тот решил, что на остановке разыгралась ссора между парой.
Да что за глупости лезут мне в голову?! Пара…
Я игнорирую настойчивое желание посмотреть на мужчину. И зря. Возможно, я бы успела среагировать и не попасться.
– Идем, – титан берет меня за руку и без усилий тащит к своему автомобилю.
– Да что вы делаете?! – восклицаю я, совершенно теряясь.
Его пальцы крепкие, шершавые, они удерживают, не позволяя освободиться.
– Я не хочу никуда с вами ехать! – рычу гневно. – Да что вам от меня нужно?.. – спрашиваю уже плаксиво, понимая, что мне не сбежать.
– Больно? – интересуется титан обеспокоенно. – Прости, мог не рассчитать силу.
«До чего же он странный. И точно не здоров…» – эта мысль закрепляется в моем сознании.
– Больно, – повторяю за ним. – Очень, – пытаюсь сыграть на чувствах мужчины, замечая подъезжающий автобус.
Театрально растираю запястье, мысленно подгоняя транспорт, что крадется со скоростью черепахи.
Водитель автобуса явно никуда не спешит, притормаживает, пропуская фуру, поворачивающую на территорию базы.
А я от нетерпения прыгаю на месте и размахиваю руками, сигнализируя.
– Не подходите! Я не хочу с вами ехать, – говорю я.
Мой взгляд мечется от лица титана к темному силуэту водителя общественного транспорта. Нельзя позволить еще раз застать себя врасплох. Да и не будет титан хватать меня за руки, когда есть свидетели. Успокаиваю себя.
Но он и не торопится этого делать.
– Мышка, – зовет меня.
Точно ведь меня. Смотрит, улыбается, прищурив глаза.
– Мое имя Дмитрий, – говорит он. – Хотя, наверное, ты и так знаешь. Кто тебя прислал?
– Я вам уже говорила: вы меня с кем-то перепутали, – отвечаю я.
Автобус наконец подъезжает к остановке, замирает, с шипением открывает двери.
– Не знаю, чего ты от меня хочешь, но вряд ли этого добьешься, – титан продолжает бредить.
Я стою на подножке и, окрыленная чувством безопасности, кручу у виска указательным пальцем.
– Я вас не знаю, – повторяю громко.
Титан улыбается шире, демонстрируя мне крупные белые зубы, смеется и рявкает:
– Поймаю!
– Да что б тебя! – фыркаю от испуга и взбегаю на заднюю площадку.
Глава 3. Митир
– Поймаю! – рявкаю я, глядя в испуганное лицо девчонки. – Ну, мышка, – не могу сдержать хохот.
Она дергается, вбегает в автобус и смотрит на меня своими серыми глазищами. Нервничает, поглядывает за спину, где сидит нерасторопный водитель. Боится, что буду преследовать.
Зря. Раньше я бы с удовольствием продолжил знакомство. Сейчас – нет. Какой бы ни была тяга к ней, пару я предать не могу. Не имею права.
Автобус трогается, а за мной раздается грохот, скрежет металла и звон стекла.
– Да ладно! – выкрикиваю я.
В заднице моего внедорожника торчит второй, не хило так собрав багажник и бочину.
– Коваль, у тебя глаза панелями обшиты?! – ору с раздражением.
Зверь взбешен вместе с человеком. С той лишь разницей, что я хочу оторвать одному товарищу кривые руки и ноги, а зверь тянет меня по направлению удаления автобуса. Требует следовать за девчонкой.
– Ты куда смотрел? – спрашиваю я, приближаясь к автомобилям.
Коваль с трудом открывает водительскую дверь – выдавливает ее, упираясь ногами и руками.
– Да я сам не понял, как это произошло, – он выходит, стряхивает с брюк и рубашки осколки стекла. – Собака бросилась прямо под колеса, ну я и дернул рулем.
– Какая в задницу собака? – я осматриваюсь вокруг.
– Да черт ее знает, – Коваль повторяет за мной действие. Хмурится, осматривается еще раз. – Серая собака. Высокая, – рукой показывает высоту от земли. – Да я тебе клянусь, была собака, – оправдывается он. – А сам-то что стоял посередине дороги? На обочину съехать не мог?
– Ты с больной головы на здоровую не перекладывай, – огрызаюсь я. – Что делать будем?
Солнце беспощадно напекает затылок и шею, в носу свербит от вони жженых покрышек, и зверь продолжает тянуть из меня жилы.
«Моя, – пробивается сквозь рычание. – Пар-р-ра».
– Тихо! – одергиваю сам себя.
– Да я вообще молчал, – отзывается Коваль, осматривая повреждения. – Ну, друг, должен буду. Что я могу еще тебе сказать в этой ситуации? Сейчас договорюсь, – он достает из салона автомобиля телефон. – Быстро сделают.
Зверь не затихает, пока я не возвращаюсь мысленно к девчонке.
Кто же она такая?.. Не волк и не вампир, но что-то есть в ней сверхъестественное, не людское.
– Коваль, – пытаюсь привлечь внимание друга, пока он в красках расписывает мастеру повреждения.
– Ща, – вскидывает ладонь и продолжает.
– Илья! – я вырываю из его рук телефон и сбрасываю вызов. – Ты ничего не чувствуешь? – спрашиваю я.
– Чувствую, – огрызается он. – Что ты идиот. Я же разговаривал, нахрена телефон забрал?
– Я серьезно. Совсем ничего?
Коваль оставляет попытки вырвать телефон и принюхивается.
– Нет, – отвечает он. – Ничего.
– Значит, показалось, – я возвращаю телефон другу. – Договаривайся. И мне нужна твоя услуга, – добавляю, пока Илья педантично стирает отпечатки моих пальцев с экрана телефона.
Коваль как никто умеет собирать информацию. Если кому-то в стае нужно найти человека или нелюдя, в первую очередь стоит обратиться к Илье. При первой встрече он может показаться беспардонным, совершенно несерьезным, но это обманчивое впечатление. Самый въедливый и скрупулезный из всех, кого я знаю.
– Мне нужно пробить кое-кого, – говорю, когда Коваль заканчивает разговор. – Только я сам к тебе приду ознакомиться. И, Илья, это только между нами. Никому, даже Альфе.
***
Несколько последующих часов мы проводим за решением проблем с ремонтом. А я ведь ехал домой, хотел спокойно поговорить с Лесей. Обсудить. Помириться.
Вхожу в дом, внимательно прислушиваясь к происходящему и пытаясь понять настроение моей волчицы. Она дома – уже радует. Гремит чем-то на кухне, и пахнет вкусно. Неужели я не остался без ужина?
– Привет, – Леся выходит мне навстречу и смотрит так же настороженно, как и я. – Сильно расстроился? – спрашивает с виноватой улыбкой. – Я уже слышала про вас с Ковалем, – тихо смеется, ожидая моей реакции.
– Нет, не сильно, – отвечаю я и прислушиваюсь к себе.
Что-то изменилось.
– Ужинать? – предлагает волчица.
– Да, я голоден.
– Вот и хорошо.
Леся подходит, мимолетно целует меня в губы и возвращается на кухню. Но и этого поцелуя хватает для того, чтобы зверь встрепенулся внутри, огрызнулся на волчицу, запрещая приближаться.
– Переодевайся, – доносится из кухни.
– Да, – отвечаю невпопад и набираю Ковалю СМС.
«Нашел что-то?» – спрашиваю я.
«Пока ничего особенного», – читаю через секунду.
«Информация нужна срочно», – печатаю подрагивающими пальцами, зверь не дает мне сосредоточиться.
«Понял», – прилетает лаконичный ответ.
Едва сев за стол, я понимаю, что никакого примирительного разговора у нас не получится. И дело не в Лесе, дело во мне. Каждая ее фраза вызывает у меня раздражение. Так бывает, когда мне врут. Но это же Леся…
– Я звонила отцу, – волчица не ест, отложила приборы и наблюдает за мной. – Завтра поедем к ведьме. Она нас ждет.
– Хорошо, – произношу я, не отрывая взгляда от тарелки.
– Вкусно?
– Очень.
Наш разговор кажется мне ненастоящим. Каким-то бутафорским, словно я смотрю дешевый сериал. Я даже не испытаю радости от слов волчицы. А еще утром настаивал на том, что нам нужно посетить ведьму.
– Спасибо, – я поднимаюсь из-за стола. – Я к Ковалю, – поясняю свой уход.
Ноги сами ведут к выходу из дома. На улице чувствую себя лучше, уходит раздражение.
Сидя в небольшом кабинете, я перечитываю скудные данные, что раздобыл Илья.
Данилова Агата Дмитриевна.
– Агата, – повторяю шепотом. Красивое имя, подходящее ей. – Кто же ты такая?
Все указывает на то, что девочка из простой семьи смертных. Линии отца и матери никак не контактировали с нелюдями.
«Тогда что с ней не так?» – я смотрю на черно-белую фотографию, распечатанную на принтере. Или со мной…
«Моя», – урчит зверь, а я игнорирую его.
Совсем молоденькая. Сколько ей? Нахожу дату рождения и высчитываю возраст – двадцать лет. Юная.
Вряд ли в таком возрасте девчонка нашла на свою симпатичную задницу настолько серьезные проблемы и пытается их сейчас решить с помощью меня. Да и она не понимала, кто перед ней.
Если только кто-то хочет воспользоваться мышкой, а та и не знает, что ее втянули в игру. Но это предположение уже на грани маразма. Слишком сложно.
– Коваль, – произношу я в полный голос.
Через несколько секунд оборотень вваливается в собственный кабинет и застывает с вопрошающим взглядом.
– Ну?.. – спрашивает он.
– Ничего, – я оставляю бумаги на столе. – Поищи еще, – прошу и прощаюсь.
Я не возвращаюсь домой, направляюсь к границе хвойного леса и там, не заботясь о сохранности одежды, принимаю облик зверя.
Да, так определенно лучше. Когда человек не понимает, как ему поступить, у зверя есть ответ, без «но» или каких-то условий. И он один.
И в этот раз зверь точно знает, чего он хочет. Его мысли кружат вокруг девчонки… Агаты. Он представляет ее рядом с собой. Представляет, как она гладит волчью морду, улыбается, позволяет уткнуться ей в бок и спать рядом.
Кажется, я не учел, что после оборота все мои чувства и эмоции обострятся…
Теперь просто желание встретиться еще раз с мышкой превращается в наваждение. Стойкое и навязчивое. Мне приходится трясти волчьей головой, чтобы избавиться от образа женской фигуры перед взором.
Остаток прогулки я игнорирую мысли зверя и свои, просто бегу вперед. Выбираю тропинки, на которых стая появляется крайне редко. В долине определенно прохладнее, чем в бетонном городе, но жара заставляет зверя зайти в темную ночную воду, хоть немного остудиться.
Пробежка в облике зверя принесла плоды, но не те, которые я хотел. Человеческая часть меня все еще раздражена. Я не понимаю, что происходит, и это выводит из себя. Что за тайна скрыта в девчонке? Почему одна-единственная встреча отпечаталась в моем сознании? Как Агате удается оставаться в моей голове, хоть мы и обменялись от силы десятью фразами?
Не хватало еще в мыслях называть ее по имени…
Зверь продолжает пытку, подкидывает картинки нашей встречи.
Красивая – это невозможно отрицать. Но я знал множество женщин, более эффектных и раскрепощенных, а не испуганных мышек, вцепившихся в свою сумочку, с огромными серыми глазами и… аккуратным ротиком, пухлыми губками…
– Чер-р-рт, – рычу я, вновь отгоняя наваждение.
Почему именно она?
– Ты что-то спросил? – интересуется Леся, пока я рассматриваю свое отражение в зеркальной поверхности.
Я зашел в ванную принять прохладный душ и после лечь спать, а вместо этого, включив воду, таращусь на себя.
– Мыло уронил, – отвечаю, поворачиваясь к зеркалу спиной.
Быстро ополаскиваюсь и иду в постель.
Волчица не спит.
– Иди ко мне, – она приподнимает край одеяла.
Я подбиваю удобнее подушку и ложусь.
– Ты так расстроился из-за машины или…
Не даю договорить:
– Из-за машины, – перебиваю я.
– Ну, Ми-и-ить, – тянет Леся. – Я же позвонила папе, – она придвигается ко мне ближе и кладет голову на плечо, – завтра встретимся с ведьмой. И она все расскажет, – женская ладошка скользит по груди. Гладит нежно. – Успокоит, – шепчет на ухо. – Я точно знаю, что все будет хорошо, – ладонь поднимается к шее выше, ложится мне на щеку. – Ты не смотришь на меня…
Я поворачиваю голову, встречаюсь с волчицей взглядом.
– Я тебя люблю, – шепчет она. – Очень.
Я улыбаюсь, не в силах произнести то же самое.
Леся сдергивает одеяло и седлает меня, склоняется, целует, не требуя ответа на свое признание.
Я действую на автомате, прихватываю губы, проникаю языком в рот, стискиваю пальцами женскую задницу, но не ощущаю прежнего кайфа.
Ласки стали безвкусными. Никакими.
– Мить, – слышу словно сквозь толщу воды. – Ты совсем меня не хочешь? – спрашивает Леся.
Я открываю глаза и концентрируюсь взглядом на обиженном лице. Когда она успела отстраниться от меня?..
– Хочу… – произношу я, но мои слова смешиваются с рычанием зверя. – Хочу, малыш, – справляюсь с собой.
Волчица чувствуют мою ложь, это видно по ее лицу.
– Не ври, – горькая улыбка кривит женские губы. – Не хочешь, – она поправляет волосы, перекидывает их на спину. – Спокойной ночи, – произносит подрагивающим голосом, ложится рядом и поворачивается спиной.
И ведь Леся права. Не хочу.
Член мертвее мертвого. Вообще не подает никаких признаков жизни.
И со мной такое впервые…
Впервые за всю жизнь!
В нескольких сантиметрах от меня моя пара. Она ждала. Надела красивый шелковый топ, совершенно прозрачные трусики. Желала. Но запах ее возбуждения сейчас вызывал лишь злость.
Я резко сажусь.
Млять! Оборотень-импотент. Коваль сдохнет от смеха, если узнает.
Чертова мышка! Это все из-за тебя!
Глава 4. Митир
Я спал этой ночью? Нет!
И виной всему мелкая девчонка, что отравила не только разум. Воспоминания об эпичном мужском провале отдавались холодком и испариной.
«Не удивлюсь, если глазастая – ведьма», – мелькнуло в голове, и эту мысль я сразу изложил Ковалю в СМС.
«Проверю, – пришло в ответ. – Но не сегодня. Стояк подвел».
Я читаю СМС, а потом перечитываю еще пару раз, вытаращив до боли глаза.
Да ладно… бред… Коваль не мог узнать.
Не под окном же он вчера стоял?..
Нет, точно подстебывает.
«Или какая-то инфекция или вирус?.. – я натурально паникую. – И проблема коснулась не только меня».
«И у тебя?» – спрашиваю я, выбирая нейтральную фразу.
Телефон мигает, оповещая о сообщении.
«Потом поговорим. У нас весь первый этаж по щиколотку в дерьме», – я читаю и нервно смеюсь, стараясь не разбудить Лесю.
А что делать мне?! Я готов выть. Проверять свои возможности страшно. Как представлю, что случится второй провал… Вот, даже руки затряслись.
«Сам узнаю», – решаю я и тихо поднимаюсь с постели. Поглядываю на спящую волчицу. Грядет очередной скандал. Именно я настаивал на поездке к ведьме, а теперь ухожу, не предупредив. Да и плевать мне сейчас на ведьму, толку от информации, если… сосед с нижнего этажа не поднялся поздороваться утром.
– Спокойно, Мит, – успокаиваю себя. – Мышка все тебе расскажет, – нашептываю я, взяв одежду и бесшумно спускаясь по лестнице на первый этаж.
Выхожу на улицу и только в этот момент вспоминаю, что остался без машины. Трачу еще полчаса на то, чтобы добраться до особняка и одолжить алый седан с пушистыми черными ресничками, наклеенными вдоль верхнего края фар.
Адрес прописки, где проживает Данилова Агата Дмитриевна, Коваль прислал мне еще вчера, остается надеяться, что я ее застану там.
Передо мной типовая панельная многоэтажка. Что-то не похоже на ведьму, они предпочитают быть ближе к природе и подальше от людских глаз.
Дверь открывает заспанная девчонка – такая же мелкая и худощавая, как и мышка.
– Здрасьте, – говорит она довольно смело, задрав голову и рассматривая меня.
Сквозь открытую дверь сквозняком обдает парами свежего алкоголя. Среди вони я улавливаю запах Агаты. Чер-р-рт. Он тащит зверя внутрь, и я цепляюсь за дверной косяк, чтобы не ввалиться в квартиру к незнакомым людям.
– Сестра дома? – спрашиваю я.
– А вы кто? – девчонка говорит вполголоса и поглядывает в коридор, откуда доносится мужской храп.
– Друг, – я стараюсь вежливо улыбнуться.
– У Агаты нет друзей, – произносит она уверенно, – и парня нет, – добавляет.
И на этом уточнении я расплываюсь в искренней улыбке, сам не понимая почему.
– Ты в кого такая умная? – спрашиваю я.
Девчонка цыкает и закрывает дверь.
– Она на работе. Если действительно друг, то знаешь, где ее найти, – добавляет и поворачивает замок.
– Знаю, – отвечаю я, сбегая по ступеням.
Я открываю СМС, читаю адрес цветочного магазина и притапливаю педаль газа, желая встретиться с мышкой лицом к лицу. Не знаю, что буду именно делать, но точно выбью из нее правду.
Паркуюсь перед отдельно стоящим стеклянным павильоном, жду, когда единственный утренний покупатель заберет свой веник и оставит меня с Агатой наедине.
Девушка ловко перебирает тонкими пальцами, переплетает золотистую ленту со стеблями роз и наконец протягивает букет покупателю.
– Хорошего вам дня, – слышу ее доброжелательный голос.
И зверь тут как тут. Вскинулся, заскулил одновременно тревожно и требовательно.
– Тише, дружище. Сейчас мы решим все проблемы, – обещаю я себе и волку.
Покидаю автомобиль. Вхожу в прохладное помещение. По телу пробегает мелкая дрожь. Теперь понятно, почему мышка в теплой кофте с высоким воротом, джинсах и кроссовках. В этом стеклянном кубе человеку простыть проще простого.
– Доброе утро, – голос Агаты звучит из подсобки. – Я сейчас вам помогу. Пока можете выбирать цветы.
– Спасибо, – произношу я громко и жду ее реакции.
Шуршание прекращается.
Проходит секунда, вторая, третья…
Девушка несмело выглядывает, прячась за тонкой гипсокартонной стеной – я вижу часть смешно вытянувшегося лица.
М-да.
Можно подумать, так я ее не замечу.
– К-хм, – откашливается она и делает шаг. – Вас интересует что-то конкретное? – подходит к стойке.
– Именно, – отвечаю я, приближаясь.
Еще три моих шага – и мышка запищит, повиснув в воздухе. Я ярко представил, как хватаю ее за плечи и поднимаю. Будет достаточно одного рыка, и она точно все-все расскажет.
– Замечательно.
Она реагирует на мое приближение нервно. Отшатывается и смотрит мне за спину – ждет помощи. Но помощь не придет. Я перевернул информирующую табличку, и теперь на двери красовалась надпись «Закрыто».
– Розы? – спрашивает дрогнувшим голосом, встречаясь со мной взглядом. – Только сейчас приняла новую партию. Я вам принесу самые свежие, – тараторит она, мелкими шагами отступая к подсобке, а там, как я понимаю, есть еще один выход. – Пять?
Я хмыкаю и слежу взглядом за девушкой.
– Поняла, минимум десять. Выберу самые крупные бутоны, – в ее глазах ужас, и голос панически дрожит.
Зверь в бешенстве. Он рычит на человека. Ему не нравится страх, что исходит от девчонки. Да и меня он напрягает, вместо удовлетворения я чувствую досаду и неприязнь к самому себе.
– Я не хочу розы, – говорю ровным тоном. – Хочу вон те, – указываю на голубые шары на ножке.
– Это гортензии, – поясняет девушка и немного расслабляется. – Сколько вам? – спрашивает она.
– Пять, – отвечаю я, сжимая руки в кулаки и заставляя себя стоять на месте.
Девушка берет деревянную лесенку на три ступеньки и подходит к указанному стенду.
– Пять, – повторяет она за мной, вынимая и осматривая каждый цветок.
Тянется, а я слежу за ее движением. И как я ни стараюсь смотреть на чертовы гортензии, мой взгляд спускается к круглой заднице в светлых джинсах.
– Пять. Готово.
Девушка спускается, а я прочищаю горло и прошу:
– Еще пять.
Мышка поворачивается и произносит:
– Может, четыре или шесть. Дарить четное количество цветов – плохая примета, – на ее лице мелькает улыбка. – Если у вас, конечно, не скорбный повод.
Капец какой скорбный. Возложу букет на пах и всплакну.
Агата вновь забирается на лесенку и замирает – ждет моего ответа. Смотрит, приоткрыв пухлые губы. А я смотрю на них. Пристально. От нестерпимого желания поцеловать девчонку жжет в груди.
– Так сколько? – произносит она, рвано выдыхая.
– Шесть, – произношу я и делаю вид, что роюсь в кармане в поисках денег.
Агата не комментирует мой выбор, отворачивается, и спустя мгновение я слышу ее взволнованный вскрик.
Зверь решил за человека. Он лишь на мгновение завладел контролем, и я встал за спиной девчонки, плотно прижимаясь и упираясь каменным членом ей в бедро.
И ладно бы я просто подошел вплотную, нет, я ухватил девчонку двумя руками за талию и вдавливал в себя, хвастаясь своим мужским началом и… концом. Это точно какой-то вирус, поражающий не только половую систему, но и головной мозг.
– Что… что… вы делаете? – уточнила наивная мышка и мелко-мелко затряслась от испуга. Ведь и так понятно, что я делаю – пытаюсь произвести неизгладимое впечатление. – З…з…здесь камеры стоят, – произнесла она, не осмеливаясь двинуться с места.
А зверь решил добить девчонку и утробно зарычал:
– Моя…пар-р-ра…
Она перестала дышать. Цветы из дрожащих рук полетели на пол.
«Отойди, идиот, – приказал я себе мысленно. – Проверил – не ведьма. Та бы уже давно скрутила в бараний рог и заставила рыдать как пятилетку, а теперь ослабь хватку, забери цветы и подари их обиженной паре».
А я не в силах двинуться с места. Со мной такое впервые. Я даже Лесю смог отпустить после первой нашей встречи, а сейчас как прирос к земле.
– Отойдите! – попросила мышка срывающимся голосом, глубоко и шумно вдохнув.
– Не могу, – зачем-то ответил я честно.
Как можно отойти, если я словно счастье держу в своих руках. Невероятно хрупкое и чертовски запретное.
Я склонил голову и, закрыв глаза, втянул дурманящий аромат ее кожи. Вкусная. Идеальная.
Да что я творю?!
Я развернул девчонку лицом. Агата пошатнулась на лесенке и по инерции вцепилась в мои плечи. Опустила испуганный взгляд на свои руки и отдернула их. Точно мышонок – прижала кулачки к груди, не моргает, смотрит глазищами, ожидая моего следующего шага.
– Я уже говорила, вы меня с кем-то путаете, – прошептала она, покрываясь румянцем. – Я вас вижу второй раз за свою жизнь, – добавила аргумент, который, по ее мнению, должен был меня вразумить.
Я же наблюдаю за движениями ее губ. За тем, как розовый язычок проходится по нижней пухлой губе, провоцируя на безрассудство. И я поддаюсь на провокацию, тянусь, желая поцеловать.
Девчонка охает, озирается и возвращается ко мне взглядом. Ее зрачки расширяются, дыхание частит.
– Нет! – вскрикивает она, изворачивается и остужает мой пыл водой из пластикового вазона с гортензиями.
Тут даже зверь теряется, позволяя девчонке освободиться и спрыгнуть с лесенки.
Мышка суетится, пытается убежать. А на деле же выходят сумбурные движения руками и ногами и болезненное приземление на пятую точку.
– А-а-ай, – вскрикивает девушка и усаживается на гладкую плитку, словно фарфоровая кукла, широко раскинув прямые ноги. – Не подходите! – выставляет руки.
Я обтираю лоб и подбородок, стряхиваю влагу с рубашки и брюк, протягиваю руку:
– Давай помогу встать, – я жду с раскрытой ладонью.
– Не под-хо-ди-те! – чеканит уже зло, прищурив глаза. – Иначе я… – она всем своим видом обещает кровавую расправу.
А мышка-то с острыми зубками и характером. Хотя неудивительно, если вспомнить то место, где она живет.
Раздражающе громко звенит колокольчик над дверью, и не менее противно женский голос просит объяснений:
– Агата, что здесь происходит? И почему на двери табличка «Закрыто»?
Судя по внешнему виду, на нас смотрит хозяйка магазинчика. Женщина одета вычурно, словно собрала все самое дорогое и яркое из своего гардероба одновременно. Резкий парфюм и звон с десятки цепочек на шее только подтверждают мою догадку.
– Я… – бормочет мышка, пытаясь встать.
– Я случайно опрокинул емкость, – я вступился за Агату. Подошел, помог подняться ей и отойти на сухое пространство. – Я оплачу все расходы, не беспокойтесь, – пообещал я.
Женщина улыбнулась одними губами.
– Ну что ж, бывают казусы, – произнесла она, глядя на меня, и обратилась к Агате: – Но с кем-то чаще всех.
Она поставила сумочку на стойку, подошла к двери, перевернула информирующую табличку и пошла вдоль витрин, проверяя придирчивым взглядом, все ли в порядке.
– Сколько я должен? – спросил я и, не заботясь о сохранности, собрал цветы в охапку.
Мышка бросила на меня очередной боязливый взгляд и озвучила сумму.
– Ты бы переоделась, – посоветовал я тихо, протягивая карту. – Простынешь.
Агата кивнула коротко и одернула кофту, прикрывая мокрые джинсы.
– Еще раз извините, – произнес я и вышел на спасительную жару.
Рядом с девчонкой мой мозг точно работает с перебоями.
Я сел в машину и наблюдал, как мышка поспешила за шваброй в подсобку, не забывая оправдываться перед хозяйкой и смотреть в сторону парковки.
«Что же с тобой не так?» – спросил я сам у себя. А интуиция подсказывала, что как раз проблемы со мной. А Агата лишь катализатор. Ну не может зверь предать свою пару. Не может заинтересоваться чужой женщиной. Такого просто не бы-ва-ет! Иначе тысячелетний механизм регуляции количества особей нашей расы полетел бы к чертям. Не было бы людей – были бы лишь оборотни.
