Лана Морриган
Мой волк
И эта мысль закрепляется в моем сознании.
Загадку хочется максимально быстро разгадать. Понять. Вновь обрести прежний покой.
И охапка гортензий, завернутая в сероватую бумагу, на пассажирском сиденье подталкивает к этому.
По дороге в офис я думаю над тем, к кому могу обратиться за помощью. Рассказать о проблеме во всеуслышание – это спровоцировать конфликт двух стай. Вряд ли Платов, отец Леси, будет рад узнать, что я заинтересовался другой самкой. Значит, нужно поговорить со своим Альфой с глазу на глаз. Чем быстрее – тем лучше.
У самых ворот, ведущих на территорию базы, я разворачиваюсь и еду в долину.
Проезжаю мимо основного поселка.
Наш дом выглядит пустым – окна плотно зашторены.
Странно, что Леся еще не звонила.
В особняке мне приходится красться в свою бывшую спальню, хорошенько поработать мочалкой и сменить одежду. Рубашка насквозь пропахла девчонкой, а в кожу ладоней, кажется, насовсем впитался мягкий манящий запах.
– Ой, – мама встречает меня на выходе из спальни. – Я думала, мне показалось. Ты что тут делаешь? – спрашивает и смотрит с хитрым прищуром.
Мамы остаются мамами, будь тебе десять или сто десять лет. Они задают неудобные вопросы в самый неподходящий момент.
– Нужно с дядькой поговорить.
– А, – мама берет меня под локоть и ведет к лестнице. – Что-то важное?
– Да, – я ограничиваюсь коротким ответом.
– Вы поругались с Лесей? – спрашивает она через пару шагов. – Ты впервые пришел без предупреждения.
– Нет, мы не ругались, – отвечаю я довольно резко, только подтверждая правоту сказанного.
– Ну, ладно, – она гладит мою руку и добавляет: – Лео в саду, – отпускает мой локоть и поворачивается к гостиной.
Черт! Ну вот как они умеют?.. Манипуляции – врожденный женский талант.
– Мам, – зову я. – В машине цветы, поставишь в вазу, а то завянут, – предлагаю я.
Мама оживляется, еще более заинтересованно смотрит на меня.
– Конечно, милый, – нагоняет меня. Мы вместе выходим из дома. – Очень красивые, – произносит она, ныряя в салон. – И пахнут так приятно, – подносит к моему лицу. – Нравятся?
– Да, приятно, – я стараюсь не вдыхать и киваю болванчиком.
Только не спрашивай, почему я их купил!.. Не спрашивай.
– Спасибо, сын.
Не день, а пытка.
– Угу, – мычу я и тороплюсь затеряться в саду, пока в женской голове не возникло новых догадок или теорий.
Разговор с Альфой выходит долгим и довольно напряженным. Я не до конца понимаю его раздражение, но мне приходится пересказывать мельчайшие детали встречи с мышкой.
– Не нравится мне это, – наконец произносит он. – Девчонка появилась слишком не вовремя, когда мир среди нелюдей максимально хрупок.
После этих слов я начинаю понимать причину волнений Альфы.
– Не думаю, что из-за нее будут проблемы, – я защищаю Агату.
Я действительно ей верю. Она просто маленькая запуганная мышка не с самыми приятными родственниками, если судить по вони в родительской квартире.
– Я тебя понял, – Альфа не стал переубеждать меня. – Я сам все проверю, – пообещал он. – Только Коваль в курсе? – уточнил он.
– Да. Только он.
– Отлично, – Альфа подошел к границе, где сад примыкает к хвойному лесу заповедника. – Не пересекайся больше с девчонкой, – произнес он строго. – Не нужно. Мит, ты понял меня?
– Да.
Обещаю, а зверь внутри протестует.
– Подумай о стае, – Альфа чувствует мое раздражение. – Нам не нужны конфликты.
– Да понял я, – фыркнул я недовольно.
Я не захожу в особняк, стараясь избежать расспросов, и еду домой.
Как я и предполагал, Леси нет. Вечером мне предстоит еще один неприятный разговор.
Волчица возвращается ближе к полуночи, застает меня сидящим за столом и раскручивающим пустую кружку из-под чая.
– Я была у отца, – произносит она, скидывая туфли.
– Я так и понял, – отвечаю я, искоса наблюдая за ней.
Волчица взволнована, она бросает сумочку к туфлям и радостно произносит:
– У нас все хорошо, – улыбается и ждет моей реакции. – Мить, я была у ведьмы. И она сказала, что у нас все хорошо. Да, – кивает, подтверждая свои слова. – Ой, – воспоминает о чем-то и выбегает на улицу. Слышится хлопок двери и расторопные шаги босых ступней. – Вот, – Леся проходит к столу и опускает мешочек, судя по запаху, с травами. – Будем пить.
Я принюхиваюсь. Мята, чабрец, ромашка.
– Зачем? – интересуюсь я, пытаясь поддержать разговор.
Но зверь противится, он против, продолжает транслировать утренние воспоминания.
– Потому что с нами… все нор-маль-но! Так сказала ведьма! А это, – она берет холщовый мешочек, – для снятия нервозности. Я нервничаю. Ты нервничаешь. Вот у нас ничего и не получается.
– Хорошо, – отвечаю я согласием, наблюдая, как Леся берет щепотку трав и кладет их в мой бокал.
Глава 5. Агата
Я погасила свет, оставив освещение только над витринами, включила сигнализацию и боязливо вышла на улицу. Мои мысли были заняты титаном… Дмитрием – так он представился при нашем странном знакомстве.
Предположение, что мужчина сейчас появится из темноты, будоражило фантазию и немного пугало. Да я весь день не могла выкинуть его из головы. Как он нашел меня? Зачем он приходил? Не верю я в подобные совпадения. И не похоже, что он был удивлен, увидев меня.
Я осмотрелась и ускорила шаг. Десять минут одиннадцатого, на улице редкие прохожие.
Жадность меня точно когда-нибудь погубит. Почему я не вызвала такси? Об этом я думала каждый раз, когда мне выпадала очередь закрывать магазин, но, добравшись домой в целости, я сразу забыла о своем обещании. Ведь страшного ничего не случилось.
Двенадцать остановок на стареньком автобусе – и я бежала к дому с деревянным забором и высокой грушей перед самыми окнами.
– Ты что тут делаешь? – выпалила я испуганно.
У скрипучей калитки сидела собака.
– Как ты меня нашла? – спросила я. Подружка приветливо завиляла хвостом. – Дедушке расскажу, он не поверит, что ты сама меня нашла. Подумает, я тебя привела, – я потрепала животное по холке. – Заходи, – приоткрыла калитку.
Собака зашла, подбежала к крыльцу и легла, положив морду на длинные лапы.
– Сейчас принесу что-нибудь поесть, – я тихо вошла в дом, чтобы не разбудить деда. Наложила гречку с мясной подливой себе и Подружке. – Держи, – поставила одноразовую пластиковую тарелку. – Завтра что-нибудь придумаю получше. Ты деда только с утра не напугай.
Я присела на ступени и быстро ела. Мне жутко хотелось спать, и, кажется, титан меня сглазил. В горле неприятно першило. Как же я не хочу проснуться, разбитая простудой. Я выпила большую кружку горячего чая с лимоном в надежде, что это хоть как-то поможет.
От болезни был лишь один плюс – я уснула, как только моя голова коснулась подушки.
Но выспаться мне не удалось. Добрую половину ночи я словно находилась на грани между сном и явью. Эмоции, ощущения были настолько реальны, что, казалось, я чувствую прикосновения и запахи, слышу звуки и голоса.
Во сне я видела Дмитрия. Наблюдала, будто сама была одним из действующих лиц.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил титан и протянул ко мне свою огромную ладонь.
– Хорошо, – ответила я. – Не волнуйся.
Я потянулась за мужской рукой, прося еще ласки. Прижалась к ней щекой и блаженно закрыла глаза.
Я чувствовала счастье. Настоящее. Неподдельное. Такое яркое, что по моим щекам покатились слезы.
– Не плачь, – попросил меня титан. – Ты сделала мне самый лучший подарок, – говорил он тихо, склонившись к лицу. – Я люблю вас больше жизни, – в уголках мужских глаз блеснули слезы.
Я улыбалась в ответ мужчине, совершенно не понимая, о чем он говорит. Перевела взгляд от взволнованного лица и осмотрелась.
Больничная палата. Просторная и совершенно белая. Я в мягкой белоснежной постели. Под моей спиной несколько подушек, а ноги накрыты одеялом.
Взглянула в окно.
Единственное, что я могла понять, – это время суток. День. Но я не видела ни неба, ни крон деревьев, ни соседних зданий, только яркий свет, пробивавшийся сквозь раму.
– Где я? – спросила я и повернулась к мужчине.
Место рядом со мной пустовало. Титан исчез, осталась лишь скомканная простыня на краю кровати. Она шевельнулась, закряхтела и издала громкий детский плач.
– Ой, – я выдохнула испуганно и бросилась со своего места, перехватывая падающего ребенка.
Поймала! Теплый сверток возился и недовольно попискивал.
Я медленно приподняла край ткани и замерла, любуясь.
Малыш смотрел на меня пронзительными голубыми глазами. Слишком сообразительными для такого крохи и такими красивыми.
– Что происходит? – спросила я, встревоженно всматриваясь в детский образ, истлевающий в моих руках.
С каждой секундой он становился прозрачнее, пропали тяжесть и тепло, что ощущали мои ладони. Еще мгновение – и я растерянно сжимала пустую простыню.
– Но… ребенок, – я осмотрелась. – Нет! – я вскочила на ноги и, путаясь в подоле длинной рубашки, подбежала к двери. – Помоги! – выкрикнула я, спотыкаясь и падая.
Я полетела в темноту. Неприятную и пугающую.
– Помоги! – повторила я громко, распахивая глаза. – Помоги, – повторила сдавленно, пытаясь справиться с паникой.
Я села и спустила ноги на прохладный пол.
Два часа ночи.
За окном непроглядная тьма. Только кое-где виднелись тусклые уличные фонари, которые подсвечивали макушки деревьев.
Где-то внизу надрывно лаяла собака. Требовательно, словно она кого-то звала.
Я поднялась и подошла к окну. Но с высоты четвертого этажа невозможно было понять происходящее. Я прижалась лбом к стеклу и напрягла глаза, но, кроме теней, появляющихся то тут, то там из-под крон деревьев, ничего не удалось рассмотреть.
А собака у подъезда продолжала гавкать.
– Ник, – позвала я. – Ника, во дворе что-то происходит. Подружка как с ума сошла, – шептала я. – Ник, – я толкнула спящую сестру в плечо. – Там… – отдернула руку и отшатнулась.
Темнота в углу, где стояла кровать, пришла в движение. Она медленно сползла и потекла по полу. Перетекала густым неспешным потоком и приближалась ко мне. А я отступала, еще более напуганная, чем раньше. Пятилась к двери из спальни.
«Неужели кошмар меня еще не отпустил?» – я схватилась за дверную ручку, безрезультатно дергая.
«Да, кошмар, – утвердилась я. – Я сейчас не в родительской квартире. Я живу у деда, – заверяла себя, пытаясь развеять сон. – Легла спать в угловой комнатке деревянного дома».
Но тень наступала. Она стала собираться под моими ногами и вытягиваться, обретая очертания человеческой фигуры без признаков пола и возраста.
Безликая фигура колыхалась передо мной, не разрешая сдвинуться с места.
– Уйди! – приказала я. – Тебя нет!
Фигура громко хмыкнула не мужским и не женским голосом.
– Ребенок наш-ш-ш, – прошептал все тот же голос. – Наш-ш-ш, – повторил он. – Мы его з-с-саберем, – пообещал.
– Нет! – я активно запротестовала. – Уйди! Не отдам! – рычала я, сжимая кулаки.
Меня наполнила откуда-то взявшаяся решимость, и я пошла в наступление. Тень попятилась, а я обрела уверенность, что смогу защитить. Смогу побороться.
– Не отдам! – мой голос изменился. Стал глубже и громче. – Вон! – приказала я, а к моим крикам прибавился громкий собачий лай. Подружка появилась рядом и помогала загонять тень обратно в угол, рыча и скалясь.
– Вон! – прокричала я, ощущая невероятный жар, что проходит сквозь меня. – Вон! – выкрикнула я из последних сил, оседая.
Собака тут же оказалась у моих ног и тыкала влажным носом в шею и щеки, упиралась лбом, словно пытаясь растолкать.
– Проснись, – услышала я голос деда. – Агата, проснись. Это сон. Кошмар, – влажные прикосновения с шеи переместились на лоб. – Да что ж такое. Опять… опять… – ворчал дедуля. – Что ж за напасть такая?.. – сокрушался он. – Агата…
– Я слышу. Я слышу, дедуль, – промямлила я распухшим языком. – Дай, – я, не глядя, протянула руку, прося холодное полотенце. – Я проснулась, – заверила я, обтирая щеки.
– Садись, внуч. Садись, – деда помог мне оторваться от влажной постели. – Еще собака эта, – недовольно он проворчал, а я услышала лай. – Как только во двор попала?
– Это наша, – ответила я хрипло. – Охраняет.
Я прижалась к стене, оттянула ворот ночной рубашки, что душила меня.
– Что приснилось? – спросил деда. – Что-то плохое, да? С кем-то случится беда? – расспрашивал он.
Деда верил в мои кошмары, называл их вещими снами. Все началось шестнадцать лет назад, когда я, будучи совсем крохой, закричала ночью и сквозь слезы рассказала, как папа упал в страшную яму. Папа погиб спустя три дня. На стройке, где он работал, сорвалась балка.
Ребенком я верила в то, что по-настоящему особенная. Предсказательница. Волшебница. А потом поняла, что дед всегда находил объяснения моим снам, умело связывая приснившееся с реальностью, перемешивая факты и выбирая из имеющихся только те, что подходили.
– Глупость приснилась, – ответила я.
– Расскажи-расскажи, – попросил деда. – Тебе сразу легче станет, а я послушаю. Ты не веришь в свой дар, а я в него верю.
Мне действительно хотелось пересказать приснившееся, иначе я до утра не сомкну глаз. Буду думать и вновь переживать те жуткие эмоции.
– Я видела мужчину, – произнесла я, съежившись от страха.
– Он тебя напугал?
– Нет, он… он меня точно не хотел пугать. Он относился ко мне с нежностью. Мне кажется, он меня любил, – произнесла я и задрожала от волнения еще сильнее. – Во сне. Во сне любил, – я быстро добавила.
– Это хорошо, – деда заметно расслабился. – А чего же ты звала на помощь?
– Там… еще был ребенок. Мне кажется, это был ребенок того мужчины, – произнесла я, вспоминая детское личико с красивыми голубыми глазами.
– И это хорошо, – деда растер ладони.
– Но что-то случилось, и ребенок пропал. Растаял в моих руках, – я раскрыла дрожащие ладони. – Поэтому я звала на помощь.
– О-о-ох, – дедушка тяжело выдохнул.
– Не вздыхай так, – я его одернула. – Это лишь сон. Плохой сон. Сколько мне их уже снилось? Сотни. И ни один не сбылся в точности.
Деда кивал седой головой, но на его лице застыла тревога.
– Там и Ника была, – продолжила я. – И Подружка, – я махнула рукой в окно. – Собака. Так что все это глупости. Я перенервничала и простыла. Вот и результат, – подытожила я.
– Да, – деда согласился со мной без уверенности в голосе. – Да, – произнес более твердо. – Скорее всего. Я сейчас тебе чай травяной принесу. Ты не вставай, – он поднялся и, шаркая тапками, вышел из комнатки.
– Свет не выключай, – попросила я.
Чай я пила мелкими глотками, растягивая его и признаваясь себе, что мне просто страшно вновь закрыть глаза. Я не хотела вернуться в тот сон. Пугающий и слишком реальный. Но и просидеть до утра в кровати я не имела возможности. В девять открывается павильон, а ключи у меня.
Я пересилила себя и спустилась из своего убежища, выглянула в окно. Ничего страшного я не заметила. Напротив, в грядке под самой грушей спала Подружка. И как только она смогла открыть калитку и выйти на улицу?..
Я вернулась в кровать и заставила себя лечь, а чуть позже – закрыть глаза.
Вторую половину ночи я провела без снов. Закрыла глаза и, казалось, через секунду открыла.
Будильник настойчиво пиликал у самого уха и требовал подниматься.
Со светом дня страх ночного кошмара рассеялся, как будто ничего и не было, а вот простуда проявилась сильней.
Аппетит пропал, на завтрак я выпила еще одну кружку травяного чая. Запаслась носовыми платками и, раскачиваясь, словно на волнах, в салоне автобуса, едва не уснув, добралась до работы.
Работала я на чистом упорстве и приятных мыслях о том, что сегодня мне не нужно закрывать магазин и я уйду пораньше и сразу же по возвращению домой лягу спать.
– Девочки, я пошла, – произнесла я полушепотом.
Голос к вечеру предательски сел.
– Ты там смотри, не разболейся. Пей побольше жидкости, – посоветовала мне Катя. – Не свались.
– Я постараюсь, – ответила я.
– Приходи завтра к обеду, мы прикроем.
– О, большое спасибо, – я искренне поблагодарила и вышла из холода в паляющую жару.
В голове гудело, и я не сразу поняла, что мужской голос обращается ко мне.
– Мышка, – услышала над самым ухом. – Ты все же заболела.
Титан шагал рядом и сочувствующим взглядом следил за тем, как я растираю и без того красный нос платком.
Первым порывом было ответить, но я промолчала. Возможно, если я не буду обращаться на мужчину внимания, он оставит меня в покое.
– Остановись, – попросил титан и взял меня за локоть. – Я пришел извиниться, – он увлек меня под крону дерева, где было прохладно. – Я не знаю, как объяснить свои действия. Сам их не понимаю, – мужские пальцы продолжали удерживать меня, не принося боли, но ощутимо. – Извини, – произнес он и протянул плоскую коробку.
– Не нужно, – я сразу отказалась от подарка.
– Не бойся, там ничего ценного. Конфеты. Бери. Поверь, вкусные, – титан улыбался именно той улыбкой, что я сегодня видела во сне. Мягкой и искренней.
Я отвела взгляд от мужчины и сосредоточилась на золотистой обертке с белым бантом.
– Спасибо, – ответила я, немного подумав и приняв подарок.
– Без обид? – уточнил титан.
– Без обид, – подтвердила я.
Мужчина отпустил мой локоть, отступил на два шага и, не прощаясь, почти побежал в обратном от меня направлении. Эти действия выглядели довольно нелепо и скованно. Словно я смущала его.
– Дмитрий, – позвала я тихо, но он все же услышал.
Внутренний голос нашептывал, что не стоит ничего говорить. Лучше промолчать, иначе предупреждение титан сможет оценить как приглашение продолжить знакомство.
– Если у вас есть ребенок или любимая, берегите их.
Глава 6. Митир
– Если у вас есть ребенок или любимая, берегите их, – неожиданно произнесла мышка, глядя на меня огромными болезненными глазами.
– Что ты сказала? – переспросил я, приближаясь на одеревенелых ногах.
– Ничего, забудьте.
– Ты что-то знаешь? – спросил я.
– Ничего, – девочка активно закрутила головой.
– Ты только что сказала, чтобы я берег ребенка и любимую.
Чутье не подвело. Девчонка не так проста, как кажется. Звериная часть меня хочет ее защитить, уберечь, а человеческая прислушивается к разуму. Нельзя отрицать – Агата может представлять опасность… преднамеренно или же нет. Мне не верилось, что это создание может кому-то желать зла.
– Я предположила! – фыркнула она. – Вы принесли мне шоколад, – трясла коробкой. – Ваша девушка не обидится? – спросила она воинственно. – Я бы обиделась, если бы мой парень дарил кому-то шоколад, даже в знак извинений.
Ну дает! Мышка кипятилась и сверкала злобно глазищами. Не играет. Искренна.
– А если у меня нет девушки? – зачем-то спросил я. – Я могу делать подарки, кому захочу?
Она закатила глаза, поджала недоверчиво губы.
– У вас точно есть девушка, – произнесла она твердо сиплым голосом. – Прощайте.
Теперь сбегала она.
Торопливо подошла к остановке, вскинула руку и села в автобус.
– Бежишь, мышка… – я проводил взглядом девичью фигурку. – Ну, беги.
Я дождался, когда транспорт тронется с места. Раз я нарушил данное Альфе обещание, то почему бы не понаблюдать за мышкой и дальше. Тем более когда услышал из ее уст недвусмысленное предупреждение.
Зверь одобрил мою идею.
Я держался через несколько машин от автобуса, не совсем понимая, куда Агата едет. Ее родители живут в противоположном направлении.
Наконец девушка вышла, перешла дорогу и нырнула в улицу. Следовать за ней – означало обнаружить себя. А я хотел узнать о девушке больше, чем предоставил мне Коваль. Не просто биографические данные, а знать, что за человек передо мной.
Мышка шла вдоль частных домов, стараясь держаться в тени. Она устала – это было видно по ее движениям. Сбавила шаг, склонилась, потрепала собаку и распахнула ей деревянную калитку, пропуская.
Я заглушил автомобиль, выждал минут десять, крался вдоль улицы. Замер у соседнего участка, не желая привлекать внимание собаки, и прислушался. Ничего особенного. Звук закипающего чайника, неторопливые шаги, хлопки, вздохи.
Сам не знаю, что я хотел услышать. Демонический хохот?.. Бурление ведьмовского котла?.. Тайные планы, обсуждаемые в полный голос?..
К уже привычным звукам прибавилась тихая ласковая мелодия.
– Алло, – произнесла мышка.
Женский голос, доносящийся из динамика, я слышал урывками. По интонации было понятно, что о чем-то просил, замолкал и продолжал шептать.
– Ник, закрой дверь и не выходи. Я скоро приеду. Ты поняла меня? Не выходи! Не надо. Ника, я сбрасываю вызов и вызываю такси, – предупредила девушка.
Ник… Ника… Николь – младшая сестра мышки. Быстро воскресил в памяти. Четырнадцать лет, сводная по матери. Мелкая, что встретила меня на пороге квартиры. Довольно бойкая. Моей комплекцией она не прониклась и говорила со мной так, словно с пацаном из своего класса.
Я вернулся к автомобилю и наблюдал издалека.
Агата выскочила на улицу сразу же, сжимая в руках надкусанный бутерброд и тревожно ища взглядом такси. Извлекла из кармана шорт телефон, взглянула на экран и занервничала сильнее.
Прошло еще несколько минут, по грунтовой дороге прокатился желтый седан. Девчонка заметалась на месте, отдала недоеденный бутерброд собаке, торопливо села на переднее пассажирское сиденье.
Такси проехало мимо меня. Агата смотрела прямо перед собой, не выпуская телефон из рук.
Я, не раздумывая, последовал за мышкой. Даже мысли не возникло не ехать.
В пути я пытался анализировать свои действия. Но логичных объяснений им не было. Я испытывал неразумную потребность быть рядом с мышкой. Желал оградить от опасности, оказать помощь, если это потребуется.
Подобные чувства я и зверь уже испытывали. Не так давно их вызывала Леся, а сейчас же я больше чувствовал раздражение рядом с ней. Волчица фонила ложью и лицемерием. И было бы хорошо разобраться в причинах таких резких изменений.
Я не стал въезжать во двор многоэтажки и оставил автомобиль на парковке у продуктового магазина. Старался бороться с нарастающим чувством тревоги, контролировать себя и зверя и все равно через несколько спокойных шагов я перешел на бег.
Вбежал в арку, повернул к нужному подъезду и прислушался. Пока ничего не привлекало внимания, но вскоре привычный уху фоновой шум многоэтажки разнообразил хлопок двери и мужской крик:
– Пошла вон, проблема!
Сомнений не было – кто-то обращался к мышке.
Зверь потащил меня в подъезд.
– Тебе пора забыть сюда дорогу! – последовал следующий крик.
Агату я не слышал, и это пугало и злило еще больше.
К мужскому голосу присоединился еще один, он говорил неразборчиво, но по тону было ясно – старался убедить в чем-то.
Я перепрыгивал через две ступени. Зверь бесновался так, что перила трещали под моими руками. Но я резко тормознул, словно ударяясь о невидимую стену. На площадке, под дверью квартиры, сидела собака. Та самая, которую я только недавно видел вместе с Агатой. Та, что дружелюбно махала хвостом, доедая брошенный мышкой бутерброд у дороги.
А вот сейчас многое сложилось в единую картинку.
Коваль не бредил, собака была на дороге. Защищала свою хозяйку, как и сейчас.
Фамильяр. Именно его я тогда и почувствовал.
От фамильяров исходила неприятная энергетика, холодная и отталкивающая. Помощники преданно служили только своих хозяйкам – ведьмам, исполняли любой приказ и заботились о безопасности, подпитывали, если нужно. С легкостью примеряли на себя внешность животного или человека и оставались незамеченными.
Чутье меня не подвело – мышка ведьма.
– Поговорим? – спросил я, глядя собаке в морду. – Давай, прими более адекватный вид.
Собака совсем по-человечески скуксила морду, поднялась на длинные ноги. Ее очертания потеряли четкость и стали размываться, принимая более человеческий вид.
Женская фигура, серые, почти седые длинные волосы того же цвета, что шерсть у животного, и карие пронзительные глаза.
– Держись от моей хозяйки подальше, – по волосам девушки клубилась тьма. – Ты пугаешь ее.
Фамильяр говорила нараспев.
– Да вот незадача. Не отпускает она меня. Как приворожила, – ответил я.
Девушка фыркнула, прикрываясь волосами, словно одеждой.
– Моя хозяйка не может. Она не обучена. Да и сама не знает о своей природе. Ищи виновного в другом месте, – фамильяр так явно стрельнула взглядом в район моего паха, что я рыкнул.
– У меня есть пар-р-ра.
– Я так и поняла. Поэтому ты какой день ошиваешься рядом с моей хозяйкой.
– Уйди! – я мотнул головой.
– Нет, – пропела фамильяр.
Наш спор прервал грохот и женский крик.
***
Агата
***
Я с трудом сдерживала себя, чтобы не поторопить водителя такси. Окончание рабочего дня – и автомобили медленно двигались по раскаленным дорогам.
– Нельзя никак срезать? – спросила я плаксиво.
– Нет, – ответил мужчина неохотно. – Если спустимся, попадем в еще большую пробку.
– Плохо, – прошептала я, сжимая до боли в пальцах телефон.
Ника не звонит.
«Но это же хорошо, – убеждала себя. – Значит, отчим успокоился. Или… или очень плохо!»
Меня захлестнуло такое отчаяние, что я не могу справиться со страхом.
Водитель покосился на меня, что-то нажал.
– Жару не переносишь? – спросил он.
– Да, – соврала я.
Не буду же я посвящать в семейные проблемы незнакомого человека.
– Я убавил температуру, сейчас прохладнее станет, – пообещал мужчина.
Я поблагодарила водителя кивком.
Вместо двадцати минут дорога заняла почти в два раза больше.
Автомобиль еще не успел полностью остановиться, а я сунула водителю смятую купюру и распахнула дверь.
Зашла в подъезд. Прислушалась.
Я взбежала по ступеням, не раздумывая, открыла дверь своим ключом.
– Фу, – я инстинктивно прикрыла лицо ладонью. Прошмыгнула к двери нашей с Никой спальни, пока меня не заметили. – Ник, это я, – произнесла тихо.
В кухне мужские голоса увлеченно спорили о чем-то. Слов было не разобрать, да я особо и не вслушивалась.
– Это я, – повторила, заметив тень за мутным стеклом.
Сестра так резко распахнула дверь, что я вздрогнула.
– Агата, – она затащила меня в комнату и крепко обняла. – Наконец-то.
– Да что случилось? – я крепко обнимала Нику в ответ. – Эй, – я отстранила ее и посмотрела в испуганные глаза. – Рассказывай. И что за вонь?
– Это папа с друзьями пытались сделать сухарики в духовке. Ну, и забыли про них.
– Давай подробнее, – попросила я, усаживая Нику на кровать. – Что за друзья? Я их знаю?
– Нет. И мама их не знает. Папа сказал, что они служили вместе.
Я смотрела на сестру и не узнавала ее. Где моя дерзкая девочка? Где главная заноза класса?
– Ника, так что произошло? – спросила я.
Мужской хохот оглушил даже за закрытой дверью, и от меня не укрылось, как сестра испуганно дернулась.
– Рассказывай, – сказала я строже.
– Утром папа ходил занимать к брату денег, а его друзья остались тут. Они второй день что-то празднуют. Я захотела попить и вышла из комнаты, – голос Ники стал таким тихим, что мне пришлось склониться к ее лицу.
– И?.. – спросила я. – Что случилось, Ник?
– Один из папиных друзей… он так смотрел на меня. А когда я выходила из кухни, он…
– Ника… – я прошептала умоляюще.
– Нет! Он меня не тронул. Загнал в угол и говорил всякие мерзости. И все, – тихо закончила сестра, от волнения выкручивая себе на руках пальцы.
– И все… – повторила я.
А в голове случился настоящий пожар. А что, если бы не «и все»? Если бы эти «друзья» позволили себе больше?.. Что тогда?!
– Где мама? – спросила я зло.
– На работе.
Внутри так жгло, что, казалось, я сейчас извергнусь, словно вулкан, и испепелю все вокруг, но этого не происходило. Я испытывала бессильную злость. Что я могу сделать взрослому мужчине? Ничего. Как же помочь Нике? Ах, как хотелось проучить этого мерзавца по-настоящему!
– Агата, – Ника легонько потрясла меня. – Ты останешься со мной?
– Нет, – произнесла я и напугала ее своим ответом. – Быстренько собирай вещи. Нечего тебе здесь делать.
Мои губы подрагивали. Я их плотно сжала, не желая пугать сестру еще больше. Кажется, она до конца не понимала, чем могла закончиться очередная пьянка отчима.
– Агата, – позвала меня Ника. Я подняла взгляд. – У тебя такое лицо сейчас пугающее.
Сестра прижимала к груди длинного плюшевого кота, с которым она обнималась во сне, и меня словно пробило молнией. Она же ребенок! Совсем глупышка в теле девушки, только с кукольным и наивным лицом.
– Ты все? – спросила я, поднимаясь на ноги, игнорируя головокружение.
– Да.
На спине – рюкзак с вещами, в руках – игрушка.
– Идем, – я взяла Нику за руку и повела.
– А мама? – спросила сестра.
– Позвоним ей по дороге. И деда с ней позже поговорит, – добавила я и приложила палец к губам.
Я приоткрыла дверь, мужские голоса не стихали и продолжали разговор. Кажется, мужчины и курили в квартире – стоило нам только выйти в коридор, как со сквозняком принесло вонь табака.
Во что превращается наш дом? Почему мама позволяет отчиму так себя вести?! Разве ей хочется жить и бояться, что она вернется после работы домой и застанет на своей кухне пьяного мужа с друзьями?
– Не ходи, – Ника правильно поняла мои намерения.
– Ты рассказала отцу, что сделал его друг? – спросила я.
Сестра кивнула.
– Он сказал, что я преувеличиваю.
Ярость сковала мое тело. Я не могла произнести ни слова. Посмотрела в сторону кухни, медленно перевела взгляд на Нику и приняла решение.
– Я сейчас, – произнесла я не своим голосом. Или от волнения у меня заложило уши, или мой голос сел и приобрел пугающую глубину.
– Агата, – Ника окликнула меня, – не надо. Идем, – сестра стояла у входной двери.
– Жди на площадке, – произнесла я.
Я это просто так не оставлю. Если отчим хочет жить в этой квартире, пусть научится себя вести нормально и перестанет приводить в наш дом неизвестно кого.
Мужчины заметили меня не сразу. Дядя Гриша разлил горячительное по рюмкам и тут же выпил, не дожидаясь приятелей. Его движения уже неуверенные, а взгляд блуждающий. А вот друзья отчима трезвее и куда внимательнее.
– Гришка, – произнес тот, что крупнее. – Это кто? – спросил он, указывая на меня пальцем и сально улыбаясь.
– Это? – отчим вскинул удивленно брови, когда увидел меня в дверном проеме. – Проблема, – выговорил заплетающимся языком. – Ты что пришла? – спросил он у меня. – Я разве не русским языком объяснил, чтобы и ноги твоей не было в квартире?
Отчим говорил с долгими паузами, едва справляясь с непослушными губами.
– В нашей квартире, – ответила я смело. – В нашей с Никой и мамой, но никак не в твоей. Ты к ней не имеешь никакого отношения. Это квартира моего отца.
– Слышь, ты! – взревел отчим и поднялся на ноги, отшвырнул вилку, а табурет с грохотом упал на кафель. – Ты смеешь вякать? Да я… – мужчина двинулся на меня. Вернее, его по инерции понесло.
Он налетел, и я едва удержалась на ногах, ударившись о стену спиной и затылком. Боль не напугала меня, как и крики отчима – я почувствовала неконтролируемую ярость. В этот момент я не думала, что мужчина превосходит меня силой физически – вцепилась в его предплечья и шептала сквозь зубы:
– Если еще раз кто-то из твоих друзей тронет Нику…
