Лесса Каури
Моей надежды серебро
«Как застать мага врасплох? – вспомнился студенческий анекдот, рассказанный Зилем. – Да просто взять – и застать!»
Приняв человеческую ипостась, я метнулась в избушку. Но, может быть, свою роль сыграло и то, что Фай поднесла ладонь моего друга к губам, явно намереваясь напоследок пойти дальше…
Зрачки эльфийки расширились, Ригтон попытался встать, спутники, не ожидавшие от меня такой прыти, ввалились следом и застыли у дверей.
Между тем, Коготь уже подрагивал у горла Файлефайль, не давай ей двинуться.
– Прошу простить за сорванное свидание, дорогая, – холодно сказала я. – Но мне срочно нужен Зиль Ригтон.
Они оба – и маг, и мэтресса – смотрели на меня в полном обалдении. Мне захотелось оглядеть себя – все ли в порядке с одеждой? Может, расстегнута не та пуговка на рубашке? Или у меня вдруг отросло свиное рыльце?
Харт не выдержал, хмыкнул. Проходя мимо шепнул:
– Твои чары, Шарен!
И, подойдя к Зилю, принялся тянуть его с лавки, как репку.
– Пойдем с нами, друг, – ласково приговаривал он, уворачиваясь от алкогольных паров, источаемых Ригтоном, – дался тебе этот заповедный лужок!
К моему удивлению острые кончики ушей Файлефайль резко покраснели, да и сама она стала напоминать маковый цвет на закате – таким густым румянцем окрасились щеки. Взгляд, брошенный ей на Мяк Гаррета, обладай силой клинка, должен был убить его на месте.
– Вы не понимаете, – сдавленно сказала она. – Если вы заберете его – он погибнет!
– Почему же? – мурлыкнула я, представляя себя той, кого видели сейчас эльфийка и маг – Бесс Мяк Сайам. – Кто угрожает этому безобидному парню?
– Биз… бизобид-ик-ному? – возмутился Зиль и выпятил грудь колесом. – Не смейте меня так называть, прекрасная незнакомка, вы не знаете моей силы!
Со студенческих времен я не видела друга таким пьяным! Не зная, плакать мне или смеяться, я пожала плечами:
– Ой, боюсь-боюсь-боюсь!
И тут произошло сразу несколько событий.
Во-первых, Зиль, чтобы развеять мои сомнения в его способностях, начал бормотать какое-то заклинание, не поддающееся идентификации, потому что половину слов он выговаривал невнятно. Во-вторых, Файлефайль неожиданно дернулась и зашипела, будто от боли, хотя я вовсе не давила на Коготь – тот лишь чуть касался нежной кожи на ее горле.
– Эй, – обеспокоенно сказал Харт, дергая Ригтона за рукав. – Прекращай это дело, а? Потом поколдуешь, на трезвую голову!
– Я в… ик! Норме! – пояснил маг и выпустил заклинание.
Земля под ногами дрогнула.
Прекрасная эльфийка вдруг выгнулась дугой, упала со стула и, вцепившись в мои колени с такой силой, что они подогнулись, страшно закричала. Я была вынуждена опуститься на пол рядом с ней.
Ригтон испуганно смотрел на нас, но болевой эффект был вызван не его заклинанием, которое выглядело, как гигантский зеленый шмель. Оно с гудением бросалось на стены, и кажется, пыталось удрать. А его создатель, слушая низкий, какой-то животный крик Файлефайль трезвел на глазах.
Дашан с Хартом подскочили и попытались оторвать мэтрессу от меня, но не тут-то было. Уставившись в потолок невидящими от боли глазами, она держала меня с нечеловеческой и неэльфийской силой. Пытаясь отцепить от себя ее пальцы, я заметила, что кабошон-Охранитель на ее безымянном, на который я обратила внимание в нашу первую встречу, потемнел и теперь горел злым багровым светом. Вкрадчиво выпуская одну за другой длинные коленчатые ноги, из него выползало заклинание, после долго снившееся мне в кошмарных снах.
Эльфийка обмякла. Я с ужасом смотрела, как ее бездвижное тело пожирается быстро растущим заклинанием, даруя ему новые силы и цвета – судя по всему, в перстне были заключены несколько взаимодополняющих мощных заклятий.
– Бежим! – воскликнул Зиль почти нормальным голосом. – Боги мои, какой ужас! Бежим!
С неожиданной силой он вздернул меня на ноги и вытолкал всех нас за дверь. Но убежать мы не успели…
«Шмель», снеся крышу, с торжествующим гудением устремился в небеса. А из избушки лезло, словно кровавое тесто на шипастых ногах, заклинание Охранителя.
Поняв, что времени нет, Зиль развернулся ему навстречу и выстроил щит – не простой, а совмещенный щит-основу из разных школ магии, на котором начал надстраивать дополнительную защиту. Я знала – мастерство друга еще не столь блестяще, видела, скольких усилий ему стоит удержать концентрацию и догадывалась, что уровень его силы не так высок, как должен был бы для такого сложного заклинания. Но наблюдая, как приближается к нам чудовищная сущность из перстня мэтрессы, совсем забыла о Билетах, которыми мы могли бы воспользоваться для побега. Я будто оцепенела – то ли заклинание из кабошона имело побочный эффект, то ли не исчезло еще из памяти искаженное мукой и ужасом лицо Файлефайль.
«Тесто» задрожало и заклубилось, воссияло красными лучами, на миг ослепившими всех. Зиль удерживал щит из последних сил – я видела его магическую ауру. Стремясь защитить нас, он наносил себе физический вред, и последствия могли быть самые печальные!
А потом мой друг закричал, и отчаяние в его голосе полоснуло меня по сердцу. Щит померк. Зиль упал на землю – бездыханный и бездвижный. Чудовище из Охранителя пожрало нас, тоже лишив воздуха и движения.
И пришла ночь.
* * *
Студеные капли падали на висок и стекали, щекоча волосы. Холод еще можно было пережить, но какая же кошка переживет отсутствие комфорта? Я открыла глаза и поняла, что жива, но не могу двигаться, и что нахожусь в каменном мешке, явно напоминающем тюремную камеру. Здесь была ржавая решетка вместо двери, подстилка из прогнившей соломы, и слабо пахло крысами, которые наведывались не часто, проверяя помещение на наличие падали. Падалью тоже не пахло – слава Небесным Кошакам! – это был остаточный запах, поскольку в камере я находилась одна. Ни мертвых, ни живых коллег по заключению рядом не наблюдалось.
– Золотая, ты пришла в себя? Шарен! – хриплый зов, видимо, звучал давно.
– Дашан? – слабо отозвалась я. – Ты где?
– В камере напротив. Про остальных не знаю. Не слышу ни Харта, ни Зиля.
Ригтон! Я вспомнила, как он падал, раскинув руки крестом. Неужели его больше нет?..
Сморгнула слезы, прищурилась в темноту – кто бы это ни сделал с нами, он поплатится!
Времени прошло прилично, но пошевелиться так и не удалось. Приглядевшись, увидела слабое красноватое свечение вокруг себя – остаточный эффект многомерного заклинания, спрятанного в Охранителе, который и препятствовал двигательной активности. Хотя я не могла сказать, что разбираюсь в магии на уровне адепта, кое-какой опыт у меня имелся – иначе не зваться мне Мяк Шарен! Вспоминая произошедшее, я убеждалась – маг, создавший заклинание для кабошона Файлефайль не просто силен, но и не прост – такой уж каламбур! Зиль недаром считался перспективным членом своего Ордена – разгадав природу опасности, он использовал подобное против подобного и не случайно выставил совмещенный щит, сочетающий в себе черты различных магических школ. Не предусмотрел только одного – заклинание Охранителя сочетало в себе не просто черты различных школ, но и разных миров, одним из которых, вне всякого сомнения, являлся Нижний Вартейл. Последнее выглядело угрожающе, особенно в свете услышанного мной во дворце Властителя.
– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросил Дашан.
Я не успела ответить. Завозился ключ в замке где-то в конце коридора. Шаги, последовавшие за этим, выдавали человека, которому не требовалось много времени для принятия решения. Зарешеченная дверца моей камеры распахнулась. Скашивать глаза не пришлось – я лежала, повернув голову к входу, поэтому прекрасно разглядела незнакомца в мантии мага без опознавательных цветов и знаков, и с капюшоном, скрывающим лицо. Но еще до того, как я увидела его, по спине побежали мурашки – будто шерсть поднималась дыбом. Ибо я узнала этот запах!
Он шагнул вперед, наклонился надо мной, посветил навершием посоха. Сияние огненного опала заставило меня прикрыть глаза – естественно, лицо пришедшего оказалось для меня неразличимым. А вот он, похоже, не только меня разглядел, но и оказался крайне разочарован. Потому что со всей силы засадил мне сапогом под ребра, воскликнув:
– Не та! Какого?..
Присев на корточки, рванул ворот моей рубашки, ощупал шею… Слава Небесным Кошакам, Властитель оставил Тень у себя!
Боли от удара я не почувствовала. Видимо, о побочном эффекте своего заклинания незнакомец не догадывался, поскольку попинав меня еще, развернулся и отправился в камеру напротив.
– Кто эта амимара? – расслышала я его вопрос. – С вами должна быть другая!
Выходит, нас ждали?
– Моя подруга, – спокойно отвечал средний из Фракенов, и его уверенность подарила мне надежду. – А кого ожидал увидеть ты?
– Где золотая амимара, Шарен Мяк Шарен?
– Я встречал ее накануне, во дворце Властителя.
Незнакомец грязно выругался и продолжил допрос:
– Как вы нашли Ригтона?
Дашан рассказал об обнаруженном в лавке Билете и о том, куда привел нас портал. Поскольку он говорил чистую правду, его голос внушал доверие.
– Это должно было сработать! – пробормотал незнакомец едва слышно, когда Фракен замолчал. – Она должна была пойти спасать мага сама! – Он ткнул Дашана носком сапога в лицо. – Почему Мяк Шарен не отправилась с вами на поиски?
И снова беловолосый ответил правду:
– Властитель приказал ей оставаться во дворце!
Незнакомец вышел в коридор и запер дверцы наших камер. На навершии его посоха блекла дымка заклинания Развязанного Языка, примененного им на Дашане. Если бы он хоть немного засомневался в сказанном Фракеном, наверняка, одарил бы меня более внимательным взглядом и, возможно, распознал бы наложенные Черным Бораном чары!
Бросив на меня полный ненависти взгляд – я не видела глаз, скрытых тенью от капюшона, но эмоциональный удар ощутила – маг ушел.
– Он сильно бил? – в этом рычании я не сразу узнала голос Дашана.
Такую ничем не прикрытую ярость у всегда спокойного амимара мне не доводилось наблюдать.
– Не знаю, – честно призналась я, – потому что ничего не чувствую.
– А я чувствую себя шавкой, которую поманили запахом собачьего корма! – рявкнул беловолосый. – Судя по тому, что бормотал этот тип, все было западней от начала до конца!
– А Зиль? – возмутилась я. – Ты что же, думаешь, он помогал им?
– А ты? – парировал Дашан. – Доверяешь ему?
– Как себе! – зло ответила я. – И не смей в нем сомневаться!
Дашан хмыкнул. И вдруг ответил так… доверчиво, что у меня сжалось сердце:
– Не буду, Шарен!
Мы помолчали.
– Думаю, он воспользовался Зилем, как приманкой, – спустя какое-то время заговорил Фракен. – Рассчитал, что мэтресса попытается его спасти, или же придумал этот план вместе с ней! Фай, видимо, изрядно напугала твоего друга действительно существующей угрозой со стороны Лжеколлекционеров и предложила спрятать в другом мире. Остальное Ригтон сделал сам – оставил тебе подсказку о том, где его искать, рассыпал в лесу чок. Единственное, на что не рассчитывала Файлефайль, так это на то, что станет энергетической подпиткой для финального заклинания. Активировав заклятие Охранителя, его истинный хозяин поохотился на двух мышей сразу: поймал тебя и убрал свидетеля и сообщника в лице мэтрессы!
Не отвечая, я закрыла глаза.
– Шарен, – позвал Дашан. – Смени ипостась и спой, иначе, когда заклятье отпустит, будет больно после побоев.
В таких вопросах помощника Красногрива следовало слушаться беспрекословно. Я сменила ипостась и тихонько замурчала, запуская процессы регенерации в организме. Именно благодаря этому дару, присущему всем кошачьим, в далекие-далекие времена Небесные Кошаки вы́ходили первых разумных существ, обреченных погибнуть в нашей вселенной – драконов.
Навалилась болезненная дремота, сквозь которую отдаленно звучал мой голос. Саднила в сердце боль от потери Зиля – смерть несправедлива всегда, как и непреклонна! Но разве должны умирать молодые, полные жизни, сил и идей? Не прошедшие свой Путь? Не исполнившие воли Богов?
Время текло мимо молочной рекой. Мурчание рокотало громом на Млечном Пути, возвращая меня к жизни. Что-то изменилось, но я пока не понимала – что? Приоткрыв один глаз, оглядела себя – остаточный эффект заклятья тускнел. Надо же! Стоит запомнить – долгое пение нейтрализует заклинания, которые наносят вред амимарам!
Через час свечение исчезло, и я начала ощущать лапы, хвост и уши. Ребра еще ныли – этот урод едва не сломал мне несколько, пока пинал.
Приняв человеческую ипостась, позвала Дашана и рассказала ему об эффекте пения. Он тут же стал котом и замурчал так громко, что я испугалась, как бы нас не услышали. И была права – послышался звук металла, скребущего по замку…
Но, вопреки моим опасениям, вслед за звуком открывающейся в конце коридора двери раздался не тот голос, что раньше.
– Шарен, Дашан – вы здесь?
Средний из Фракенов подавился мурчанием, а я воскликнула:
– Харт?
– Он самый! – улыбающийся Мяк Гаррет показался за дверцей моей камеры с отмычкой в руке.
Не появись он так неожиданно, я вскрыла бы замок сама, ведь набор отмычек всегда носила с собой в специальном пенале.
Он открыл калитку, шагнул внутрь, помог мне подняться и вдруг, обняв, зарылся лицом в мои волосы.
– Кажется, мне только и предстоит, что терять тебя и умирать от страха, что с тобой случиться что-нибудь плохое! – целуя меня в макушку, прошептал он. – Небесные Кошаки справедливы – я знаю, почему это происходит!
Я не поняла ни слова из сказанного, просто, на миг прижавшись к широкой груди и закрыв глаза, насладилась теплом, исходящим от него, запахом, который не забывала. И странным чувством уверенности в том, что все так и должно быть.
– Харт! – закричал Дашан, и в его голосе не было радости. – Сзади!
Открыв глаза, я с ужасом увидела в дверном проеме одного из Лжеколлекционеров, нападавших на меня в Вайстрасе!
Я дернулась, но рыжий держал крепко.
– Тише вы оба! – воскликнул он. – Этого парня я нашел в соседней со мной камере. Его зовут Курт Торхайм, он – выходец из Срединного мира, волей судьбы покинувший его. И такой же пострадавший, как и мы. Сейчас я освобожу тебя, братец, и вам все станет ясно!
В последний раз поцеловав меня, Харт, наконец, разжал объятия и отправился к дверце камеры напротив. Поскольку Дашан пел меньше меня, двигательная активность к нему вернулась не полностью. Мяк Гаррет помог ему подняться с пола, перекинув его руку через себя для поддержки, и вывел в коридор. Глядя на них, я подумала, что рыжий, так же, как и я, догадался о благотворном влиянии пения, но сделал это гораздо раньше меня.
Курт Торхайм посторонился, выпуская меня из камеры. Вокруг него виднелась дымка заклинания «Кошачий глаз», дающего возможность видеть в кромешной тьме, ведь в подземелье не горел ни один факел. У него было лицо человека, много времени проводящего на воздухе – грубая кожа, загар, морщины. Когда-то светло-русые, а сейчас непонятного оттенка волосы свисали неровно остриженными прядями, падали на глаза, в которых притаился насмешливый и опасный огонек. Торхайм выглядел как человек, который с одной стороны плевать хотел на общепринятые законы и мораль, и шел по жизни, особенно не глядя под ноги, а с другой – был не прочь посмеяться над самим собой. Его бледно-голубые глаза обежали мою фигуру с интересом охотника, а не возможного партнера для любовных игр – я ответила ему тем же. Надо сказать, что рядом с мощным Хартом и идеалом фитнес-клубов Дашаном он выглядел скорее сухопарым, чем мускулистым, хотя я прекрасно заметила и рельефность мышц, и ширину плеч – не показушную, а настоящую, достигаемую продолжительными тренировками и жизнью, полной лишений и приключений. Пожалуй, Курт Торхайм мне понравился. Понравилась ли я ему, сказать не могу, потому что глядя на меня, он видел «смуглокожую панкушную сиамку» – как выразился однажды Мяк Гаррет.
– Покажи им, – сказал Харт, и Курт беспрекословно подтянул повыше потрепанный рукав камзола.
На его левой руке, от запястья до плеча, красовались десятки шрамов – уже затянувшихся, подсыхающих и совсем свежих.
– Что это? – удивился беловолосый.
– Так хозяин Лжеколлекционеров получал их, – невесело усмехнулся Харт.
Зрачки Дашана расширились.
– Значит, ты – прототип? – он посмотрел на Торхайма внимательнее. – И, если я правильно понимаю, знак принадлежности к клану у тебя имеется, в отличие от них?
В ответ Курт поднял правую руку, на безымянном пальце которой красовался перстень-печатка с оттиском голубки, запертой в клетке.
– Клановые знаки наполнены специфичной магией, – задумчиво сказал Дашан. – поэтому, видимо, нашему тюремщику не удалось продублировать перстень во время Замещения, да?
Торхайм кивнул.
– Надо выбираться, – поторопил рыжий. – Неровен час, кто-нибудь явится – или сам маг, или его армия заместителей!
Я невольно хмыкнула.
– Здесь целый лабиринт под землей, – подал голос Курт. – Я несколько раз пытался сбежать, но безуспешно – он находил меня и возвращал.
– А кто – он? – поинтересовался средний из Фракенов. – Ты знаешь его имя?
– Нет. Знаю только, что платит он золотыми вартами. Я встречался с ним в разных мирах – он всегда сам находил меня. Последний раз это было в Дриомайсе, после чего я оказался здесь.
Золотыми вартами? Мы с Дашаном переглянулись. Эти монеты из Нижнего Вартейла были не в ходу уже лет триста, хотя и продолжали оставаться полновесными золотыми.
Словно читая наши мысли, Курт добавил, пожав плечами:
– Золото, оно и в Африке золото!
– Это точно, – хохотнул Харт и повел нас к выходу. – А ты не удивился заказу?
– На артефакты-Тени? Нет. Заказ как заказ. Может быть, чуть сложнее обычного.
С неприязнью покосившись на него, я подумала, что все-таки не люблю крысятников!
– В Дриомайсе наниматель потребовал убрать клиентку, владеющую артефактом. – Торхайм поморщился, а я решила, что знаю, о ком идет речь – обо мне! – Мне случалось убивать, защищаясь, но я не убийца, что бы вы там ни думали обо мне, в частности, и о Коллекционерах вообще. Когда я отказался от заказа, он обездвижил меня и перенес сюда. А дальше…
– …Он заполонил Семимирье Лжеколлекционерами, – кивнул Дашан. – Поскольку Замещение дает возможность заклинателю придавать заместителям те черты характера, которые ему нужны, на твоей крови выросла армия головорезов, не отягощенных моральными принципами прототипа, но обладающих его специфическим опытом.
Курт мрачно сплюнул. Интуиция подсказывала, что если мы, амимары, не доберемся до того, кто придумал эту «охоту на Тени», Торхайм забудет о сказанном и станет самым настоящим убийцей!
Подземелье, действительно, оказалось лабиринтом. В его многочисленных ответвлениях мы натыкались на ржавые цепи и прикованные ими к стенам скелеты, на пустые сундуки, прогнившие бочки, «уютные» пыточные, оснащенные давно погасшими жаровнями и очагами. Продвигались медленно, втягивая в себя воздух – выйти отсюда, не используя врожденное обоняние амимаров, не представлялось возможным. На одном из перекрестков мы, наконец, остановились: справа потянуло запахами травы, листвы и грибов, характерными для Сумеречного Кроттона, родного мира кунов Фракенов, слева – ароматами обитаемого жилья.
Мужчины заспорили, куда идти. Дашан требовал немедленно выбраться наружу и отправиться во дворец Властителя с докладом. Курт заявил о желании погостить у «своего друга» в более комфортных условиях, и от его тона у меня мурашки забегали по спине. Харт молча слушал обоих, жутковато блестя глазами в темноте. А мне вдруг вспомнилась несчастная Файлефайль. Конечно, она была эгоистичной сукой, которая, не задумываясь, убила бы Зиля, если бы могла этим спасти собственную шкуру – но даже ей я не желала такой смерти! Маг, пользующий подобные заклятия на людях (эльфах, дроу, драконах и др.) не имел права на существование!
Не говоря ни слова, я повернула налево. Растерянное молчание за спиной указало на то, что маневр не остался незамеченным.
Дашан уже мог передвигаться самостоятельно, поэтому Харт, оставив его позади, догнал меня и пошел рядом.
– Это неразумно, Шарен, – тихо сказал он. – Почему ты не хочешь прислушаться к доводам моего брата, который всегда являл собой верх благоразумия, а нынче представляет саму Мудрость амимаров?
Я молча посмотрела на него и отвернулась. В памяти прокручивалась сцена, на которой чудовищный морок подминал женское тело, похожее на раздавленный цветок…
– Амистресса Мяк Шарен! – неожиданно рявкнул рыжий, преградив мне дорогу, схватив за плечи и пару раз ощутимо встряхнув. – Возьми себя в лапы! Ты затеяла опасную игру, и тебе понадобится холодный рассудок, а не кровавая пелена мести перед глазами!
Цап его задери, он был прав! Именно этого мне не хватало – чувства холода под левой лапой, будто туда впился клинок. Клинок, ясно указывающий цель.
Я вывернулась из сильных пальцев Мяк Гаррета и посмотрела ему в глаза – зрачки от отсутствия света сделались такими огромными, что могли бы вместить в себя целый мир.
– Ты идешь со мной, амирр Мяк Гаррет? – просто спросила я.
И он ответил:
– За тобой, золотая, я пойду на край света…
– Амимара, – я недоуменно повернула голову. Рядом стоял Курт, который, оказывается, наблюдал за нами. – Если ты хочешь казнить его – я твой, душой и телом!
Из темноты донеслись проклятия, исторгаемые Дашаном, который остался в меньшинстве. Надо же, некоторые слова я слышала впервые!
Мы шли около часа – запах жилья становился сильнее. Но когда, наконец, обнаружили выход в коридор, который казался менее заброшенным, чем все предыдущие, и, миновав его, оказались в полуподвале какого-то замка, нас ждало разочарование!
Несколько комнат, обставленных старой, но добротной мебелью, были пусты. Очаг остывал. Хозяин убежища покинул его – оставил ли он нас умирать, запертыми в подземелье, или собирался вернуться после, чтобы добить или использовать в качестве заместителей-клонов, мы так и не узнали.
– Обыщем дом! – предложил Харт.
Замок был не мал, но бо́льшую его часть время привело в негодность, оставив стесанные клыки стен и кучи каменного крошева, поросшие сорняками. Лишь несколько комнат в полуподвале сохранили не только стены, но и потолок, и именно здесь маг устроил «лежбище». Мы не нашли ни его записей, ни артефактов, ни книг. Похоже, он бывал тут лишь для того, чтобы забирать Лжеколлекционеров.
Одно из помещений оказалось, к нашему удовольствию, кладовкой, полной припасов. В продуктовом наборе ощущались пристрастия темных эльфов, и мы славно подкрепились вяленым мясом, ржаными сухарями, копчеными колбасками и солониной!
Когда мы покинули замок, в Кроттоне наступали сумерки. Этот мир разительно отличался от Полуденного Ашера, как ночь отличается от дня, а темные эльфы – от светлых. В Ашере деревья стремились к облакам, а здесь словно пытались широкими кронами образовать потолок. Там пахло скошенной травой (будь она неладна!) и цветами, здесь – сырой землей, грибами и мхом. Звездное небо Ашера красотой и яркостью немногим уступало тому, что накануне мы видели в Рассветном Лиссе, а на Кроттоне звезды были редкими, а тучи – частыми гостями. Вот и сейчас накрапывал дождик. Свежий воздух, запахи леса притягивали и волновали, будя в нас тех хищников, которыми мы, в сущности, являлись.
Я и Харт переглянулись, будто сговорившись.
– Поохотимся, золотая? – улыбнулся рыжий. – Как когда-то? Обещаю, я не буду приставать!
Дашан возвел глаза к небу.
– Нам надо убираться отсюда! Сообщить Властителю о том, что происходит! – воскликнул он. – А вы, как котята малые, собрались за мышами!
– А я их понимаю, – вдруг поддержал нас Курт. – Нет ничего дороже свободы! Я отправлюсь во дворец Властителя с тобой, амимар, и буду свидетелем твоему рассказу. Нарушать закон мне не впервой, но то, во что меня втянули, гораздо серьезнее пары статей Уголовного кодекса любого из миров. Если я не поспособствую поимке и казни этого гада – не будет мне покоя ни от собственной совести, ни от ищеек Властителя!
– Ты же хотел найти его сам? – уточнил Харт.
– А кто мне мешает? – гадко усмехнулся в ответ Торхайм. – Я помогу Властителю и отправлюсь своей дорогой.
Рыжий протянул ему открытую ладонь.
– Тогда не прощаюсь, Торхайм! Если нападешь на след, найди меня или любого из Фракенов. Поможем друг другу!
– Договорились, Мяк Гаррет! – Курт пожал его руку и неожиданно засмеялся: – Вопрос только в том, как я попаду во Дворец-на-Семи-Холмах, я же не могу ходить по Лунному лучу!
Я пошарила в карманах и достала оставшиеся у меня Билеты. Отдала Курту, сдержав вздох. Прощай Дриомайский ковер с воркующими голубями и рыбками в пруду, прощай пуфик в тон ковра, обтянутый кожей, обработанной в технике пирографии!
– Отправляйтесь! – сказал Харт. – Мы присоединимся к вам сразу после охоты!
– Дети! – буркнул Дашан.
Торхайм раздавил каблуком сапога один из Билетов и скрылся в Портале, на прощание бросив на меня многозначительный взгляд. Дашан шагнул следом.
Рыжий уже сменил ипостась и теперь смотрел на меня снизу вверх, забавно крутя головой. Его большие уши жили собственной жизнью – поворачивались как антенны радара, слушая лес. Я упала на лапы рядом с ним. Он боднул меня головой и порысил к ближайшим деревьям. Мы искали следы, дурачились, стуча друг по другу лапами без когтей и совершая невозможные прыжки-пируэты, забирались на деревья и повисали на лапах, раскачиваясь как обезьяны. С Хартом в кошачьей ипостаси я всегда ощущала себя легко и просто, будто бы пребывание рядом давало мне дополнительные силы, скорость, маневренность… и желание жить! Да, я уже давно была самодостаточна, гордилась этим и никогда не призналась бы Мяк Гаррету, что мне не хватало его – бок о бок со мной на тропе охоты – но дела обстояли именно так.
Мы поймали зайца и, в качестве десерта, сцапали жирных полевок. Мне нравился Кроттон, нравились сумерки и тишина, таящиеся под лесным пологом, туман из низин, укрывающий речушки и ручейки призрачным покрывалом. Нравились толстые, витые, узловатые ветви деревьев, сплетенные друг с другом намертво – по ним было так удобно гулять от ствола к стволу, и так славно драть когти об их грубую кору! На верхушке огромного милопея мы устроились на «послеобеденный» сон. Развалившись на бархатистой шляпке ярко-оранжевого цвета, усыпанной листьями и палочками, тщательно вылизали друг друга и уснули, обнявшись. Моя голова лежала на животе рыжего кота, и его низкое мурчание будило в моей душе забытое чувство покоя и безопасности. Кажется, так мурчал мой отец, краса и гордость Золотого клана! Сквозь сон всплывали обрывки воспоминаний – вот он лежит, вытянувшись во всю внушительную длину, а я пытаюсь перелезть через него, и, кувыркнувшись, пугаюсь падения. Жалобно пищу, расставив маленькие лапки, коготки на которых еще мягкие. Дагомирр Мяк Шарен переворачивается и подгребает меня длинными лапами, прижимая к себе. И мурчит – уверенно, громко… То, что Транш в это время охотится на его хвост, вовсе не раздражает его! Моя мама, Шаншалла Мяк Шарен, самая прекрасная золотая амимара, от которой мне достались чуть раскосые глаза и шерсть насыщенно-песчаного цвета, без примеси красного, спрыгивает к нам откуда-то сверху и падает рядом с мужем, прижимаясь к моему боку изящной остроухой головой.
– Шарен, очнись!
Я пришла в себя от голоса Мяк Гаррета и с удивлением обнаружила, что – первое, во сне сменила ипостась, и второе – мои щеки мокры от слез.
Харт, приподнявшись на локте, встревоженно смотрел на меня.
– Что с тобой, малышка?
Постыдно всхлипнув, я разрыдалась, уткнувшись лицом ему в грудь. Он не удивился. Просто снова лег на спину, притянув меня к себе, и принялся гладить горячими ладонями по затылку и плечам. Откуда-то я знала: рыжий не спросит, не станет настаивать, чтобы я открыла душу. Но если заговорю – лучшего слушателя мне не найти!
– Ты помнишь родителей? – спросила, немного успокоившись.
Он сделал едва заметное движение головой.
– Совсем не помню, золотая. И жалею об этом. Хотелось бы знать о них хоть что-то!
Я удивленно посмотрела на него. Ладонь Харта тут же бережно вытерла мои мокрые щеки.
– Знать хоть что-то? – переспросила я. – Ты, что же, ничего не знаешь?
– Не знаю, – пожал плечами он. – И никто не знает. Одно время я искал информацию, спрашивал Фракенов-старших…
Мяк Гаррет замолчал надолго. Так и не дождавшись ответа, я осторожно уточнила:
– И?..
– И ничего. Рранальд Цап Фракен подобрал меня на обочине дороги. На мне не было никаких опознавательных знаков, магических маячков… Кун принес меня домой, где первое, что я сделал – накостылял Дрику, когда тот попытался оттеснить меня от миски. «Этот рыжий мне нравится! – сказал тогда Рранальд. – Такой же наглый, как и мой первенец! Пускай остается с Фракенами!»
– А твое клановое имя? – удивилась я. – Гарреты – кто они?
– Клана не существует, – грустно усмехнулся рыжий. – Гаррет – на одном из диалектов Кроттона означает «опавший лист». Думаю, я – беспородный!
В моей душе боролись противоречивые чувства: жалость от понимания того, что ему довелось пережить, и недоумение от услышанного. А как же стать, которая не зависит от бродяжьей жизни или толщины кошелька? Как же харизма?
– Знаешь, – тихо сказала я, решаясь на один шаг назад, – я бы влюбилась в тебя тогда, даже зная, что ты беспородный… У тебя нет причин стыдиться чего-то или в чем-то себя упрекать! Пусть судьба забрала твоих родителей, но дала взамен Фракенов, которые воспитали тебя как родного…
Пока я говорила, Харт смотрел в небо, и темнота растворялась в янтаре его радужек, а когда замолчала, он перевел взгляд, взял мое лицо в ладони и бесконечно бережно поцеловал меня в лоб.
– Прошлого не вернуть, да, золотая? – тихо сказал он, прижимая мою голову к груди.
«Да…» – ответила я в своих мыслях. Мне хотелось и не хотелось, чтобы он расслышал их.
– Я так и не извинился за то, что произошло тогда, – продолжил Мяк Гаррет, и я попыталась вырваться: не желала вспоминать то, что запрятала в дальний, запретный уголок сердца! – Шарен, подожди! Дай мне сказать здесь и сейчас! Я не могу принести тебе извинений за то, каким был тогда! Но я могу попросить тебя простить меня за то, что сделал тебе больно. Ты дорога мне, как ни одна амимара Семимирья! Не хочу, чтобы прошлое встало между нами! Прости мне…
Он резко развел руки, показывая, что больше не удерживает. А я села так, чтобы рыжий не видел моего лица. Я могла бы все вернуть – вот сейчас, в эту самую минуту! Обернуться, склониться над ним, коснуться губами его губ и прошептать «Прощаю!» И вновь сплести объятия…
Если бы все было, как в женских романах, и обязательно кончилось бы свадьбой! Я горько усмехнулась. Никогда не надела бы белое платье! Только золотая парча, леопардовые туфельки, колье из Тайлесского янтаря… И Рыжая Лина, вытирая слезы, застегнет на моем запястье любимый браслет матушки, набранный из солнечных топазов, а Распут, надувая щеки и отчаянно потея от волнения, торжественно подведет меня к Красногриву, чьей властью и до сих пор скреплялись браки амимаров.
